в.
   - Я  помешал  тебе  следить  за  полемикой?  -  обеспокоился  гость.  -
Извини...
   - Суть предложений фундатора  такова,  что  мне  не  нужно  следить  за
реакцией зала - она предсказуема.
   - В чем же суть? Если не секрет, конечно.
   - Не секрет. - Полуянов снова поморщился. - Хочешь чего-нибудь  съесть?
В холодильном отделении бара я обнаружил неограниченные запасы клюквенного
фраппе.
   Кир-Кор ясночувствием уловил, что у эварха задета  система  тройничного
нерва - Михаила мучили приступы боли в районе темени и виска.
   - Благодарю, я сыт. После собеседования с  юристами  и  представителями
МАКОДа я имел честь отобедать в обществе офицеров эсбеэсэс.
   - Пока ты приятно беседовал и безопасно обедал, мы с помощью аэрокранов
приводили в  порядок  верхушку  "Ампариума",  двадцатый  этаж,  -  сообщил
Михаил. - Восстановили  звезду,  мачты  связи...  А  стеклянную  панель  с
голозадым дуэтом  по  просьбе  фундатора  вынули  целиком  и  перенесли  в
госпитальную оранжерею.
   - Я знаю.
   - Наведывался?
   - Нет. С какой стати?
   - Что ж так?
   - Теперь к ним пусть наведывается Мировой Трибунал.
   - Раньше Трибунала к ним наведается Департамент  по  делам  социального
обеспечения.
   - Пенсионный отдел, - добавил Кир-Кор.
   -  Угадал.  Теперь  они  -  инвалиды  пространственного  катаклизма   в
сидерической стадии развития цивилизации. Пока не вызволят их  из  стекла,
никаким трибуналам они, сударь мой, неподсудны, вот ведь в чем дело.
   - Медики и физики что-нибудь придумают, - уверенно предположил Кир-Кор.
- Уж как-нибудь извлекут.
   - Прогноз физиков оптимизма не вызывает, -  возразил  эварх.  -  По  их
мнению, на границе стекла и плоти  возникла  и  продолжает  быть  какая-то
топологическая аномалия. Все там перемешалось на  субмолекулярном  уровне.
Скажи честно, как у тебя это получается?
   - Не знаю. Но в тот момент я испытывал  сильное,  острое  чувство...  С
большим зарядом возбуждающей энергии. Я не знал, что смогу на  кого-нибудь
так... так...
   - Гневаться, - подсказал Михаил.
   - Нет, не то. Я знаю, что такое гнев у землян.  Это  что-то  ужасное  -
буйное и слепое... Я не был слепо гневен, потому что в  тот  момент  я  их
презирал.
   - Это, наверное, еще хуже.
   - Да, страстно и горячо презирал! Но почему это хуже?
   - Когда у нас говорят о презрении,  обычно  сопровождают  его  эпитетом
"ледяное", - заметил эварх.
   - Возможно, мое было смешано с возмущением?.. - Неуклюжесть собственных
объяснений смутила Кир-Кора. - Такое  странное,  сильное,  острое  чувство
внове для меня.
   - Старая штука смерть, а каждому внове... - угрюмо произнес Полуянов.
   - Не понял... Ты это к чему?
   - Ни к чему. Просто пришла на ум фраза Тургенева. Мало  ли  что  иногда
приходит на ум. "Как хороши, как свежи были розы".
   - Ну, а... все-таки? Если откровенно?..
   - Откровенности захотел? Ты испытывал классический  гнев,  свойственный
землянину, однако не хочешь в этом признаться даже самому себе. Испытывать
возмущение,  гнев  не  зазорно,  грагал.  А  вот  обращаться  с   холодным
презрением следует куда осторожнее.
   - Но я говорил о горячем! Маракас...
   Эварх не ответил - приступ боли согнул его в кресле. "Возьму  еще  один
грех на свою тотально виноватую перед МАКОДом  душу",  -  решился  наконец
Кир-Кор. Скрытно  возбудил  натруженное  за  день  ясночувствие  и  сделал
несколько пси-волновых уколов в ствол воспаленного нерва.
   Так же скрытно он оказывал помощь тяжелораненым в госпитале. Его усилия
заметил, по-видимому, только Олег Владимирский-Люпусов:  покачал  головой,
не то осуждая тайное его вмешательство в действия медиков, не то поощряя -
сие осталось неясным,  поскольку  региарх  ничего  не  сказал,  а  лишь  с
удвоенным усердием стал успокаивать заплаканных женщин  -  жен  и  дочерей
пострадавших. Впрочем, как знать, - возможно, сами  врачи  согласились  на
негласную, запрещенную статьями МАКОДа помощь  грагала.  Иначе  зачем  они
допустили его в реанимационное отделение - в святая  святых  госпитального
центра?.. Бывает, поступки землян  трудно  понять.  Говорят  одно,  думают
другое, делают третье... Не может быть, чтобы никто не  обратил  внимания,
как он, вопреки запретным статьям МАКОДа, лечил  Ледогорова  там,  в  Зале
Символов.
   Михаил, очнувшись, ощупал бинты на висках, потрогал макушку.
   - Плохо себя чувствуешь? - осведомился Кир-Кор.
   - Хм... Пусть это не беспокоит тебя. - Полуянов забросил пустой фиал  в
мойку бара, пересел в плетеное  кресло,  ближе  к  столу.  -  Так  на  чем
застопорилась наша увлекательная, не чуждая высокой классике беседа?
   - Я хотел бы узнать... Очистителям  двадцатого  этажа  удалось  сделать
что-нибудь... с этим...
   - Тебя волнует судьба Академика. - Эварх покивал. - О, это была эпопея,
достойная кисти самого Рубенса... Ты что,  не  мог  вынуть  оттуда  своего
бандита целиком, в полный рост?
   - Я вообще не собирался вынимать оттуда кого бы  то  ни  было,  -  сухо
пояснил Кир-Кор. - Ни своего, ни твоего, ни вашего, ни нашего.
   Эварх остановил на лице собеседника пытливый взгляд:
   - Вслед за эруптированным гроссмейстером кентаврированный Академик, сам
понимаешь, произвел на нас глубокое впечатление.
   Кир-Кору подумалось: "Не воображает ли он, будто я  специально  устроил
спектакль?"
   Не сводя с лица собеседника глаз, Полуянов рассказывал:
   - С ним возилась бригада спасателей - деятели медицины  и  роботехники,
инженеры, монтажники, пожарники, пилоты. Сложность  состояла  в  том,  что
медики на всякий случай запретили надолго отключать кабельные коммуникации
между кентаврированными терминалами вверху и внизу.
   - Монтировали  параллельно  внешнюю  линию  коммуникаций?  -  догадался
Кир-Кор.
   -  Совершенно  верно.  Соединили  спецкабелем  оба  терминала   внешней
обводкой - с двадцатого этажа "Ампариума" на  крышу  "Каравеллы"  и  через
окно твоего бывшего апартамента. И лишь после того спустили вниз  терминал
с  академической  половиной  тем  же  путем.  Когда  все   это   хозяйство
протаскивали в окно, торс злополучного негодяя стал пунцовым, как помидор.
Предусмотрительная  осторожность  медиков  оказалась  не  напрасной:  даже
кратковременное разъединение коммуникаций между  терминалами  -  в  момент
вынужденной  смены  соединительных  колодок   -   повергло   Академика   в
кардиогенный шок.
   "Надо  же!..  -  искренне   огорчился   Кир-Кор.   Упрекнул   себя:   -
Действительно, что мне стоило дернуть бандита чуть посильнее?!"
   "И для страховки -  швырнуть  его  на  мягкое  канапе,  -  не  преминул
дополнить внутренний голос. -  В  тот  момент,  когда  Ледогоров  спал  на
гвоздях".
   - Из шока этого терминального инвалида вывели не без труда, - продолжал
Полуянов. - Зато сейчас "академические" полуорганизмы хотя бы  соседствуют
в одном помещении. Две половины туловища, соединенные кабелем  стометровой
длины... Представляешь? Кабель развешан гирляндами колец по всем  комнатам
апартаментов...
   - Развешан зачем? - спросил Кир-Кор машинально.
   - От положения кабеля и диаметра его  колец  теперь  зависит  регуляция
жизнедеятельности внутренних органов  Академика.  Ужасные,  понимаешь  ли,
неудобства. То в носу у него акустический  непорядок  -  почему-то  звучат
голоса местных радиопереговоров, то ноги дергаются в такт сигналам, идущим
со спутниковой платформы "Марисат-Коррект", то видеоинформация проходит на
левый глаз откуда-то из Японии. А безобидная  вроде  бы  электросварка  на
крыше "Ампариума" вызвала у бедолаги мучительный  приступ  изжоги.  Медики
сбились с ног, перетаскивая десятки метров кабеля с места  на  место.  Был
человек, мать  честная...  и  вот  вдруг  -  Тифон,  извольте  видеть,  со
змеино-кабельной талией. Ладон, Ахелой, Василиск...
   - Мне очень жаль, что так вышло, - пробормотал  Кир-Кор.  Под  ладонями
скрипнули, захрустели плетеные подлокотники.
   Мелодично прозвучал сигнал у двери. Эварх подался  к  терминалу,  ткнул
пальцем в сенсор на лицевой панели:
   - Заходи, Раиса, добро пожаловать.
   Стеклянная дверь, блеснув, повернулась. Кир-Кор  поднялся,  приветствуя
стройную девушку в светло-зеленом костюме. Огненно-рыжая прическа, задорно
вздернутый нос, высокая грудь, белая медицинская сумка через плечо.
   - Раиса Федоровна Позываева, - представил ее Полуянов.
   - Добрый день, - проговорил Кир-Кор.
   - Добрый вечер, - ответила девушка, обнаружив глубокое,  проникновенное
контральто. - Уже вечер, Кирилл Всеволодович, солнце далеко на западе,  вы
не заметили?.. - Она взмахнула ресницами.
   - Это потом, - устало сказал эварх. - Я готов к перевязке. Рана чешется
невыносимо...
   Кир-Кор отошел в сторону - к псевдороялю.  Поднял  белую  крышку  и  от
нечего делать стал разглядывать многорегистровый мануал,  черные  квадраты
нотных табло, дискотеку нотных записей. За спиной у  него  кипела  работа:
щелкали сумочные  замки,  хрустели  пакеты  с  перевязочными  материалами,
звякало стекло, металлические инструменты.
   - Ой-ю-ю!.. - пропело контральто. - Что это у вас, Михаил Николаевич!..
   - Что там еще?.. - недовольно спросил Полуянов.
   - У вас тут все затянулось, нечего мне перевязывать.
   - Ну так и не надо, не перевязывай.
   - Жуткая рана была!.. Чудеса прямо!.. Никогда бы не  поверила,  если  б
сама вам кровь не останавливала... Не вертите головой!  Мне  придется  тут
все кругом косметически обработать.
   - Ну так обрабатывай, - проворчал эварх.
   Было слышно, как  фыркнул,  булькнул  и  зашипел  какой-то  медицинский
аппарат.  Кир-Кор  не  оборачивался,  делая  вид,   будто   знакомится   с
содержанием дискотеки.
   Эварх негромко спросил:
   - Чего нового... на медицинской тропе?
   - А все новое. Я только-только из "Каравеллы"  примчалась.  Тот  жуткий
эвандр... ну, который вас по голове своим  пулеметом  огрел...  опять  нам
жару задал.
   - Что с ним на этот раз приключилось?
   - Что-то вроде  гипертонического  криза.  Когда  в  колодке  кабельного
разъема стали менять элемент электропитания, он... эвандр этот...  надулся
вдруг, глаза выпучил, грозно так зарычал - у меня  прямо  сердце  в  пятки
упало!..
   - Ну, порычал, а потом?
   - А потом сразу сник. Но в этот раз мы были начеку, не растерялись...
   - Вывели?
   - Куда?..
   - Из криза, спрашиваю, вывели?
   - Ну естественно! Иначе у нас не бывает.
   - Полегче бы ты меня за волосы дергала, сестра милосердия!..
   - Извините, эварх, больше не  буду...  А  из  реанимационных  госпиталя
пошли хорошие новости! Знаете?
   - Знаю.
   - Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
   - Не сглазишь. Глаз у тебя лукавый, но легкий. Долго еще?
   - Все, все, все... Вот... Руками пока тут у себя ничего не трогайте.  А
если дела с заживлением так и дальше пойдут - завтра снова можно позволить
вам драться. Ой, мне же рассказывали, как вы героически...
   - Стоп! - строго произнес эварх. - Ты мне сестра  милосердия  -  это  в
достаточной степени печальный для меня сегодня факт. Но я тебе, понимаешь,
не брат и вряд ли мне случится им стать в календарно обозримом грядущем.
   - Конечно! Вы -  мой  больной...  нет,  почти  что  здоровый,  отважный
двоюродный   по   крови   дедушка.   До   свидания,   Михаил   Николаевич,
выздоравливайте полностью и в таком же немыслимом темпе! - Щелкнули  замки
медицинской сумки. - Чао, Кирилл  Всеволодович.  Я  вижу,  вы  меломан,  и
когда-нибудь мне придется для  вас  что-нибудь  спеть...  До  свидания.  А
заодно - доброй ночи. - Она с лукавой  улыбкой  пропела:  -  Приятных  вам
сновиде-е-ний!..
   - Будьте здоровы, -  Кир-Кор  сделал  учтивый  жест,  -  и  спасибо  за
колыбельную.
   Вскинув сумку на плечо, двоюродная  по  крови  племянница  Полуянова  и
родная  по  духу  дочь  Эскулапа  выпорхнула  сквозь   хрустальный   блеск
вращающейся двери.
   - Слышал, что эта егоза про Академика рассказывала? - спросил эварх.
   - Слышал, конечно. Имеющий уши да слышит.
   - Не злись. Ситуация новая... в том числе - для тебя. Осмысливать надо.
   - Негодяй едва не снес с  твоих  плеч  мыслительный  орган,  -  заметил
Кир-Кор. - Или я что-то плохо расслышал?
   Эварх опечаленно покивал:
   - Я понимаю и принимаю твое настроение. Человек этот - отпетый мерзавец
и, безусловно, достоин сурового осуждения... Но как судить  его,  если  он
уже  не  просто  лысый  толстяк  с  глупой  кличкой  Студент  Академик,  а
змеино-кабельный Тифон Ахелой? Судить отдельно голову и хвост? Преступника
даже в катушку смотать для компактности  невозможно  без  того,  чтобы  не
начались у него  приступы  бронхиальной  астмы,  люмбаго  или  чего-нибудь
хуже...
   - Значит, судить не надо, - сказал Кир-Кор.
   Михаил окинул его быстрым взглядом.  Поднес  было  руку  к  виску,  но,
видимо вспомнив предупреждение  внучатой  племянницы,  опустил  ладонь  на
подлокотник.
   - Прежде чем переступить порог Форума, тебе, сударь мой,  следует  хотя
бы попытаться посмотреть на себя глазами участников Большой Экседры.
   - Так считаешь? - обронил Кир-Кор.
   - Чего же ты ждешь после своей славной виктории на двадцатом  этаже?  -
холодно полюбопытствовал Полуянов.  -  Народного  ликования?  Праздничного
фейерверка в сопровождении викториальных  залпов  батарей  Петропавловской
крепости?
   - Эварх, может быть, это тебя удивит, но я не из тех, кто опаздывает на
свидание  с  действительностью,  даже  блуждая  в  потемках.  Мне  достало
интеллекта сообразить, что для большинства землян  я  теперь  персона  нон
грата. Для большинства философов -  тем  более.  На  двадцатом  этаже  мне
пришлось расстаться с последними иллюзиями на этот счет.
   Полуянов  поднялся  и,  сутулясь,  обошел   видеокресло   и   терминал.
Высказался на ходу:
   - Участникам Большой Экседры объясниться с тобой будет, видимо,  проще,
чем я полагал.
   - Ну... не совсем, - осторожно вставил Кир-Кор.
   - Надеешься обелить себя перед аудиторией в две сотни философов?!
   - Лично меня дискуссия не привлекает. -  Кир-Кор  отрицательно  покачал
головой и тоже поднялся. - Все, что я хотел сказать, я сказал на  утренней
экседре. Большего не скажу.
   - Сказанное утром согласуется с тем, что ты  сделал  позднее  в  театре
оружия и на верхних этажах "Ампариума"?
   Не ожидая ответа, Михаил приблизился к искрящейся  хрустальным  блеском
стене и стал смотреть наружу сквозь прозрачный участок.
   - И все же дискутировать на форуме я не намерен, эварх. Я просто покажу
им Планар  -  пусть  посмотрят  своими  глазами.  Те  из  них,  кто  умеет
воспринимать ретроспективную пиктургию.
   - Умеет? - переспросил Полуянов. - Или захочет?
   Кир-Кор бросил взгляд ему в спину.
   - Собственно говоря, они добивались этого от меня целое утро.
   - Дивизия... - проворчал эварх себе под нос. - Такого наплыва служилого
люда у нас я отродясь не видывал. Кирилл, ты как переносишь охрану?
   - С трудом.
   - Я тоже. Тогда давай мы к философам вплавь...
   Полуянов  обернулся,  несколько  раз  хлопнул  в  ладоши   с   неравной
продолжительностью пауз между хлопками. На полу, подчиняясь звуковому коду
хлопков, образовался полукруглый люк, откуда  выползли  поручни  трапа,  и
Кир-Кору открылось, что керамлитовый цоколь стеклянного павильона погружен
в воды озера не только ради ландшафтной эстетики.
   - Раздеваться? - спросил он деловито.
   Михаил, пожимая плечами:
   - Как знаешь, моряк. Но лучше не надо. Наиболее нервные индивидуумы  из
философской когорты твоего юмора могут и не понять.
   - Чувство юмора притупляется  у  вас  к  исходу  дня,  -  сделал  вывод
Кир-Кор. - Или плавки производят больший эффект, чем  короткая  юбчонка  в
горошек?
   - Умничаешь, юнга, - упрекнул его Полуянов и жестом пригласил к  спуску
на трап. - Будем считать, мне сказана какая-то  соленая  морская  гадость,
которую я проглотил не жуя. В следующий раз, гардемарин, пожалей ветерана.
   - Ладно, эварх, извини. И впрямь сказано неудачно.
   Кир-Кор не стал объяснять эварху про набедренную повязку  с  расцветкой
а-ля мухомор.
   Он подошел к люку, взялся за поручни трапа.  Тишину  павильона  огласил
писклявый видеотекторный вызов.  Полуянов  заспешил  к  терминалу,  махнув
рукой на ходу:
   - Спускайся. Я мигом!..
   В  цоколе  павильона  Кир-Кор   обнаружил   ангароподобное   помещение,
облицованное золотисто-розовым керамлитом. Здесь почему-то  пахло  морской
водой. Озеро и каналы сообщаются с Авачинской бухтой?..
   Ангар  был  оборудован  для  транзитных  стоянок  небольших   субмарин.
Автоматизированный причал, захваты подъемников, продолговатые баллоны  для
сжатых газов, толстые  кабели,  шланги.  В  лиловом  полусумраке  все  это
светилось люминесцентными  красками.  Субмарина,  приподнятая  и  прижатая
корпусом к парапету  причала,  напоминала  тупорылого  дельфина  гринду  с
увеличенными плавниками.  Появление  потенциального  пассажира  субмариной
было замечено:  автоматика  отвела  в  сторону  дверцу  бокового  входа  -
открылся  залитый  светом  люк.  "Эта  скорлупка  выдержит   давление   на
километровой глубине, -  заключил  Кир-Кор,  осмотрев  герметику  люка.  -
Интересно, на кой маракас эвархам глубоководная техника?.."
   Пассажирский салон миниатюрной субмарины мало чем отличался  от  салона
сфалервагена - здесь тоже нельзя было выпрямиться в  полный  рост:  низкий
потолок, узкий проход. С правой стороны от каждого из  расположенных  друг
за  другом  пяти  оранжевых  кресел  в  специальном  углублении  настенной
облицовки был закреплен небольшой нагрудный акваланг с маской. Над теменем
каждого  из  пяти  пассажиров  (опять  же  потенциальных)  красным  диском
светилась крышка потолочного люка для индивидуального аварийного выхода.
   Полагая, что Полуянов сядет впереди, Кир-Кор,  едва  не  задев  головой
красный диск, плюхнулся на сиденье второго по счету  кресла.  Эварх  занял
третье - Кир-Кор услышал у  себя  за  спиной  хлопки  ладонями  и  команду
автоматике:
   - Старт по программе эф-два-четыре, без ультразвука.
   Субмарина дрогнула. Было слышно, как электропневматические механизмы  с
шелестом, вздохами и  чмоканьем  зарастили  дверной  проем,  как  сошли  с
корпуса, лязгнув, сцепы  захвата.  Несколько  секунд  погружения.  Плавный
толчок.
   - Поехали, - сказал Полуянов. - Ничего, что мы путешествуем  по  водным
артериям без видеоакустического обзора?
   - Ничего, - ответил Кир-Кор. Подумал: "Блуждание  в  потемках  начинает
входить здесь в обмен веществ моего организма".
   - Немного кружится  голова,  но  лучше  все-таки  без,  -  вещал  эварх
спутнику в левое ухо. -  Если  охрана  уловит  звуколокаторы  субмарины  в
канале - нам может не поздоровиться.  Маршрут  не  заявлен,  и  нас  очень
просто могут остановить на подступах к Форуму.
   - У них есть глубинные бомбы?
   - У них есть много чего, мой адмирал. Они ко всему готовы.
   Адмирал промолчал. Но подумал: "Знаю я, к чему они там готовы".
   - Мне только что сообщили... - добавил эварх. - Из госпиталя...  Весьма
неприятную новость.
   Кир-Кор стремительно обернулся влево всем корпусом:
   - Из отделения реанимации?!
   - Нет. Из госпитальной оранжереи.
   - Д... - Кир-Кор принял исходное положение, откинулся в кресле.
   Михаил постучал в спинку кресла костяшками пальцев:
   - Это не то, о чем ты подумал, но все равно интересно.
   "Это становится моим проклятием", - с тоской пожалел себя Кир-Кор.
   -  Вокруг  впаянных  в  плоскость  стекла  фигур,  -  продолжал  вещать
Полуянов, - образовалась кайма.
   - Какая кайма?
   - Многоцветная такая  -  желтая,  серая,  бордовая,  красная,  зеленая,
синяя, голубая. По всему  абрису  фигур  близнецов-стекольников  появились
выступы окаймления. Физики подсчитали, что эта кайма расширяется в  стекле
со скоростью два миллиметра в час.
   - Странно, - пробормотал Кир-Кор. - Чепуха какая-то!..
   - Я говорил ведь - будет интересно.
   "Да уж куда там", - подумал Кир-Кор. Решил уточнить: