езнадежно махнул рукой, мол, с этим все  понятно,  толку  не
добьешься. Ладно, попробуем еще раз с Василием.
   - Вась, ты как?
   Травмированный милиционер посмотрел на вопрошавшего пустым взглядом и
пошевелил пальцами.
   - Как чувствуешь себя?
   - За-е-б.
   - Понял, нормально, - догадался старлей. - Вы за  каким  хреном  туда
поперлись?
   - Чер... Чернов... просипел Васек.
   - Чернов? Тот самый?  -  От  удивления  у  старлея  отвисла  челюсть.
Неужели его товарищей покалечил тот самый Чернов?
 
*** 
 
   К отлучкам мамы Илсе было не привыкать, дежурства у постели  больного
или странные исчезновения в какие-то таинственные командировки случались
и раньше, но чтобы вот так...
   Сегодня, сейчас одиночество было особенно мучительно. Почему  все  ее
бросили? Мама, едва только услышала о  просьбе  какого-то  таинственного
Соколова, оставила все дела, оставила дочь и ушла. Как  будто  всем  она
нужна, а дочка обойдется...
   А этот Чернов? Неблагодарный! Ушел и даже не попрощался. И спасибо не
сказал. Ну и бог с ним, не нужна ей его благодарность. И вообще, что  он
о себе думает? Да кто он такой? Самонадеянный и ненадежный тип.  Сначала
подвел с часами, потом ввалился посреди ночи весь в крови  и  синяках...
избитый до бессознательного состояния, жалкий...
   Господи, какие же у него были жуткие травмы. Каким зверем нужно быть,
чтобы так избить человека! Как  нужно  ненавидеть  людей!  Сколько  маме
потом пришлось костей сращивать. Илсе несколько раз казалось, что она не
выдержит и упадет рядом со своим пациентом.
   Но выдержала и поставила Олега на ноги. Просто  фантастика  какая-то.
Кому скажи, не поверят. Да  мама  и  сама  запрещает  Илсе  рассказывать
кому-нибудь о ее способностях, говорит, нельзя,  люди  не  поймут  и  из
зависти будут мешать лечить тех, кому это необходимо.
   Алла Рихардовна, опасаясь злых языков, бралась исцелять  только  тех,
от  кого  уже  отказалась  официальная  медицина.  И  ведь   излечивала,
возвращала к жизни. Но завистники и это умудрялись ставить  ей  в  вину.
Илса хорошо помнила, как  профессора,  чей  брак  и  откровенные  ошибки
Озолиня-старшая исправляла, организовали  в  прессе  такую  травлю,  что
только вмешательство Баграмова спасло ее от суда.
   Это было вскоре после возвращения в Россию. Василий Сергеевич тогда в
большом фаворе был, от его решения зависело, назначит Президент  кого-то
министром или нет, попадет ли человек  на  прием,  а  если  попадет,  то
позволят ли ему пожать руку  руководящую  или  придется  лишь  выслушать
руководящие указания, а то и отказ.
   Обычно в таких случаях люди меняются, становятся недоступными, старых
друзей забывают... Василий Сергеевич не изменился. Едва только попал  на
свою высокую должность, сразу же  маму  Илсы  нашел,  сам  к  ним  домой
приехал и принялся уговаривать перейти к нему на работу... А когда узнал
о травле, устроил такую жизнь недоброжелателям, что вмиг все  встало  на
свои  места.  Как  все  сразу  переменились,  как  все  начали  звонить,
объясняться, говорить, что их не так поняли, приглашать к себе... Да кто
к ним пойдет после всего, что было? Кто угодно, только не  мама.  Ее  не
купишь никакими благами, нужно будет помочь - поможет  бесплатно,  а  за
деньги и простуду лечить не станет.
   Мамочка, ну где же ты?
   Илса подошла к окну и,  глядя  на  темную,  едва  освещенную  редкими
фонарями улицу, зябко поежилась. Тревога матери как будто  передалась  и
ей. К сердцу подступил необъяснимый страх, Илса вздрогнула. За ее спиной
как будто что-то зашуршало, но повернуться и  посмотреть,  что  там,  не
хватало решимости.
   Вцепившись  в  подоконник  так,  что  заломило  в  суставах,  девушка
продолжала вглядываться в темень улицы,  словно  спасение  могло  прийти
лишь оттуда. "Мама, где же  ты"?  -  мысленно  закричала  она.  И  вдруг
почувствовала   затылком   чей-то   жесткий,   холодный   взгляд.   Илса
непроизвольно вскинула глаза и... Боже, что это? В  оконном  стекле  она
увидела отражение... того, против кого мать ее предостерегала всю жизнь.
   Страшный, светящийся красноватым внутренним  светом,  тяжелый  взгляд
из-под нависших бровей высокого лба, обвитого узором роговых наростов, и
раскинутые за спиной огромные перепончатые крылья - вот что она увидела,
прежде чем упасть без сознания.
   Демон, с хлопком сложив крылья, подошел ближе, но тут же отпрянул. Он
обнаружил, что девушка закрыта таким мощным энергетическим коконом,  что
приближаться  к  ней  было  опасно.  Тот,  кто  ставил  шит,   мог   его
почувствовать и поднять шум раньше времени.
   Непрошеный гость  внимательно  посмотрел  на  миловидное  юное  лицо.
Перевел взгляд ниже. Высокая грудь, стройные ноги... Хороша,  ничего  не
скажешь, в людском  понимании  конечно.  Ну  так  и  служить  она  будет
земному...
 
*** 
 
   Начальству было доложено немедленно.  Милиционеры  больше  не  хотели
рисковать и брать ответственность на себя.  Начальство  приказало  взять
сауну под наблюдение и ждать старшего следователя  Малышева.  Был  также
вызван московский СОБР.
   Малышева известие об обнаружении Чернова весьма обрадовало. Появилась
уважительная причина покинуть место бойни. От  страшного  запаха  смерти
ему было по-настоящему плохо, и только опасение, что кто-то из глазастых
оперов заметит его слабость, удерживало следователя на месте трагедии.
   Глотова он нашел внизу. Фээсбэшник сидел  на  лавочке  и  смотрел  на
звезды. Тоже мне время нашел.
   - Мечтаешь? -  саркастически  процедил  следователь.  -  Ну  конечно,
грязную работу должны делать менты, а  ФСБ,  белая  кость,  подключится,
лишь когда...
   - Слышь, следак, кончай, - огрызнулся Глотов. -  Хреново  мне  просто
там стало. Ты там блевал, а я не решился, вот и убежал...
   - Да?  -  удивился  Малышев.  -  Приятно  слышать,  что  и  супермены
испытывают эмоции, бывают слабыми и чувствительными... А то все "старший
брат" да "старший брат".  Нашли  Чернова...  и  опять  упустили.  Только
подельники его остались. Я вызвал машину, сейчас  поедем  туда.  Правда,
собровцы поломали их там порядком. И, черти, говорят, что это не они,  а
Чернов тех избил. Комики, а то будто никто не  знает,  что  после  СОБРа
остается. Ладно, на месте посмотрим. Да, забыл сказать, Порывайко поедет
с нами.
   - Знаешь, вот сижу я тут и думаю, что мы в этом деле что-то упускаем,
что-то недопонимаем, - заговорил Глотов, решивший не  обращать  внимания
на подначки следователя прокуратуры.  Он  хорошо  понимал,  что  Малышев
испытал  там,  наверху,  в  квартире  Сурковых,  захотелось  как-то  его
отвлечь. - Понимаешь, мы целый день только и делали, что слушали  друзей
Чернова... И никто... ни один из них... понимаешь, ни единый человек  не
сказал о нем ни одного плохого слова. Хорошо, допустим, обманул он всех,
хотя, поверь, такого не бывает, гниль всегда вылезет... Но скажи,  зачем
ему было убивать Акопян? Парень видный,  красивый,  не  пьет,  да  любая
девушка сама к нему в постель прыгнет! Что, кстати,  и  подтвердили  те,
кто был на дне рождения. По их словам выходит, что  скорее  Акопян  была
готова изнасиловать Чернова, чем он ее...
   - Да? - Малышев скривился. После рвоты у него был отвратительный вкус
во рту, и он старался не поворачиваться к фээсбэшнику,  боясь,  что  тот
почувствует неприятный запах. - А почему ты не допускаешь, что
   Акопян  просто  продинамила  Чернова?  Поигралась,  завела,  а  потом
сказала "нет". Может такое быть? А? Тот  со  злости  изнасиловал  ее,  а
потом, чтобы скрыть преступление, убил.
   - Слава, да я все допускаю! Все! Вот только скажи честно, ты  веришь,
что ваши опера не били парня? - Глотов давно хотел задать  этот  вопрос,
да все не решался. - После  того,  как  они  увидели,  что  осталось  от
Акопян, после того, как Чернов оказал сопротивление.. Да они просто  так
бы его били, по привычке, по неумению работать по-другому. Не говоря уже
о том, что им пришлось увидеть... да и получить от него при  задержании.
Ну не могут ваши люди работать иными методами. Контингент не тот.
   - Ну, это еще доказать нужно, - вступился за честь мундира Малышев. -
Мало ли что говорят. Это у вас одни гении!
   - Слава, да не обвиняю я никого. Просто хочу, чтобы ты  понял...  Да,
есть в этом парне что-то странное... Клинки, ножи, секиры... Хотя кто из
нас не любит оружие? А еще  эти  рисунки...  Нужно  найти  их  и  отдать
эксперту.  По  словам  Порывайко,  они  свидетельствуют   о   недюжинном
таланте... ну не глупость взять и потерять их? Как потом  объясняться  с
человеком будете? Их же возвращать придется.
   - Кто потерял, тот  пусть  и  возвращает,  -  пробурчал  Малышев.  Он
машинально взял протянутую Глотовым пачку жевательной резинки и,  достав
пару подушечек, быстро сунул в рот. - Хочешь сказать, что Чернов не  без
странностей? - заговорил он снова. -  Сомневаюсь  я,  что  он  такой  уж
невинный ангелочек, каким ты его расписываешь.
   - Ну неужели ты не понимаешь, что, сидя в камере, он  просто  не  мог
организовать этот налет на отделение? Не  подходит  он  на  роль  лидера
террористической группировки. Или даже ее члена. Понимаешь, у меня такое
ощущение... Попробуй себе представить, - гнул свое  фээсбэшник,  -  что,
пока мы бегаем за Черновым, которого кто-то  очень  удачно  подставляет,
этот "кто-то" готовит новое преступление. Это могут быть, к примеру, те,
кто взорвал дома.
   -  Ну  да,  конечно!  Злой  гений  и  невинная  овечка.   Следователь
усмехнулся. - Тогда уж лучше прямо скажи  -  чеченские  боевики.  Сейчас
удобно на них все списывать.
   - Не смейся, я думал и об  этом.  -  Фээсбэшник  был  серьезен.  -  И
склоняюсь к тому,  что  вариант  с  исламистской  организацией  тоже  не
исключен. Нет, не чеченской, им это и даром не нужно... А вот  другие  -
вполне. Те же  фашисты,  националисты...  даже  сатанисты  вполне  могли
использовать момент. Вдруг кто-то из них что-то подобное готовил? А  тут
такой удобный случай, маньяк объявился, на которого все можно списать. И
не нужно недооценивать противника, теракты в Америке доказали это.
   - Ну, допустим, ты прав.  -  Малышев  примирительно  выставил  вперед
руку. - Но если художник ни при чем, тогда зачем понадобилось  разносить
именно это отделение милиции? Тем же террористам?  Зачем?  Единственное,
что приходит в голову, - чтобы вытащить кого-то  своего.  А  иначе  цель
нападения выбрана удивительно бестолково. Нашуметь? Показать  себя?  Да,
получилось, но какой ценой? Затрат и риска море, эффект... есть,  но  не
меньшего можно достичь гораздо более простыми  средствами.  Вон,  взрывы
домов это показали.
   Следователь в ожидании возражений посмотрел на собеседника. Но тот  и
не собирался его прерывать.
   - Продолжай, продолжай, - сказал  он.  -  Я  хочу  понять  ход  твоих
рассуждений.
   - А что тут понимать? Мне и самому ничего не ясно.  Вот,  например...
Ну ладно, допустим, ты прав.
   Следователь  прокуратуры   приготовился   услышать   возражения,   но
благожелательный  тон  Глотова  несколько  поубавил   у   него   желания
непременно настоять на своем, сделав более  уступчивым.  -  Пусть  будет
по-твоему.  Но  тогда  получается,  что  наш  противник  просто   гений,
ясновидящий какой-то. Ну вот смотри, если все так, как ты  говоришь,  то
он должен был просчитать заранее наши действия в отношении  Чернова.  То
есть сначала он уложил Акопян к парню в постель, сделал так,  чтобы  они
кувыркались до самого утра, потом Чернов  спит  как  убитый,  а  девушка
вынуждена одна возвращаться домой. - Малышев помолчал. Заметив улыбку на
лице собеседника, он торопливо заговорил снова:
   - Нет, я не утверждаю, что  так  и  было,  я  только  моделирую  твою
версию, так сказать, пробую ее на  зуб...  И  вот  будущая  жертва  идет
домой... Гений зла... назовем его классическим "профессором Мориарти"  -
следом за ней. Иначе как бы он просчитал время возвращения жертвы? Ждать
ее внутри он не мог, следов взлома не обнаружено... Да и бабушка могла в
любой момент вернуться. И вот наш Мориарти тащится  за  молодой  Акопян,
неся с собой и пряча ото  всех  свое  весьма  внушительное  по  размерам
оружие...  Просто  непонятно,  как  он  ухитрился  при   этом   остаться
незамеченным. Подъехал на машине? Но возле дома-то все равно  он  должен
засветить клинок. Да еще нужно сделать так, чтобы  девушка  его  к  себе
впустила. Тоже задачка. И все это лишь для того, чтобы вначале посадить,
а потом вытащить кого-то  из  СИЗО?  Да  выкупить  обошлось  бы  намного
дешевле! А другой цели, кроме как  освобождение  кого-то  из  обитателей
СИЗО, я вообще не вижу. И вот представь, какой точный должен быть  план,
какой дар предвидения...
   Доспорить им не дали. Из подъезда выскочил Порывайко.
   - Машина на подходе, - сообщил он. - Да вот она едет.
   - Виктор, скажи-ка нам одну вещь. -  Глотов  словно  не  слышал,  что
сказал Порывайко. Его голос был ровен и спокоен.  -  Хотел  бы  услышать
твое мнение... Как ты думаешь, просматривается какая-нибудь связь  между
Черновым и погибшим Сурковым?
   - Конечно, - бодро ответил Порывайко. - Гена был его адвокатом.
   Малышев и фээсбэшник переглянулись. Значит, все же есть...
   -  Странно,  своих  адвокатов  преступники  обычно  не   трогают,   -
пробормотал Малышев.
   - Да этот мерзавец уничтожает  всех,  на  кого  зуб  имеет!  -  Глаза
Порывайко горели праведным гневом. -  Таких  нужно  сразу,  на  месте...
Чтобы не таскать по судам и не кормить потом на пожизненном.  Это  какие
же убытки государство несет! Его корми, одевай, охрану содержи...
   - Я вот что думаю, - с задумчивым видом проговорил Глотов, не обращая
внимания на гневную тираду Порывайко. - Если маньяк  такой  мстительный,
то он должен и тебе, Виктор Емельянович, мстить. А? Как  думаешь?  -  Он
повернулся к Малышеву:
   - Вы случайно не приставили охрану к его жене?
   - Мне? Мне?! Я...не подумал... -  Порывайко  заерзал  на  сиденье.  -
Товарищ Глотов, простите, у вас нет мобильного телефона?
   - Есть! - Фээсбэшник с готовностью достал сотовый. - Вы  хотите  жене
позвонить?
   - Конечно! Пусть запрется... - Порывайко осекся. Он вспомнил  выбитую
дверь квартиры Сурковых.
   - Так, ты вот что, - вмешался в разговор Малышев. -  Сейчас  мы  тебя
высадим, бери такси - и домой. Жену в охапку - и к соседям, а еще  лучше
в деревню. Родня в деревне есть?
   - Е-есть! - пролепетал Порывайко. - В Удельной... теща живет.
   - Вот и давай туда. - Вячеслав повернулся  к  водителю.  -  Вон  там,
возле стоянки такси, останови.
   Едва Порывайко вылетел из машины, как Глотов залился смехом:
   - Ну вы, менты, и даете! Вот артисты!
   - Ты чего? - не понял Малышев. - Нервы сдают?
   - Ага, - подтвердил Глотов. - Глядя на вас. Что-то вы  сами  себе  не
верите, ребята Если маньяк - Чернов, который бегает от вас как  заяц  по
грядкам, что ж вы так с испугу обделались? Когда ему за своими  жертвами
охотиться,  если  самому  передохнуть  не  дают?  Или,  может,  все   же
допускаете, что гоняетесь за невиновным, а в  это  время  маньяк  делает
свое дело? Похоже, так и есть...
 
*** 
 
   Алла Рихардовна насторожилась. В подъезд кто-то входил. Это не  могли
быть оперативники, следившие за входом. Еще до того как войти в дом, она
заметила  огоньки  сигарет  в  одной  из  машин,  стоящих  прямо   перед
подъездом, и погрузила обоих соглядатаев в  глубокий  сон,  приказав  им
проснуться ровно в восемь утра в полной уверенности, что  никого,  кроме
соседей Чернова, они не видели.
   Конечно, заходить в подъезд могли и другие, те  же  соседи,  но  Алла
Рихардовна почувствовала, что это не так. Реставратор это  или  нет,  но
что-то  подсказывало,  что  ее  время  пришло.  Хорошо,  если   бы   это
действительно был Чернов...
   Алла Рихардовна осторожно встала, услышав, как загудел лифт. Надеясь,
что  это  тот,  из-за  кого  она  среди   ночи   покинула   свою   дочь,
Озолиня-старшая стала  настраиваться  на  работу.  Переход  в  состояние
информационного сканирования пространства ей всегда  давался  легко,  и,
еще до того, как открылись двери кабины, Алла Рихардовна уже знала,  что
гость  или  гости  поднимаются  именно  на  ее  этаж...  Но   ее   ждало
разочарование.
   На лестничную клетку вышли двое: молодой парень, рослый, крепкий,  но
все  же  не  чета  Чернову,  и  высокая  молодая  женщина...  бесстыжая,
юбчонка-то какая куцая. И что за мода такая, даже ягодицы не прикрывает.
Алла Рихардовна еле сдержалась, чтобы не  фыркнуть.  Безобразие!  Раньше
даже шлюхи себе такого не позволяли, а сейчас...
   Парочка  застыла  на  месте,  обнимаясь,  что   не   помешало   парню
внимательно осмотреться, прежде чем он повел свою спутницу дальше.  Алле
Рихардовне даже пришлось чуть подкорректировать поле, чтобы сосед  Олега
ее не заметил. Этому она научилась давно,  еще  в  детстве.  Мама  и  не
такими способностями владела, только скрывала, в те  времена  достаточно
было косого взгляда или одного не в добрый час сказанного  слова,  чтобы
тебя потом больше никто не увидел. Сейчас тоже ненамного лучше,  но  все
же не так страшно, как тогда, при сухоруком.
   Сосед Чернова - а по тому, как уверенно парень вел свою девицу,  Алла
Рихардовна поняла, что  именно  он  здесь  живет,  а  не  она,  -  вдруг
остановился и настороженно оглянулся. Наверное, Алла Рихардовна  слишком
неодобрительно посмотрела  ему  вслед  и  он  почувствовал  давление  ее
взгляда. Экстрасенс знала за собой такую силу и потому  быстро  опустила
глаза,  пусть  себе  идут,  не  они  ей  нужны.  Знать  бы,  когда  Олег
вернется... Погоди-ка, это что же происходит?
   Парочка  направилась  прямиком...  к  двери  квартиры  Чернова.  Алла
Рихардовна чуть не закричала. Так вот кто греховодит в доме  Олега?  Вот
почему от Чернова в тот день, когда она впервые увидела нового знакомого
Илсы, пахло  женщиной.  А  она-то  хороша  -  набросилась  на  него  как
сумасшедшая, даже  Идее  что-то  сказала  нехорошее,  сейчас  уже  и  не
вспомнить что.
   Погоди-ка,  так,  может,  этот  парень  все  и  натворил,  что  Олегу
приписывают? И вовсе не сосед он, а распутник, водит сюда  девок,  когда
хозяина нет в доме, а потом их убивает. Господи, так вот же маньяк!  Вот
из-за кого Реставратор страдает.
   Эта мысль пронеслась в голове Аллы Рихардовны...  и  тут  же  угасла.
Нет, может, этот блудный кот и виновен в чем-то, но ауры убийцы  на  нем
нет. Уж это-то она видит.
   Алла Рихардовна хотела  было  уйти  -  все  равно  теперь  Чернов  не
вернется, наверняка свою квартиру товарищу уступил, - как вдруг какое-то
предчувствие заставило ее остановиться Нет, пожалуй,  уходить  пока  еще
рано. Не зря ее интуиция сюда привела, не для  того,  чтобы  она  только
посмотрела на распутника и ушла.
   Парень остановил свою подружку и,  продолжая  ее  обнимать,  полез  в
карман просторной черной куртки. Другой рукой он привлек девушку к себе,
и та, словно только этого и ждала, ласково прильнула  к  спутнику.  Было
заметно, что она ничего не слышит и не видит вокруг  себя.  А  надо  бы,
женская душа должна быть чуткой. А так безоглядно доверяться кому-то...
   "Да они неплохие ребята, - пронеслось в  голове  пожилой  женщины.  -
Просто влюблены друг в друга по уши, вот и ведут себя как два дурачка".
   Между тем тревога в душе Аллы Рихардовны нарастала. Теперь она  точно
знала, что опасность, которую она все время предчувствовала, не пришла с
бестолковой парочкой. Нет, она появилась совсем не оттуда... Господи, да
она же... подстерегает их за дверями!  Да-да,  именно  там,  в  квартире
Чернова затаилось Зло! Надо закричать,  предупредить  молодежь.  Да,  но
тогда она себя выдаст. Придется объяснять, как и почему она явилась сюда
в такое время с другого конца Москвы. Нет, этого делать не хочется.
   События тем временем шли своим чередом. Парень, пошарив по  карманам,
нашел ключи и, бросив быстрый взгляд на связку, выбрал  нужный.  Сг