часть
денег они себе забирают! - Кукловод даже в своем нынешнем положении  при
слове "деньги" оживился. - Бабки они получают... ох, какие хорошие!
   - Но часть - это не целое. - Толик  усмехнулся.  -  И  раз  компаньон
такой жадный, то просто так делиться не стал бы? Согласен?
   - Да! - торопливо кивнул Зырянов.  Вернее,  кивнул  бы,  если  бы  не
фиксатор головы.
   - Нет, я все же не  понимаю,  как  кто-то  может  быть  владельцем...
гениального продукта и отдавать его в руки таких проходимцев, как вы?  -
гнул свое программист.
   - Но все так и есть! - Зырянов, видя, что ему не верят,  снова  начал
вздрагивать.  Он  боялся,  что  сейчас  последует   наказание,   а   еще
неизвестно, что страшнее, сама боль или ее ожидание.
   - Подожди, не  трясись!  -  успокоил  его  Рыков.  -  Лучше  попробуй
ответить на мой вопрос.
   - Какой вопрос? - Кукловод был так  испуган,  что  в  его  памяти  не
держались даже события минутной давности.
   - Я спросил,  почему  владелец  продукта  не  реализует  его  сам,  а
передает его в ваши руки?
   - Не знаю! - воскликнул Зырянов, трясясь  всем  телом.  -  Правда  не
знаю!
   - Но не кажется ли тебе, что этот вопрос напрашивается сам собой?
   - Да!
   - Тогда ты не станешь отрицать, что здесь есть какая-то  неувязка?  -
настаивал Толик. Он больше не обращал  внимания  на  состояние  начмеда.
Хочет трястись, пусть трясется. А ему  нужно  спасать  Лену  и  Анатолия
Викторовича. И для этого он должен получить максимум информации.
   - Есть! - согласился Зырянов.
   - И ты наверняка об этом думал! Ведь так?
   - Да!
   - Ну так говори, что  твоя  светлая  голова  надумала!  -  потребовал
Рыков.
   - Я не знаю... но мне кажется, они боятся, что если люди узнают,  кто
настоящий производитель, то насторожатся и перестанут  брать,  -  сказал
Зырянов. - Им очень важно, чтобы как  можно  больше  людей  пользовалось
"Авиценной". Они даже бомжам ее раздают! Как благотворительность.
   - Они? - насторожился Толик. У него возникло ощущение, что он  только
сейчас приблизился к тому, для чего здесь оказался. - Кто это они?
   - Големы, - сообщил Кукловод. - Кто они такие и откуда взялись, я  не
знаю. И почему големы... тоже не знаю. Я даже слова этого  не  слышал...
раньше. Это они сами себя так называют.
   -  Странно...  Я,  кажется,  где-то  встречал  это  слово,  -   Рыков
задумался. - Кажется, у Стругацких... Ну и что твои големы хотят?
   - Не знаю. Я виделся только с Бронзовым и Золотым... Да, у них  такие
странные  клички...  или  звания,  они  не  говорят,  но,  судя  по   их
взаимоотношениям, это скорее звания. Потому что когда прилетал  Золотой,
то Руслан - он Бронзовый - так вокруг него и стелился! А ведь  Руслан  -
старший среди големов в Москве.  Это  я  точно  знаю.  А  Золотому  меня
представил Паша Белгородцев... покойный уже. Взорвали его, а раньше мы с
ним такие дела делали. Он с Борей еще в Свердловске работал, связи  имел
будь здоров! Белгородцев и помог Золотому выкупить этот завод, он  же  и
меня порекомендовал. Как врача и как своего человека... Бин, ну, Золотой
этот, приказал мне следить за Должанским  и  докладывать  о  каждом  его
шаге. Но я знаю, что у Бина еще кто-то есть на заводе. Тот  следит,  все
ли я сообщаю или не все.
   - Да, паучатник у вас что надо! А вот эти, как их... големы...  Черт,
теперь буду мучиться, пока не вспомню, где еще  я  встречал  это  слово.
Нужно будет свой компьютер подкорректировать, чтобы  и  базы  данных  на
слова держал... - Толик задумчиво качнул головой. - А вот  ты...  Ты  не
пробовал  отыскать  толкование  этого  понятия  в  библиотеке  или   еще
где-нибудь... Ну, скажем, в Интернете?
   - Пытался! В библиотеке... один раз. Но не нашел. Да и искать боялся.
Вдруг те... пронюхают! - Зырянов поежился. - А они... Порвут на  кусочки
и не задумаются! А из того, что удалось найти про големов... только  то,
что это понятие из черной магии. Но те големы, которых  я  видел,  живые
люди! Хотя не гарантирую. Вполне возможно, что без  чертовщины  какой-то
тут не обходится. Уж очень они... А  может,  я  ошибаюсь...  Может,  они
просто так конспирацию поддерживают, тумана нагоняют. Но в любом  случае
я с ними встречаться на узкой дорожке не стал бы!
   - А конспирация им зачем? -  удивился  Рыков.  -  "Пепси-кола"  себя,
наоборот,  афиширует!  Не  темни,  говори  все,  что  думаешь!  Или   ты
темнишь... Смотри, а то...
   - Нет, не надо! Не надо... Прошу вас! Я же и так как на  исповеди!  -
заверещал Кукловод. - Мне кажется, они террористы. По крайней мере,  Бин
уж точно. На вид  чистый  араб,  вытянутое  лицо,  борода  -  четки  все
перебирает... и что ни слово, на аллаха ссылается. С людьми говорит, как
будто мы из дерьма сделаны! Второсортный товар...
   Толик вдруг напрягся и рукой закрыл  рот  Зырянова.  Его  обостренный
слух уловил шлепающие звуки шагов по лестнице.
   - Так, пока на сегодня хватит, - приказал он. -  Обо  мне  никому  ни
слова! Иначе я тебя... Ну да сам знаешь! Но если  будешь  мне  верен,  я
помогу тебе избавиться от этой  заразы.  Помни,  твое  спасение  в  моих
руках.
   Рыков поднял наушники и надел на голову Зырянову. По  тому,  как  тот
сразу скривился от  боли,  он  понял,  что  дрессировка  новообращенного
продолжается. Толик на секунду задумался, потом потянулся к  шнуру,  что
вел  к  пыточному  аппарату,  и,  вытянув  окостеневший  кончик  пальца,
проколол провод. По лицу начмеда, с  которого  сразу  спало  напряжение,
программист понял, что достиг цели. Мучения Кукловода прекратились.  Что
поделаешь, как бы Толик ни относился к Зырянову, к пыткам  он  относился
еще хуже.
   - Спи, дрессировки больше не будет, - сказал он Кукловоду. - Но  даже
во сне помни, что я сказал! И когда кто-нибудь  будет  к  тебе  входить,
начинай дрожать. А то опять попадешь под свою науку.
   Выскользнув в коридор, Толик прижался к стене.  Времени  на  раздумья
оставалось совсем мало. Скоро здесь будут те, чьи  шаги  становятся  все
ближе и ближе. Вот-вот зажжется свет! Толик юркнул  в  комнату  напротив
той, где держали его. Расчет  строился  на  том,  что  нежданные  ночные
посетители будут искать его там, откуда он сбежал, а оттуда  перейдут  к
Зырянову. За это время он должен найти путь спасения...
   Толик быстро осмотрелся. Черт, это ж  надо  так  влипнуть!  На  окнах
кабинета были решетки. Просветы между прутьями  были  такие  узкие,  что
сквозь них не  сумел  бы  пролезть  ни  один  нормальный  человек.  Даже
ребенок... Разве что кошка или собачонка... Кошка? А кто сказал, что  он
не  может  уподобиться  кошке?  Рык  теперь  все  может!  Главное  -  не
переборщить!
 
ГЛАВА 18 
 
   Звон разбитого стекла Горик услышал еще издали. Он  и  его  товарищи,
тащившие с собой Должанского, бросились к отсеку изолятора.
   - Родион, Митяй, проверяйте левую сторону, я правую!  -  приказал  он
своим спутникам, - Быстро!
   Добежав до изолятора и заглянув в первую  же  дверь,  Сартов  заметил
длинный  стол,  а  на  нем  дрожащего  человека,  прикованного  к  этому
столу-кровати.
   - Это кто? - спросил он у директора.
   - Зырянов!
   - Что с ним?
   - Проходит...  дрессировку.  -  Вадим  Александрович  впервые  ощутил
реальность того, что сам может оказаться на этом месте.
   - А этот где... Рыков? - нетерпеливо спросил Георгий. -  Беглец  ваш,
неуловимый...
   - Наверное, дальше. - Генеральный показал на стенку. - Или на  другой
стороне.
   - Пошли! - приказал Сартов. Его челюсть, поросшая бородой,  дернулась
вперед, словно бы задавая направление движения.
   - Вот он! - раздался крик в одном из помещений. - Уходит, держи его!
   - Митяй, не упускай! - закричал Георгий.
   Он влетел в комнату, из которой донесся голос Митяя, но, кроме своего
товарища, никого там не увидел.
   - Где? - проревел Сартов. - Где он?
   - Ушел, сука! - глиняный показал рукой на разбитое  стекло.  -  Через
окно ушел!
   Напарник включил свет и, подойдя к окну, недоверчиво  потрогал  рукой
прутья решетки. Оглянулся на Митяя и демонстративно потряс  ее.  Решетка
не поддалась, даже не зашаталась.
   - Может, покажешь, как он это сделал? - ядовито спросил Сартов.
   - Жора, отвечаю, видел, как за окном  тень  мелькнула!  -  растерянно
проговорил Митяй. Он уже и сам не был уверен,  действительно  ли  что-то
видел, или просто почудилось...
   - Да это тень от деревьев! -  уверенно  сказал  Родион.  -  Ветер  их
качает, вот они и шевелятся! Их ты и увидел!
   - Да? А стекла почему на улицу полетели? - Митяй показал на  разбитое
окно. - Если бы ветки его разбили, то осколки сюда бы влетели,  а  их-то
нет!
   Георгий согласно кивнул. Да, в этом был резон. Все  осколки  были  за
стеной.
   - Но не мог же он пройти сквозь решетки, -  рассудительно  проговорил
Родион, -  Так  даже  самовольщики  не  умеют.  Пусть  они  даже  трижды
трансформеры.
   - Так, не стоим! - вдруг  спохватился  Георгий.  -  Ищем  везде,  где
только можно! Давайте  по  другим  камерам...  комнатам!  Это  мог  быть
отвлекающий маневр!
 
*** 
 
   Толик вжимался в стену прямо над окном, за которым шел этот разговор.
Он слышал каждое слово, от первого  и  до  последнего.  Висел  Толик  из
последних сил, он не успел вырастить хорошие когти, а сейчас боялся  это
делать, вдруг переборщит  и  они  сломаются.  Миллиметр  за  миллиметром
программист подтягивал свое тело к крыше, где рассчитывал перевести дух,
это давалось с таким трудом, что он уже начал  сомневаться,  удастся  ли
вообще. Но другого выхода не было, он должен был  подняться  непременно.
Ведь не найдя его в изоляторе, преследователи  примутся  рыскать  вокруг
здания, а вот на крыше вряд ли.
   Рыков слишком понадеялся на свои новые возможности, а  все  оказалось
не так блестяще, как он ожидал. Да, он мог отрастить  когти  и  удлинить
тело, но это еще не делало его сильным  и  ловким,  и  теперь  уже  было
поздно что-то исправлять. Толик безнадежно посмотрел  вверх.  Вот  когда
сказалось бесконечное сидение за компьютером, вот когда Рык пожалел, что
не  уделял  достаточного  внимания  своему  физическому  развитию.  Мама
столько раз пыталась приобщить его к спорту, чуть ли не силой тянула,  а
он никак не мог оторваться от дисплея компьютера. Вот и досиделся.
   Сил тянуться вверх не было. Ничего не  оставалось,  как  вернуться  в
комнату, из которой только что выбрался. Ну все, если он останется  жив,
с завтрашнего дня будет проводить по два часа на  спортплощадке.  Хватит
позориться, раз встал на тропу войны, так нужно быть готовым к ней.
   Толик вытянул ноги и  поставил  их  на  решетку.  Боже,  дай  сил  не
сорваться и не разбиться! Едва дыша, он сполз по стене и  утвердился  на
прочной    перекладине.    Появилась    мысль    попробовать    обмануть
преследователей и попытаться вновь проникнуть в кабинет. Уж  там-то  его
искать не будут. Однако не успел он двинуться с места, как вдруг услышал
звук шагов-кто-то  возвращался.  Толика  охватила  паника.  "Господи,  -
взмолился он, - не дай мне пропасть, помоги!"
   Держась руками за решетку, Толик повис за окном. Как  ни  крутись,  а
придется спускаться вниз, ни на что иное сил не хватит. Он  стал  плавно
вытягиваться, но тут его ноги коснулись какого-то  выступа.  Странно,  а
ведь он еще не вытянулся на достаточную длину. Тогда что же это? Замирая
от страха, Рык глянул вниз и увидел, что носки его туфель наткнулись  на
небольшой декоративный карниз. Он шел по всему фасаду здания и, что было
весьма вероятно, продолжался и за углом. А  сам  угол  был  тоже  совсем
недалеко, метрах в четырех.
   Толик возликовал. Значит,  можно  уйти  от  этого  чертова  окна?  Он
двинулся в сторону этого самого угла, растянувшись так, что  левая  рука
ухватилась за какую-то железяку сразу за углом, а правая еще  удерживала
решетку. Теперь надо  было  переместить  тело.  Рыков  стал  сдвигаться,
укорачивая левую руку и удлиняя правую. Словно бусина на  шнурке...  или
пузырь на шланге, он плавно перетекал к той самой неизвестной  железяке,
когда из окна, в которое он намеревался влезть, вдруг послышались крики.
   - Смотрите, смотрите, рука! - кричал Митяй. - Я же вам говорил, а  вы
не верили!!
   Толик понял, что причиной переполоха послужила его правая конечность,
державшаяся за решетку. Вбежавший в комнату голем ее  заметил  и  теперь
зовет своих товарищей, дабы те убедились в его правоте. Ну  уж  факушки!
Ждать такого развлечения Толик не собирался!
   Пользуясь тем, что под ногами была твердая опора, он  взмахнул  рукой
перед окном и резко дернул ее  вниз.  Не  успел  он  вернуть  конечности
прежний вид, как из окна послышались новые вопли.
   - Вниз! Быстро все вниз! - кричал Георгий. - Я видел, как он спрыгнул
вниз!
   Отлично, замысел Рыка удался, противник клюнул на уловку, придуманную
экспромтом. Так, теперь можно было  посмотреть,  куда  он  попал.  Боже,
спасибо тебе! Железяка, которая спасла его жизнь, оказалась не чем иным,
как пожарной лестницей. Это совсем другое дело!
   Рыков, стараясь не шуметь, взлетел на крышу и, тяжело дыша,  прижался
к вытяжной трубе. Все, теперь он был в относительной безопасности.
   - Пожрать принес? - спросил незнакомый голос. - Если нет, сейчас вниз
полетишь!
   Пожрать? Рыков опешил. Это еще  что  за  чудик?  И  откуда  он  здесь
взялся? С этими...  големами  приехал?  Нет,  непохоже!  Есть  хочет,  а
приезжие, судя по всему, люди не из бедных.
   - Ну, Манай, кончай, не тяни! Знаешь ведь, что я здесь  весь  день  в
голодухе провел, - продолжал неизвестный. - Давай, чего там у тебя!
   - Эй, ты кто? - Толик спросил ультразвуком. Он решил, что сосед может
оказаться киборгом, и угадал.
   - Я? - переспросил тот. - Я Степашка!
   - Ты что здесь делаешь?
   - Живу! - Ответ был настолько прост, что Толик опешил.
   Как это можно жить на крыше?
   - Карлсон, что ли? - пошутил он. - А моторчик где?
   - Какой  моторчик?  -  не  понял  Степашка.  -  Не  брал  я  никакого
моторчика!
   - Ну-ка выйди, покажись! - потребовал Рык.
   Если бы Толик знал, что его ожидает, наверное, не  стал  бы  торопить
того,  кто  назвался  Степашкой.  Зрелище  было  не  для   слабонервных!
Усиленное зрение Рыкова выхватило из темноты огромную  косматую  голову.
Рыков,  не  ожидавший  ничего  подобного,  чуть  не  скатился  с  крыши.
Остановила его лишь мысль о том, что внизу не менее опасно, там он может
наткнуться на големов.
   - Ты кто? - сдавленно спросил Толик.
   - Дак говорю же, Степашка, - терпеливо пояснил лохматый.
   - А чего это ты... такой, заросший? - Рыкову  удалось  наконец  взять
себя в руки, и он даже немного  рассердился  на  себя  за  то,  что  так
перепугался, но, с другой стороны, попробуй-ка без содрогания  взглянуть
на такое чудище! Длинные, торчащие во все  стороны,  давно  не  чесанные
волосы, буйная нестриженая борода, начинающаяся под  самыми  глазами,  и
сверкающие белизной  безукоризненные  зубы...  Еще  выделялись  на  лице
кривой, судя по всему, не раз сломанный нос и горящие  голодным  блеском
черные глаза. Да уж, такого точно можно сразу на съемочную площадку!  Он
мог бы  запросто  без  всякого  грима  сыграть  вождя  племени  пещерных
жителей. - Ты откуда такой... красавец?
   Одежда аборигена представляла собой жалкое зрелище. Свисавшее с  него
лохмотьями рванье было до такой степени грязно и засаленно,  что  добрый
хозяин не надел бы его даже на огородное пугало.  Такого  Рыков  еще  не
видел. Даже в кино. Как же этот чудик по улицам ходит?
   - Ты чего, панк, что ли? - спросил Толик.
   - Зачем ругаешься? - обиделся абориген. - Я не...  А  кто  это  панк?
Пидар, что ли?
   Рыков усмехнулся. Да, с юмором у этого чудика проблема. Как, впрочем,
и у всех, кого попользовали заводской отравой. Но, что интересно,  Толик
стал замечать, что  к  людям,  подвергшимся  обработке  "Авиценной",  со
временем начинает возвращаться самостоятельность мышления.  Они  как  бы
привыкают к своему положению и выходят из депрессии. Рыков был еще не до
конца уверен в правильности этого заключения, -  слишком  мал  был  опыт
наблюдений, - но то, чем он располагал, подтверждало его гипотезу.  Одно
он знал точно - чем больше времени прошло с момента  получения  киборгом
последнего приказа, тем независимее тот  себя  держит.  Да-да!  Вот  так
будет точнее! И еще можно  добавить,  что  сама  по  себе  управляемость
киборга остается, а вот подавленность, характерная для первых дней после
обработки, проходит. А это значит, что не  все  потеряно  и  Лена  скоро
сможет вернуться к нормальной жизни.  При  этой  мысли  у  Толика  сразу
поднялось настроение.
   - Ладно, Степашка, не обижайся. Панк, это такой..  это  просто  очень
модный парень. И не бойся меня, я друг. Я такой же, как и  вы,  -  мягко
сказал Толик. - А ты давно здесь живешь?
   - Да уже третий день... - Киборг  задумался.  -  Нет,  больше...  Как
после вызова вылезли, так и живем. Днем на  чердаке  прячемся,  а  ночью
выходим.
   - А домой чего не идете? - удивился Рыков. - Зачем прятаться, шли  бы
к семьям...
   Договорить он не успел. Внизу послышались крики:  "Вот  он!",  "Держи
его!" и "Стой, сука!", затем раздался выстрел.
   Степашка стрелой метнулся к краю крыши и  осторожно  выглянул.  Толик
последовал его примеру. Метрах в тридцати от здания  заводской  больницы
лежал тот, в кого стреляли. Возле него быстро  росла  кучка  вооруженных
людей. Это  были  как  охранники  завода,  так  и  големы,  прибывшие  с
Должанским.
   - Твою мать! Марго подстрелили! - Степашка с досадой покачал лохматой
головой. - Если еще и Манай засыпется, то опять без жратвы останемся!
   Толик посмотрел на аборигена с удивлением. Его товарища убили, а он о
еде говорит!
   - Да ты не смотри на меня так! Ничего с Марго не случится! Полежит  и
очухается! - сказал Степашка, заметив выражение его лица. - Меня  самого
уже раза три убивали.
   Все, приехали, Толику  только  придурка  в  соседи  не  хватало.  Вот
повезло-то!
   - Лишь бы башку не разнесли, - продолжал лохматый. - А если в  другое
какое место, ерунда.
   - Смотри, куда это они ее?  -  Рыков  увидел,  как  несчастную  Марго
поволокли в глубь заводской территории. Тащили ее за ноги и видно  было,
как голова подпрыгивает на неровностях дороги. Толика от  этого  зрелища
передернуло. Он не знал погибшую, но как всякий нормальный  человек,  не
мог смотреть на это равнодушно.
   - Цела! - обрадовался Степашка. - Головешка-то целехонька!
   - Да что толку? - обозлился Рыков.  -  Вон  кровищи  сколько  натекло
Видать, в сердце твоей Марго всадили.
   - Пустое! - отмахнулся лохматый абориген. - Мне  тоже  дырки  делали,
больно, конечно, но ничего, жить можно.
   Толик с жалостью посмотрел на юродивого.  Похоже,  Степашка  искренне
верит в то, что говорит.
   - Только потом на хавчик пробивает, - продолжал киборг. - Когда нас в
первый раз похоронили, мы полгода под землей ползали,  одними  земляными
червями питались. А если мышь или крысу поймаешь, так праздник какой.
   - Полгода? Под землей? - Рыкову стало казаться, что он  сам  начинает
сходить с ума. - Как это может быть... Почему под землей?
   - Ты бы попробовал с наше помучиться! Знаешь, какие  опыты  над  нами
проводили? Я бы  раньше  умер,  да  не  давали!  А  потом  мы  с  Манаем
придумали, как не дать нас оживить! Аппаратуру им там так накрутили, так
все попереключали, что они пока разбирались, пока  решали,  что  делать,
про нас и забыли! Когда спохватились, видят,  дело  плохо,  поздно  пить
боржоми! Вот с перепугу нас всех троих и зарыли! Чтобы убийство на  себя
не вешать...
   Толик окончательно запутался. Может, под  словом  "умереть"  Степашка
понимает что-то другое? Но тогда зачем хоронить?
   - Как это зарыли? - спросил Толик. Он решил  подловить  аборигена  на
лжи. - А как же ваши семьи? Вас что, никто не искал?
   - Да кому мы, бомжи, нужны были?
   Рыков был поражен. В словах киборга было столько без