Чернова. Говорит, что чувствует зло...
   - Знаешь, если врешь, так хоть не завирайся, - съехидничала Марина.
   - Я не вру!
   - Врешь!
   - Слушай, Марина, я не спал всю ночь...
   - Верю!
   - Я устал...
   - Кто бы сомневался!
   - Послушай...
   - Расскажи своим... - Марина на мгновение замолчала, видимо, пыталась
взять себя в руки. - Почему ты не на работе?
   - Отгул взял! - прорычал Игорь.
   - Наверное, чтобы со мной не встречаться?  -  как-то  очень  спокойно
проговорила Марина. - Небось стыдно в глаза мне посмотреть?
   - Да что ты глупости несешь?! Просто я пригласил  Аллу  Рихардовну  к
себе. Ей негде...
   В трубке раздались короткие гудки, Игорь со злостью  шваркнул  ее  на
аппарат. Дура ревнивая, хотя бы удосужилась разобраться! Черт,  было  бы
не так обидно, если бы хоть что-то на самом деле было! И с Катей  ничего
не было, и не виноват он ни в чем. Не везет...
 
*** 
 
   Жак закончил работу, когда на часах  было  уже  почти  девять  часов.
Сумерки на улице перешли в ночную мглу, и только светящиеся окна высотки
да редкие фонари  освещали  дорогу,  по  которой  шли  довольные  своими
украшениями клиенты татуировщика.  Паша  торопился  домой,  чтобы  вволю
полюбоваться своим ягуарообразным богатырем,  который  занимал  всю  его
правую лопатку. Его рыжий друг по имени Леонид, а по кличке  Пантелей  -
явно с намеком на его тезку,  наводившего  страх  на  послереволюционный
Питер, - украсил спину четырехрукой коброй.  Откровенно  говоря,  Пашка,
когда увидел татуировку рыжего,  пожалел,  что  поторопился  с  ягуаром,
кобра показалась ему внушительнее,  но  сделанного  не  воротишь,  да  и
кошка, по отзывам Леньки, получилась что надо.
   - Лень, ну ты скажи, - возбужденно говорил Пашка, - как все-таки  тот
мазила понтовитый может этих чертей  рисовать?  Они  у  него  как  живые
вышли!
   - Что да, то да, - согласился Пантелей. - Вот если бы ты еще научился
сдерживаться, перестал бы на людей кидаться, может, эти картинки нам  бы
подешевле достались. Сказать кому, пять килобаксов за две картинки...
   - Да, но зато каких! - Прекрасное настроение Паши не могло  испортить
ничто. - Да что бабки, ты же сам знаешь, иногда за день  больше  делаем.
Ты вот лучше скажи, видел у кого-нибудь таких или нет? На что  примажем,
что не видел?
   При этих словах Пашка, воспользовавшись тем, что они  в  этот  момент
проходили под фонарем, вытащил из кармана листки и поднес к глазам.
   - Нет, Лень, ты как хочешь, а я своего ягуара никому не дам наколоть,
- заявил он.
   - Рассказывай кому-нибудь другому! - засмеялся Пантелей.  -  А  то  я
тебя не знаю. Стоит обезьянке какой тебя  пригреть,  умаслить,  и  сразу
поплывешь, дарить станешь.
   - Я?! - Возмущению Паши не было границ. - Я - дарить? Да ни за  какие
бабки! Не для того я выкупал у этого пидара картинки, чтобы их  потом...
А знаешь что?
   - Что? - устало спросил Пантелей. - Поклянешься? Я же знаю  тебя  как
облупленного. Сейчас начнешь божиться, что ни в жисть никому не  отдашь,
а потом, когда слово не сдержишь, начнешь говорить, что под балдой  был,
а это не в счет! Что? Скажешь, такого не было?
   Пашка недовольно засопел, но промолчал. А что отвечать -  водился  за
ним такой грех, мог по пьянке от слова своего отойти.  Но  и  Леньке  не
стоило его носом в это тыкать. Если бы не его настойчивость,  то  впарил
бы голубой им какую-нибудь ленточку со значками китайскими  или  птичку.
Ну, может, еще что другое, но только не этих красавцев,  что  сейчас  на
них.
   - Ладно, не сопи. - Рыжий,  не  доходя  до  большого  джипа  "прадо",
достал пульт с ключами. - Нормально, братуха, чертей  мы  себе  классных
получили. Ты только придержи рисунки, сразу не раздавай.
   - Знаешь что... - Паша посмотрел  по  сторонам,  словно  ища  кого-то
глазами, потом быстро вытащил из кармана спрятанные было листки и поднес
к ним  зажигалку.  Пантелей  и  ахнуть  не  успел,  как  пламя  охватило
картинки. Пашка, довольно улыбаясь - как же, все-таки утер нос Леньке  и
доказал, что больше никто таких зверей  иметь  не  будет,  -  перехватил
бумагу так, чтобы она получше прогорела.
   - Вот так! - произнес он. - Теперь уже все!
   - Дурак ты, Паша. - Рыжий сплюнул и запрыгнул в машину. Он и  сам  не
знал почему, но ему стало не по себе при взгляде на горящие рисунки.
   - Ты чего? - удивленно спросил Пашка, прыгая на  место  пассажира.  -
Какая муха тебя укусила?
   - Да ладно, ничего... не обращай внимания, -  ответил  Пантелей.  Ему
был неприятен запах горелой бумаги, шедший от Пашки. - Домой?
   - Не знаю, рановато еще. Может, в клуб, на Тверскую? Хотя  нет,  тоже
рано... - Пашка вдруг умолк, глядя вперед. - Пантелей, валим отсюда!
   Рыжий проследил за его взглядом:
   - А это что за хренотень?
   На них несся огромный, в полтора человеческих роста, монстр. В  свете
луны и фонарей  его  тело  казалось  почти  черным,  но  при  этом  были
отчетливо видны выпуклые мышцы, огромные копыта и кривые  рога.  Большие
уши на бычьей голове с  торчащими  вперед  крупными  зубами  казались  в
полумраке  еще  одной  парой  рогов.   В   поднятой   руке   поблескивал
двухсторонний топор.
   - Леня, давай двигай! - завизжал Пашка. - Ходу, Леня, порубит же!
   Пантелей не помня себя  крутанул  ключ  зажигания.  Вперед  он  ехать
боялся - приближавшийся гигантскими шагами  монстр  мог  их  остановить.
Утопив педаль, он задом двинулся по пустынной  улице.  Машина  пару  раз
подпрыгнула, но рыжему все же удалось свернуть на  проспект,  где  он  и
развернулся. Задымились покрышки, и  надежный  японский  вездеход  понес
друзей вперед. Лавируя между редкими автомобилями, Пантелей посмотрел  в
зеркало заднего вида.  Бычеголовый  исчез.  Еще  бы,  не  станет  же  он
тягаться с целым табуном, что скрыт у джипа под капотом!
   - Ну, бля, вот это пробило! -  Паша  рукавом  вытер  пот  с  лица.  -
Пантелей, это что такое было?
   - Не знаю... - Рыжий чувствовал, как дрожат руки. Он еще не отошел от
увиденного, а поэтому никак  не  мог  найти  сколь-нибудь  убедительного
объяснения. - Может, этот Жак нам грибов каких подсунул?
   - О бля! Как же я сам не допетрил! -  Паша  от  расстройства  стукнул
кулаком по невысокому лбу. - Он же нам галлюциногенов дал! Наверное, как
обезболивающее! Ну, сука! Во, бля, удружил! Слышь, Лень, давай вернемся,
я ему рожу...
   Договорить он не успел. В большом зеркале заднего вида оба обладателя
свежих татуировок вдруг  увидели,  как  асфальт  позади  них  вздыбился,
из-под земли, взметая вверх фонтан из  песка,  щебня  и  кусков  грунта,
выскочил  огромный  монстр  и,  раскачивая  длинным  мускулистым  телом,
посмотрел им вслед. Поняв, что промахнулся, монстр зло сверкнул  глазами
и вновь исчез.
   - Э-эт-то тоже г-г-глюк-ки? - заикаясь, спросил Паша.
   - Трахал я такие глюки! - взревел Пантелей, едва успев увернуться  от
столкновения с затормозившей "семеркой". Он успел увидеть, что "семерку"
завертело на дороге и она, врезавшись в возникающий из-под  земли  горб,
перевернулась. Догадываясь, что это за  горб,  рыжий  вывернул  руль  и,
выровняв джип, рванул вперед. Пашку,  который  не  успел  схватиться  за
ручку, кидало как щепку в водовороте. Он  даже  толком  не  увидел,  как
впереди них стал возникать еще один горб. Пантелей, видя, что  отвернуть
не удастся - дорога в этом месте сужалась,  -  ударил  по  тормозам,  но
скорость была такая, что машина все равно продолжала  скользить  вперед.
Не имея возможности что-то  изменить,  Ленька  оцепенело  застыл,  глядя
перед собой. Он увидел,  как  из-под  вздымающегося  дорожного  покрытия
появилась светлая... голова? Несомненно,  это  была  голова  еще  одного
чудища Его глазки подслеповато щурились, выискивая цель.
   Пантелей мгновенно сообразил, что этой целью сегодня являются  они  с
Пашкой. Монстр тут же и подтвердил его  подозрение  -  едва  только  его
глазки сфокусировались на недавних клиентах Жака, как он тут же рванул к
ним. Вздыбившись над джипом, он развернулся и замахнулся для удара.
   Леонид еще вертел руль в попытке уйти от столкновения,  когда  мощный
удар обрушился на капот слева. Джип - словно он и не весил три  тонны  -
подлетел вверх и  выскочил  на  тротуар.  Там  машина,  проломив  кусты,
запрыгала на кочках, но, как ни  удивительно,  не  потеряла  управление.
Рыжий, еще не веря, что они целы и могут двигаться, нажал на акселератор
и, пользуясь отсутствием пешеходов, понесся вдоль мостовой.
   Монстр, видя, что добыча ускользает, злобно зарычал и  быстро  нырнул
под землю. Но  неглубоко  -  Паша,  повернувшись  к  окну,  увидел,  как
параллельно им, вспарывая асфальт, движется холм. Все, им не уйти. Разве
что...
   - Пантелей! Нам к реке! К реке нужно! - прохрипел  Паша.  -  Давай  к
реке!
   - Твою мать, да где ж я тебе реку найду? - крикнул Ленька, -  Тут  на
дорогу бы...
   - Пантелей, куда? - заорал темноволосый. - Там же тупик!
   Рыжий и сам уже понял, что они пропали. Следя за монстром, он слишком
засмотрелся в зеркало заднего вида и прозевал момент, когда  нужно  было
поворачивать. Ярко освещенный проспект остался справа, а  они,  печально
проводив глазами  поворот,  выскочили  на  разбитую  дорогу,  ведущую  в
кооперативные гаражи. А там они неизбежно попадут в западню.
   В том, что это так, можно было не сомневаться - у  Леньки  уже  много
лет был гараж в этом кооперативе. Правда, если удастся  проскочить  мимо
остова брошенного "урала", они, проехав по  кольцу,  вновь  окажутся  на
этой же улице, только двигаться будут в обратную сторону. Если, конечно,
никто не ремонтируется и не перекрыл проезд...
   Пантелей рассчитал верно: бугор - вернее, тот, кто его создавал, - не
ожидая такого маневра, унесся сносить бетонные пороги гаражей, а джип, в
последний момент отвернувший влево, помчался, задев правым боком  скелет
"урала", в объезд гаража. Леонид успел заметить, что обе дверцы  с  этой
стороны снесло, но и бог с ними. Пашка жить захочет, удержится, лишь  бы
на пустырь выскочить, там джип сможет проскочить...
   Неожиданно машину подкинуло и... Несмотря на натужный рев  двигателя,
машина не двигалась. Рыжий выглянул в открытое окно. Так и есть!  Задние
колеса вращались в воздухе, а передние зарылись по самый мост.
   - Паша, джипу... полная задница! - закричал Пантелей. - Рвем...
   И замолчал. Пашка бросил на него удивленный  взгляд.  Пантелей  сидел
неподвижно, словно мумия, и зачарованно смотрел вперед.  Пашка  повернул
голову и вздрогнул. Прямо  перед  машиной,  чуть  выше  капота  висел...
дьявол!
   Подергивая  крыльями,  он  рассматривал  красными  глазами  любителей
татуировки, останавливая свинцово-тяжелый взгляд  то  на  одном,  то  на
другом.
   - Ну вот, теперь и вы с нами, - раздалось  у  Пантелея  в  голове.  -
Выходите.
   Ленька почти бессознательно подчинился приказу.  Полез  из  машины  и
Пашка.
   - Кожаный Читгужаннавар, приветствую тебя! - услышал рыжий и, заметив
какое-то движение справа, скосил глаз. И что же он увидел?
   Пашка, его друг Пашка увеличивался на глазах, превращаясь в неведомое
существо. Он раздавался вширь и ввысь, а его одежда, меняя свой  цвет  и
фактуру, все больше походила на... самую настоящую шкуру ягуара! Челюсти
у бедного Пашки вытянулись, во рту - хотя какой это рот,  это  пасть!  -
показались мощные белые клыки.  Это  был  уже  не  Пашка,  а  тот  самый
ягуарочеловек, который был вытатуирован у него на плече.
   Пантелей оцепенело застыл на месте, не в силах двинуть ни  рукой,  ни
ногой. Он уже догадался, что его ждет...
   Красноглазый, удовлетворенно полюбовавшись на Пашку,  перевел  взгляд
на Пантелея:
   - Теперь ты, Шаттажаннавар!
 
*** 
 
   Виктор Порывайко вернулся домой не в настроении.  Следствие  зашло  в
тупик,  а  количество  жертв  все  увеличивается.  Хорошо  еще,  что  он
участвует в деле неофициально, спрашивать с него никто не будет.  А  вот
Малышеву сегодня достанется, Генеральный не зря вызвал его на ковер...
   Открыв дверь своим ключом, он еще в прихожей услышал доносившуюся  из
спальни негромкую музыку. Наверное, Инна своей  гимнастикой  занимается,
подумал Виктор. Вот упрямая, готова довести себя до изнеможения, лишь бы
продлить молодость. Хотя  надо  признать,  это  у  нее  получается  -  в
последнее время она прямо расцвела. Виктор и сам не заметил, как это так
случилось, что давнее, почти  уже  забытое  страстное  влечение  к  Инне
вернулось к нему с прежней силой. Порывайко вновь стал обращать внимание
на тонкие черты лица, на точеную фигурку, ножки... А новая  манера  Инны
ходить дома в полупрозрачном пеньюаре и тонком белье приводила Виктора в
такое возбуждение, что он  порой  готов  был  накинуться  на  супругу  и
изнасиловать ее.
   Но  что  самое  странное  -  ее  страсть  к  постельным  утехам,  так
докучавшая Виктору в те чертовы  дни,  когда  его  одолело  необъяснимое
безразличие к прелестям жены,  почему-то  исчезла!  Теперь  он  всячески
добивался  близости,  а  Инна  находила  множество  причин,  чтобы   ему
отказать. То у нее мигрень, то нужно куда-то  бежать,  то  дел  по  дому
невпроворот... А  то  и  просто  поворачивалась  спиной  и,  свернувшись
калачиком, засыпала.
   Порывайко осторожно заглянул в комнату. Инна сидела на кровати и  при
свете настольной лампы что-то рассматривала. Прозрачный  черный  пеньюар
светился изнутри мраморной белизной ее тела. Виктор видел жену со спины,
но и этого было достаточно, чтобы в нем поднялось  нестерпимое  желание.
Инна не повернулась на шаги,  словно  бы  и  не  слышала.  Тогда  Виктор
подошел к ней и, просунув руки ей под мышки, сжал ладонями  груди.  Инна
не шелохнулась. Он сильнее сжал упругую плоть,  прижал  жену  к  себе  и
поцеловал в шею. Аромат новых духов приятно  ударил  в  нос,  у  Виктора
закружилась голова. Нет, на этот раз он  не  примет  никаких  отговорок!
Жена она ему или не жена? Сейчас как...
   Взгляд Виктора наткнулся на картинку, которую рассматривала Инна.  Да
это же из тех, что изъяли у Чернова! Да-да, точно! Он  прекрасно  помнит
этого скорпиона! Мощные руки-клешни, сильные, шипастые  ноги  и  длинный
хвост с огромным ядовитым жалом, производившим большое впечатление.  Оно
занимало центральную часть композиции и, казалось, вот-вот ударит  прямо
в  лицо  неосторожно  приблизившегося   наблюдателя.   Мужская   голова,
расположенная непривычно низко, прямо между руками-клешням, смотрела  на
Виктора недоверчивым презрительным взглядом. Это был взгляд уверенного в
своей силе и безнаказанности существа,  которое  в  любой  момент  может
пустить в ход свое оружие и которому все равно, что будет с жертвой.
   - Нравится? - спросила Инна. - Мне он напоминает тебя...
   От этих слов Порывайко опешил. Обида жгучей  крапивой  обожгла  душу.
Значит, он представляется ей скорпионом?
   - Такой же сильный, такой же быстрый...  -  с  восхищением  в  голосе
продолжала она. - И знаешь, взгляд - властный,  уверенный...  Милый,  ты
даже не представляешь, как меня это заводит...
   От этих слов у Виктора полегчало на сердце, и его окатила новая волна
желания, еще более могучая. Его рука  скользнула  вниз.  Тонкая  материя
отлетела в сторону, и пальцы накрыли нежный коврик коротко подстриженной
лобковой растительности. Виктор уже  хотел  двинуться  дальше,  но  Инна
удержала его руку:
   - Подожди! У меня есть идея.
   - Потом! - то ли промычал, то ли прорычал муж. - Я уже не могу ждать.
   - Можешь, Витенька, можешь, - проворковала Инна. Она  не  отталкивала
руку мужа, но и не давала ей опуститься ниже. - Я же терплю,  а  я  ведь
тоже хочу...
   Ах, как я хочу!
   Последние слова она произнесла таким низким, вибрирующим голосом, что
Виктора мороз подрал по коже и напряжение стало  уж  вовсе  невыносимым.
Кажется, еще чуть-чуть, и разрядка наступит сама по себе...
   Но в планы жены такой финал не входил. Отстранившись от супруга,  она
быстро встала:
   - Витенька, подожди, одну минуточку. Ну прошу тебя, подожди!
   - Инна, да что ты со мной делаешь? - взревел  Виктор.  -  Если  ты...
Если я... Я же... Да я...
   - Витюш, успокойся, все у нас будет! - Инна погладила мужа по щеке. -
Так будет, как никогда еще не было! Только подожди...
   Виктор растерянно смотрел на жену. Что еще она придумала? Что ей  еще
нужно? А может... Неужели согласится? Виктору даже стало жарко от мысли,
что сегодня Инна согласится...
   Год, может чуть больше назад он принес домой видеокассету с порнухой.
Это он делал не единожды - почему бы не побаловаться? - но в этот раз на
кассете было такое, что вызвало в нем небывалый прилив желания. Инне же,
наоборот, увиденное не понравилось, и она в тот вечер начала  постельную
игру без привычного энтузиазма. Но затем возбуждение мужа  передалось  и
ей, и они провели восхитительную ночь. Виктор на  следующий  день  хотел
повторить эксперимент, но наткнулся на решительное  сопротивление.  Инна
наотрез отказывалась смотреть видео! А уж воплотить фантазию в  жизнь...
Об этом Виктор боялся даже заикнуться, хотя и знал,  что  проницательная
жена обо всем догадалась...
   - Когда? - хрипло спросил Виктор. Он не стал уточнять, что имелось  в
виду под словом "когда". Инна понимала его без лишних слов.
   Она не спешила с ответом. Ее взгляд вновь остановился на скорпионе.
   - Нравится? - спросила она.
   Виктор удивленно посмотрел на картинку. Нравится ли ему? Да черт  его
знает! Картинка как картинка... Разве ему сейчас до нее?  Вот  Инна  ему
сегодня очень нравится! Особенно в этом  прозрачном  черном  пеньюаре...
Интересно, откуда он у нее? Раньше он его не  видел.  Наверное,  сегодня
купила. Для него одного. Чтобы ему, Виктору, понравиться.
   - Мне ты нравишься! - сказал Виктор. - И ты это знаешь.
   - Раньше знала, - возразила Инна. - А сейчас ты  только  о  работе  и
думаешь... А про меня вспоминаешь, только если время останется.
   - Инночка, да что ты говоришь? - возмутился Виктор. - Да я...
   - Что ты? Что?
   В голосе Инны звучали слезы. Ну вот, только истерики  не  хватало.  А
он-то надеялся, что все будет  хорошо,  что  она,  может  быть,  наконец
согласится... Нет, надо что-то делать...
   - Инночка, я же жить без тебя не могу! - воскликнул он.
   - Это только слова! - завизжала Инна. Кажется, истерики не избежать.
   - Скажи, как я могу тебе  доказать,  что  ты  ошибаешься?  -  спросил
Виктор. - Как тебя убедить, что я по-прежнему люблю тебя?
   Инна резко вскинула свою прелестную головку и глазами, полными  слез,
посмотрела на мужа. Помолчала, словно собираясь с мыслями.
   - Наколи себе скорпиона, - сказала она.
   - Что? - не понял Порывайко, - Что сделать?
   Инна разочарованно отвернулась. Ее плечи мелко задрожали.
   Виктор растерянно огляделся. Что она сказала про  скорпиона?  Наколи?
Куда, на стену? Какого скорпиона? Картинку, что ли? Да  какие  проблемы?
Хоть на все стены сразу... Нет, здесь что-то другое, это было бы слишком
просто. А может... Точно, она же сказала "наколи себе". Так Инна  хочет,
чтобы он сделал себе татуировку?  Что  за  бред?  Мало  того  что  потом
коллеги по работе будут коситься на него, главное -  она  прекрасно  это
знает - он не переносит боли, ужасно ее боится.  Он  от  укола  готов  в
обморок упасть, а тут целую картинку себе наколоть...
   - Так ты хочешь, чтобы я сделал себе наколку? - спросил он, еще не до
конца веря, что жена требует именно этого.
   Инна, не поворачиваясь, кивнула.
   - Да, на груди... - прошептала она. - Он  меня  так  возбуждает...  Я
хочу его видеть перед собой. Ну в тот момент... Ты меня понимаешь.
   Вот это да! Виктор чуть не  присвистнул,  но  вовремя  вспомнил,  что
супруга этого не любит. Вот так скромница! Конечно, он понимает!  Это  ж
надо придумать такое.
   - Как представлю, что ты на мне, а он на твоей груди  и  перед  моими
глазами... - продолжала жарко шептать Инна. - Прямо умереть готова.
   А может, черт с ней, с болью? Ради такого можно и  перете