диотического  лепета,  не  видеть  одутловатого  лица  и  вечно  высунутого
толстого языка над подвязанным слюнявчиком? Разве ты...
   Меня засасывало в вязкие воспоминания, и одно пронзительное  мгновение  я
понимал, в какое  место  меня  занесло,  и  даже  пытался  бороться,  наивно
надеясь, что сопротивляться Монстру в человеческих силах, - но  сил  хватило
лишь на то, чтобы осознать свою беспомощность, и сейчас же меня сорвало, как
сухой лист с дерева, закрутило и понесло...
   Радуйся, подонок! Три года назад ты днем заметил в окнах соседа свет,  но
спокойно прошел мимо его двери, не догадавшись позвонить, - а парализованный
сосед в это время  умирал  на  полу  в  прихожей  не  столько  от  обширного
инсульта,  сколько  от  невозможности  сплюнуть  слюну,   и,   захлебываясь,
безмолвно кричал...
   Ты был наивен, если думал, что эта рана зарубцевалась, ты был непроходимо
глуп, если вовсе не считал ее раной. А сколько их!.. Ну что хорошего о  себе
ты можешь вспомнить? Как однажды разогнал обрезком трубы шестерых  подонков?
Велика заслуга! И как в училище потерял зуб, вступившись за одного  слабака?
- тоже ведь без толку, его все равно потом отчислили...
   Да, иногда тебе случалось совершать  и  добрые  дела,  но  много  ли  они
стоили? А как ты поступил с той девочкой - помнишь? Не  забыл,  гнида?  Тебе
было почти пятнадцать, ей вряд ли больше десяти. Все верно, ты не тронул ее.
Но кто приказал ей раздеться,  угрожая  избить  до  полусмерти,  не  ты  ли?
Неправда, что ее жалкий рев навзрыд остановил тебя - ты вообще не  собирался
ее насиловать, тебе было достаточно ее унижения  наготой  и  беспомощностью,
сознания  своей  полной  власти  над  трясущимся  от   страха   человеческим
существом, вдобавок все твое возбуждение самца провалилось в тартарары от ее
рева. Да, тебе было пакостно  потом,  ты  никому  не  посмел  рассказать  об
этом.., а значит, ты недостоин даже  ненависти  и  в  лучшем  случае  можешь
рассчитывать лишь на жалостливое презрение.
   А тот мужик.., как его.., ну тот принципиальный, что ни в какую не  хотел
стучать.., и  надо  было  оставить  его  в  покое,  начальство  в  общем  не
возражало, на  его  дружка  и  так  имелось  материалов  лет  на  пятнадцать
строгача.., а ты, молодой да честолюбивый, решил проявить служебное рвение и
надавить на клиента посильнее... Кто ж знал, что он намылит  себе  петельку?
Ты ведь даже фамилию его не можешь вспомнить - забыл, и не было у тебя тогда
чипа в голове...
   Мразь, дерьмо, подлец! Червь еси, смрад еси, кал еси...
   Мучительная жалость к себе, сладкая боль...
   А вот еще...
   Не было больше сил упиваться собственным ничтожеством. Да, да, я тварь, я
последний подонок, я недостоин даже мысли  о  снисхождении!  Ну  так  убейте
меня, избавьте от мук! Убейте!!! Скорее!.. А-а-аа-а!..
   "Опасность второго рода!" - бесполезно орал чип.
   Я выл. Я извивался, как червяк, брошенный  на  муравьиную  кучу.  Искусал
себе губы до крови. Максютов что-то кричал мне в наушники  -  я  не  слушал.
Какое счастье, что мне отказали в табельной "гюрзе" и "блаженной смерти" - я
бы с радостью воспользовался не одним, так другим! Резервы  моего  мазохизма
кончились. Нельзя жить, непрерывно наслаждаясь болью...
   А стропорез?!
   И в следующее мгновение,  словно  поняв,  что  высшая  точка  достигнута,
скрупулезно отмерив мне предельную порцию  сладкой  муки,  Монстр  проглотил
меня и выплюнул совсем в другом месте. Это была короткая и  широкая  пещера,
вернее, грот. Я пробыл в нем лишь несколько минут  -  ровно  столько,  чтобы
после  наслаждения  болью  насладиться  ее  отсутствием.  Здесь  ничего   не
происходило. Грот Отдыха - так я назвал это место.
   И провалился вновь.
   И еще раз.
   И еще...
   Без конца.
   Четвертый  час  меня  несло  по  замкнутому  кругу.  Пещера   Нирваны   -
Термический коридор -  камера  Абсолютного  Одиночества  -  колодец  Великой
Скорби - грот Отдыха - зал Безграничного Счастья...
   И снова.
   Снова.
   - Хватит, - молил я. - Не хочу. Достаточно.
   - Еще! - в сумасшедшем восторге кричало что-то внутри меня. - Еще! Еще!..
- и я боялся, что меня вышвырнет.
   После сауны Термического коридора я попадал  в  восхитительно  прохладные
объятия и вываливался не сразу. Монстр  сосал  меня,  словно  леденец,  даря
неземное блаженство, слизывал с кожи соль  и  пот.  Я  понимал,  что  больше
никогда в жизни не пойду в человеческую баню, пусть даже самую навороченную,
- куда им всем до  того,  на  что  способно  это  чудище!  Что  там  оргазм,
наркотики  -  тьфу!  Не  о  чем  и  говорить.  Разве  человек  умеет  дарить
наслаждение?  Нет,  он  слишком  слаб  и   нетерпелив,   он   умеет   только
наслаждаться...
   - О-о-о! - стонал я, подвывая. - У-у-у... О-оо-о-о!..
   И вываливался в очередной коридор или зал.
   Семь кругов не то рая, не то ада. Или сто? Их считали там, в  бункере.  Я
не считал. Не было разницы между мгновением и  вечностью,  как  не  было  ее
между мукой и наслаждением. А потом, когда тем, в бункере надоело следить за
моим превращением в счастливо  мычащее  животное,  я  получил  электрический
удар.  Как  раз  в  пещере  Нирваны.  Наверное,  приклеенный  к  моей   коже
электроразрядник мог управляться и дистанционно.
   На трясущихся ногах я выскочил в ближайший коридор - кажется, именно тот,
который предполагал исследовать. И почти нос к носу столкнулся с ним.
   Не человек - образина. Голая. Страшная. И вооруженная.
   Я даже не сразу узнал его, хотя фото анфас и в профиль  плотно  сидели  в
моей памяти. Сторож! Полоумный охранник при свинокомплексе, свихнувшийся  на
диверсантах, с отросшей седой бородищей, окончательно сумасшедшим взглядом и
помповым ружьем на плече - дулом вниз. Очутившись внутри Монстра, он до  сих
пор не бросил оружия, как я не бросил своего парашюта. При всем  аппетите  к
неорганике Монстр оставлял подопечным их любимые игрушки.
   Срывая с плеча ружье, он не стал кричать "стой, стрелять буду". Да и  мог
ли он произнести хоть что-нибудь членораздельное после двух с лишним месяцев
жизни в Монстре?
   - А, бля!.. Мог.
   Выстрел. Промах.
   Я упал, перекатился, прыгнул... Я летел на сторожа  не  для  того,  чтобы
взять языка, - чтобы спастись! И уже понимал, что не успею, что  передернуть
затвор помпового ружья - это же так просто, так быстро...
   Сумасшедший старик, ничего больше. Нормальный оперативник сумел бы  взять
его голыми руками сразу, а то и дал бы ему сначала расстрелять все  патроны,
покачав маятник. Почему я захотел в Нацбезе спокойной  работы?  Мне  удалось
избежать лишь  первой  пули.  Помню  тупой  рвущий  удар,  завертевший  меня
волчком. Мягкая крупнокалиберная пуля,  чудовищная  останавливающая  сила...
Слона она, может, и не остановила бы, но я не слон.  Меня  швырнуло  на  пол
коридора, и мягкий "тартан"  вдруг  прогнулся,  принимая  в  себя  подбитого
майора Рыльского,  не  соответствующего  стандартам,  захлопнулся  над  моей
головой - и страшный рывок, означающий, что  катапульта  наконец  сработала,
протяжный свист воздуха в ушах и еще один рывок, когда раскрылся купол...
   Потом - темнота.
   В последних числах августа я уже мог довольно сносно сидеть  на  койке  и
пробовал  вставать.  Пять  минут  мучительных  потуг,  темноты   в   глазах,
неслышного свирепого мата - и нате вам, стою, не шибко кренясь набок, и даже
могу ходить. Правда, пока вдоль стенки и с палочкой. И только в  сортир  или
на перевязку, а с перевязки уже на каталке. Весь в поту. Колоть  морфин  мне
давно  перестали.   Насколько   я   мог   судить   по   скупым   междометиям
неразговорчивого хирурга и  собственным  ощущениям,  мой  развороченный  бок
понемногу  заживал,  рана  затягивалась.  Конечно,  в  боку  останется  ямка
калибром с бильярдную лузу, но могло быть и хуже.
   Интересно, что сделал Монстр с вырванным из  меня  куском  мяса?  Сожрал,
наверное. А заодно и пулю - чего свинцу зря  пропадать?  Занюхал  пороховыми
газами и остался доволен, гурман хренов.
   Не одна палата тут была привилегированной - весь этаж состоял из таких же
однокоечных палат с кондиционерами, телевизорами и копиями шедевров живописи
по стенам. Кормили прилично, потакая капризам. Кому  как,  а  мне  табунчики
жареных кур перестали сниться, как только разрешили есть. Многоглавая  гидра
больничной скуки - иное дело, она неискоренима в принципе и в часы, когда по
коридору не шаркают ноги посетителей, подвигает выздоравливающих  на  пустую
болтовню. Один  особенно  дотошный  болтун,  видимо,  заподозривший  во  мне
человека  не  его  круга,  замучил  меня  вопросом,  сколько  мне   пришлось
заплатить, чтобы попасть сюда, и поверив,  наконец,  что  нисколько,  сильно
обиделся.
   Ненадолго меня навестил Саша  Скорняков  -  еще  прихрамывающий,  но  уже
выписывающийся. Понятно, что ничего нового о Монстре он мне не сообщил,  но,
пряча глаза, обещал забежать, как  только  появится  возможность.  Я  махнул
рукой - ковыляй уж, какая там возможность... До сих пор ее не было -  откуда
ей взяться впредь?
   В остальное время я ностальгически  вспоминал  "Альков-сервис"  или  тупо
смотрел телевизор. Передавали всякую муру, в экстренных новостях шли  сводки
о продолжающемся росте Монстра, иногда прерывающиеся короткими репортажами с
места события (телевизионщики спорадически добивались-таки своего), а  также
осторожные прогнозы на будущее и  прочая  обыкновенная  труха.  Политические
дрязги  вокруг  Монстра,  мировой  инвестиционный  кризис,  падение   ценных
бумаг...
   Свидетели Иеговы торжественно объявили о начале Армагеддона, по-моему,  с
глубоким удовлетворением. Вспышки  паники,  массовой  истерии.  Репортажи  с
мест, подозреваемых в аномальности.  Вселенский  собор  православной  церкви
решал насущный теологический  вопрос:  является  ли  Монстр  неугодным  Богу
творением и, следовательно, можно  ли  объявить  ему  анафему?  В  пригороде
Милана одна из сект монстропоклонников совершила ритуальное  самоубийство  в
полном  списочном  составе  минус  один   человек,   каковой   (естественно,
оказавшийся пророком и лидером секты) арестован  полицией  и  допрашивается.
Это уже не первый  случай  такого  рода.  Руководство  Гринпис  окончательно
определило свое отношение к Монстру: поскольку космический гость не является
техническим устройством в нашем понимании, он должен быть  взят  под  охрану
как уникальный  элемент  природной  среды.  Рекламировались  туалетная  вода
"Аномальная  свежесть"  и  убойный  репеллент  "Дыхание  Монстра".  Все-таки
человечество еще забавнее, чем я о нем думал.
   Как раз когда я  в  очередной  раз,  кривясь  от  боли  в  боку,  пытался
справиться с неудержимым приступом хохота, в мою  палату  проскользнул  Коля
Штукин. У него был вид прогульщика,  успешно  сбежавшего  с  контрольной  по
русскому языку.
   - Вот... Решил заглянуть.
   - Будь другом, выключи это фуфло, - простонал я, давя смех и  придерживая
бок. - Уф. Спасибо... Сам решил-то?
   - Обижаете, Алексей Сергеевич. Во-первых, сам.  Во-вторых,  от  шефа  вам
привет. Он так и велел: если останется время, заскочи, мол,  Коля.  Времени,
сами понимаете, ни у кого сейчас нет. Но чтобы Коля не нашел то,  чего  нет,
а?
   - Хвастун.
   - Есть немного, - весело согласился Коля. - А вы, я вижу,  и  вправду  на
поправку  пошли.  Лицо  вон  какое  розовое.  А  было  синенькое..,  ну  как
денатурат, честное слово! Я вас сюда сопровождал, думал, не довезу.  Вывезли
вас по-тихому, никто ничего и не понял. Хорошо, машина  ждала,  шеф  заранее
распорядился, а то бы...
   - Спасибо, Коля.
   - Да что вы, Алексей Сергеевич! Чтобы я да...
   - Хвастун, хвастун... Ладно, рассказывай. Моим сообщили, что со мной?
   - Пока не стали беспокоить. - Коля посмотрел на меня выжидательно.
   - Ну и правильно.
   - Могу я позвонить, - предложил он. - Так, мол, и так,  очень  занят,  но
жив-здоров, приветы шлет...
   Этого мне только не хватало -  чтобы  Маша  сходила  с  ума  от  тревоги.
Догадывается ведь, чем я занимаюсь!
   - Коля, - сказал я. - Я этого не хочу. Понятно?
   - Ну как скажете.
   - Уже сказал. Ну а как.., там?
   - В смысле?
   - В том самом смысле, - сердито сказал я. - Ты знаешь, где "там".  Жучков
здесь нет, если только ты сам не напихал, так что давай  колись,  Коля.  Что
нового?
   - Ничего. Работаем.
   - Догадываюсь, что не загораете. Подробнее не можешь?
   Коля вздохнул и покосился на дверь.
   - Могу, конечно. Правда, шеф не велел слишком отягощать...
   - Ну, отяготи не слишком, - усмехнулся я. - В меру  отяготи.  Эксперимент
на олигофрене провели, как собирались?
   Коля кивнул.
   - Ну и как?
   -  Не  вышел  из  Объекта,  Алексей  Сергеевич.  Вид  у  Коли  был  такой
раскаянный, будто кто-то тонул на его глазах, а он не спас.
   Ясно... Теперь в Монстре двое полоумных. Что-то кольнуло  меня  внутри  -
нехорошее предчувствие, что ли?
   - Не беспокойся, ему там хорошо, - сказал я. - Одна пещера  Нирваны  чего
стоит, а уж зал Безграничного Счастья -  это  надо  на  себе  почувствовать!
После него курорт на Гаваях мил не будет, не то что  психушка,  это  я  тебе
говорю. Ну ладно... Что, аномальных зон по-прежнему нет?
   - Ни одной с "эффектом отталкивания", Алексей Сергеевич. За границей  нет
почти наверняка, а у нас - точно. На  Каспийцеве  проверено.  Вы  знаете,  я
думаю, что он выдыхается. По последнему замеру, скорость сползания материков
упала чуть ли не вдвое. Правда,  подозревают  инструментальную  погрешность,
ищут багов, но... И еще...
   За дверью по коридору со скрипом прокатили каталку. Если скрипит,  значит
нагруженная.  Вроде  для  перевязок  и  операций   не   время...   Ага,   из
послеоперационной в реанимационную. Кому-то не повезло.  Кого-то  сейчас  не
интересуют никакие Монстры.
   - Что "еще"?
   - Растет он как-то странно последние дни, - доверительным шепотом сообщил
Коля. - Рывками. Распухнет на пару метров - и  задумается.  Когда  минут  на
десять,  а  когда  и  надолго.  Пока  думает,  вроде  как   даже   чуть-чуть
уменьшается. За последние сутки вообще не вырос. Морщины  какие-то  по  нему
пошли, пятна... - Коля задумался.
   - Ну? - подбодрил я.
   - Удалось сделать соскоб со стенки туннеля. Она там шелушилась..,  что-то
вроде экземы, как я понимаю. Взяли несколько  миллиграммов,  теперь  мудрят.
Без  сомнения,  это  органика,  но  такая,  что  химики  кипятком  льют   от
удовольствия  -  дескать,  что-то  совершенно  неслыханное,  хотя   частично
деструктурированное. Бронежилеты бы из нее делать - хрен чем возьмешь...
   - Наплевать на бронежилеты, - сердито сказал я. - Детали изложишь  потом,
я тебя не об этом спрашиваю.
   - А о чем?
   - Трепло. О главном. Давай отягощай, не стесняйся.
   - Прав Топорищев, - выдохнул наконец Коля. - На все сто прав. Больна  эта
туша, Алексей Сергеевич, я вам  точно  говорю.  Он  и  раньше-то  не  всегда
соображал, что делает, а теперь и вовсе такого натворить может! По  дури-то!
А если сдохнет - это ж какая вонь будет, а?

Глава 6

   Самое лучшее время для действий - три  часа  ночи,  когда  у  нормального
человека сон особенно крепок и дежурные сестры на этажах  имеют  обыкновение
сладко спать за столами, а то и на кожаных диванах в холле,  если  только  с
вечера смена обещала быть спокойной  и  больничное  начальство  не  устроило
очередного шухера. Сон - лучший друг человека.., вроде меня.
   Осторожно, чтобы не скрипнула невзначай, я прикрыл за собой дверь палаты.
Тихо.  Чуть-чуть  шуршит  при  ходьбе  полосатая  больничная  пижама,   зато
войлочные тапочки совершенно бесшумны. Очень правильные тапочки. Красться на
цыпочках глупо. Если кто увидит - ну что такого, иду в сортир, а то и  вовсе
маюсь бессонницей, нагуливаю сон, понятно?
   Сегодня дежурили Валя и Катя. Этих я хорошо знал. Первая,  сангвиническая
толстушка и выраженный жаворонок, начинала зевать с  вечера  и  устраивалась
спать   не   позднее   часа   ночи,   вторая   -   тощая   и    прыщавенькая
студентка-вечерница - иногда корпела над конспектами часов до двух. До  трех
- никогда. Я надеялся, что сегодня она не изменит своему обыкновению.
   Так и случилось. Обе  сестры  блаженно  посапывали  на  кожаных  диванах.
Проходя  мимо  них,  я  мысленно  пожелал  им  долгой  спокойной  ночи.  Без
происшествий.
   На лестничной площадке между четвертым и третьим  этажами  кто-то  курил,
астматически покашливая и перхая. Кем бы ни был этот бессонный,  встречаться
с ним не входило в мои  планы.  Можно  было  рискнуть  вызвать  лифт,  но  я
предпочел  подождать,  пока  астматик  досмолит  сигарету,   откашляется   в
последний раз, плюнет в урну и наконец утащится на свой третий этаж.
   Тихо.  Мирный  сон  привилегированного  больничного  корпуса,  такой  же,
впрочем, как сон иных корпусов. Жизнь  как  жизнь.  У  кого  угодно  паника,
только не у нас. Первого сентября вятские детишки как ни  в  чем  не  бывало
пошли в  школу.  А  ведь,  наверное,  с  местной  телебашни  запросто  можно
различить очертания Монстра без всякого бинокля, хоть он  вроде  и  перестал
расти...
   Тьфу! Наш человек ко всему приучен и все повидал, что ему  Монстр.  Наших
ничем не проймешь. Вон и выздоравливающие гораздо чаще  обсуждают  чемпионат
по футболу, чем Монстра, а если все-таки заводят разговор о последнем, то  в
основном возмущаются самоуправством Нацбеза и вояк, оккупировавших запретную
зону,  и  безволием  губернатора,  допустившего  это.  И  вообще,  тема  уже
поднадоела всем, кроме юмористов, да и те как-то выдохлись. Фаворитка  Петра
Великого Анна Монстр! Что-то с юмором моим стало...
   Кабинет главврача находился на втором, административном  этаже,  в  самом
начале коридора. В обитой кожей двери имелись два замка,  один  механический
запирающийся на допотопный тяжелый ключ, второй кодовый.  Пять  дней  назад,
заковыляв сюда якобы по ошибке,  я  "сфотографировал"  оба.  С  механическим
замком я надеялся справиться традиционном  для  урок  способом,  при  помощи
самодельных отмычек из случайно найденного гвоздя и обточенной о  подоконник
чайной ложки. С кодовым трудностей не  предвиделось:  какие  кнопки  сильнее
стерлись, на те и жми. Задачка для  дошкольников  с  целью  развития  ума  и
сообразительности.  Максимум  десяток  возможных  комбинаций,  если   только
недавно не поменяли код.
   Но с какой стати его менять в замке на двери кабинета главврача заурядной
городской больницы, где вряд ли хранятся  какие-то  сугубые  секреты,  а  из
ценностей присутствует разве что компьютер?  Только  если  некоторые  кнопки
начали западать.
   Внизу в холле - наверняка охранник. Всего лишь этажом ниже. А  значит,  я
должен открыть дверь тихо, как подобает хорошему взломщику-профессионалу...
   Один-единственный матовый плафон над стеклянной, замазанной белой краской
дверью безуспешно пытался осветить весь  этаж.  Никто  мне  не  мешал,  и  я
неслышно дошел до конца коридора и так же тихо вернулся, никого не встретив.
Дежурить по ночам здесь было некому и незачем, но береженого бог бережет.
   Механический замок провернулся на удивление быстро. Я сам  не  ожидал  от
себя таких способностей. С кодовым я провозился дольше, чем планировал, - он
сработал лишь на двадцать второй комбинации. Оглушительно щелкнул. Я  замер,
боясь дышать. Нет,  вроде  тихо...  Охранник  либо  спал,  либо  не  обратил
внимания на посторонний звук.
   За первой дверью была вторая. Подсветив зажигалкой замок, я сразу  понял,
что мне с ним не справиться.
   Та-ак.
   Неудачу можно было предвидеть с самого начала. Но  я  все-таки  надеялся,
что у местного главврача меньше амбиций. Ну на что ему в самом  деле  вторая
дверь? Откуда он мог знать, что  выздоравливающему  майору  Рыльскому  будет
позарез необходимо проникнуть к нему в кабинет?
   Я  неслышно  выругался.  Тихо  притворил  дверь,  аккуратно   восстановил
статус-кво, поковыряв отмычкой в замке. Ладно..,