росят...  Витенька,  знаешь,  ты
столько времени не спал, иди ложись... Выспись, отдохни...
   Из  темного  угла  сильно  засквозило,  и   Виктор   освободился   от
наваждения.  Он  повернулся  к  жене.  А  та,  крутанувшись  на  пуфике,
уставилась в зеркало. На ее лице было написано разочарование.
   - Знал бы ты, как не вовремя... меня отвлекаешь, - раздраженно,  даже
как будто со злостью процедила  она.  -  Прибежал,  поднял  шум,  панику
устроил... Из ничего. Лучше бы сразу лег и выспался... перед  завтрашней
работой.
   Порывайко, убитый простой логикой жены, а еще  больше  тем,  как  она
изменилась за  какие-то  несколько  часов,  решил,  что,  может,  они  с
Малышевым и вправду что-то не додумали. Зачем ему увозить жену и уезжать
самому, если маньяка вот-вот возьмут? Может, это все от недосыпания?
   Тяжело вздохнув, Виктор встал. На всякий случай глянул в  угол.  Даже
подошел и внимательно все осмотрел. Ничего. Он повернулся  к  жене.  Она
сидела боком, и  через  тонкую  ткань  просвечивала  небольшая,  упругая
грудь. Опустил глаза ниже. Белые, без единого волоска ноги...  Порывайко
в который раз за эту  ночь  удивился  -  теперь  уже  себе.  Что  с  ним
произошло? Почему он так мало внимания уделяет Инне?
   - Спать, говоришь? - игриво, с намеком произнес он. - А может...
   - Никаких может! - отрезала Инна и, уже мягче, добавила:
   - Ты устал, милый, тебе нужно отдохнуть. Иди ложись.
 
*** 
 
   Илса открыла глаза. Боже, как темно. И бок  отлежала,  так  больно...
Странно, почему она лежит на полу? Перед глазами вдруг встали как  живые
глаза, страшные, излучающие красноватый  свет.  Это  приснилось  или  он
действительно был здесь, в этой комнате?
   Илса принялась  лихорадочно  ощупывать  себя.  Нет,  все  в  порядке,
насилия не было... Ей стало немного легче на сердце. Да,  но  тогда  что
значило появление этого... Илса мысленно запнулась, не  находя  названия
для ночного визитера. Была бы дома мама... Мама? Боже, но  где  же  она?
Может, Баграмов знает?
   Илса вскочила, замирая от мысли, что в комнате она  не  одна,  быстро
включила свет и, прищурившись, посмотрела вокруг. Никого  нет...  Она  с
опаской подошла к двери и выглянула в  коридор.  Из  кухни  падал  пучок
света и отражался в зеркале. Коридор был пуст.
   Но все равно выходить из комнаты было  страшно.  Илса  посмотрела  по
сторонам, ее взгляд упал на сумку, с которой она ходила  на  тренировку.
Из нее торчала ручка теннисной ракетки. Так, надо взять, вдруг  придется
защищаться...
   Мамина комната и кухня были пусты. На всякий случай Илса заглянула  в
ванную и туалет, потом в стенной шкаф  и  на  антресоль...  А  вдруг  он
затаился на лоджии? Надо проверить. Илса осторожно  открыла  дверь.  Там
никого не было...
   Переходя из одного помещения в другое,  Илса  первым  делом  включала
свет, и вскоре квартира засияла огнями. Страх как будто отступил,  стало
казаться, что никого не было, ей просто  почудилось...  Мамину  записную
книжку она нашла быстро. Мама была очень аккуратна и, даже торопясь, все
оставила на своих местах. Записная книжка, однако, не помогла - Илса  не
находила номер Баграмова. Может, он и попался ей на глаза, но она его не
разгадала. Дело в том, что Алла Рихардовна, наученная горьким опытом тех
лет, когда ее преследовали власти, вела  теперь  записи  особым  шифром.
Конечно, она посвятила  Илсу  в  секрет,  но  та  была  сейчас  в  таком
состоянии,  что  никак  не  могла  вспомнить,  с  чего  надо   начинать.
Расстроенная, она отбросила книжку в сторону.
   И тут до ее слуха дошел какой-то  странный  звук.  Как  будто  кто-то
находившийся совсем рядом быстро-быстро  стучит  по  дощечке.  Звук  был
негромкий, потому расстроенная девушка и не обратила  на  него  внимание
сразу. Но постепенно назойливая дробь все же проникла в ее  сознание,  и
она прислушалась. Стук шел от окна, выходившего на улицу. Да нет, скорее
постукивало где-то под окном, у самого пола... Илса осторожно подкралась
к окну и присмотрелась. Лежавший на полу палас немного  не  доставал  до
стены, и последний ряд дощечек паркета  был  открыт.  Одна  из  неплотно
пригнанных паркетин подпрыгивала.
   Илса опустилась на колени и  дотронулась  пальцем  до  дощечки.  Звук
прекратился. Отпустила. Дробь началась снова. Нажала - наступила тишина.
Отпустила - стук. Нажала... Стук  не  прекратился!  Подпрыгивала  другая
дощечка, та, что была рядом.  Илса  нажала  на  нее.  Запрыгала  первая.
Девушка накрыла ладошкой обе. Стук не прекратился. Подпрыгивала  дощечка
неподалеку от первой. Илса нажала на нее другой рукой. Тишина.  А  затем
началось невообразимое! Застучал весь ряд.
   Илса в страхе отпрянула. Она  хотела  вскочить  и  убежать  в  другую
комнату, но не успела. Первая дощечка вдруг встала вертикально и ударила
ее по руке. Илса машинально отмахнулась, паркетина отлетела к  стене.  И
тут же весь ряд дощечек вздыбился и  агрессивно  двинулся  к  ней.  Илса
рывком поднялась с колен - паркетины ринулись к ее ногам и начали больно
бить по пальцам.
   Илса с визгом запрыгнула на стул.  Паркет  под  паласом  зашевелился.
Стул стал дрожать, девушка шагнула на стол. Тот тоже начал  подрагивать.
Илса схватила лежавшую на столе ракетку, но от кого  и  как  защищаться?
Объятая страхом, она прыгнула на кровать,  больно  ударившись  плечом  о
стену. Но когда она, морщась от боли, посмотрела назад, паласа  на  полу
уже не было, он валялся, скомканный, под окном, да  и  паркета  не  было
тоже  -  все  дощечки,  поднявшись  стоймя,  двигались  к  ее  последней
цитадели. Кое-где они, словно в нетерпении, высоко подпрыгивали.
   Илса бросила взгляд на открытую дверь. До нее было метра полтора,  не
больше. Девушка молнией метнулась в коридор и захлопнула за собой  дверь
взбесившейся комнаты, сбросила с ноги тапок  и  подсунула  под  створку,
чтобы ее нельзя было открыть изнутри.  Илса  была  уверена,  что  у  нее
галлюцинации. Но вот застучала, задвигалась мебель в другой комнате, вот
показался из кухни белый бок  холодильника...  Схватив  куртку,  девушка
выскочила на лестничную площадку и, захлопнув  дверь,  прижалась  к  ней
спиной.
   Мама, ну где же ты? Идее казалось, что,  как  только  мать  вернется,
кошмар кончится. Девушка стояла и плакала, сама не замечая, как по щекам
катятся слезы. Надо было что-то решать  Уходить?  Мощный  удар  в  дверь
подтвердил: да, надо уходить.
   Илса метнулась к кабине лифта, но не успела она коснуться кнопки, как
он вдруг ожил сам по себе. Девушка в испуге побежала к лестнице. Но  там
было темно и страшно. Илса вернулась обратно, здесь было по крайней мере
светло. А кабина лифта,  мерно  гудя,  все  поднималась.  Илса  застыла,
прижавшись к стене. Будь что будет.
   Полоска света, пробивавшаяся между неплотно прилегающих дверей лифта,
стала сокращаться. Кабина дошла до седьмого, но не остановилась и прошла
выше! Полоска света увеличилась...
   Лифт остановился на восьмом этаже. Послышался  пьяный  женский  смех.
Ему вторили мужские голоса. Илса с облегчением нажала кнопку вызова.  Но
лифт не включался. Видимо, компания никак не могла освободить кабину. Но
ничего, она подождет. Это даже хорошо, что  этажом  выше  есть  люди.  В
случае чего можно крикнуть, позвать на помощь.
   Наконец  раздался  щелчок,  и  кабина  пошла  вниз.  Илса  облегченно
вздохнула. Ничего ей так не хотелось, как  убраться  подальше  из  этого
страшного дома.
   Неожиданно откуда-то слева словно бы  потянуло  сквозняком.  Странно,
лестница-то  справа...  Но  раздумывать  было   некогда,   перед   Илсой
остановилась кабинка, и расписанная  доморощенными  "художниками"  дверь
поползла в сторону,
   Илса, делая шаг вперед, машинально посмотрела влево...
   В глубине коридора, там, где была  дверь  ее  квартиры,  вспыхнули  и
погасли два зловещих огонька. Глаза! Еще не веря  себе,  Илса  словно  в
лихорадке дернула головой и посмотрела туда  еще  раз.  Красные  огоньки
были уже ближе. Он идет к ней! Илса с визгом влетела  в  кабину,  нажала
кнопку первого этажа и, бессильно прижавшись  спиной  к  задней  стенке,
уставилась в пол. Она боялась поднять глаза. Боже, спаси и  помилуй,  не
дай этому... добраться до нее!  Господи  всемилостивый,  ну  почему  так
медленно закрывается эта дверь?
   Перед лифтом мелькнула тень. Илса инстинктивно вскинула  голову  и  в
сужающейся  щели,  прямо  перед  кабиной  увидела...   бугристую   ногу,
заканчивающуюся  копытообразным  наростом  с  двумя  мощными   короткими
когтями. Словно зачарованная, девушка подняла взгляд выше  и  наткнулась
на горящие глаза рогатого монстра. Он смотрел на нее  с  такой  силой  и
властностью, что Илса почувствовала - всякое  сопротивление  бесполезно.
Сознание ее затуманилось...
   И в этот момент дверь наконец закрылась, и кабина  пошла  вниз.  Илса
почти ничего не понимала, в голове шумело,  сердце  билось  так,  словно
готово  было  выскочить  из  груди,  безостановочно,  волна  за   волной
накатывала дрожь, от которой стучали зубы.  Когда  кабина  остановилась,
Илса механически, ничего не видя и не слыша, выскочила из подъезда, чуть
не сбив с ног припозднившегося прохожего, и побежала... неизвестно куда.
Лишь бы подальше от этих страшных глаз...
 
*** 
 
   Олег гнал машину по московским улицам и никак не мог  заставить  себя
хоть немного сбавить скорость. После всего  что  на  него  навалилось  в
последние дни и часы, легко ли человеку взять себя в руки, пусть даже он
спортсмен? Но постепенно Олег начал успокаиваться. Миновав еще с десяток
кварталов, он наконец снял ногу с педали газа  и  остановил  автомобиль.
Бессильно откинулся в удобном кресле и задумался...
   Чего он психует? Пока все идет не так плохо. Он на свободе, ушел и от
ментов, и от бандитов. У него машина и документы на нее. Езжай куда душа
пожелает. Хочешь, за Илсой в Останкино, а нет,  так  прямиком  в  Теплый
Стан, где живет Жак. Конечно, хотелось бы сначала завернуть в Останкино.
Что ни говори, а  нехорошо  уходить  вот  так  от  людей,  которые  тебе
помогли. Хотя... должны же они войти в его  положение.  Да  и  ничто  не
мешает заехать и  извиниться,  только  попозже,  когда  деньги  получит.
Заодно и  подарок  какой-нибудь  привезет,  поблагодарит  за  лечение  и
заботу. Так что как ни крути, а сначала нужно ехать к Жаку...
   Олег посмотрел на часы. Пять утра.  Рановато.  Наверняка  татуировщик
ведет богемный образ жизни и раньше полудня не встает... Тогда  куда  же
податься? О  том,  чтобы  вернуться  домой,  не  может  быть  и  речитам
наверняка засада. Игорь или Лешка отпадают по той же причине...
   Олег поежился. Машина еще не успела прогреться, а предрассветная мгла
апрельского утра, сгустившись в легкую дымку тумана, холодом втянулась в
приоткрытое окно "бешки". Повернув  ключ,  Чернов  посмотрел  на  датчик
бензина. Отлично, почти полный бак. Олег включил обогрев. Чтобы  быстрее
согреться, он нажал на кнопку подъемника, и стекло плавно пошло вверх.
   Олег устало откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Черт, как же
его угораздило попасть в такую переделку?  Ладно  бы  сделал  что-то  не
то... подрался бы, например. Но ведь не виновен  ни  в  чем!  С  Кариной
переспал? Ну и что в этом такого особенного?  Тем  более  что  она  сама
затащила его в постель.
   Вспомнив о Карине, Олег поморщился. Вот навязалась на его голову.  Он
же хотел Илсу проводить, а эта... Прилипла, как...  Ну  ладно,  он  тоже
хорош, не надо кривить душой.  Сам  ведь  подстроил  так,  чтобы  Карина
осталась в машине последней. Еле дотерпел до дома. Правда, потом Илсе  в
глаза смотреть было стыдно, но, положа руку на сердце, кто отказался  бы
от такой соблазнительной женщины? Тем более с Илсой, по сути  дела,  еще
ничего нет. А и вправду, что их связывает? Любовь? Нет... вроде бы  нет.
Постель? Желательно, но пока нет. Тогда что? Где измена, чего стыдиться?
   Неожиданно Олега словно  что-то  толкнуло.  Еще  не  понимая  причину
тревоги, он открыл глаза и посмотрел в  лобовое  стекло.  Перед  длинным
капотом машины  что-то  шевелилось,  качалось...  Что  за  черт?  Туман?
Странный  какой-то.  Между  тем  это  мглистое   сгущение,   клубясь   и
закручиваясь в толстую - диаметром в пол-улицы  -  спираль,  становилось
все  плотнее.  В  основании  образовавшегося  витого  столба  засквозило
бледно-зеленое свечение. Оно  становилось  все  ярче,  а  сама  спираль,
сгущаясь, своей формой напомнила  Олегу  что-то  знакомое.  Ну  да,  вот
знакомые очертания гипертрофированных мышц, распахнутых крыльев, широких
плеч... Это же
   Властелин, тот, которого он рисовал  в  своих  полуснах-полугрезах...
Тот, чье изображение он доверил бумаге и никому никогда не показывал.
   А трансформация все продолжалась -  стала  видна  увенчанная  роговым
узором голова, вспыхнули красноватым светом глаза...
   - Вот мы и увиделись, - раздалось в голове у Олега, - Долго же ты  не
пускал нас в ваш мир.
   "Что за ерунда! Мои картинки со мной разговаривают?"
   - Я не твоя картинка, - прозвучал ответ. - Ты  видел  меня  во  время
своих блужданий по КАНАЛУ. "По какому еще каналу? Нигде я не блуждал..."
Олег вздрогнул. До него вдруг дошло, что общается он с  Властелином,  не
открывая рта, не произнося слов и не слыша звуков...
   - Да,  ты  прав,  мы  общаемся  ментально,  нам  не  нужны  звуки,  -
подтвердил монстр.
   Олег растерялся. Это что же, выходит, нарисованная им картинка  может
читать его собственные мысли? Бред какой-то.
   - Это не бред, а я не твоя картинка!  -  Глаза  Властелина  вспыхнули
недобрым огнем, но тут же смягчились. - Отбрось все лишнее, впусти нас в
себя, и ты...
   "Тьфу ты черт! Это же сон, - подумалось Олегу. - Это мне снится".
   - Да нет, не сон, - возразил крылатый. - Это раньше ты мог общаться с
нами, используя пограничное  состояние,  которое  принимал  за  сон.  Но
теперь время пришло и мы здесь. Откровенно говоря, ты бы  мог  и  раньше
нас впустить, ну да ладно, хорошо еще, что мы не слишком опоздали.
   - Я вас впустил? - удивился Чернов. - Куда?
   - Да в ваш мир, конечно. В другие мы и без тебя попадем.
   - В какие другие? О чем ты говоришь, что за миры?  И  при  чем  здесь
наш... Подожди, ты хочешь сказать, что ты... инопланетянин?  Не  Дьявол,
не Сатана...
   Олег не договорил - Властелин громко и, похоже, искренне засмеялся.
   - Удивительные вы создания, люди... - произнес он. - С одной стороны,
добиваетесь поразительного прогресса... в некоторых  областях  науки,  с
другой - пользуетесь устаревшими понятиями. Нет, я не тот,  за  кого  ты
меня принял. Хорошо, я представлюсь. Мое имя ты знаешь  -  Властелин.  Я
Ацважаннавар с планеты Жанна.
   - Ацавар? - переспросил Олег.
   -  Ацважаннавар,  -  поправил  Властелин,  -  Это  мой...  сан,  если
пользоваться  вашими  терминами.  Соответствует...  ну,  скажем,   главе
экспедиционного корпуса рейнджеров. По-нашему -  жаннаваров.  Мы  везде,
где нужна помощь.
   Олег, не веря в реальность происходящего,  замотал  головой.  Что  за
наваждение, Сатана-инопланетянин?
   - Отбрось свои сомнения, - сказал Властелин.  -  Потом  сам  во  всем
убедишься. А пока слушай и запоминай...
   - А  почему  я  должен  что-то  запоминать?  -  Чернов,  уставший  от
калейдоскопа обрушившихся на него событий, злой от боли  во  всем  теле,
вовсе не был настроен слушать этого фантома. Мало  того  что  ему  наяву
покоя нет, так теперь еще и в сны вламываться  стали.  -  Слушай,  я  не
знаю, чей ты Властелин, но не пошел бы ты... к себе домой?  А  мы  здесь
сами как-нибудь разберемся.
   - Слабые вы создания... люди. И глупые. Даже самые лучшие из  вас  не
могут обойтись без того, чтобы  не  изменить  десять  раз  на  дню  свое
мнение, свое желание. Почему когда ты был мал и слаб, то так желал  быть
сильным? Чтобы мстить, чтобы защищать слабых и не давать их  в  обиду...
Ты приходил к нам, мы тебя учили, играли с  тобой...  Учили  тому,  чему
простые люди даже названия не имеют. Ты-то об  этом  и  не  знал,  а  мы
готовили тебя. Мы знали, что  вас  не  оставят  в  покое.  А  теперь  ты
говоришь, чтобы мы убирались? Что ж, мы можем  уйти,  но  что  станет  с
вами? Кытмиряне не мы, они вас слушать не будут. Даже не  заметите,  как
они вас рабами сделают. А виноват в этом будешь ты. Да-да, не кто  иной,
как ты. Скажи спасибо, что мы здесь одни и я сделаю вид, что  не  слышал
твоей глупости, но в следующий раз... Следующего раза просто не будет.
   Властелин хлопнул мягкими крыльями и переменил позу. Теперь он  завис
прямо над капотом и сложил ноги так, словно сидел  на  прочном,  удобном
троне.
   - Пойми, ты - Реставратор.
   - Я знаю, - равнодушно  отмахнулся  Олег.  Тоже,  называется,  секрет
открыл. Откровение, так сказать. Хотя  какое  может  быть  откровение  в
собственном сне? Он же не Менделеев, чтобы во сне таблицы видеть.
   -  Замолчи,  глупец!  -  Глаза  Ацважаннавара  вновь   вспыхнули.   -
Реставратор - это  совсем  не  тот  жалкий  ремесленник,  о  котором  ты
думаешь. Это тот, кто может влиять на ход истории, кто способен изменить
судьбу всей цивилизации, всей Вселенной.
   "Ну все, - подумал Олег. - Точно, крыша  поехала.  Права  была  Илса,
рано мне вставать".
   - Олег, не торопись с выводами, - услышал он слова Властелина.
   - Да пошел ты... - начал Олег и осекся.
   Глаза монстра сверкнули гневом,  и  машина,  в  которой  сидел  Олег,
засветилась каким-то неземным розовым светом.
   - Что это? - удивленно воскликнул Олег.
   - Это последняя просьба замолчать, -  резко  бросил  Ацважаннавар.  -
Последняя. Ты и так наделал немало глупостей, не делай  последнюю.  Если
мы тебя оставим один на один с твоими проблемами... - Властелин  покачал
рогатой головой. - Впрочем, дело не в тебе. Дело во всем человечестве. И
даже больше, но ты пока не  в  состоянии  понять  это.  Если  ты  будешь
молчать, я постараюсь  объяснить  тебе  кое-что  из  происходящего.  Это
позволит тебе понять, кто стоит против  тебя,  и  уберечься  от  ошибок,
которые ты готов вот-вот совершить.  Ты  должен  знать  и  помнить,  что
слово, как и любая другая информация, не просто звук. Это пожелание. Это
команда. И ты хозяин пожелания, хозяин слова, пока ты его не высказал. А
потом в силу вступают совсем другие законы, которые никому не  под  силу
изменить. И эти законы  действуют  везде,  на  всех  планетах,  во  всех
цивилизациях.   Вот   вы,    поссорившись,    обзываетесь,    бросаетесь
проклятиями... Иначе говоря, посылаете в информационные поля друг  друга
смертельные пучки разрушающих пожеланий, и они начинают действовать.  Не
сразу, не вдруг. Медленно, исподволь... Вот  уже  и  конфликт  исчерпан,
провинившийся прощен, и все забыто. Может, даже сели и, как  это  у  вас
водится, выпили... Думаете, на этом все кончилось?  Отнюдь.  Для  вас  и
ваших бывших недругов все только начинается.  Негативный  информационный
заряд не спит, бродит по вашим  полям  и  ищет,  куда  нанести  удар.  И
наносит, да еще как. В самый неподходящий момент, в самое слабое  место.
Именно  тогда,  когда  человеку   тяжело,   когда   у   него   нет   сил
противодействовать злу. Недаром же вы говорите:  "Пришла  беда,  отворяй
ворота". Пожелания ждали  своего  часа,  накапливались,  и,  как  только
открылась брешь, ослабела защита, они стали исполнять злую волю.  И  нет
спасения от них, нет пощады.
   Потому как забыли люди, что в  мире  действуют  свои  законы.  Те,  о
которых  вы  не  хотите  знать.  Именно  о  них  твердят   вам   ваши...
толкователи-священнослужители. Ваши книги, ваши  пророки,  они  же  учат
вас: "Не пожелай зла ближнему! Возлюби ближнего, как самого  себя".  Для
кого это говорилось? Кому столько раз повторялось?  Нет,  такое  вам  не
хочется помнить. Быть беспамятным легче! Дураком жить легче! А зря, злое
пожелание несет и ответ. Этот ответ  посылает  вам  информационное  поле
того, кому вы послали негативный заряд. Оно  бьет  с