инов в полном боевом вооружении:
русский  витязь,  китайский  латник,  генуэзский  и   тевтонский   рыцари.
"Веселенькое местечко, - подумал Кир-Кор. - И компашка подобралась  весьма
добродушная. Сесиль кампанья - спаси  маманя..."  Однако  гениальный  (без
преувеличения) дизайн смертоносных изделий, целесообразность, заложенная в
каждой  линий,  в  каждом  изгибе   доспехов,   тщательность   и   красота
художественной отделки надолго овладели его вниманием. Такого  великолепия
он не видел ни  в  Лувре,  ни  в  Оружейной  палате,  ни  тем  более  -  в
разворованном Эрмитаже.  Отсветы  бело-голубой  зеркальной  стали,  жаркий
блеск позолоты и кристаллически-радужный - драгоценных  камней,  изящество
плюмажей, настоящий шелк разноцветных  плащей  -  от  чистого  пурпура  до
сребротканого, а местами златотканого перелива; чеканка, роспись  эмалями,
кованые украшения  на  шлемах,  нагрудных  пластинах  и  пряжках,  фибулы,
талисманы, цепочки,  сверкание  кольчужных  колечек,  светлое  серебро  на
ремнях  поясов,  портупей,  бандельеров.  Особенно   импозантно   выглядел
генуэзский доспех, франтовато и  грозно.  "Красота  -  страшная  сила",  -
подумал Кир-Кор и попытался представить себе это воинское  роскошество  на
грязных улочках европейского городка  раннего  средневековья.  Воображение
отказывало.   Да   за   один-единственный   комплект   такого   вооружения
какой-нибудь задрипанный монарх, не колеблясь, отдал  бы  половину  своего
нищего королевства! С надеждой, разумеется, вернуть ее потом обратно.
   Перед стендом с мечами Кир-Кор застыл в немом  восхищении.  Мечи  -  от
прямых калибуров до изогнутых, как скорпионьи жала, гиард, сочетали в себе
хорошо продуманный дизайн с элементами художественной  отделки  Необычайно
высокого, можно сказать, ювелирного качества. Глаза разбегались: любой  из
выставленных здесь  мечей  был  достоин  войти  в  каталог  раритетов  как
оружие-драгоценность - каждый меч хотелось осмотреть, потрогать, подержать
в руках. Но для этого их было слишком много. Классические мечи всех времен
и народов - эспады, калибуры, гриды, бретты, шамширы; двуручные - эспадоны
и биденхандеры; с укороченными клинками - скрамасаксы, акинаки,  гладиусы,
паразониумы; грозные палаши востока и севера - шиавоны, клэймы, кхопеши...
По сравнению с  роскошным  этим  оружием  неплохой,  в  сущности,  арсенал
новастринского гладиатория выглядел  просто  складом  грубо  обработанного
железа...
   Добровольный гид пока не проронил ни слова. Сначала Кир-Кор склонен был
объяснить сдержанность  гида  желанием  не  мешать  подопечному  упиваться
редкостным зрелищем. Однако невеселое лицо магистра с неподвижным взглядом
глубоко ушедшего в себя человека заставило в конце концов  подумать  иное.
"Может, он прислушивается к какому-то своему внутреннему неблагополучию? -
предположил Кир-Кор. - К болевым спазмам в желудке, к примеру".
   - Вы плохо себя чувствуете, Олуэн?
   - Я? - удивился бравый  магистр.  -  Нисколько.  Самочувствие  обычное,
девятьсот девяносто девятой пробы. Но вот... не могу  никак  вспомнить,  с
кем сюда летел. Вместо лица - мутно-желтый туман... Летел я не с вами?..
   - Сюда? - осторожно переспросил Кир-Кор. - На Камчатку?
   - К палестре! О  черт!  К  палестре!  От  западной  стоянки  редетов  у
"Каравеллы" меня подбросили на открытый корт - это помню. Кто  -  не  могу
вспомнить. И смешно, и бесит! Впрочем, ладно...  пустое.  Вот  что  я  вам
покажу! - Олуэн вынул из ячейки оружейного кассетника под стендом  темный,
изрядно обглоданный коррозией меч и протянул его собеседнику двумя руками.
- Догадываетесь, каких времен?
   - Утро железного века. Археологическая находка?
   - Склоните голову перед памятью тысячелетий. И присмотритесь. На лезвии
до сих пор не стерлись изображения трезубца и  рогов  оленя.  Видите?  Это
настоящий меч моих древних предков -  кельтов.  Можно  сказать  -  ветеран
межплеменных сражений. Кстати заметить, кельты  родственны  славянам.  Так
что мы с вами этнические родственники, и  наши  древние  предки,  по  всей
вероятности, общие.
   - Это было бы очень приятно. - Кир-Кор покивал.
   Осматривая ржавое лезвие ветерана межплеменных сражений,  он  думал  не
столько о древних предках, сколько о современном этническом  родственнике,
чтущем память тысячелетий, но не помнящем, кто подбросил его на реалете  к
палестре полчаса назад. Странный случай избирательной амнезии. "Похоже  на
искусственно вызванную амнезию, - думал Кир-Кор.  -  Но  ведь  это  вполне
может быть и тривиальным психическим недомоганием..."
   Он вернул меч артуриду, и тот, не глядя, вбросил оружие дремучих времен
в ячейку кассетника - в ту самую,  откуда  извлек  его  минуту  назад.  По
крайней мере, с координацией движений проблем у магистра не было -  бросок
был точен.
   - Я вижу,  Олуэн,  вы  прекрасно  ориентируетесь  среди  коллекционного
изобилия. Так объясните мне наконец, с чем связан предмет нашего обоюдного
интереса.
   - Завидую вам, Кирилл. Сейчас вы увидите  нечто  невероятное  и  будете
потрясены, как я когда-то... Чтобы понять,  в  чем  дело,  вам  достаточно
обернуться и посмотреть.
   Кир-Кор обернулся и посмотрел. Действительно, это выглядело  достаточно
интересно, но потрясения он почему-то  не  испытал.  Сзади  была  колонна,
облицованная струящими мягкий свет  люминелями,  и  принайтованный  к  ней
спиной манекен в богато украшенных доспехах китайского латника. Правда,  в
отличие от застывшего у соседней колонны щегольски  стройного  генуэзского
рыцаря, фигура латника-азиата казалась несколько тяжеловатой из-за  модной
по тогдашним временам изогнутости золоченых  панцирных  пластин  -  фигура
напоминала взъерошенную сосновую шишку,  обильно  увешанную  разнообразным
рубяще-колюще-режущим и даже дробящим оружием.  Голову  узкоглазого  воина
венчал роскошный  шлем  замысловатой  формы  (очевидно,  это  была  голова
какого-нибудь  очень  богатого  и  воинственного  феодала  эпохи  расцвета
династии Цин).
   - Желтолицый полковник к предмету нашего интереса отношения не имеет, -
предупредил Олуэн. - Надо смотреть на то, что у него за спиной, -  добавил
он с заметным удовольствием.
   - За спиной у него колонна, - сказал Кир-Кор.
   - Да, - подтвердил магистр, - железобетонная колонна толщиной  почти  в
полметра,  покрытая,  как  банан,  мягкой  люминелевой  "кожурой".  И  вот
извольте убедиться воочию - такую колонну рука махариши насквозь проткнула
мечом. Точнее - кавасой, но это дела ведь не меняет?
   -  Да,  -  согласился  Кир-Кор,  оторопело  разглядывая   торчащий   из
железобетонной колонны эфес арабской кавасы. - Не меняет...
   - И еще согласитесь: прозвище Спартак за подобного  рода  феноменальный
удар - минимальная награда. А в суфиатах герой этого  происшествия  больше
известен теперь под именем Искандери Ксим Ибн-Фаттых аш-Пикчу.
   Для удобства осмотра артурид согнул руку  узкоглазого  воина  в  локте,
отвел к бронированной груди. Из эластичных пальцев,  унизанных  множеством
перстней, вывалилось древко нагаты, и ее концевой нож,  описав  сверкающую
дугу в воздухе, едва не попортил пышный султан  из  страусовых  перьев  на
шлеме генуэзского щеголя - Олуэн подхватил древко в последний момент.
   Кир-Кор дважды осмотрел колонну и с этой, и с  другой  стороны.  Трудно
было поверить глазам: здесь - эфес и часть лезвия, там -  часть  лезвия  с
острым концом.  Отрицать  невозможно,  одну  из  опорных  колонн  цирхауза
махариши чудесным ударом клинка превратил  в  колонну  ростральную...  Его
"архитектурное" авторство подтверждает магистр.
   Чтобы не выглядеть  легковерным,  Кир-Кор  попробовал  расшатать  эфес.
Рукоятка даже не шевельнулась  -  каваса  засела  в  железобетоне  прочно.
Артурид бесстрастно ждал, пока собеседник переживет пароксизм недоверия.
   - Будьте добры, Олуэн, постучите, пожалуйста, чем-нибудь  металлическим
по острию, которое вышло наружу.
   Кир-Кор опустился на одно колено и готов  был  приложить  ухо  к  гарде
кавасы - по характеру звука проще всего убедиться  в  целости  ее  лезвия.
Приложить не успел, но зато успел  среагировать  на  едва  уловимый  свист
рассекаемого воздуха - это его и спасло.
   Скорее инстинктивно,  чем  сознательно,  он  моментальным  нырком  увел
голову из-под удара - увел под рукояточную часть клинка, - и сталь  нагаты
оглушающе звонко столкнулась со сталью кавасы над головой, а  кончик  ножа
больно ужалил в плечо.
   Для нового удара магистру  понадобилась  секунда  -  на  замах  длинным
древком. За эту секунду Кир-Кор совершил три естественных в такой ситуации
действия: попытался опомниться  от  изумления  (что,  впрочем,  плохо  ему
удалось), вскочил на ноги (что удалось ему значительно лучше), ушел из-под
удара в броске за колонну. Острый, как бритва, нож нагаты шаркнул по ребру
люминели, и срезанный кусок  светоносного  пластика  отлетел  на  середину
мозаичного псевдоковра искрящимся лунным серпом.
   - Опомнитесь, Олуэн! Вы чуть не отрубили мне ухо!..
   "Вместе с неглупой, но очень доверчивой головой", - добавил  внутренний
голос.
   Предусмотрительно отпрыгнув к соседней колонне и мигом переметнувшись к
следующей, Кир-Кор выставил перед  собой  отобранное  у  витязя  копье.  И
подосадовал, что не догадался по пути одолжить  у  генуэзца  алебарду;  ее
секира насажена на металлический шест. Чувствуя, как намокает левый рукав,
он старался до подхода буйнопомешанного магистра остановить кровотечение и
одновременно возбудить слой подкожной  защиты.  То,  что  этот  несчастный
рехнулся с оружием в  руках,  да  еще  в  хорошо  знакомом  ему  арсенале,
наводило на исключительно неприятные размышления.
   Этнический  родственник  гибко  выскользнул  из-за  колонны  с  нагатой
наперевес. На искаженном лице - звероподобная маска с  жутким  оскалом,  в
побелевших почти до оловянного блеска  глазах  -  бессмысленное  упорство.
Стало ясно - любые слова увещевания бесполезны. Артурид зомбирован.
   "Да, одно мое ухо его не устроит, - подумал Кир-Кор. - Когда незапертая
дверь вдруг защелкивается за твоей спиной, речь, очевидно, идет не  только
об ухе".
   Надо было как-то спасать свою жизнь. Остановить нацеленного на убийство
зомби, не проломив ему голову, практически невозможно...
   "Либо ты - ему, либо он - тебе,  -  обеспокоился  внутренний  голос.  -
Выбирай. Третьего не дано".
   Кир-Кор  воспротивился:  "Он  ни  в  чем  не  виновен.  Он  сам  жертва
пси-терроризма".
   "Выбирай! -  настаивал  внутренний  голос.  -  Не  вынуждай  Ледогорова
поздравлять ватагара, а коммуникатора - петь "Эль кантар де мио Кирилл"!"
   Взмах нагатой - рубящий удар  наискось.  Кир-Кор  древком  копья  отбил
опасное лезвие - копье осталось без наконечника, и он еще раз пожалел, что
не догадался схватить по пути алебарду.
   Нагатой артурид владел виртуозно: в несколько секунд  изрубил  половину
копья буквально в лапшу. Это был изумительный  фейерверк  древесной  щепы,
светящейся стружки люминопластика, бетонной  крошки  и  высекаемых  сталью
искр. Кир-Кор оборонялся на пределе своих бойцовских  возможностей,  зомби
наседал всерьез, и огрызком палки невозможно было сдержать  его  натиск  -
приходилось полагаться больше на защитные свойства железобетонной колонны,
нежели на фехтовальные навыки. И на скорость реакции. Помогало одно: Олуэн
почти не маневрировал - пер напролом, вкладывая в  каждый  удар  всю  силу
мышц, все свое умение, словно был уверен,  что  это  финальный  удар.  Но,
когда с финалом не получалось, он, ничем  не  выдавая  досады,  с  пугающе
искаженным  недвижным  лицом  упрямо  пытался  снова   и   снова   достать
коллекционным  оружием  горло  обреченной  на  заклание  жертвы.  Кир-Кор,
сосредоточив внимание на увертках от смертоносного лезвия,  никак  не  мог
выбрать момент, чтобы метнуться к соседней колонне, где торчал  манекен  с
зажатой в руке спасительной алебардой,  -  ни  на  мгновение  нельзя  было
терять из виду артурида и порхающий нож грозной нагаты. Ошибка в  движении
на полсантиметра могла стоить жизни: дважды кончик ножа прошел  в  опасной
близости от подбородка.
   Приседая, уклоняясь, фехтуя коротким обрубком копья, Кир-Кор вынужденно
пятился вокруг колонны, и вдруг что-то  выпуклое  неподатливо  уперлось  в
спину; миг замешательства. Расторопный зомби успел сделать  шаг  вперед  и
послать нагату в горизонтальной плоскости срезающим махом. За колонной  не
скроешься (Кир-Кор уже понял, что наткнулся спиной на щит  принайтованного
к железобетону витязя) - значит, движение влево - смерть. Он нырнул вправо
- под  налетающее  сверкание  бело-голубой  стали,  и  лезвие  со  свистом
скользнуло по волосам - фью!.. Одновременно прозвучало - шурх!.. Огибая  в
броске  бронированный  торс  манекена,  Кир-Кор  увидел  в  воздухе  полет
светлобородой  головы  молодого  воина  и  кувыркание  на  полу  шлема   с
позолоченным шишаком.
   Кир-Кор  выхватил  из  подвернувшихся  ножен  сверкающий   меч,   успел
встретить сталь сталью. Ударом ноги перебил древко. "Спасибо, Претичь, сын
Твердислава", - мысленно поблагодарил он обезглавленного бойца  и  клинком
отодвинул шлем к постаменту.
   Ситуация переменилась.  Теперь  артурид  стоял  с  деревянным  обломком
против меча. Звериный оскал угас на его бледном и будто окаменелом лице.
   Это был шанс завершить поединок мирным  путем.  Кир-Кор  демонстративно
отшвырнул меч далеко в сторону. Произнес внятно, спокойно:
   - Бросьте палку, Олуэн. И подойдите ко  мне  -  я  помогу  вам  кое-что
вспомнить.
   Бедняга уронил обломок на пол. Отвернулся, пошагал к соседней  колонне.
И прежде чем обманутый его неспешным шагом Кир-Кор  позволил  себе  понять
намерения зомбированного противника, Олуэн отобрал алебарду у генуэзца.
   - Напрасно ты это сделал, магистр, - пробормотал Кир-Кор,  отступая.  -
Очень напрасно... Плохая для тебя примета.
   "Для тебя, кстати, тоже, - резонно заметил внутренний голос. -  Видать,
он мастер нагатно-алебардного боя".
   Сзади охранял первую от двери колонну угрюмый темнобородый  богатырь  в
кольчуге с нагрудными бляхами. На поясе - меч и шипастая булава, на голове
- островерхий шлем с металлическими полями вокруг околыша, в одной руке  -
удлиненный книзу червленый щит, в другой  -  бердыш  (по  счастью,  боевой
топор был насажен на металлическую рукоять). Бердыш Кир-Кор  позаимствовал
без колебаний и вовремя увильнул за колонну  -  верхняя  кромка  щита  под
ударом алебарды звучно  треснула,  и  ужасная  секира  застряла  в  доске.
"Спасибо и тебе, Ратибор, сын Доброгнева".
   Выбрав для себя позицию  в  центре  зала  (стоя  теперь  посреди  рядов
светящейся  колоннады,  черных  грифонов  и  бранного   мусора),   Кир-Кор
машинально оглаживал лезвие топора, зорко следил  за  приближением  зомби.
Бердыш  был  серьезным  оружием,  нисколько  не  уступающим  алебарде,   и
спортивные навыки обращения с ним у  Кир-Кора  имелись.  Но  одно  дело  -
рубиться в спарринге с манекеном фехтовального тренажера, другое - с живым
человеком. С ни в чем не повинным и пока живым человеком...
   "И  чего  не  сиделось   в   безопасных   уютных   апартаментах?!   Как
предусмотрителен был Агафон!.."
   - Остановись, Олуэн. МАКОД позволяет мне убить тебя, но я не хочу твоей
крови.
   Магистр проворно взмахнул алебардой - Кир-Кор принял  удар  на  рукоять
бердыша. И зазвенела сталь, полетели искры.
   Обмениваясь тяжелыми ударами, атакуя  и  обороняясь,  бойцы  кружили  в
межколонном  пространстве  цирхауза.  Кир-Кор  поскользнулся  на  каком-то
обломке, чуть не упал, секира со звенящим визгом врезалась рядом с коленом
в каменный пол, крошка разбитой мозаики брызнула  в  грудь.  На  этот  раз
обошлось... Этнический родственник рубился мастерски,  напористо,  и  было
совершенно ясно, что втиснутая в его зомбированный мозг программа  владеет
им полностью.
   Бой сместился к стендам с кинжалами  и  арбалетами,  и  первой  жертвой
брани  стал  манекен  в  экипировке  рыцаря  тевтонского  ордена:  отбитая
бердышом алебарда рикошетом скользнула к  затылку  рогатого  плосковерхого
шлема и перерубила пластиковый найтов.
   Рыцарь пал  ниц  с  постамента  и  развалился  грудой  железа  с  таким
ужасающим грохотом, что бойцы на мгновение оцепенели. Со словами  "Извини,
Герхард!" Кир-Кор перемахнул через  накрытые  белым  плащом  металлические
останки. Олуэн - следом, но зацепил край  плаща  штыком  алебарды  -  плащ
развернулся, как белое знамя с черным крестом.  Оценив  ситуацию,  Кир-Кор
отбросил бердыш и кинулся на магистра.
   Наверное, план связать Олуэна плащом удался бы,  перехвати  Кир-Кор  не
рукоять алебарды,  а  закованное  в  металл  запястье  зомби.  Рука-протез
осталась на свободе... Удар снизу  в  челюсть  бронированным  кулаком  был
совершенно неожиданным, мощным и точным.
   Преодолев ошеломление (уже сидя на  полу),  Кир-Кор  ощупал  челюсть  и
увидел, что Олуэн целится из  небольшого  арбалета  прямо  ему  в  лицо  с
близкого расстояния. Деваться некуда - палец магистра нажал  на  спусковой
крючок (было видно,  как  сходит  с  ложа  короткая  стальная  стрела),  и
единственный способ защиты - головой резко вправо,  рука  ладонью  наружу.
Обжигающий удар в ладонь тяжелой,  как  охотничья  пуля,  стрелой  -  руку
отбросило к левой щеке,  стрела  отлетела  куда-то  в  сторону  рикошетом.
Другая ладонь сама (помимо сознания) отбила брошенный с прицелом  в  горло
кинжал. Зомби издал странный звук, похожий на всхрап, и неподвижная  маска
звериного безучастия на его лице сменилась маской мрачного ожесточения.  В
мгновение ока он снова  схватил  со  стенда  оружие  -  хвала  Ампаре,  не
арбалет.
   Кир-Кор вскочил на ноги  и  попятился  от  Олуэна,  вооруженного  двумя
длинными,  острыми,  как  иглы  дикобраза,  стилетами.  Память   услужливо
подсказала: леворукие даги... кажется, так называют стилеты для фехтования
в паре с мечом или шпагой.
   С момента арбалетного выстрела пси-защита несколько ослабела, и  теперь
Кир-Кор  явственно   воспринимал   мощную,   как   цунами,   тошнотворную,
обволакивающую сознание волну мелодичного рева.
   Песня-рев... Черный эгрегор!..
   Пятясь от готового броситься на  него  зомби,  он  чувствовал  близость
производителей эгрегора и слышал сквозь мелодический рев  голоса  детского
спора: пять реалетов, четыре. Теперь фактография спора  понятна:  на  корт
возле палестры Олуэн высадился не один,  и  сейчас  злосчастного  артурида
посредством эгрегора держат в жестком ошейнике на пси-поводке, отсюда  все
эти странности. Цирхауз - ловушка для двух простаков.
   Отступая  вдоль  стенда,  Кир-Кор,  улучив   мгновение,   выхватил   из
кассетника первый же попавшийся  под  руку  меч,  направил  острие  клинка
противнику в грудь. Зомби метнул в него стилет блестящей рукой, сорвал  со
стенда меч с шаровидной гардой - Кир-Кор поймал дат в воздухе за рукоять.
   Все четыре клинка со звоном скрестились. Олуэн  намеренно  (или,  может
быть, инстинктивно) задержал клинч в расчете на результаты своего дерзкого
силового давления. Если противник в таком положении  уступает  и  начинает
пятиться, то каждый шаг назад легко может стать его последним шагом. Чтобы
не пятиться, Кир-Кор оттолкнул магистра ногой, освободился  от  клинча.  И
лишь теперь обратил внимание на необычный цвет своего оружия - зеленоватый
с разводами, почти малахитовый. Окисел? Патина? Во всем остальном меч  как
меч - в меру тяжел, удобен в руке и при  других  обстоятельствах  мог  бы,
пожалуй, доставить хозяину спортивное удовольствие.
   Магистр сражался бело-голубой сталью.  Прирожденный  боец,  экс-чемпион
Европы по  фехтованию  сражался  мастерски,  виртуозно,  опасно:  обманные
движения, серии внезапных выпадов, дубль-атаки - сразу мечом  и  кинжалом,
мощные эстакады; его закованная в латы правая рука с искусственной  кистью
не знала усталости. Вдобавок он,  подобно  грагалам,  был  амбидекстром  -
одинаково хо