больше  в  клин  пошел.  Короче,
забили они на штуку баксов, что  в  недельный  срок  наши  Биллы  Гейтсы
обставят островитян как захотят. И вот теперь Валентин  должен  постоять
за честь российской школы. И дело не в штуке зелени,  ее  Зырянов  готов
хоть сейчас юному дарованию отдать, просто за державу обидно.  Что  они,
самые  бездарные,  что  ли?  Да  и  нужно-то  всего  ничего  -   простой
программатор!  А  что  туда  будет  закладываться,  пусть  японцы   сами
придумают.
   Поверил Стариков или нет,  неизвестно,  но  через  пять  дней  принес
дискету.  Сказал,  что  это  самый  крутой  программатор,  какой  только
существует на современном этапе. Зырянов дискету  показал  Чухнину,  тот
покочевряжился, но Зырянова поддержал Семеныч, в ту  пору  возглавлявший
отдел автоматизации. Авторитет, как ни крути! Тот же  Филипенко  у  него
простым администратором ходил! Ну,  вдвоем  они  Чухнина  и  дожали!  И,
кстати,  правильно  сделали:  после  этого  "мобилизованные"  больше  не
"фанатели" так на работе и смертность  среди  них  сократилась.  Правда,
Должанский бурчал, что увеличилось количество самовольщиков, ну так  это
скорее всего из ревности.
   Теперь Валентин понадобился Кукловоду для того, чтобы создать файл, в
котором тот якобы готовил докладную Золотому, но  из-за  мобилизации  не
смог дописать. Должанский, прознав,  по  всей  видимости,  что  Владимир
Арамович, верный долгу, намерен оповестить Бина, опередил  его.  Файл  с
сообщением Кукловод, естественно, написал сам, - долго ли это сделать  в
"Ворде"? А вот изменить дату создания файла он так  и  не  смог.  Ну  не
даются ему все эти компьютерные премудрости! Стариков же это  сделал  за
одну минуту и получил еще двести гринов. Хорошо жук пристроился! Хотя...
знал бы он, сколько надежд связано с этим документом, запросил бы  тысяч
десять! И получил бы! Зырянов даже сам не знал,  сколько  он  готов  был
заплатить, чтобы его замысел удался.
 
*** 
 
   Анатолий   Викторович   Филипенко   находился   в   кабинете   Вадима
Александровича и как раз собирался уходить, когда туда вломились  Уколов
и два его опричника, Митяй и Георгий.  Руслан  молча  прошагал  в  центр
комнаты к большому столу, придвинул ногой стул с высокой резной  спинкой
и сел. Не произнося ни слова, он вытянул ноги и только теперь  посмотрел
на директора.
   - Я давно говорил Бину... - начал он и вдруг, замолчав, уставился  на
Филипенко.
   - Это кто? Какого хрена он тут делает? Должанский покраснел, ему было
неловко перед подчиненным, Бронзовый вел  себя  как  самый  низкопробный
бандит. Но что он мог поделать, при Уколове его директорство становилось
чисто номинальным. Это  был  истинный  хозяин  завода,  точнее,  близкий
помощник хозяина или младший компаньон, бог его знает! Кто  поймет  этих
полукриминальных "бизнесменов"?
   - Это наш сотрудник! - пересиливая себя, произнес директор  ФАЗМО.  -
Идите, Анатолий Викторович, к себе. Мы с вами потом договорим.
   Филипенко  молча  кивнул  и,  встав  из-за   стола,   стал   собирать
принесенные им бумаги. Он видел, что гости - люди весьма опасные, и  ему
не хотелось оставлять наедине  с  ними  Вадима  Александровича,  который
относился  к  нему  по-доброму.  Вообще-то   обеспечивать   безопасность
генерального входило в обязанности Серикова, но тот бог знает где.  Нет,
с такими визитерами лучше наедине не оставаться.  Но  ослушаться  Вадима
Александровича нельзя, нужно уходить.
   - Стой! - резко произнес Уколов, поднимая руку. - Как фамилия?
   Анатолий Викторович чуть не  вздрогнул  от  неожиданности,  но  успел
удержаться.  Киборги  не  должны  проявлять  эмоций.  Однако  актер   из
системного администратора был не ахти какой, и  он  вместо  того,  чтобы
смотреть перед собой, бросил взгляд на  директора.  В  глазах  Филипенко
читался вопрос, должен ли он сносить хамство, или  можно  ответить  так,
как наглец этого заслуживает?
   Должанский ответил едва заметным  предостерегающим  кивком  -  молчи,
мол.
   - Это наш начальник отдела автоматизации, - пробормотал он. -  Идите,
Анатолий...
   - Я сказал стоять! - рявкнул  Бронзовый  и  пристально  посмотрел  на
системного администратора. - Я сам буду решать, кому и когда идти!
   Уколов вскочил и стремительно шагнул к  сидевшему  в  высоком  кресле
Должанскому. Стройный, широкоплечий и явно физически очень  сильный,  он
наклонился к Вадиму Александровичу, так что их глаза оказались на  одном
уровне.
   - Хитришь? - зловещим полушепотом  произнес  Бронзовый  и,  понимающе
усмехнувшись, кивнул  головой.  -  Хитришь,  директор!  Нехорошо!  Очень
нехорошо, ведь мы же доверяем тебе, а ты с нами неискренен! А хочешь,  я
угадаю, кто это такой?
   Не  дожидаясь  ответа,  голем  одним  мягким  прыжком  приблизился  к
системному администратору.
   -  Ведь  ты  Филипенко,  я  прав?  -  Глаза   голема   сверкнули.   -
Трансформер?
   Анатолий Викторович гордо вскинул голову, ему  не  понравилось  слово
"трансформер", но он нашел в себе силы промолчать. Инстинкт  подсказывал
ему, что как бы он ни старался, с големом ему не справиться.
   А Уколов и не ждал ответа  на  свои  вопросы.  Бронзовый  притиснулся
вплотную к Анатолию Викторовичу,  так  что  слышно  было  его  свистящее
дыхание.
   - Ну? Что скажешь? Так или нет?
   Филипенко демонстративно молчал.  Если  он  не  в  силах  дать  отпор
наглецу, то уж реагировать на его выходки тем более не станет. Кем бы ни
был этот человек, Анатолий Викторович не позволит ему так  разговаривать
с собой. Он посмотрел на визитера с холодным осуждением,  как  приличные
люди смотрят обычно на невоспитанного хама, и повернулся к генеральному.
   - Вадим Александрович, может, вызвать охрану?  -  спросил  он,  делая
вид, что не замечает наглеца. - Вы скажите...
   - Вызови! - оскалился Руслан. - Вызови... Хотя нет,  не  ты!  Ты  мне
здесь нужен! Горик, вызови сюда этого козла... Пепси...  нет,  Кокаколу!
Он мне тоже нужен! Я у него спрошу,  как  это  он,  пес,  умудрился  так
службу поставить, что трансформеры у  него  по  кабинетам...  директоров
разгуливают!
   Бородач по-военному кивнул  и  вышел,  а  Уколов  продолжал  изливать
желчь.
   - Развели здесь бардак! - Большой  кулак  опустился  на  полированный
стол. Казалось, и удара-то не было, просто человек  оперся  на  костяшки
пальцев, но глухой стук показал, какую  колоссальную  энергию  выдержала
столешница. - Гнездо самовольщиков устроили... и думали,  что  никто  об
этом не узнает? Считали, что вокруг одни  дураки?  Големы  же  идиоты...
черти безмозглые! Да? Ведь ты так думаешь?
   Филипенко даже не  заметил,  как  говорящий  вновь  одним  скользящим
движением оказался возле директора ФАЗМО.
   - Ну? Что скажешь, гаденыш? - Холодные,  злые,  как  у  акулы,  глаза
уставились на Должанского с такой ледяной ненавистью,  что  генеральному
показалось, будто выпитый им недавно кофе в одно мгновение превратился в
кусок льда, больно царапающий стенки желудка.  -  Меня  хотел  обмануть?
Или, может, Бина? Мразь... Да я же тебя...  на  лоскуты  порву!  Собакам
скормлю!
   - Нет, я этого терпеть больше не могу! - Анатолий Викторович  швырнул
папку с бумагами на стол и решительно повернулся в сторону негодяя.
   К его удивлению, тот уже стоял перед ним.
   - Не можешь? - громким шепотом спросил Уколов. - Значит,  не  можешь?
Ты, раб, не можешь? А как же твое воспитание? Как же дрессура?
   Голем повернулся к Должанскому и  не  гладя  ткнул  пальцем  в  грудь
Филипенко.
   - Или он не мобилизован? - с вызовом спросил  Бронзовый.  -  Ну  чего
молчишь, падаль?
   В кабинете воцарилась тишина. Филипенко понял, что  дикие  посетители
директорского кабинета  прекрасно  осведомлены  о  том,  чем  занимались
здесь, на ФАЗМО. Ну еще бы, этот же сам назвался големом!  Черт  побери,
как же все глупо получилось. Он же не должен был себя так с ними  вести.
Он "мобилизованный"! Господи, вот что значит гордыня, взял и выдал себя.
Ведь раб, киборг не может проявлять эмоции и реагировать на происходящее
так, как это сделал он.
   Оставалась надежда только на одно - голем не знает, что его подвергли
операции... киборгизации и просто блефует, но Анатолий Викторович тут же
отбросил эту мысль. Не нужно тешить  себя  иллюзиями,  големы  прекрасно
знают, что делается на заводе. Если хочешь в  этом  убедиться,  вспомни,
как он назвал твою фамилию. Он же прямо с порога знал, кто  есть  кто  в
кабинете Должанского. Так получается... Господи, да они же пришли именно
по его  душу!  "Развели  гнездо"...  "трансформеры"...  "мобилизован"...
Слова хамоватого визитера словно бы в калейдоскопе пронеслись  в  голове
системного администратора. Нет, отпираться бесполезно, големы знают все.
   Должанский тоже молчал,  он  понял,  что  пропал,  еще  быстрее,  чем
Филипенко, но в начале внезапного  визита  не  понимал  причины.  Однако
когда Бронзовый обратил  его  внимание  на  несоответствие  в  поведении
Анатолия Викторовича, он догадался, что проморгал самовольщика.  Хотя...
какой же Филипенко самовольщик, если даже не  пытается  покинуть  завод?
Просто у человека... у раба, сильно развито  чувство  долга,  чувство...
"Да какой черт долга! - оборвал сам себя Вадим  Александрович.  -  Какое
чувство долга может быть у программы?" А  киборг  -  не  что  иное,  как
программа, имеющая возможность двигаться и работать.
   - Молчите? - не унимался Уколов. - Да, ребятки, я  смотрю,  вы  здесь
спелись! Ну ничего, сейчас вы у меня запоете! Так запоете, что...
   Договорить голем не успел. В кабинет влетел запыхавшийся Сериков.
   - А-а, Русланчик! - заискивающе  улыбнулся  он.  Увидев  големов,  он
сразу же забыл о своем намерении защищать директора, чего бы это ему  ни
стоило. - Приветствую тебя! Давно не видел! Что не заходишь к нам?
   - Да вот думал, что все у вас в порядке,  -  презрительно  усмехнулся
Уколов, - что тебе можно доверять. А ты здесь совсем  мышей  не  ловишь!
Трансфермеры уже в руководство  завода  пробрались,  а  ты  об  этом  не
знаешь. Ушами своими хлопаешь. Или знаешь? А, Кокакола?  Может,  знаешь?
Знаешь и молчишь?
   -  Как  трансформеры...  -  растерялся  Николай   Николаевич.   -   В
руководстве? Кто?
   Сериков обвел глазами присутствующих. В  его  глазах  читалась  такая
напряженная работа мысли, что казалось,  вот-вот  из  ушей  пойдет  дым.
Наконец маленькие глазки остановились на Филипенко.
   - Викторович... Ты?!!! Сука!!! - заорал он. - Так ты меня... Нас...
   - Это ты... сука! - презрительно бросил в ответ Филипенко. - Я никого
не предавал! А вы... Вы меня предали, когда Зырянову отдали! И  ни  один
из вас не сказал ни слова против того, чтобы меня...
   Договорить  он  не  успел.  Анатолий  Викторович  опять  не   заметил
стремительного перемещения Бронзового. А тот  подлетел  к  Филипенко  и,
схватив его волосы на затылке, резко потянул вниз.  От  неожиданности  и
боли Анатолий Викторович замолчал.  Его  голова  запрокинулась  назад  и
перед глазами был теперь только потолок директорского кабинета.
   - Раб! Закрой! Рот! - раздельно произнес  Уколов.  -  Твоя  участь...
молчать и ждать решения господина! Еще слово, и я тебе мозги  выжгу!  Я!
Понял? Лично я! И если не хочешь,  чтобы  это  произошло  прямо  сейчас,
лучше заткнись!
   Анатолий Викторович понял, что помощи ему ждать неоткуда, а сам он  с
таким противником не справится. Да еще с двумя помощниками...  Наверняка
и эта шестерка... Сериков в стороне от своих  хозяев  стоять  не  будет.
Нет, силы явно  неравны,  сопротивление  бесполезно,  даже  пытаться  не
стоит...
   Оставалось одно, выжидать, а пока выказывать  смирение.  Хорошо  еще,
что в беду  попал  он,  а  не  Рыков,  тот  бы  обязательно  начал  свои
превращения и тем самым навлек на свою голову еще  большие  беды.  Более
опытный Филипенко такие глупости отбросил сразу. Он из слов голема понял
одно: если прокололся, то постарайся сделать  так,  чтобы  противник  не
понял, насколько далеко удалось продвинуться обращенным. Спасение только
в этом, иначе начнется такое, что даже  трудно  себе  представить.  Этот
неандерталец  не  остановится  ни  перед  чем,  чтобы  добиться  своего,
уничтожить всех непокорных.
   - Кто еще есть на  "Шаталовке"  из  трансформеров?  -  вдруг  спросил
Уколов. - Кто?
   Анатолий  Викторович  не  видел,  к  кому  был  обращен  вопрос,   но
догадался, что к Серикову. Иначе зачем бы этого козла  тащили  сюда.  Но
тому, видимо, ответить было нечего, и в  кабинете  на  несколько  секунд
наступила тишина.
   - Молчишь? - злорадно проговорил Бронзовый. - Да что с тебя,  дурака,
спрашивать, тебе не завод, тебе колхозный сад охранять... И то многовато
будет! Нет бы подумать своей башкой, что не  по  Сеньке  шапка,  что  не
тянешь ты на эту должность... Что просто  подставляют  тебя!  Понимаешь,
элементарно подставляют!  Должанскому  выгодно  иметь  охранником  такую
бестолочь, ведь тогда можно втихую обделывать  свои  делишки.  Удивляюсь
только, как можно было подумать, что они не выплывут наружу? Неужели так
голову вскружило, что могло  хоть  на  миг  показаться,  что  нас  можно
обмануть? Ну да ладно, это уже вопрос не к  тебе,  за  это  наш  дорогой
директор ответит. Сейчас меня волнует другое,  как  с  тобой  быть?  При
делах ты или, овца тупая, только ширмой служил? Ну что скажешь, кто  еще
на заводе в вашем заговоре участвовал?
   - Русланчик! - завизжал Кокакола. - Да что ты такое говоришь? Кто при
делах, при каких делах? Да я ни сном ни духом... Что приказывали,  то  и
делал! Как верный пес...
   - Ладно! Не верещи! - оборвал его толем. - Вижу, что пес... Хотя и на
пса ты не тянешь, небось у того мозгов побольше будет!  Вот  только  что
теперь с тобой делать? Понимаешь теперь,  как  твой...  Должанский  тебя
законтачил? Сам опустился и тебя зашкварил! Я  же  ни  уволить  тебя  не
могу, ни в работу взять!  Для  первого  ты  слишком  много  знаешь,  для
второго туп! Один выход, кончать тебя надо! Понял?
   Филипенко, лишенный возможности  видеть  происходящее,  услышал,  как
что-то тяжелое ударило в  пол.  Он  подумал,  что  это  Сериков  упал  в
обморок, но слабое подвывание,  пронесшееся  по  кабинету  генерального,
подсказало, что тот просто бухнулся на колени.
   - Руслан, пощади, у меня же дети! - закричал Кокакола. - Богом прошу,
пощади! Я отслужу,  все,  что  скажешь,  сделаю!  Поверь,  все!  Хочешь,
проверь! Я же никого не предавал, никого не обманывал! Я же честно делал
свое дело!
   - Честно, говоришь... - Бронзовый задумался.
   Конечно, по идее, нужно этого бугая кончать.  Не  удержит  он  тайну,
проболтается. Но ведь прав он, нет на нем вины. Глупость  не  проступок,
глупость беда.
   - Ладно, что касается тебя, я потом решу, - бросил Уколов.  -  Отойди
туда, в угол, и стой. И чтобы я тебя не видел  и  не  слышал!  Может,  я
придумаю, как тебя использовать.
   Быстрые  шаги  показали  Филипенко,  что  Кокакола  тут  же  выполнил
приказание. "Смотри, - пронеслось в голове у системного  администратора,
- дурак-то дурак, а соображает, когда нужно молча приказание выполнить!"
   - Теперь  ты!  -  Анатолий  Викторович  думал,  что  настала  очередь
Должанского, но резкий удар по ногам, сбивший его  на  колени,  показал,
что он ошибся.
   Голем решил, что пришла пора разбираться с ним. - Сам все  расскажешь
или потрошить придется?
   - Я расскажу, но только скажи что?  -  спросил  Анатолий  Викторович.
Теперь он старался не злить голема. Филипенко надеялся, что  в  процессе
допроса сумеет выяснить, что известно противнику, тогда и сообразит, как
подать  полуправду  таким  образом,  чтобы  ее  можно  было  принять  за
достоверную информацию.
   - Хорошо! - Голем заглянул в глаза Филипенко. Он стоял прямо над  ним
и со стороны могло  показаться,  что  это  каннибал  стоит,  раздумывая,
сейчас съесть свою жертву или оставить ее на завтра. На  самом  же  деле
Бронзовый  думал  совсем  о  другом:  переходить  к  прямому  извлечению
информации или погодить, вдруг самовольщик  решит  сотрудничать?  В  это
верилось с трудом, но очень не хотелось лишний раз пачкаться.
   - Кто еще, кроме тебя, освободился от  "Зова"?  -  приступил  к  делу
Уколов.
   - Рыков и Панина! - сообщил сисадмин.  Он  не  питал  иллюзий  насчет
того, что это могло остаться неизвестным голему. Тем более что ребята  в
безопасном месте, и раз их до сих пор не нашли, то не найдут и впредь.
   - Как вы сумели... мутировать?
   Филипенко,  услышав  слово  "мутировать",  удивился  -  откуда   этот
троглодит с замашками тюремного пахана таких понятий набрался?
   - Я перед тем, как меня... мобилизовали, успел изменить программу, -
   Соврал Анатолий Викторович. Для него было очень  важно  умалить  роль
тезки и прикрыть его. - Я  заметил,  что  Кукловод...  Зырянов,  активно
ищет, как бы придраться ко мне, сообразил, чем это  может  кончиться,  и
принял меры. А Панина и Рыков, которые попали в  обработку  после  меня,
воспользовались этим.
   - Что?!! - Глаза Бронзового округлились. - Ты что, гад, наделал!  Так
теперь все, кто был мобилизован...
   Голем вскинул голову и посмотрел на Должанского.
   - Кто после этого, - Уколов потянул Филипенко  за  волосы,  -  прошел
обработку?
   - Кроме тех, что ты знаешь, только Зырянов! - торопливо сообщил Вадим
Александрович. - Только он, и все!
   Бронзовый посмотрел на Горика  и  резко  дернул  головой.  Тот  молча
кивнул, но не вышел, а обвел глазами присутствующих, как  бы  спрашивая:
"А ты как здесь один? Справишься?"
   Уколов скривился в презрительной улыбке и  еще  раз  кивнул  головой.
Сартов и Сковородин вышли.
   - Так, а где сейчас эти беглецы? -  возобновил  допрос  Бронзовый.  -
Только не говори, что не знаешь! Я ведь все равно не поверю, а  тебе  от
этого только хуже будет!
   - Но я  действительно  не  знаю,  где  они!  -  не  испугался  угрозы
Филипенко. - Мы после того рассорились.  Они  не  простили  мне,  что  я
остался работать на заводе, где их... нас искалечили... мобилизовали...
   - Искалечили? - голем насмешливо усмехнулся. - Вас,  козлов,  сделали
счастливыми людьми. Дали работу, еду, кров, хорошие  деньги.  Обеспечили
нерушимое здоровье и вечную  молодость.  А  вдобавок  избавили  от  всех
проблем. На черта вам всякая ерунда вроде любви,  привязанности  и  тому
подобное? Хлопоты одни да неприятности! Без  них  же  лучше!  Знай  себе
работай и получай свою пайку! Так нет, все вам мало! Искалечили... Да ты
еще не знаешь значения этого слова! Но если будешь мне врать, узнаешь! И
очень скоро! В последний раз спрашиваю, где парень и девка?
   - Руслан... Я прав, вас же Руслан зовут? -  Анатолий  Викторович  все
еще надеялся выгадать время.
   - Так,  ну  ладно,  я  понял,  что  по-хорошему  от  тебя  ничего  не
добьешься! - Лицо Бронзового было бесстрастно-брезгливым. - Ну что ж, ты
сам этого хотел!
   Рука Уколова потянула голову системного администратора вперед и вниз.
Филипенко  почувствовал,  как  его  подбородок  прижался  к  груди.   Он
попытался  сопротивляться,  но  голем  ударил  коленом  в   незащищенный
подбородок, и в глазах Анатолия Викторовича поплыли круги. Он  не  видел
того, за чем в ужасе наблюдали другие. Оба, и Должанский,  и  стоящий  в
углу, словно наказанный  школьник,  Кокакола,  не  отрывали  взгляда  от
указательного пальца правой, свободной руки Бронзового. А смотреть  было
на что! Палец вдруг стал вытягиваться и  утоньшаться.  Это  было  просто
нереально, но... было! Морфинг шел так быстро, что не успели наблюдатели
понять, что происходит, как палец принял форму тонкого шила.
   Но и это было не все. Не обращая ни малейшего внимания на потрясенных
свидетелей, голем прижал кончик шила-пальца к выступающему  позвоночнику
согнутого в бараний рог  Филипенко  и  резким  движением  проколол  кожу
несчастного. Палец, медленно нащупывая путь, двинулся дальше...
   Анатолий Викторович почувствовал страшную боль, словно  ему  в  спину