",  голову  даю  на
отсечение.
   Ценную свою голову. С рубцом от удара, полученного в детстве при  падении
с чердачной лестницы, с едва заметным, но тем не менее  неправильным  зубцом
на  энцефалограмме  и  счастливо   включившимися   компенсаторными   цепями,
избавившими меня от судьбы олигофрена.
   Оказалось, что медики отметили эти факты еще до моего зачисления в  отряд
космонавтов, но меня ими, естественно, не  стали  отягощать.  Они  отяготили
Максютова, а уже он рассказал мне - в подтверждение моей  гипотезы.  Вернее,
моей и Топорищева. Тот как-то спросил, ни к кому  специально  не  обращаясь:
"Вы представляете себе, какими должны  быть  люди,  живущие  в  такой  среде
обитания?" А я вспомнил тех, вмурованных в стены, их безвольно раскрытые рты
с отвисшими губами, их бессмысленные пустые глаза... И, когда меня  заметили
настолько, что начали со  мной  спорить,  удачно  привел  в  пример  уездную
психиатрическую больницу в Клин-Бильдине и еще три-четыре случая  из  нашего
архива аномальных явлений.  Даже  во  внешней  активности  Монстра,  с  виду
совершенно непредсказуемой, прослеживалась определенная система: он  никогда
не трогал слабоумных, независимо от причины их слабоумия!
   Ценная моя голова... Ценная лишь наполовину, иначе Монстр не  сообщил  бы
мне о неполном соответствии стандартам.., теперь понятно каким.
   Конечно, это пока гипотеза - вернее, она была гипотезой ко времени  моего
второго  и  пока  последнего  проникновения   в   Объект.   Какие   эволюции
претерпевает гипотеза сейчас - не знаю. Максютов сразу отнесся к  ней  резко
отрицательно. Но на этой гипотезе уже можно было  кое-что  строить,  как  на
фундаменте, это даже Топорищев признал. Я видел, как у него горели глаза.
   Мы ждали, что Монстр не потерпит внутри  себя  ничего  постороннего  -  а
этого  не  случилось.  Мы  ждали  гибельных  ловушек  на  пути   роботов   и
добровольцев - а их не было. Монстр хорошо изучил нас, он  знал,  что  среди
людей есть те, для кого он предназначен. Это для них он  открыл  туннель,  а
дальше работал как фильтр, пожирая  предложенную  ему  неорганику,  сохраняя
полную информацию о попавших в него живых неразумных  тварях  и  вышвыривая,
как мусор, тварей разумных.., но не похожих на его хозяев.
   И безумное предположение Топорищева о том, что Монстр  явился  к  нам  из
будущего, лишь поначалу казалось мне болезненным бредом бедняги,  свихнувшем
мозги на неразрешимой загадке. На кого рассчитана такая среда обитания -  на
умного головастика с атрофированными мышцами и половыми органами? Как бы  не
так. На абсолютно неземное существо  -  отвратного  членистоногого  гада  из
фантастических  фильмов?   На   неведомо   каким   полем   структурированный
энергетический сгусток? Ага. Да я же видел, на кого  она  рассчитана!  Разве
Монстр пустил бы меня дальше внешних  коридоров,  будь  иначе?  Хотел  бы  я
взглянуть одним глазком, как пещера Нирваны охмуряет хотя бы  осьминога,  не
говоря уже об инопланетном организме...
   И наконец: он разговаривал со мною! Очень мило с его стороны. Прежде  чем
вышвырнуть, колебался, дважды сообщил мне о неполном соответствии - нет,  не
словами, но так, что я хорошо его понял.
   Конечно, он не был животным, не был и зондом в том смысле,  какой  обычно
вкладывается в это слово. По Топорищеву, он был  фрагментом  среды  обитания
вида  хомо  сапиенс,  перенесенным  (или  перенесшимся9)  к  нам  из  весьма
отдаленного будущего. Интересная у потомков среда обитания.., этакая  вполне
вещественная ноосфера,  разросшаяся  на  всю  поверхность  планеты,  отчасти
разумная, абсолютно безопасная для своих и  избавляющаяся  от  чужих,  нежно
заботящаяся о людях.., если, конечно,  они  все  еще  люди..,  создающая  им
привычный  комфорт,  вплоть  до  набора  необходимых  эмоций,  и,  вероятно,
телепортирующая синтезированную пищу прямо им в желудки...
   А заодно  регулирующая  прирост  населения?  Как  бы  не  так  -  активно
осваивающая Галактику! Вот она, триумфальная поступь по просторам  вселенной
не человека  -  его  сильно  поумневшей  среды  обитания,  далекого  потомка
построенного австралопитеком шалаша из банановых листьев,  и  совершенно  не
важно, была ли эта среда некогда создана человеком в готовом виде или как-то
эволюционировала сама. Двухкилометровый фрагмент-зародыш, отпочковавшийся от
материнской ноосферы, несший в  себе  достаточную  популяцию  людей  в  виде
информационных блоков, ищет подходящую  планету  у  подходящего  светила  и,
найдя, начинает осваивать. Вряд ли в Галактике  мало  землеподобных  планет.
Нет кислорода и воды?  Не  страшно,  можно  синтезировать.  Велик  океан,  а
материки и острова чересчур разбросаны? Не  беда,  можно  осваивать  участки
суши  по  частям,  начав  с  самого  большого,   и   почковаться   по   мере
необходимости, а можно стянуть сушу в единый материк или  поднять  океанское
дно, подгадав увеличение жизненного пространства к  тому  времени,  когда  в
Монстре станет тесновато...Куда ему спешить? У него впереди много времени..,
очень много.
   Нооспермия  -  так  назвал  это  Топорищев  и,   кажется,   был   доволен
изобретенным термином. Шмыгая аллергически распухшим шнобелем, очень похожий
на пугающе злого сказочника Андерсена, ядовито и неприятно хохотал:  "Съели,
да? Вот вам сфера разума по Вернадскому,  вот  вам,  господа  цари  природы,
величие человека! Вот вам освоение  космических  глубин!  Схавали?  -  и  он
заходился  кашлем.  -  Создали  себе  хозяина,  а?  Ведь  создали?..  Ха-ха.
Смейтесь, это ведь смешно! Утилизатор, друг мой, сжуйте эту бумажку! Дорогой
стереовизор, покажите-ка нам что-нибудь  приятственное!  Кабина  нуль-Т,  не
откажите в любезности перенести нас куда-нибудь  по  своему  усмотрению,  но
только чтобы там было кайфово! Многоуважаемый сортир, позвольте побеспокоить
вас своим посещением!.."
   Фогель спорил, но взамен ничего не предлагал.  Топорищева  же  несло.  Он
строил гипотезу с легкостью и увлечением ребенка, возводящего из песка замок
с башнями.
   - Аномальные зоны с "эффектом отталкивания"  -  чистейшая  дифференциация
людей по какому-то признаку. Теперь-то  мы  знаем,  кто  тут  агнцы,  а  кто
козлища! Найденная планета оказалась слишком  похожей  на  Землю  -  на  его
Землю. Монстр узнал о наличии цивилизации - примитивной, на его взгляд, -  и
пытался определить свое отношение к нам. Может, нам повезло, что мы пока еще
столь примитивны. Честное слово, я не знаю, как он повел бы себя, если бы мы
умели эффективно лечить слабоумие! - и он фыркал,  тщетно  пытаясь  сдержать
смех, и мотал головой, как лошадь. - Чего церемониться с теми, кто мешает  и
вдобавок не соответствует кондициям его хозяев!
   - Вот именно: опасность для всего человечества, - осторожно вякал я.
   - Ерунда! - грохотал Топорищев. - Чушь! Никакой особенной  опасности  для
человечества не существует. Ну, покроет он собой всю  Евразию  с  Африкой  в
придачу, и что с того? Человеческая цивилизация сохранится  на  континентах,
которые ему пока не нужны и не скоро понадобятся.  Теоретически  он  мог  бы
отпочковать от себя  несколько  объектов  поменьше,  этаких  монстриков  для
Америки, Австралии  и  крупных  островов  -  но  зачем  ему  разрушать  свое
топологическое единство, захватывая новые территории? Для кого? Пока что ему
за глаза хватит Старого Света. Люди не умеют плодиться мгновенно, независимо
от того, дебилы они или нет. Хотите верьте, хотите нет, но  в  своей  основе
Монстр глубоко рационален. Во всяком случае, я совершенно убежден, что у нас
в запасе минимум двадцать миллионов лет, а за это время, уж поверьте,  умрет
либо ишак, либо эмир. Или человечество найдет, что противопоставить Монстру,
или прекратит свое существование по не зависящим от Монстра причинам. Не-ет,
судьба человечества не беспокоит меня нисколько...
   Возможно, она его и вправду  не  беспокоила,  настолько  он  был  наивен.
Разумеется, можно кое-как прожить и в дрейфующем Новом  Свете  на  постоянно
трясущейся земле подальше от опасных горных районов и городов, скорее всего,
малыми сельскими общинами. Перспектива...
   А  миллиарда  четыре  беженцев?  Какая  страна  согласится  удвоить  свое
население за счет иммигрантов, кому они нужны? Вот  когда  ядерные  арсеналы
перестанут быть сдерживающим началом! Начнется, понятно, с попыток ракетного
шантажа, вряд ли успешных... А что терять гибнущей стране?
   Максютов - тот не верил ни единому слову. Свирепея, двигал  желваками,  с
отвращением спрашивал:
   - Ну хорошо. Допустим такую.., фантастику. Тогда объясните, почему Объект
явился к нам, а не остался в этом вашем будущем?
   А Топорищев устрашающе шмыгал шнобелем и снова хохотал:
   - Вы лучше спросите, почему в нем застаивается болотная водичка и  бегают
свиньи, а заодно почему еще до приземления он совершил  немало  бестолкового
на земной поверхности. Вот по той же причине  он  и  проколол  время  вместо
пространства!  Вы  что,  всерьез  захотели  идеальной  точности  от  сложной
неравновесной системы? Как же,  получите  вы  точность.  Ошибся  он,  теперь
понятно? Допустим, та  ноосфера  тоже  ошиблась  при  репликации.  Сотворила
уродца. Он же действительно  Монстр,  урод,  он  болен  с  самого  рождения,
неужели вы не разглядели этого до сих пор?!..
   Ничего себе - болен!
   Что люди науки умеют  лучше  всего,  так  это  озадачить,  а  дальше  иди
разбирайся как умеешь.
   А я умею?

***

И снова омут боли. Тупой гвоздь. И река. Вынесла меня из омута, качает на волне. Наверно, на реке перекат - я слышу журчанье воды.
   "Тесет лусей, бежит лусей..."
   Куинджи. Поленов. Хиросигэ.
   Зачем они мне? Мой чип с  готовностью  покажет  любой  из  тысяч  мировых
шедевров, только допроси, и не копию, а подлинник. Но приятно.
   Кажется, мне сделали перевязку, пока я был в забытьи. Это хорошо. А вода,
оказывается, журчит по оконным стеклам и подоконнику - там  лупит  настоящий
августовский ливень с грозой, один из последних в году, скоро  на  смену  им
придет холодная мелкая морось. Кончилось лето жаркое, Шхельда белым-бела...
   С ума сошел. Какая еще Шхельда?
   Осень, дождями шаркая...
   Еще рано, нет пока осени. Есть нежаркий влажный  август,  редкие  раскаты
уходящей грозы да неожиданно  выглянувший  в  просвет  солнечный  луч.  Есть
больничная палата без  единой  трещины  на  белом  потолке,  морфий  да  мой
развороченный бок. А  в  сотне  километров  от  меня  -  якобы  больной,  но
растущий, как на дрожжах, Монстр.
   К началу  августа  он  полностью  перегородил  Чепцу.  Река,  однако,  не
разлилась. Внутри Монстра особенной сырости не  ощущалось,  но  вода  как-то
просачивалась сквозь него. Ниже по течению ее брали на  анализ  -  вода  как
вода, а насчет рыб и лягушек я не спрашивал.
   Теснимая изнутри охраняемая зона пучилась  вширь,  оставляя  на  съедение
Монстру колючую проволоку на  столбах,  контрольно-следовую  полосу,  вышки,
бункеры, блокпосты... Теперь никто из впервые увидевших  Монстра  не  сказал
бы, что здесь когда-то был свинокомплекс, а подъездная бетонка укорачивалась
на десятки метров в сутки. Еще  в  июле  пришлось  прервать  железнодорожное
движение на линии Вятка - Пермь. МВД  сочло  за  благо  спешно  эвакуировать
ближайшую к Монстру исправительную колонию.
   Мы теряли технику, теряли  и  добровольцев.  Саша  Скорняков  пошел,  был
вышвырнут и порвал коленную связку, приземлившись на пень. Теперь лежит. Еще
одного добровольца выстрелило настильно - почти  успев  раскрыть  купол,  он
погасил часть скорости, отделавшись разрывом почки  и  смещением  позвонков.
Лежит и долго не встанет. Президент Академии наук споткнулся  на  ступеньках
бункера, покатился, сломал бедро. Лежит. Топорищев на это только  и  сказал,
что есть, видно, в жизни  справедливость.  Группа  иностранных  наблюдателей
разрослась   в   форменную   толпу   -   пришлось   строить   дополнительные
наблюдательные пункты  и  еще  один  поселок.  Фогеля  назначили  формальным
руководителем российской части проекта, он брюзжал, что тратит уйму  времени
на бесконечные  совещания  и  согласования.  Теперь  мы  уже  не  смогли  бы
уничтожить Монстра, даже если бы страстно желали. И если бы доподлинно знали
как.
   Нам бы просто не позволили этого сделать.
   А Бостон все-таки тряхнуло, на первый случай несильно. И  Рио...  Хорошо,
что каменный Христос на Корковадо устоял, страшно подумать, как он, кренясь,
падал бы - руки вразлет, - словно желая  обнять  разбегающихся  из-под  него
несчастных...
   Тьфу. Что нам Рио. В белых штанах. Своих проблем мало?
   Один из блокпостов был обстрелян из гранатомета. Обошлось без  потерь,  а
террористов взяли живыми. Двое парней  и  девушка,  желавшие  приобщиться  к
святыне, чему и помешал блокпост, лепетали несусветную чушь.
   Обыкновенные монстропоклонники - наши, родимые, доморощенные...
   С точки зрения  генерала  Родзянко,  хуже  всего  было  то,  что  местное
население из пятикилометровой зоны пыталось правдами и неправдами  вернуться
в свои покинутые, обреченные деревни, и в двух случаях  исход  этих  попыток
оказался  трагическим.  Повторялась  чернобыльская  история:  даже  если   в
запретной зоне будет стоять громадный, хорошо всем видимый пресс,  аккуратно
давящий в лепешку всякого, кто войдет  в  зону,  желающие  войти  все  равно
найдутся. Это неизбежно. Все-таки человек нисколько не  более  логичен,  чем
Монстр.
   Максютов не хотел  пускать  меня  внутрь  второй  раз,  ох,  не  хотел...
Застоявшись без дела, я просился сам.
   - Не спеши на тот свет, Алеша. Вышвырнет ведь. Как щенка.
   - Он не хранит  в  памяти  информацию  о  выброшенных  э..,  объектах,  -
возражал я. - Вернее, субъектах. Выбросил - забыл. Иначе тех, кто  входил  в
него повторно, выбрасывало бы сразу.
   - Ну допустим... - соглашался и не соглашался  Максютов.  -  Он  расколол
тебя раз, расколет и другой. Сразу, не сразу - а выбросит.
   - А разве я собираюсь остаться в нем жить? - контратаковал я.
   Вряд ли моя настойчивость взяла верх - скорее Максютов почувствовал,  что
мне в самом деле пора. Что-то надо было делать. Эксперимент проходил  ночью,
под прикрытием отвлекающей легенды, о нем знал узкий круг лиц.
   Плавки я все же себе отспорил. Чего уж мелочиться,  когда  на  мне  такие
предметы одежды, как парашютная сбруя, каска с камерой и передатчик. Войти в
Объект совершенно нагишом, конечно, можно, но я сделаю это  не  раньше,  чем
научусь летать.
   Входной туннель. Лабиринт ходов. Я дал себя поймать, как и в прошлый раз.
   Монстр не вышвырнул меня сразу. Наверное, он действительно стер  меня  из
своей памяти как не стоящую внимания мелочь. Но  "неполное  соответствие"  я
почувствовал очень отчетливо.
   Чужой. Безвреден, но не нужен. Лишний. Рано или поздно - выброс.
   Как приговор.
   Я собирался исследовать второй коридор, ведущий из  пещеры  Нирваны.  Так
было условлено, таково было мое задание, и только в  случае,  если  бы  этот
путь никуда не привел, я должен был вернуться в пещеру Нирваны и ждать - что
получится? Это тоже было интересно - всем,  кроме  меня.  Сидеть,  Бобик!  В
крайнем случае десять "же" при выбросе  и  электроудар  пробудили  бы  тебя,
майор Рыльский, от сладкой неги, прежде чем судорожное  хватание  за  кольцо
парашюта лишилось смысла.
   Но вышло иначе. Я упал с небольшой высоты на дно широкого колодца.  Здесь
лился тот же свет, но более  тусклый,  чем  в  коридорах.  Слабо  светящийся
потолок маячил где-то очень высоко, я не сумел оценить его высоту. Ни  хода,
ни отнорка, ни щели в идеально гладких - не  вскарабкаться  -  стенах.  Кому
нужен колодец внутри Монстра? зачем он?
   Еще одна ловушка? Что-то чересчур примитивная.
   Я уселся на мягкий пол колодца, затем почему-то  решив,  что  не  следует
допускать прямого контакта моей сбруи с телом Монстра,  вскочил  на  ноги  и
стал ждать.
   Монстр безмолвствовал.
   Что он задумывал? Кому, как не мне знать, как  скверно  чувствуешь  себя,
когда не можешь понять мотивацию поступков клиента и  тычешься  наугад,  как
подопытная крыса в лабиринте. Кстати, удачный  образ  как  раз  для  данного
момента... Но кто клиент в паре "Монстр - я"?
   А что, это мысль. Почему  я  должен  тупо  ждать,  что  сделает  со  мной
посторонняя сила, вместо того чтобы попытаться сделать что-то самому?
   Для начала  я  начал  приплясывать,  как  придурок.  Захныкал  и  тут  же
засмеялся. Высунул язык. Плюнул вверх и, изловчившись, подставил под  плевок
лицо. Дико взвыл. Заметался  в  четырех  стенах.  Рухнул  на  четвереньки  и
попробовал копать пол, выбрасывая землю между ног. Ну? Эй,  среда  обитания,
отзовись, вот он я, твой обитатель! Не похож?
   Среда никак не реагировала. Минут через пять я оставил  попытки  закосить
под слабоумного, успокоил  встревоженного  Максютова,  а  еще  через  минуту
заподозрил  себя  в  наивности.  Известное  дело:  ординарный  человек,  как
правило, в слабоумии не талантлив. Любой психиатр расколол  бы  меня  в  три
секунды, так что уж говорить о Монстре, лезущем прямо в мозги?
   Почему бы для эксперимента не запустить сюда нормального олигофрена?
   Кстати, они тут есть. Сидят в той стене, что не стена, а барельеф  "Битва
богов с гигантами", если не слишком вглядываться в  дебильные  физии  тех  и
других. Месиво тел. Змеиный клубок. Для чего, интересно, Монстр показал  мне
это? Приглашал присоединиться?.. Да нет, вряд ли. Я для такого дела рылом не
вышел, вот что меня радует больше всего...
   Стоять мне надоело. Я сел на  корточки  и  принялся.  Думать  о  гипотезе
Топорищева. Конечно, ошибочный прокол времени вместо  пространства  -  очень
искусственное предположение, но что делать, если более простые объяснения не
проходят? Тогда получается  просто  забавно:  зародыш  продвинутой  ноосферы
находит планету, очень сильно напоминающую привычную ему  Землю,  правда,  с
недостатком углекислоты в атмосфере, населенную примитивными аборигенами,  и
теперь принимает нас за каких-нибудь, прости Господи, тау-китян, похожих  на
его хозяев так же, как фальшивый банковский  билет  похож  на  настоящий.  И
поступает - благородно! Никакой охоты на человечество. Новая среда  обитания
не жрет подозреваемых в разумности аборигенов - попросту вышвыривает  их  из
себя, и пусть они сами позаботятся о том, чтобы не превратиться  в  отбивную
при приземлении. Правда, в перспективе они все равно обречены на  вытеснение
и вымирание, вроде могикан или гуанчей, - но что это, спрашивается,  как  не
осколки чисто  человеческой  этики?  Разумные  разумных  не  едят  -  просто
убивают, не всегда замечая это.
   Вряд ли Объект  отзывался  на  мои  мысли,  но  только  потолок  колодца,
маячивший прежде в недосягаемой вышине, потемнел  и  как  будто  стал  ниже.
Вроде опускающегося поршня. Словно у Монстра вдруг  прорезался  юмор,  очень
поганого свойства, но все же человеческий... - Нет, показалось.
   Тоска... Здесь не случается ничего. Какой-то колодец Бездействия  -  сиди
хоть до седых волос, ничего не высидишь. Может, это все-таки ловушка?
   Может быть. Ну почему  я  не  пошел  в  бухгалтеры?  Размеренная  работа,
стабильная зарплата, никаких длительных командировок, и домой можно являться
вовремя, к шести часам, включать телевизор и в  ожидании  ужина  смотреть  с
Настькой футбольные матчи и тупые  телевикторины,  а  когда  обоим  надоест,
катать ее на спине, изображая то лошадь, то верблюда, но стараясь не слишком
трясти, чтобы не прикусила язык...
   А ведь я ударил ее однажды... Всего-то за то, что она исчеркала  маркером
новые обои и рукопись только что законченного Машей перевода.  Ну  могла  ли
она понимать, что делает? А я ей - оплеуху...
   Врешь, мразь! Если бы ты действительно любил ее, как свое продолжение  на
этом свете, разве ты  старался  бы  приходить  домой  попозже,  оправдываясь
прорвой работы, чтобы только застать дочь уже спящей, чтобы  не  слышать  ее
и