вых,
никакие служебные обстоятельства, кроме карьерных,  обсуждению  в  семье  не
подлежат, а во-вторых, зачем Маше  знать,  что  я  ведь  и  в  Нацбез  пошел
наполовину оттого, что очень уж не  хотелось  мне  видеть  ее  лейтенантской
женой в разворованном дочиста, бедствующем военном  городке  где-нибудь  под
Ангарском. Хотя военный городок, может, лучше, чем ребенок  с  сорока  семью
хромосомами...
   А если и то, и другое сразу?
   Что чип умеет хуже всего, так это изгонять из головы ненужные мысли.
   - Ты что, над этим работаешь? - спросила Маша, кивнув в сторону потухшего
экрана.
   Я постарался удивиться как можно натуральнее.
   - С чего ты взяла?
   -  Видела.  Тебя.  По  телеку.  В  Тюмени,  кажется.  Правда,  ты   сразу
отвернулся.
   Естественно. Я не телезвезда, а секретности  с  темы  "Монстр"  пока  еще
никто не снимал. Правда, и кассету у телеоператора отбирать не стали, ничего
путного он все равно заснять не мог - "эффект отталкивания"!
   - Я там был по другому делу, - соврал я, обрывая клочья фольги с горлышка
бутылки. - Между прочим, как ты смотришь на то, чтобы безобразно напиться  и
немного побуянить. Я имею в виду - в постели.
   - Только немного?
   - Это так говорится, - успокоил я.
   - А как на самом деле?
   Я не успел ответить - в этот момент грянул телефон.

Глава 2

   Для чего Максютов назначил мне рандеву в офисе "Альков-сервиса", я так  и
не понял, как ни старался. Может,  он  не  хотел,  чтобы  нас  прослушивали.
Впрочем,  с  равной  вероятностью  могло  быть  и  наоборот.   А   возможно,
исключительно ради того, чтобы с комфортом посидеть на действительно хорошем
выставочном диване. С Максютова станется.
   Блин... Поужинали со свечами.
   Полуоткупоренная  бутылка  "Абрау-Дюрсо"  отомстила   за   пренебрежение,
выстрелив пробкой в потолок, сбив рикошетом свечу и  залив  шампанским  стол
плюс праздничный наряд жены. Слушать Машин крик мне было некогда, я выскочил
из квартиры, по пути сдернув с вешалки куртку и  завязав  ботиночные  шнурки
уже в лифте.
   Бобик...
   Что теперь на мою голову?
   Интересно, как вел бы себя ты, капитан Рыльский,  по  дороге  на  эшафот7
Наверно,  тоже  торопился  бы,  нарушая  чинность  церемонии,  -  чтобы   уж
поскорее...
   Максютов был в офисе один, и я как-то сразу понял, что "разбора  полетов"
нынче  не  предвидится.  Сегодня  на  инкрустированном  журнальном  столике,
придвинутом к выставочному дивану, помещался ноутбук с отключенным  экраном,
рядом с ним  красовался  проектор,  а  у  противоположной  стены,  кривовато
зацепленный за  вешалку,  висел  средних  размеров  экран  белого  пластика.
Наверно, Максютов сам вешал.
   - Садись, Алексей, - пригласил он. - Садись и смотри.
   Он выключил верхний свет, уселся  на  диван  рядом  со  мной  и,  неловко
пристроив ноутбук на коленях, ткнул пальцем в "пробел".
   Это был не фильм, как я ожидал.  Просто  фотография:  широко  улыбающийся
загорелый мужчина средних лет. Приятное, хотя, пожалуй, немного тяжеловесное
лицо.  Хорошо  очерченный  нос,  выгоревшие  на  солнце   брови.   Необычные
темно-серые  глаза,  почти  под   цвет   мокрого   асфальта,   если   только
цветопередача выполнена правильно. Крепкий подбородок, волевые  складочки  в
углах рта.
   - Как он тебе? - спросил Максютов. Я осторожно пожал плечами.
   - По-моему, сильный мужик.
   -  Это  Томас  Риордан,  полковник  Военно-Космических  Сил   США.   Пять
космических полетов на "шаттлах", в трех  из  них  был  командиром  корабля.
Участник долгосрочной экспедиции на станции "Альфа". Отмечается как волевой,
сдержанный, опытный и так далее... Послужной список безупречен. Сорок  шесть
лет, женат, трое детей.  Терпеть  не  может  бейсбола,  хотя  тщательно  это
скрывает. Увлечения: плавание, рыбалка, верховая езда. Жена владеет  хорошей
конюшней в штате Вайоминг - бизнес  на  туристах.  Сам  считается  одним  из
нынешних зубров американской астронавтики. По  соглашению  сторон  утвержден
командиром "Зевса". Основной дублер - Скотт Макнил.
   Я ждал, что Максютов хотя бы намеком пояснит, для чего он лично  знакомит
меня с этой информацией, и  не  дождался:  он  просто  стукнул  пальцами  по
"пробелу". Появилась новая фотография.
   - Джессика Фоско, астронавт-исследователь, второй член экипажа. Опыт двух
космических полетов, включая и управление "шаттлом".  Прекрасные  аттестации
Магистерская степень по астрофизике.  Магистерская  степень  по  космической
медицине, так что в случае чего сработает за второго врача. Тридцать лет, не
замужем. Хобби, вероятно, не имеет. Кстати, как она тебе?
   - Не хотел бы иметь такую подружку, - улыбнулся я.
   - Почему? - насторожился Максютов. - Разве не красивая?
   - Чересчур властная. Лицо, осанка. Страшно дотронуться - обморозишь руку.
Она случайно не феминистка?
   - Для нее это пройденный этап, -  усмехнулся  Максютов.  -  Но  ты  прав,
Алексей. Стерва, конечно. Пока такая вот баба не пробилась на высокий  пост,
толк от нее есть, а потом... - Он шутливо махнул рукой, словно защищаясь  от
наваждения. - Ладно, вот тебе Джеффри  Стюарт,  бортинженер  и  третий  член
экипажа.
   Джеффри Стюарт оказался негром  с  худым  серьезным  лицом,  и  лицо  это
здорово   блестело:   по-видимому,   снимок   был   сделан    на    какой-то
пресс-конференции под световым шквалом нацеленных в упор софитов.
   -  У  него  за  спиной   только   одна   космическая   экспедиция,   зато
долговременная, - озвучил Максютов.  -  Помнишь  ту  историю  в  две  тысячи
седьмом, когда "Альфу" собирались  спешно  эвакуировать?  На  всякий  случай
знай: тогда обошлось в значительной мере благодаря ему. В НАСА он  считается
первым  техническим  гением,  по  крайней  мере  первым  среди  астронавтов.
Тридцать  девять  лет,  женат,  четверо   детей.   Окончил   Массачусетсский
Технологический, имеет докторскую степень, преподавал,  затем  участвовал  в
разработке космической техники. Увлечение:  коллекционирование  всевозможных
этикеток и наклеек любого содержания, но обязательно темных тонов.
   - Он что, с пунктиком? - спросил я.
   - Если бы только он. - Максютов заметно дернул щекой. -  Представь  себе,
его дублер тоже негр. А дублер  астронавта-исследователя  -  женщина.  Эстер
Фитцджеральд. Ты находишь это забавным?
   - Да как сказать... - промямлил я. - Пожалуй.
   - Идиоты! - рявкнул Максютов. - Кретины! Десяток умных идиотов в верхушке
НАСА тщатся сделать красиво тремстам миллионам глупых идиотов!  Равноправие,
мать  их...  Еще  увидишь:  будут  демонстрации  геев  и  лесбиянок   против
дискриминации сексуальных меньшинств в астронавтике. Блин, учинили шоу!..  -
Остыв столь же быстро, как вспыхнул, он продолжил:
   - Ладно... С более  подробными  сведениями  по  каждому  из  этой  троицы
ознакомишься позже.
   Факт: я все еще не до конца понимал, куда он клонит.
   - Товарищ генерал, разрешите задать вопрос...
   - Без чинов. Спрашивай, Алексей.
   - Анатолий Порфирьевич, я правильно уловил: после провала с  боеголовками
НАСА готовит экспедицию к Монстру? Обитаемый корабль?
   - Да. И не только НАСА, но и европейцы,  и  мы.  Долевое  участие.  Всего
шесть человек экипажа: трое американцев, один из Еврокосмического  агентства
и  двое  наших.   Штатники   здорово   прокололись   и   мечтают   разделить
ответственность. К тому же они по обыкновению уверены, что Америка не должна
всегда платить за все. Сам хорошо понимаешь, сыграть на  нашем  национальном
самолюбии да на воспоминаниях о величии - дело благодарное.  И  мы  на  это,
конечно, клюнем, точнее, уже клюнули! - Максютов безнадежно выругался.  -  В
общем, президент дал добро, деньги Роскосмосу пошли, спорить не о чем. Что с
того,  что  мы  пять  лет  не  запускали  пилотируемых  кораблей?  Кого  это
интересует?
   Он встал, нервно прошелся по кабинету, сжимая и разжимая кулаки.  Включил
электрический чайник на пустующем столе секретарши. Дернув щекой, сообщил:
   - Есть такая психическая болезнь - мания престижа. Мы больны ею в тяжелой
форме.
   Я промолчал.  Да  вернувшийся  на  диван  Максютов  и  не  ждал  от  меня
комментариев.
   - Ну а если "Энергия" взорвется на  старте?  Если  рухнет,  не  выйдя  на
орбиту? Нам ведь не привыкать. -  Он  секунду  помолчал  и  изменил  тон.  -
Собственно, я не должен тебе это  говорить,  но  ведь  ты  же  не  вьюнош  с
горящими глазами, сам все понимаешь...
   Пока что я не понимал ничегошеньки. Смысл разговора ускользал.
   - Мы участвуем полуофициально.., пока как консультанты спецчасти проекта.
Мы - в смысле Нацбез.
   - Любопытно, - внешне равнодушно  поинтересовался  я,  -  какие  средства
решено на это угробить?
   - Любые. В пределах четверти госбюджета.
   - Ого!.. - Так серьезно? - не удержался я.
   - А ты как думал! - гаркнул Максютов. - Надо будет - не то что  четверть,
а и половину дадут. Не хватит половины.., потрясем кое-кого. Мы  еще  и  для
этого нужны. Сами отстегнем в крайнем случае. В общем,  средства  будут.  На
"время - деньги" плюнь, понял? Сейчас для нас время  намного  дороже  денег,
понял? Решено, что терпеть дальше нельзя, понял? - Каждое  "понял"  Максютов
сопровождал припечатываньем ладони к столешнице.
   - Понял.
   Честно говоря, пока я понял лишь одно: раз пошли такие игры  с  бюджетом,
семейные сбережения опять пора переводить в валюту.
   - Хорошо, что ты такой понятливый.  Ну  так  вот...  Участник  полета  от
Еврокосмоса пока не определен. О возможных вариантах мы с тобой гадать  пока
не будем. А Колю Степанова ты должен знать.
   Лицо,  появившееся  на  экране,  я  узнал,  конечно.  Николай   Степанов,
полковник полуживых ВКС  России,  командир  последнего  "Союза-ТМ",  не  без
проблем слетавшего в космос пять лет  назад,  как  верно  заметил  Максютов.
Хорошее лицо, а  вот  улыбнуться  в  камеру  не  догадался.  Скорее,  чем-то
недоволен. Такое впечатление, что его упрашивают сказать  "чи-и-из",  прежде
чем вылетит птичка, а он собирается кратко и доступно  послать  фотографа  к
едрене-фене. Сорок четыре  года,  женат,  бездетен,  два  полета,  нештатные
ситуации, правительственные награды... По правде сказать, я узнал его в лицо
лишь благодаря чипу да давным-давно  просмотренной  в  полвзгляда  программе
новостей  -  ну  кто  у  нас  сейчас  всерьез   интересуется   отечественной
космонавтикой? Не я, точно. Не рядовой среднестатистический россиянин. И  уж
подавно  не  нынешние  политики.  Коммерческие  запуски  и   то   становятся
редкостью, о злополучной "Молнии" не хочется  и  вспоминать,  на  номинально
международную "Альфу" летаем на американских "шаттлах", пока  в  Тюратаме  и
Свободном ржавеют стартовые столы...
   Печально сие, ну а мне-то что?
   - Осталась последняя  картинка,  -  сказал  Максютов.  Немного  помешкав,
словно замявшись неизвестно отчего, он ткнул пальцем в "пробел". -  Алексей,
я бы хотел, чтобы ее озвучил ты.
   Я не поверил. Нет, этого просто не  могло  быть...  Но  к  животу  словно
приложили кусок льда.
   - Алексей Рыльский, - проговорил я механическим голосом. -  Капитан  УНБ.
Опыта полетов не имеет. Тридцать один год, женат, один ребенок...
   - Поправка, - вмешался Максютов. - Не капитан, а майор УНБ.  Также  майор
Военно-Космических Сил России. С этой минуты.
   - В случае моего согласия? - спросил я. Молчание  Максютова  было  вполне
красноречивым.
   Так...
   Можно не сомневаться, кто предложил мою кандидатуру.  Трудно  ожидать  от
Максютова знаний о космонавтике, далеко превосходящих обывательские. В самом
деле, если уж в космос летали советники президента, Киноактеры,  журналисты,
и планируется запуск эстрадной примадонны ради концерта с орбиты, то  почему
бы не слетать несостоявшемуся  военному  инженеру,  ныне  капитану,  пардон,
майору Нацбеза? В какие обывательские мозги  без  настойчивой  подсказки  со
стороны придет простая мысль: полет к Юпитеру (и, надо  надеяться,  обратно)
соотносится с заурядной работой на орбитальной станции примерно так же,  как
участие в ралли "Париж - Кейптаун" с мирной дремой на диване.
   Если только не хуже. В конце концов, я тоже не специалист ни в чем, кроме
разве  что  работы   в   УНБ   да   технологических   цепочек   производства
оптоэлектроники, и от обывателя отличаюсь лишь  одним:  могу  приблизительно
представить себе масштаб проблемы и ужаснуться...
   Комедию абсурда хорошо наблюдать со стороны. Кому как, а мне нет  никакой
радости скакать перед рампой на потеху  всему  миру.  С  плачевными,  скорее
всего, результатами.
   - В данном вопросе мое согласие вообще требуется?  Не  знаю,  как  я  это
выговорил... Дерзость, конечно.
   И я ожидал услышать резкое  "нет",  произнесенное  Максютовым  как  нечто
давно решенное. Против ожидания, он ответил:
   - Да. Пойми правильно: мне бы не хотелось  приказывать  тебе  как  своему
подчиненному. Мне нравится уже то, что ты не рявкнул с  оловянными  глазами:
"Служу России" и не стал благодарить за доверие...  Ты  нормальный  человек,
ты, как и  я,  любишь  ходить  по  земле.  И  вместе  с  тем  ты  -  уникум,
по-видимому, почти не  чувствительный  к  "эффекту  отталкивания".  Подумай:
много ли наберется таких из тех, кому я мог бы доверять во всем?  Ты  нужен,
Алексей. Мне. Нам. Всей Земле, наконец, прости пожилого Носорога за  громкие
слова. И еще. Никто не собирается запихивать  тебя  в  ракету  насильно  или
давить на семью - это не филантропия, это практицизм. Силового  варианта  не
будет, можешь поверить на слово. Здесь нужен заинтересованный доброволец,  а
не припертая к стене жертва с дрожащими поджилками...
   Это я-то заинтересованный доброволец?! Ну-ну.
   Максютов крякнул.
   - Никто не знает, есть ли  вокруг  объекта  "зона  отталкивания",  но  мы
обязаны предположить, что есть. "Зевс"  не  станет  приближаться  к  Монстру
вплотную. Это придется сделать тебе, Алексей.
   Так.
   - Не Каспийцева же туда посылать, - невесело усмехнулся Максютов.
   - Не Каспийцева, - кивнул я.
   - Ты выйдешь из  корабля  и  подберешься  к  Объекту.  На  чем  -  вопрос
технический. Ты должен попытаться понять, что такое Монстр. Если он зонд, то
с ним, вероятно, можно установить прямую связь.  Если  он  не  зонд,  будешь
действовать по обстановке. Возможные варианты уже просчитываются.  В  случае
агрессии со стороны Объекта или при невозможности установить  с  ним  связь,
ты.., примешь решение. Единственно возможное. Понимаешь меня?
   Я снова кивнул, и только. Говорить не мог.
   - Я уверен, что ты справишься. И что в случае чего сумеешь унести  оттуда
ноги. Я не собираюсь тебя терять, ты мне еще нужен. Имей  в  виду,  палец  в
чернилах я за тебя держать не стану, потому что знаю и так: старого Носорога
ты не подведешь. Ведь не подведешь, Алеша?
   Если молчание может быть ответом, то я ответил. Максютов вздохнул.
   - Ты можешь отказаться. Не сочти мои слова за недоверие, просто  я  хочу,
чтобы ты знал все. Вместо тебя полетит дублер, один из тех, кого я гонял  на
"аномальщину", парнишка, который переносит "отталкивание" гораздо хуже тебя,
но  все-таки  худо-бедно  переносит...  Это  уменьшит  наши  шансы   минимум
наполовину, однако в крайнем случае мы пойдем и на  такое  решение.  Крайний
случай - это твой категорический отказ, а поскольку  я  буду  вынужден  тебе
приказать - неподчинение приказу в мирное время. Последствия для тебя  будут
неприятными, но далеко не фатальными. Я хочу, чтобы полетел ты,  потому  что
лучшей кандидатуры у меня нет. Есть другие обладатели почти тех же  свойств,
но они не работают у нас... Прости и пойми меня правильно, Алексей.
   Я понял правильно. Бобику полагалось бы сказать "гав" и повилять хвостом.
   Я молчал. Чайник на секретарском столе засвистел и выключился.
   - Кофейку хочешь, Алеша?
   - Хочу.
   - Я не буду, а ты выпей.
   Я насыпал в чашку две ложки растворимого кофе, механически  плеснул  туда
же чайной заварки, залил кипятком и, отхлебнув,  вылил  гадость  в  кадку  с
фикусом.
   - Выглядеть это  будет  примерно  так,  -  продолжал  Максютов,  по  виду
нисколько не интересуясь моими душевными  эволюциями.  -  "Зевс"  собирается
там, - он показал большим  пальцем  вверх.  -  Шестью-семью  "Энергиями"  мы
поднимаем на орбиту разгонные блоки первой ступени и наш обитаемый модуль. У
американцев  будет  свой.  Психологи  считают,  что  экипажи  должны   иметь
раздельные  спальни,  можешь  по  этому  поводу  сострить,  если  хочется...
Остальное выводят  на  орбиту  штатники.  Наш  модуль  -  на  трех  человек:
Степанов, ты и врач. Возможно, тоже  наш.  Еврокосмос  пока  мнется:  то  ли
посылать своего человека, то ли воздержаться. Но денег  дадут.  Все  системы
связи  -  их...  Они   их   хорошо   отработали   на   "Гермесе".   Основное
жизнеобеспечение - американское. Телеметрия зато наша. В  ЦУПе  будут  точно
знать, кто и когда из вас пукнул. И каким газом. - Максютов улыбнулся  своей
шутке, я же не нашел в ней ничего смешного.  -  Ну  и  все  такое  прочее...
Точность измерения расстояния до корабля -  плюс-минус  один  метр  на  всей
траектории полета, точность  по  скорости  -  плюс-минус  один  сантиметр  в
секунду, точность по ускорению... - Максютов почесал лоб. - Хм,  забыл...  В
общем, тоже хорошая точность. Не радует?
   - Радует, - глухо сказал я.
   -  Говоря  короче,  на  околоземной  орбите  все  эти  блоки   и   модули
автоматически стыкуются, образуя собственно "Зевс". Я его в модели  видел  -
та еще каракатица, но впечатляет, можешь  поверить!  Почти  сотня  метров  в
длину, начальная полетная масса две тысячи сто тонн! -  Ей-ей,  он  произнес
эти слова с торжествующим  энтузиазмом  в  голосе,  и  глаза  его  блестели!
Спохватившись, он продолжал спокойнее:
   - Никаких сверхсложных выдумок касательно траектории -  сразу  разгон  До
семидесяти километров в секунду, один доворот у Марса, он  вам  еще  немного
скорости поддаст, и инерционный  полет.  Туда  -  примерно  десять  месяцев,
включая торможение, маневры выхода на орбиту Монстра  и  сближение.  Семь  -
двенадцать суток там. Обратно.., вот обратно долго, Алексей.  Через  Марс  и
Венеру, с гравитационными маневрами. Не хочется тебя расстраивать, но...
   - Сколько?
   - Около двух лет.
   - Понятно.
   Итого - почти три года полета... Если космическая  медицина  не  изобрела
ничего  нового,  по  возвращении  на  Землю  участников   экспедиции   будут
вычерпывать  из  анатомических  кресел,  как  кисель.   При   условии,   что
возвращение вообще состоится.
   Ни мы, ни американцы  пока  еще  не  теряли  людей  в  космосе.  Но  ведь
когда-нибудь это случится, как все неизбежное. У тех,  кто  полетит,  немало
шансов стать первыми...
   Максютов продолжал говорить что-то насчет длительной работы слабосильного
ионного движка на ксеноне,  необходимого  для  возвращения,  и  специального
запуска "шаттла", который снимет нас с околоземной орбиты, когда мы  на  нее
вернемся,  но  я  уже  не  очень  слушал.  Зачем  мне   сейчас   технические
подробности? Понадобятся - прослушаю еще раз через чип.
   Хорошо еще, что он не сказал: Марс, мол,  увидишь  со  ста  километров..,
даже дважды. Венеру. Юпитер, само собой...
   Стоп. А  почему,  собственно,  я  подумал  "мы",  "нас"?!..  Я  что,  уже
согласился на это безумие?!
   "Чиппи, подсказку!."
   "Неполнота данных. Подсказка невозможна".
   Так я и думал...
   Железяка хренова! Ну зачем ты мне? Зачем?!!
   - Оттуда ведь можно и не вернуться, - заметил я.
   - Можно. В этом  случае,  помимо  твоего  вознаграждения,  семья  получит
пособие. Значительное. По желанию - в валюте. В любом из банков  у  нас  или
заграницей. При не слишком расточительной жизни хватит лет на сто.
   Я снова промолчал, и Максютов истолковал это по-своему:
   - Половина  суммы  будет  переведена  на  твой  счет  еще  до  старта.  О
наследстве иди доверенности позаботься сам.
   Блин! Да за кого он меня принимает?!
   За человека, ответи