ов ВВС и ракетчиков к  счастью  не  было  обнаружено,  поэтому  чудом
уцелевшие русские военные части были обречены на полное уничтожение. Уже  на
подлете к  Курску  американские  летчики  с  удивлением  отметили  на  своих
приборах  появление  неопознанного  летательного  объекта,  и,  если  бы  им
оказалась летающая  тарелка  инопланетян,  они  бы  меньше  обеспокоились  и
удивились,  но  это  был  русский  "Миг".  Самолеты  радировали  на  базу  о
нападении,  мгновенно  разделились  и  попытались  охватить   приближавшийся
русский истребитель в  клещи,  но  это  не  удалось.  Они  снова  попытались
повторить маневр и опять безуспешно. Но третий раз  Антону  надоела  игра  в
кошки-мышки.  Он  пошел  в  лобовую  атаку,  парализовав  волю  американских
летчиков, которые потеряли способность держать штурвал и менять  направление
полета. Они молча смотрели, как русский истребитель приближается,  не  меняя
курса и не стреляя. Вот  уже  отчетливо  стало  видно  выпуклое  стекло  его
кабины,  блестит  краска  на   плоскостях   и   подвешенных   под   крыльями
многочисленных ракетах. Он красив и страшен одновременно,  этот  остроклювый
хищник. Поэзия смерти летит на его крыльях, обгоняя звук.
   Танкисты, сидевшие на бронированных башнях  своих  машин,  задрав  головы
смотрели за происходящим в небе. Эшелон третий день шел в Москву, но ни  его
комендант, ни командир танковой части понятия не имели о том, что Россия уже
захвачена американцами. А схватку истребителей принимали за  аэрошоу,  каких
много стало в последнее время свободной торговли крупнокалиберным оружием.
   В последнюю секунду, когда американские летчики, исходя ужасом, увидели в
пяти  метрах  прямо  перед  собой  неизвестный  русский  истребитель  и  его
абсолютно пустую кабину, Антон резко взмыл  вверх,  опалив  их  огнем  своих
разогретых дюз. К летчикам вернулись все их возможности, но  два  F16  Eagle
одновременно свалились в штопор, вспыхнув  огненными  столбами  недалеко  от
железнодорожного узла.
   Антон почувствовал себя победителем. Он уничтожил двоих  захватчиков.  Но
его первое приключение в России на этом не закончилось. Неожиданно  внимание
Антона   привлекли   еще   три   эскадрильи    американских    истребителей,
приближавшиеся с востока. Самолеты противника летели ровным  строем,  словно
на параде. Гризов недовольно поморщился в душе,  потому  что  разбираться  с
каждым в отдельности ему  не  хотелось  -  времени  не  было.  Он  торопился
разыскать спрятавшегося где-то Бергмозера. Поэтому навстречу  приближавшимся
эскадрильям   американцев   вырвался   рожденный   в   бескрайних   пустынях
смертоносный ураган. Он закручивал воздух от Земли и до самых далеких  звезд
в упругую спираль, нес в себе пылающий жар песков и необузданную мощь ветра,
запах раскаленных камней и стоны умерших от жажды путников. И ничто  уже  не
могло  его  становить.  Ровный  строй  эскадрилий   мгновенно   сломался   и
разрушился. Истребители хваленого "Топ-Гана"  рванулись  в  разные  стороны,
спасая свою жизнь, пытаясь избежать встречи с  разбушевавшейся  стихией,  но
было уже слишком поздно. Кто к нам с мечом придет...  Их  подхватил  могучий
воздушный поток и закрутил в бешеном танце смерти. Они кружились как волчки,
с бешеной скоростью вращаясь вокруг своей оси. Бились друг о друга кабинами,
хвостами,   крыльями.   Дробились   на   составные   части,   взрывались   и
рассыпались... Когда спустя пять минут небо над  Курском  неожиданно  быстро
очистилось от сора и песка, в нем не было  видно  уже  ни  одного  самолета.
Только птицы, с наслаждением встретившие  начавшийся  вслед  за  пронесшимся
ураганом теплый дождь.
   С  трудом  взяв  себя  в  руки,  усмирив  бушевавшую  в  груди  ярость  к
оккупантам, и локализовавшись легким туманом над Волоколамским шоссе,  Антон
приступил  к  главному  -  поискам  Бергмозера.  Где  могла  прятаться   эта
астральная сволочь( После того как их всосало в тоннель смерти, Антон вообще
не был уверен, что дух черного полковника вышел в мир в  его  времени,  хотя
сам он снова сюда попал. И все же, сейчас с Антона спали оковы  заклятия,  и
он стал чувствовать  в  сто  раз  сильнее  и  дальше.  Он  отчетливо  ощущал
невидимое присутствие Бергмозера в  этой  стране,  несмотря  на  то,  что  в
России, по всему было видно, хозяйничали  американские  солдаты,  постепенно
бравшие под контроль все важнейшие опорные пункты, города и узловые станции.
Не исключено, что Антон своим присутствием помешал полковнику разобраться  с
захватчиками,  но  так   уж   сложилась   судьба.   Поэтому   Гризов   решил
самостоятельно разделаться с американцами после уничтожения Бергмозера,  тем
более, что сил в нем вдруг обнаружилось бездонное количество. Хватит,  чтобы
изменить  постоянные  орбиты  вращения  планет   Солнечной   системы,   если
понадобится, не то что разобраться с парой-тройкой неприятельских армий.
   Без неизбежных трудностей вторжение, конечно, не могло обойтись.  Слишком
уж большой была  Россия.  Это  ее  не  раз  спасало.  Не  один  "Блиц  Криг"
разноплеменных агрессоров захлебывался на бесконечных российских  просторах.
Конечно, не просто потому, что они бесконечные, но и это сыграло свою  роль.
Русским армиям всегда было куда отступать, пока не разозлятся  основательно.
Ни один агрессор не смог добраться посуху до  берегов  Северного  Ледовитого
океана - слишком уж далеко. Вот каким-нибудь датчанам отступать,  даже  если
очень захочешь, просто некуда. Поэтому  приходится  быстро  сдаваться.  А  у
русских всегда была возможность для маневра. Вот и сейчас, как ни  старались
американцы, но кроме наступательных  частей  ВВС,  добрую  четверть  которых
Антон уничтожил, кроме десантников ничего в запасе у них не  оказалось,  что
бы подчинить себе полностью столь огромную территорию. Вот  и  передвигались
пока по этой территории свободно российские  танковые  части,  мотопехота  и
стройбат,  которые,  как  выяснилось,  абсолютно  не  подвержены   действиям
излучения   "Фабрики   грез".   Патерсон,   расположившись   в   захваченном
недостроенном подземном бункере президента  России  под  Москвой,  подвергал
столицу  русских   периодическим   бомбардировкам.   Одновременно   с   этим
тактические  истребители  и  стратегические  бомбардировщики,  быстро  обжив
пустовавшие по неизвестным причинам аэродромы российской авиации, рыскали по
стране в поисках бродячих дивизий и уничтожая их по  возможности.  В  скором
времени  Патерсон  ожидал  прибытия  из  СНШ  новых  пехотных  дивизий   для
подкрепления и развития успеха, а пока не имел возможности сделать  что-либо
большее. Несколько удивляло Патерсона внезапное прекращение  связи  с  Генри
Хольцманом по всем каналам связи, но срок  прибытия  дивизий  поддержки  был
оговорен  заранее.  Антон  подозревал,  что  ждать  подкрепления   Патерсону
придется очень долго.  Скорее  всего,  оно  никогда  не  прибудет,  а  Генри
Хольцман никогда больше не выйдет на связь. Но полковник Патерсон  этого  не
знал. Уяснив ситуацию, Антон оделил  блуждающие  российские  дивизии  частью
своей космической энергии, сделав  их  невидимыми  для  врага,  и  полностью
посвятил себя поискам заварившего всю эту кашу Бергмозера. Ведь там, где был
он, была сейчас и Катя.
   Воззвав к высшим духовным силам своей  души,  Антон  вошел  в  контакт  с
высшими силами мира и распространился по Евразии, одновременно  распылившись
по всем православным храмам, католическим костелам,  мусульманским  мечетям,
буддийским пагодам, и душам хороших людей. Он  висел  незримым  облаком  под
куполами церквей и над вершинами Тибетских гор  в  ожидании  помощи.  И  она
пришла. Слившись с энергией  мира,  Антон  внезапно  для  себя  стал  видеть
цветные души всех форм жизни на планете  Земля.  Были  они  белые,  красные,
желтые - в зависимости от взгляда на мир. Но как же много было кругом серого
цвета - равнодушия, конформизма. Вся западная Европа была серой - она всегда
со всеми соглашалась. Америки Антон не увидел вообще. А Россия  сейчас  была
удивительно пестрой - хотя преобладал серый цвет, не редки были вкраплениями
красного, желтого, зеленого и синего. Сновали во все концы сгустки  черного.
И вдруг он увидел ЕГО. ОНО копошилось все в том же  подземном  недостроенном
бункере президента, только значительно глубже. ОНО извивалось  и  клубилось.
ОНО было ужасно черным и огромным - в  тысячу  раз  огромнее  мелких  черных
точек, чертивших захваченную территорию.
   - Я нашел тебя. - прошептал Антон на тысячах языков планеты.
   Миллионы частиц его энергии заструились обратно, сгущаясь в  единое.  Они
рождали  новые  сочетания  молекул,  новые  формы  мельчайшей  жизни,  новых
жизнетворных бактерий, все новое, новое, новое. И вот,  собравшись  в  один,
необычайно мощный энергетический сгусток, они родили воина.

   Посланный с небес удар пришелся в  цель.  Но  Бергмозер  был  еще  силен.
Неразрушимый  невидимый  защитный  купол  над  логовом  черного   полковника
дрогнул, но  не  рассыпался  в  прах  -  слишком  много  злобы  было  в  нем
сконцентрировано. Он  затрещал,  закачался,  но  остался  стоять.  Бергмозер
сражался.
   И тогда в глубинах Галактики начались передвижения. Со всех ее отдаленных
концов к Земле,  меняя  свои  хаотические  траектории,  стали  подтягиваться
мелкие окаменевшие остатки столкнувшихся когда-то планет, теперь рассыпанные
по необъятному космосу - метеориты. Они были рыжими,  бурыми,  красными.  Их
изломанные тела покрывали миллиарды трещин. На них  глыбами  застыл  вековой
лед.  Когда  количество  метеоритов  достигло  предельно  допустимой  массы,
медленно, один за одним, метеориты стали  вползать  в  стратосферу  планеты.
Осторожно,  чтобы  не  повредить  гражданские  самолеты,  плыли  они  сквозь
разряженный  воздух,  постепенно  накаляясь.  И  вот,  вспыхнув   мгновенно,
ринулись разом к поверхности планеты и огненным дождем обрушились  на  купол
злобы, втоптав его в самый центр Земли. Не выдержал гигантский купол  удара.
Треснул, раскололся на миллиарды  кусков,  пронзивших  почву,  и  дал  выход
таившейся в  подземном  царстве  злобе.  Ожила  магма  и  потекла  вверх  по
открывшимся каналам, сжигая все на своем пути. Еще мгновение, и вырвутся  на
поверхность духи огня. И пойдут плясать по лесам и  городам,  уничтожая  все
живое.
   Не мог Антон допустить такого злодеяния. Вновь ожили метеориты на  орбите
планеты и вновь просыпались дождем. Но на этот раз  каждый  обломок  далеких
планет угодил в свою цель - закупорив все  ходы  для  магмы  к  поверхности.
Забурлило ядро планеты, запенилось в бессильной злобе, но не  найдя  выхода,
успокоилось. ОНО прекратило бурлить и стало гаснуть на глазах,  исчезать  по
капле. В тот миг,  когда  Антону  показалось,  что  он  победил,  все  снова
изменилось. Неожиданно Антон понял, что ОНО не умирало. ОНО бежало в  другое
время, просачивалось сквозь образовавшуюся после метеоритного дождя  трещину
в истории планеты. И утягивало с собой  Катю.  Когда  черной  энергетической
массы почти не осталось, Антон бросился следом.

   - Что-то утро  сегодня  долго  тянется,  дяденька  -  посетовал  один  из
ратников засадного полка, что прятался  до  поры  до  времени  за  березовой
рощей.
   - А ты ворон считай, может  оно  быстрее  полетит,  -  подшутил  над  ним
бывалый воин, потрогав кожаной рукавицей свою кольчугу.
   - Да пошто нас сюда в засаду поставили( - не унимался молодец,  -  Немец,
он может уже половину наших скосить успеет, покуда нас воевать его бросят.
   - А это, малец, - рассудил бывалый, -  не  твоего  ума  дело.  Это  князю
виднее. Не зря он над нами поставлен. Он за всех нас думать должен, да перед
Богом заступничества просить. А с тебя и того хватит, что взяли тебя в  полк
засадный, среди ратников княжеских более других почитаемый.
   Промолчал молодой ратник, ничего не сказал, да только губы плотнее  сжал,
мол соглашаюсь, но мыслить сам  хочу.  Тем  временем  развиднелось.  Прогнал
ветер тучки с неба на озером, что в народе Чудским прозывалось. Но  стоявшим
в засаде ратникам от этого никакой прибыли не произошло. На то они в  засаде
и находились, чтобы их видно неприятелю не было, да и сами ничего далее рощи
не видели. Глазами их дозор был,  что  почти  на  берегу  озера  прятался  в
ожидании княжеского приказа в бой вступать.  Морозец  хороший  был.  Ежились
ратники, а костер сильный их положение засадное разводить не дозволяло.
   - Холодно, дяденька. - подал снова голос молодой воитель.
   Старик посмотрел на верхушки деревьев, прихваченные снегом, и молвил:
   - Оно ничего. Пока терпимо. Вот скоро бой грянет лютый, там и  погреемся.
Еще жарко покажется. Немец весь, говорят, в железо закован. Так пока дыру  в
нем проделаешь, употеть успеешь.
   А в двух верстах, на холме стоял шатер  князя  младого,  что  Александром
прозывался, Невским. Видел князь как вышли на лед немецкие  полчища.  Клином
шли, свиньей. Маневр сей известен был, и никогда ранее немцев  не  подводил.
Да только русский человек хуже татарина: хитростью силен,  когда  жизнь  его
заставит. Измыслил младой Александр план хитроумный,  на  народ  и  мудрость
воинскую рассчитанный. Ждал князь, пока передовые полки немецкие  увязнут  в
русском полку, что стоять должен был насмерть. Видел  с  холма  своего,  как
вступили в дело конники немецкие,  с  пят  до  головы  в  броню  закованные.
Врубились они в ряды русичей, щитами да кожей только защищавшихся. У каждого
немца броня кованая, щит отменный, большой, на голове шлем  с  ведром  видом
схожий, на шлеме у первейших воителей баронов по чинам какая-нибудь  гадость
для устрашения выкована - у кого коготь, у кого рука, а у большинства только
рога. Видит князь, пора в дело дружину пускать, да только перед тем надо дух
бойцам своим поднять. Страшен немец прет, никто  доселе  его  остановить  не
смог. А нам надо.
   Вскочил  Александр  на  коня  златогривого,  надел  шелом,  выхватил  меч
булатный, и поскакал к месту  битвы,  яростью  закипая.  А  за  ним  воители
ближайшие. Расступились пред ним полки русские, вперед пропуская,  немцы,  и
то биться прекратили, ибо признали в  нем  великого  князя  русичей.  Выехал
князь на пространство открытое между русским  полком  и  вражьим  воинством,
поднял меч к небу, да как крикнет зычным голосом:
   - Где Магистра (!!!
   Аж покачнулись полки немецкие. Расступились,  бронью  зашумев,  и  выехал
навстречу Александру воин вида страшенного - в латы  закованный,  на  голове
шлем массивный с рогами, словно у быка. Конь,  и  тот  в  броне  спрятанный.
Магистр-то был немецких рыцарей Гудартул. Вынул он меч длинны немеряной и на
князя бросился. Сшиблись воины в лютой ярости, зазвенели мечи булатные, ажно
искры из них посыпались. Бьет русский князь немецкого в плечо,  и  погнулась
от удара сильного бронь на плече магистра. В ответ он русича своим мечом  по
щиту ахнул - раскололся щит крепчайший, только щепки летят. Бьются так  они,
что все вокруг расступаются.
   Взмахнул мечом Александр и лишил щита магистра. Теперь  оба  с  мечами  в
руках  остались.  И  вдруг  схватила  обоих  ярость  великая,  злоба  лютая,
бесконечная. Схлестнулись они не на жизнь, а на смерть. Бьются,  а  сами  не
ведают где они, то ли в поле стоят, то ли в лесу темном, то ли вовсе мертвые
оба уже. Пред глазами картины летают неведомые. Только чует  русский  князь,
что сильнее он. Душой знает.
   Уязвил князь Невский магистра  в  бок,  заструилась  кровь  сквозь  броню
вражескую.
   - Получи, гад, за Катю подарочек. - говорит он вдруг.
   А в ответ изловчился немец и мечом его по шелому  ударил.  Страшный  удар
был, но выдержала бронь на шеломе, новогородцами кованая. Спасла жизнь князю
русичей.  Разъярился  князь  и  срубил  рог  у   магистра.   Упал   немецкий
предводитель с коня. Видит без оружия он,  повержен  князем  русичей,  жизни
запросил, руки вверх поднял.
   - В обоз его! - князь кричит.
   А сам знак дает, и пошла в бой засадная дружина. Смяла немецких ратников,
теснить стала. И  дрогнул  немец,  побежал,  не  выдержал  он  удара  полков
засадных русских. Но Антону было уже не до этого. Видел он,  что  исчез  дух
Бергмозера поганого из магистра, вместе с пленной женщиной любимой, в  шатре
крестоносцев до того томившейся. Испарился, утек в другое время. И Антон  за
ним в догон бросился.

   Скользнул Антон взглядом по полю битвы Полтавской. На одной стороне  поля
зеленого войска Карла ХII стоят,  ровными  рядами  выстроившись  в  ожидании
атаки. Мундиры на них желтые, ремни синие, ранцы  белые.  В  общем,  зрелище
живописное. На лицах лень откровенная читается - привыкли  они  победителями
себя  чувствовать.  Только  не  знают  они,  что  с  этого  самого  сражения
переломится хребет у ихней армии, доселе  непобедимой  ничьими  царями.  Сам
Карл Великий в своем шатре вино  французское  пьет,  наслаждается.  Приказал
принести себе трубку, табаком заморским набитую. Любит Карл перед  сражением
трубку выкурить. Любит чувствовать себя победителем. "Кури,  Карл,  кури,  -
подумал Антон, - не долго тебе осталось. Расслабляйся напоследок."
   В войсках Петра, напротив, солдаты в  бодрости  пребывают,  потому  знают
они, что Карл, собака, просто так победу не отдаст. Бить  его  надо  крепко,
пока пощады не попросит. Да  только  гордый  он,  а  значит  бить  надо  еще
сильнее.
   Вышел Петр I из шатра  своего  походного,  подбоченился,  велел  кликнуть
Меньшикова.
   - Как думаешь, победим Карла сегодня, учителя нашего(
   - Победим, минхерц, - отвечает Меньшиков, - Как пить дать победим. Шведы,
они ведь народец хилый, они ж  только  с  европейцами  воевать  привыкли.  А
против нашего русского мужика ни одна заморская армия не потянет, минхерц.
   Подошел Петр к войскам своим, окинул взором орлиным, да как заорет:
   - Здорово, молодцы!
   Закачалось в ответ воинство  русское,  зашлось  в  крике  приветственном.
Бросил взгляд Антон на действо сие, да досматривать не стал. Не  было  здесь
Бергмозера, ибо в глазах у русских победа читалась явная, хоть и не легкая.

   Красивые лошади были у французских улан,  ничего  не  скажешь.  А  потому
жалко было их убивать капитану Алексееву,  командиру  батареи  Шевардинского
редута. Конник он был давний, заводчик и знаток лошадей. Любил их очень.  Да
только судьба распорядилась  ему  артиллеристом  стать.  И  защищать  теперь
подступы к Москве. Отряд улан, чьими  лошадьми  залюбовался  сейчас  капитан
Алексеев, прорвался сквозь наших гусар и наровил в тыл выйти основным частям
Кутузова.  Хоть  и  жалко  лошадей  было  капитану,  но  война  есть  война.
Повернулся капитан к своим артиллеристам и крикнул:
   - По уланам, батареей, огонь!!!
   Рявкнули пушки, выплюнув картечь.  С  визгом  устремилась  она  навстречу
ретивым французам  на  красивых  лошадях.  Врезалась  в  это  скопище  ярких
мундиров и пошла кромсать тела, превращая их в пушечное мясо. Кто  за  грудь
хватался, кто за живот, кому ноги отрывало, кому секло руки,  а  двоим,  как
рассмотрел Александров,  снесло  напрочь  головы.  Они  так  и  скакали  еще
какое-то время, махая  саблями,  без  голов.  Не  пощадила  картечь  лошадей
благородных. Вспарывала она бока, пускала кровь  фонтанами,  заливая  траву,
которая  давно  из  зеленой  в  серо-бурую  превратилась,  а  теперь  свежим
багрянцем покрывалась.
   Захлебнулась атака улан. Еле ноги унесло несколько человек из  отряда  на
лошадях раненых. Но не дремал  тиран  французский,  несший  свет  демократии
непросвещенным народам, бросил он  полки  в  атаку  новую.  Блестя  саблями,
двинулись кирасиры. Но и Кутузов не  спал.  Выступили  навстречу  неприятелю
эскадроны гусар в мундирах красно-пламенных. Завязалась жестокая драка.
   Наполеон все новые и новые ходы  измысливает,  хочет  русских  стереть  в
порошок. Не любит  Наполеон  проигрывать  битвы,  ой  как  не  любит.  Ходит
взад-вперед вдоль палатки походной, ногти кус