йся на курицу. Замер.
   - Тест окончен. Паша, программа.
   Снова невидимое движение мыши в волосатой лапе. И  -  отпущена  мышь.  На
планшете пригрелась, спит.
   Птичьи лапы пришли в движение. Титановые когти на  растопыренных  пальцах
глубоко вминались в почву. Робот легко взял подъем на бугор и  уверенно,  не
потратив лишней секунды, перемахнул окопчик одним гигантским махом. Все,  не
исключая громилу  оператора,  Разом  присели.  Когтистая  лапа  стремительно
прочертила полукруг над нашими головами, сверху посыпался Мусор. На  фуражку
Шкрябуна упал ком глины. "В следующий раз ведите робота в обход окопчика,  -
негромко, но веско сказал Максютов. - Если Монстр по нему шваркнет..."
   Топорищев фыркнул.
   Наращивая скорость, "Кэгон" рванул к туннелю.
   Красиво он шел, этот блестящий кольчатый червь  на  страусиных  ногах.  Я
залюбовался. А еще - сумел через плечо Максютова мельком взглянуть на  экран
монитора. Ни малейшей тряски от ходьбы - телекамера плыла  над  землею  так,
словно робот не шагал, а катился по ровной дороге на очень хорошей подвеске.
Умеют делать, подлецы. Навстречу текла сочная зелень еще не  везде  примятой
травы, мелькали  желтые  пятна  сурепки,  и  величаво,  заполняя  собой  три
четверти кадра, наплывал Монстр.
   На то, чтобы быстрым шагом спуститься от окопчика  ко  входу  в  туннель,
человеку потребовалось бы минуты две. "Кэгону" хватило одной.
   Я, ждал, что он, разогнавшись, так  и  влетит  внутрь,  однако  он  резко
затормозил перед самым входом.  Потоптался  на  месте,  повращал  блестящими
сегментами, вдвинул в темноту  перед  собой  наиболее  длинный  манипулятор.
Ничего не случилось.
   Тогда он медленно шагнул вперед, во мрак, и  пропал  из  виду.  Последним
исчез гидравлический коленный сустав - тот, что "назад".
   - Сигнала нет! - дискант оператора. Я оторвался от стереотрубы, но поздно
- экран монитора уже заслонили чужие спины. Приходилось верить на слово.
   - Паша, не горячись. Еще разок... Шумно сопел Шкрябун,  задышал  и  начал
вполголоса чертыхаться инженерный босс. Ясно...
   - Интересно: односторонняя или двусторонняя? - спросил  Топорищев,  ни  к
кому специально не обращаясь.
   - Что?
   - Вторая преграда. Первая - психологический барьер  вокруг  объекта.  Это
чисто биологическое, робот не почувствовал. А вон вторая. У входа.  Понятно,
что оттуда сюда электромагнитные волны не проходят - а обратно?
   - Прервите программу, - распорядился. Максютов. - Команду на возвращение,
немедленно!
   - Уже.
   Я почувствовал боль от вдавившихся в кожу наглазников стереотрубы.  Робот
не показывался.
   - Ну? - резко спросил Максютов. - Что-нибудь можно сделать?
   -  Кроме  текущей  информации  "Кэгон"   непрерывно   передает   импульсы
подтверждения работоспособности всех систем. Если импульсов нет...
   - Говорите толком: вы его потеряли? Это  максютовское  "вы"  вместо  "мы"
инженерный босс проглотил. Только чуть поморщился.
   -  Не  обязательно.  Возможно,   Объект   действительно   не   пропускает
радиоволн.., в обе стороны. В таком случае робот будет  продолжать  движение
до  тех  пор,  пока  не  выполнит  программу,  либо  пока  не  наткнется  на
что-нибудь, выходящее за пределы его сообразительности.
   - Например?
   - Скажем, на симметричную развилку.  Случай  буриданова  осла.  Тогда  он
остановится и пошлет запрос. Не  получив  ответа,  станет  ждать,  продолжая
посылать запросы, - Пока не разрядится?.
   - Нет, не более тридцати  минут.  При  повышенной  агрессивности  внешней
среды - менее. Он  сам  решит  сколько.  После  чего  начнет  возвращение  к
исходной точке тем же путем.
   - Значит, ждать? - спросил Максютов. Инженерный босс кивнул.
   - Подождем...
   - Не годится. Что можете предложить? Прямо сейчас?
   -  Информацию  с  "Кэгона"   можно   снимать   по   инфракрасному   лучу,
ультразвуковому каналу или кабельной связи, аналогично  и  рулить  им.  Один
"Кэгон" подготовлен для кабельного управления.
   - Сюда его. Две минуты. И сразу готовьте второй.
   - Уже третий. И последний этой модели.
   - Других моделей нет, что ли?
   - Есть, но...
   - Вот и выполняйте.
   Я понимал инженера. Всякий технарь жалеет хорошую технику, особенно когда
дополнительные поставки той  же  модели  под  большим  вопросом.  Продать-то
продадут, и даже, возможно, без излишних  бюрократических  проволочек,  зато
обставят уймой дополнительных условий, главным из  которых  наверняка  будет
скорейшее допущение к Объекту группы  японских  специалистов,  а  там  и  не
только японских... Это даже технарь понимает. Не дадут ковырять Объект  так,
как нам нравится, повяжут по рукам и ногам. Я бы непременно повязал.
   Так и будет. И Максютов это знает. Уже сейчас идет массированная атака по
всем линиям, от дипломатических до тайных: разрешить! допустить! согласовать
с международным сообществом! принять во внимание такое-то и сякое-то мнение!
космическая угроза - общее дело всего человечества!
   Знамо, что общее. Вот потому-то Максютов и торопится, оттого-то он  будет
жестоко  карать  за  малейшую  проволочку  и  неточность  в  исполнении  его
приказов.
   За свое вчерашнее глупое  своеволие  я  не  наказан  только  потому,  что
сэкономил ему немного времени и вообще победителей не судят. От  настойчивых
просьб  радетели  общечеловеческих  интересов   очень   скоро   перейдут   к
требованиям, угрозам, ультиматумам, подкрепят их  резолюциями  международных
организаций... Им страшно: вдруг тяжко больная страна нежданно получит  шанс
вновь стать второй супердержавой? Или даже первой? Страной, которая научится
отказывать наглецам? Не-ет. Не выйдет. Мы знаем, что нас сломают. Как бы  ни
изощрялись дипломаты, через неделю, две, самое большее через месяц к Объекту
придется допустить иностранных наблюдателей, а там, глядишь, и международный
координационный совет по взлому Монстра. Под эгидой, разумеется, ООН.
   Само собой, технику можно купить через третью страну. Но уйдет время.
   Солнце все выше поднимается над лесом. Становится жарковато.  В  ложбинке
за окопчиком тестирует сам себя второй "Кэгон".
   Конечно, нас видно из космоса. Как назло, на  небе  ни  облачка.  Если  я
посмотрю в зенит, оптика спутников сумеет различить,  какого  цвета  у  меня
глаза. Вероятно, нашим заклятым друзьям все мы, забившиеся, как тараканы,  в
бетонированную щель, известны поименно. Без сомнения, они  наблюдали  гибель
вчерашнего робота, безвозвратный уход в туннель сегодняшнего и  догадываются
о наших проблемах.
   Но решаем пока еще мы.
   - Ручное управление?
   - Да. Хватит с нас... - Записанный на пленку  голос  Максютова  непечатно
характеризует машинный псевдоинтеллект.
   Ночной  "разбор  полетов"   в   штабной   палатке.   Записи   размножены,
видеотехники хватает на всех, а если что-то упустишь при  первом  просмотре,
можно смотреть еще и еще. В видимых лучах и в инфракрасных. В  ультрафиолете
и рентгене. Как  угодно  и  как  удобно,  в  любом  наборе  условных  цветов
псевдоизображения. Моя записная книжка активирована - я обязан зафиксировать
и при необходимости вспомнить каждый кадр.
   Дабы не терять времени, ужин принесен сюда же. Он давно остыл. Что  может
быть противнее холодных пельменей? Только теплая водка, которой вдобавок  не
допросишься.
   Плевать.
   Волоча за  собой  тонкий  шнур,  робот  широким  полукругом  обходит  наш
окопчик, я вижу наши напряженные физиономии,  в  том  числе  свою.  Максютов
нахохлен. Топорищев жует папиросу. Третий робот движется  заметно  медленнее
первого и второго, зато не  собирается  долго  раздумывать  перед  входом  в
туннель, а шагает в черноту сразу.
   Третий и последний японский  "Кэгон".  Второй  погиб,  едва  проникнув  в
туннель, - вероятно,  был  поглощен  Монстром  так  же,  как  самый  первый,
вчерашний.
   Пожалуй, шаг в туннель дался роботу труднее предыдущего. Совсем чуть-чуть
- но труднее.
   - А преграда там действительно существует. - Голос  инженера  наложен  на
запись. Внутри Монстра звуков нет, шаги робота и то практически бесшумны.
   - Кто бы сомневался, - бурчит в ответ Шкрябун И отчего-то долго кашляет.
   - Если именно она глушит сигналы, можно поставить ретранслятор, вдвинув в
Объект лишь антенну.
   - Там посмотрим...
   Туннель полого идет  вверх.  Странно:  внутри  Монстра  вовсе  не  темно,
гладкие закругленные стены излучают мягкий желтоватый  свет.  Мощный  фонарь
робота работает зря. Подъем прекращается, и почти сразу туннель поворачивает
влево под прямым углом. Первого "Кэгона" нигде не видно.
   Голоса за кадром комментируют наложенную на  изображение  таблицу  снятых
параметров среды: радиоактивность - ноль; напряженность  магнитного  поля  -
шестьдесят процентов земной; температура среды - двадцать  два  по  Цельсию;
давление - соответствует наружному; состав воздуха: азот - семьдесят  восемь
процентов, кислород - девятнадцать, углекислота - почти два,  аргон  -  ноль
девяносто  три,  водяной  пар  -  ноль  пятнадцать,  следы  озона,   метана,
высокомолекулярных соединений...
   Топорищев громко хмыкает.
   В таблице еще много чего, но я уже фиксировал ее. При первом просмотре  и
перематываю пленку дальше.
   Шесть минут от начала работы в объекте. Робот продолжает движение.
   Развилка. Коридор разветвляется на два,  с  виду  совершенно  одинаковых.
Здесь должен был остановиться сбитый с толку первый робот. Здесь  он  должен
был ждать указаний от нас и, не дождавшись, повернуть назад. Может, он  даже
сделал это.
   Но его нигде нет.
   Из двух туннелей оператор выбирает правый. Ход ведет вниз,  затем  полого
вверх, далее начинается бесконечный поворот.
   На двенадцатой минуте от туннеля ответвляются сразу два  узких  коридора,
оба влево. Оператору велят проигнорировать  их.  Плавный  поворот  кончился,
начинаются крутые слаломные изгибы. Робот замедляет движение. Хорошо  видно,
как по стенам туннеля время от времени пробегает мелкая рябь.
   Двадцать седьмая минута. Снова развилка. Правый ход через десяток  метров
оканчивается темным колодцем  неизвестной  глубины.  Попытка  эхолокации  не
приносит успеха. Левый туннель выводит еще к одной развилке...
   Вот он!
   Наш  первый  "Кэгон"  неподвижно,  как  порядочный,  замер  на  распутье.
Странно: почему он не сделал этого раньше? Или у робота вдруг  появилась  не
предусмотренная программой свобода воли? С чего бы?
   С Монстра.
   Да вот же кабель!
   Загадка разрешается: оказывается, наш  управляемый  робот  описал  полный
круг и вернулся к первой развилке,  где  и  встретил  собрата.  Гироскопы  и
курсограф  тоже  не  врут.  По  каким  норам  шнырял  собрат  до  встречи  -
неизвестно. Все это по меньшей мере странно.
   " - А кто сказал, что геометрия  внутренних  помещений  Объекта  остается
постоянной? - голос Топорищева.
   Мы обмозговываем эту мысль.
   - Хм. Допустим, первый "Кэгон" не  встретил  ни  тут,  ни  далее  никаких
развилок...
   - Вот именно. И описал полный круг.
   - Значит, объект прокладывал туннель прямо  перед  роботом?  -  не  сразу
доходит до Шкрябуна. Он не говорит, а цедит.
   - А почему бы нет?
   - Можно проверить, - встревает инженер. - Подождем и посмотрим,  куда  он
двинется.
   - Нет уж, - решает Максютов. - Можно его оттуда вывести?
   - Да.
   - Ну так выводите!
   Оператор, сопя, пытается наладить управление первым роботом  от  второго.
Поздно! Мы наблюдаем гибель первого "Кэгона", заблудшего и найденного нами.
   Но не спасенного.
   Он просто проваливается в пол туннеля, словно в люк. Один  миг  -  и  его
нет. На месте исчезновения робота не остается никаких следов.
   - Сожрал, - голос Шкрябуна дрожит. - И этого...
   Я ловлю себя на том, что прислушиваюсь,  подсознательно  ожидая  услышать
чавканье, а то и урчанье принявшего пищу гигантского желудка,  -  но  внутри
Монстра по-прежнему тихо. Стереотипы...
   Я не  знаю,  что  думать.  Если  это  живое  существо,  то  оно  чересчур
механистично.
   А если это механизм, то он до омерзения живой.
   - Выводите робота, - командует Максютов. ЧтO не так просто: робот  должен
повторить   пройденный   путь.   Сейчас   нижний   сегмент   его    туловища
поворачивается,  раскрывается  и  принимается  заглатывать   кабель.   Робот
начинает совершать обратный круг.
   Тридцать пять минут.
   Сбиться с пути невозможно.  Направление  указывает  кабель.  Кроме  того,
робот и сам прекрасно помнит обратную дорогу.
   А дорога успела существенно измениться, Топорищев  оказался  прав.  Исчез
боковой ход с колодцем. Слева появился новый -  воронкообразно  сужающий-ВД.
Гладкий доселе пол туннеля  вспучен  впереди  странными  округлыми  кочками,
между ними вьется кабель.
   - Пожалуй, лучше на них не наступать...  -  В  голосе  Максютова  впервые
чувствуется неуверенность.
   Топорищев молчит.
   Высоко поднимая птичьи ноги,  робот  медленно  преодолевает  "кочкарник".
Дальше туннель ровен и по идее не грозит никакими неприятностями.
   Сорок восьмая минута. Два ответвляющихся  коридора,  кажется,  совсем  не
изменились. Или нет... Вон тот вроде стал немного шире...
   Пятидесятая минута... Croni!
   Здесь открывается неожиданная ложбина, и когтистые лапы "Кэгона" тонут  в
какой-то жиже. Впервые внутри объекта  слышен  звук  -  плеск  потревоженной
роботом жидкости.
   - Анализ! Продолжать  движение!  Робот  на  ходу  берет  пробу  одним  из
манипуляторов. Через несколько секунд экран покрывают колонки цифр.
   - Может, я ошибаюсь, по по-моему, это просто вода, - заявляет  Топорищев.
- Только грязная.
   - В смысле?
   - Органика. Не забывайте, объект накрыл часть болота...
   - Микрофлора?
   - Наверняка. Надеюсь, насчет обеззараживания, - Топорищев громко фыркает,
- уже все ясно. Кто там хотел поливать роботов карболкой?
   - Может, и лягушки там  есть?  -  злобно  спрашивает  Шкрябун.  Топорищев
игнорирует этот выпад.
   Идет пятьдесят вторая минута.  Робот  проходит  развилку  -  ту,  первую.
Оператор заставляет его обогнуть место гибели первого "Кэгона".
   Пятьдесят четвертая минута. Экран на мгновение гаснет, и тут же  меняется
точка съемки - теперь запись ведет камера, установленная на  треноге  по-над
нашим окопчиком. Перед нею шуршит трава -  кабель  стремительно  уползает  в
черную область Монстра. Вот он натягивается до звона, рвется и хлестко  бьет
по брустверу. Обрывок мгновенно ушмыгивает в туннель.
   - Еще один!.. - и Шкрябун  истерически  матерится.  Я  перематываю  ленту
вперед - в следующий  час  не  происходит  ничего  интересного,  а  на  свою
торчащую из  окопчика  обалдевшую  физиономию  мне  смотреть  тем  более  не
хочется. Я и сейчас могу посмотреться в зеркало - разница невелика.
   Вот в ложбинке стоят сразу два неказистых механизма на колесном ходу а-ля
старинный луноход. Это наши - проверенная, еще чернобыльских времен  техника
Они на два порядка глупее "Кэгонов"  и  на  три  порядка  безобразнее,  зато
несколько надежнее, а главное, в отличие от  импортной  техники,  это  легко
возобновляемый ресурс. Надо думать, Максютов жалеет, что не  сразу  начал  с
них.
   Оба гибнут - на тридцать  седьмой  и  десятой  минуте  соответственно.  В
первом случае в видеозаписи  удается  зафиксировать  смазанный  кадр  гибели
робота, во втором связь с ним попросту  обрывается.  Есть  новые  данные  об
изменении геометрии ходов: один робот обнаружил в левом коридоре сразу после
первой развилки еще одну; второй все десять минут своего функционирования  в
объекте двигался по прямому туннелю, не встретив  никаких  развилок  вообще.
Ничего не ясно, кроме одного: об идее картографирования ходов надо забыть, и
чем скорее, тем лучше.
   - А вы заметили: среди ответвлений нет ни  одного,  ведущего  вертикально
вверх? - не то вопрос, не то утверждение Топорищева.
   - Ну и что? - нервно реагирует Шкрябуя... Его колотит. На его месте я  бы
постарался лучше владеть собой.
   Топорищев закуривает очередную папиросу и не отвечает.
   Готовится последний за истекший день робот, шестой.  Он  проживет  внутри
Монстра долго, больше  часа,  обследует  два  пустых  тупиковых  коридора  и
окончит свое существование в точности так же, как остальные'. Я не стану еще
раз смотреть, как он медленно ползет по кишкам чудовища,  -  ничего  такого,
что стоило бы изучить подробно, в той записи нет. Вместо этого я кручу сцену
подготовки робота, которую небрежно пролистнул при первом просмотре - и зря.
   Робот развернут так, что в кадр попал  лишь  краешек  Монстра,  остальное
пространство занимает лужок, и вот по этому-то лужку со стороны бетонки, где
замер пыльный автобус, к нам приближается  внушительная  процессия  людей  с
чемоданами. Кто разрешил? Почему?
   Сопровождающий - Коля Штукин - со всех ног бежит  докладывать  Максютову.
Так,  ясно...  Началось.   Покинув   окопчик,   Максютов   идет   навстречу.
Генерал-майор Родзянко тоже тут как тут.
   Впереди процессии на манер  форштевня  движется  невзрачный  человечек  с
брюшком навыкате. На  голове  человечка  -  шапочка  а-ля  академик  Павлов,
пиджачишко расстегнут, галстука нет,  брюки  мятые,  шнурки  на  ботинках  -
развязаны. Ну, ясно. Знаю я это академическое кокетство.
   Слышу свой кислый вопрос:
   - И это все нам?
   - Здесь  три-четыре  деятеля,  Алексей  Сергеевич,  -  неприятно  смеется
невыспавшийся Коля. - Остальные - пешки. Подай, принеси, проведи  измерение,
настрочи отчет... Вон тот впереди - академик  Фогель.  Остальная  шобла  при
нем.
   - Фогель, Фогель...
   - Иосиф Израэлевич.
   Тьфу ты, я не о том! Тоже математик?
   Биолог. В авторитете. Говорят, светлая голова.
   - Уже лучше. Наш?
   Ненужный вопрос. Финансирование исследований пока идет  через  Нацбез,  а
кто платит за музыку, тот и  выбирает  музыкантов.  Времена  бескорыстных  и
беспристрастных ученых прошли и больше не вернутся. И я быстро поправляюсь:
   - Они с Топорищевым что, друзья? Коля фыркает.
   - Побойтесь бога, Алексей Сергеевич. У Топорищева - и друзья? Они  просто
терпят друг друга.
   Ладно и так. По идее, даже лучше - может, не сразу сговорятся против  нас
ученые  мужи,  коли  наши  дела  пойдут  в  направлении,  не  ими,   мужами,
предусмотренном...
   - Кстати, наши Невтоны из Академии Фогеля тоже не особо жалуют, - интимно
сообщает Коля. - Та еще язва? -  догадываюсь  я.  -  Она  самая.  Прободная.
Двенадцативерстной кишки.
   - Какой-какой кишки?
   - Двенадцативерстной. -  Коля  хихикает.  Топорищев  уже  просмотрел  эту
запись. Просмотрит и Фогель. Мы с Колей просто вовремя  не  сообразили,  что
наш треп записывается на пленку. Наплевать.  Но  вздрючки  от  Максютова  не
миновать, особенно мне - за то, что не одернул невоспитанного молокососа.
   В запись прорывается посторонний голос  -  оператор  проверяет  микрофоны
робота, среди коих имеется  И  остронаправленный.  Один  румяный  из  группы
новоприбывших интересуется жилищными условиями и ссылается на радикулит,  не
позволяющий ему, румяному,  спать  абы  где.  Радикулит,  ясное  дело,  надо
беречь, и румяному что-то обещают.
   - Будущий филиал института внеземных культур,  -  ерничает  Коля,  и  мне
приходится напрячь чип, чтобы  уточнить  цитатную  основу  его  ехидства,  -
сознаваться в собственном невежестве непедагогично.
   - Угу.
   - Это еще что, - вздохнув, сообщает Коля. - Сейчас опять поеду.  Советник
по национальной безопасности вот-вот  прилетит...  Министр  по  чрезвычайным
ситуациям тоже интересуется посмотреть. И куча шишкастых с ними.
   Слышу свой сдавленный стон. Коля деликатно скрывает смешок - он набивался
именно на такую мою реакцию.
   Ладно, пусть получит свое маленькое удовольствие.
   Я прокручиваю запись до момента  гибели  робота.  Во  г  он  движется  по
туннелю как ни в чем не бывало.  И  в  следующую  секунду  -  проваливается,
словно в трясинную дыру, почти со скоростью свободного  падения.  Место  его
гибели не какое-нибудь новое, тут уже