же
решился и громко выкрикнул, перекрывая вой двигателей.
   - Товарищи бойцы, лететь нам осталось недолго, всего каких-то полчаса, но
фашисты повредили нам топливную систему. Мы не взорвались,  хотя  постепенно
теряем горючее. Возможно, его не хватит до аэродрома и придется  садиться  с
пустыми баками там, куда дотянем. Всем надеть парашюты  и  быть  готовыми  к
десантированию.
   Антон чуть не подпрыгнул на своем месте. Этого еще  не  хватало.  Так  не
долго и отдать Богу душу, не успев  начать  операцию.  Ведь  немцы  уже  шли
где-то сквозь горы с целью уничтожить важные объекты, а их отряд  пока  даже
не долетел до места посадки. И, возможно, не долетит. Но делать было  нечего
и Антон стал натягивать парашют.  Ему,  как  летчику,  это  было  делать  не
впервой, а вот Катя, как  он  заметил,  откровенно  запуталась  в  ремнях  и
кнопках. Иванов, сидевший рядом, ей помог, а Антон наблюдал за  происходящим
чуть ли не с удовольствием, хотя и стыдился своих  мыслей.  Было  ясно,  что
парашют она видела впервые в жизни, впрочем,  как  и  большинство  остальных
бойцов отряда. "Хорошо еще, что садимся не в море". - подумал Антон.
   Самолет, тем временем, быстро терял высоту.  Видимо,  пробили  не  только
топливную систему, а еще кое-что из механики, потому что транспортник рыскал
носом, плохо подчиняясь штурвалу. Это Антон просто  чувствовал.  В  разрывах
облаков показалась земля, которая была уже совсем близко. Удалось разглядеть
небольшие возвышения местности, блеснула синяя извилистая лента  неизвестной
реки и желтый прибрежный песок пляжа. Судя по всему, уже начались  предгорья
Северного Кавказа. Из кабины вышел летчик и, нагнувшись, что-то прошептал на
ухо капитану Иванову. Тот помрачнел еще больше и снова заговорил,  обращаясь
к оставшимся в живых бойцам.
   - Ребята, дело плохо. Топливо почти иссякло. До Минеральных  Вод  нам  не
дотянуть, поэтому будем десантироваться прямо сейчас. Мы находимся в стороне
от курса, уже почти в предгорьях Северного Кавказа. Другого выхода нет. Выше
гор самолет не сможет подняться.
   Иванов приказал трем оставшимся бойцам надеть теплые бушлаты  и  подойти.
Достав карту, он указал местонахождение самолета. Ткнув пальцем  в  соседний
квадрат и ромбик, обозначавший поселок, капитан сказал:
   - Здесь находится село Турсун-Аяк. Если нас разнесет ветром  далеко  друг
от друга, собираемся в этом месте. Там находится походный штаб отряда и  его
остальные бойцы. Если что случится со мной, найдете капитана  Жестнева.  Это
мой заместитель. Все понятно(
   Все молча  кивнули.  Антон  посмотрел  на  Катю.  Перспектива  прыгать  с
парашютом ей абсолютно не нравилась. Она даже посерела от  страха,  но  тоже
кивнула.  Капитан  продолжал,  довершив  ее  паническое  настроение   своими
следующими словами:
   - Первой прыгает медсестра, вторым я, поскольку у Кати совсем нет  опыта,
я ее подстрахую. Затем идет Кошкин, Семиверстов и  замыкающим  -  Погорелец.
Все.
   Иванов обернулся к Кате.
   -  Ну,  делать  нечего,  дочка,  тебе  прыгать  первой.  Я  буду   рядом,
подстрахую. Не забудь дернуть за кольцо.
   Катя неуверенно кивнула и поднялась. Капитан махнул рукой  и  стоявший  у
двери летчик дернул за ручки, открыв выход.  В  самолет  с  громким  хлопком
леденящей струей ворвался забортный воздух,  разом  выстудив  все  замкнутое
пространство и сравняв давление. Катя робко двинулась к выходу.  Схватившись
за поручень, специально приделанный у выходного отверстия,  она  на  секунду
обернулась назад и, зажмурив глаза, прыгнула в бездонную пропасть  холодного
неба. Почти сразу за ней прыгнул капитан. Антон остановился перед прыжком  и
попытался взглядом отыскать две черные точки или белые  купола,  но  самолет
летел в облаках и почти ничего не было видно. Не исключено,  что  сразу  под
облаками находились горы. Антон прыгнул вниз  и  оказался  в  белесой  мгле,
обхватившей его со всех сторон. Ветер рвал его  тело  на  части,  швыряя  из
стороны в сторону как невесомую оберточную бумажку.  Рука  нащупала  кольцо,
рванула его изо всех сил. С облегчением Антон ощутил хлопок  над  головой  и
резкий рывок вверх. Парашют раскрылся, его падение замедлилось.  Неожиданно,
словно по команде, облака кончились, резко оборвавшись, и Антон провалился в
абсолютно чистое небо. Взглянув вниз,  он  обомлел  -  в  нескольких  сотнях
метров  под  ним  раскинулась  зелено-бурая  земля,   ощетинившаяся   тупыми
вершинами предгорий Кавказа. Расстояние до ее каменистой  поверхности  таяло
на глазах.
   Глава 9
   Кавказ
   Когда Катя пришла в себя, то обнаружила, что лежит на жесткой  каменистой
земле, а рядом полощется на ветру купол парашюта. Она ощупала ноги  и  руки,
пошевелилась, но никаких повреждений не обнаружила. Только ноги  побаливали,
видимо от ушиба о землю, да на лбу и  руках  кровоточило  несколько  ссадин.
Налетевший порыв ветра наполнил безвольно полоскавшийся купол силой и рванул
ее ослабевшее тело в сторону, протащив полтора метра по камням. Изогнувшись,
Катя отцепила парашют и,  освободившись,  села.  Только  теперь  она  смогла
осмотреться. Первый прыжок, надо  сказать,  оказался  для  нее  на  редкость
удачным.  Бывает  и  хуже.  Она  приземлилась  прямо  в   центр   небольшого
плоскогорья, с  двух  сторон  усеченного  возвышавшимися  зелеными  холмами.
Никого из спутников рядом не оказалось, скорее всего их снесло ветром за эти
холмы и они находятся в соседней долине. К востоку  плоскогорье  сужалось  и
переходило  в  довольно  живописную  долину.  Что  находилось   за   холмами
рассмотреть не представлялось никакой возможности, а долина уходила вниз под
уклоном. И Катя предпочла идти в низ. Кроме того, как ей казалось,  поселок,
указанный капитаном, должен был находиться  у  выхода  из  какой-то  долины.
Вполне вероятно, что как раз из той, поблизости от которой  она  находилась.
Катя встала, надела свой рюкзак и медленно пошла  в  выбранном  направлении.
Погода стояла довольно сносная, иногда налетал ветер, но пока было не  очень
холодно. На  небе  висело  несколько  небольших  облаков,  медленно  плывших
куда-то в сторону Черного моря. Хотя в настоящий момент светило солнце, ему,
однако, ничего не стоило в пять  минут  исчезнуть  за  облаками.  Катя  была
наслышана о переменчивости местной погоды -  сама  несколько  раз  ходила  в
горные походы с друзьями. Поэтому невольно ускоряла  шаг,  стараясь  быстрее
оказаться в укрытии от непогоды.
   Пройдя несколько сотен метров по камням,  Катя  вспомнила,  что  в  горах
бегать не стоит, надо выбрать  определенный  ритм,  более  всего  подходящий
организму, и идти  с  "крейсерской  скоростью".  Иначе  можно  очень  быстро
истратить все силы. К счастью она была еще только в предгорьях, а не  высоко
в горах и воздух  был  не  такой  разряженный,  как  на  высоте.  Она  опять
вспомнила о ребятах из  отряда.  Где  их  искать  теперь(  Вдруг  взгляд  ее
наткнулся на  выступ  каменной  гряды,  за  который  зацепился  край  белого
парашютного купола. Катя снова пошла быстрее и через минуту  уже  стояла  на
самом верху невысокой гряды. То, что она увидела, заставило  ее  вскрикнуть.
На камнях, лицом вниз, лежал окровавленный солдат.  Он  угодил  в  небольшую
расщелину и, скорее всего, разбился насмерть. Парашют, зацепившись за камни,
подрагивал на ветру безвольной тряпкой. Катя заставила себя подойти к нему и
перевернуть вверх лицом. А вдруг он еще жив( "Только бы это оказался не он",
- стучало у нее в голове, пока она делала последний шаг. Обмякшее тело  было
тяжелым. Катя едва смогла перевернуть его  на  спину,  почувствовав,  что  у
солдата перебиты все кости. А перевернув, она едва не вскрикнула от радости,
но тут же подавила свой крик - ей  стало  стыдно,  что  она  радуется  чужой
смерти. Это был Семиверстов.
   Катя, успевшая привыкнуть за время войны и  службы  в  госпитале  к  виду
смерти и крови,  почти  спокойно  покопалась  в  рюкзаке  Семиверстова,  где
оставались его личные вещи. Она взяла именной кисет, чтобы показать капитану
при встрече, а потом отослать родным погибшего. Спрятала его в свой рюкзак и
зашагала прочь. Через час она уже спускалась к  выходу  из  долины.  Впереди
послышался шум бьющейся о камни воды. Скоро Катя вышла  на  берег  небольшой
речушки. Она наклонилась, сделала пару глотков холодной воды и пошла  дальше
вниз по течению. Еще через полчаса медсестра вышла  из-за  поворота  реки  и
увидела в пятидесяти метрах от себя человека в военной форме.  Он  сидел  на
камне у самой воды, вперив в бегущую воду тяжелый  взгляд,  и  нервно  курил
папиросу. Это был капитан Иванов.  Катя  окликнула  его  и  помахала  рукой.
Капитан вскочил, бросился ей навстречу.
   - Ну, слава Богу, жива! - сказал он радостно, а то я уж  и  не  знал  что
думать.
   - Семиверстов мертв, товарищ капитан, - сказала Катя упавшим  голосом,  -
он вон там лежит, километрах в пяти вверх по течению. Разбился о камни.
   Она достала кисет и протянула капитану. Иванов внимательно  посмотрел  на
кисет, помолчал, спрятал его к себе.
   - Пойдем, - наконец сказал он, - нам надо быть в поселке до темноты.  Тут
несложная дорога. Остальных снесло в соседнюю долину, я видел. Так что, если
приземлились нормально, скоро встретимся.
   Они подхватили рюкзаки и пошли по тропе, петлявшей меж камней  по  самому
берегу бурной горной речки.  Солнце  постепенно  затягивали  облака.  Погода
менялась на глазах. Капитан  и  Катя  ускорили  шаг.  Иванов  шел  привычным
размеренным шагом, аккуратно и чисто автоматически переступая  через  камни,
ставя ногу так, чтобы не повредить ее нечаянно.  Катя,  напротив,  постоянно
спотыкалась о камни, и от этого нервничала еще больше. У нее  перед  глазами
до сих пор стоял труп Семиверстова с размозженной  головой.  Ей  мерещилось,
что  тоже  самое  могло  случится  и  с  Антоном.  Что  он  не   приземлился
благополучно в соседней долине, а ударился о камни и лежит уже  бездыханный.
Катя, как ни старалась, никак не могла прогнать это видение. Кроме того,  ей
не хотелось признаться самой себе, что этот русоволосый лейтенант уже  давно
ей небезразличен. Она старалась убедить себя изо  всех  сил,  что  на  войне
нельзя влюбляться, что это расслабляет и делает из солдата тряпку, но ничего
не получалось. И она очень боялась, что лейтенант погиб, даже  не  узнав  ее
мыслей.
   ...До земли оставалось несколько сотен метров. Антон молился Богу,  чтобы
ему хватило времени затормозить падение и смягчить удар.  Он  уже  ясно  мог
различить узор окрестных скал и холмов.  В  ушах  свистел  ветер.  Еще  пять
секунд, четыре, три, ой-мама страшно-то как, две, ... ой... одна... земля...
Антон сгруппировался и принял удар на согнутые ноги, спружинив о землю.  Его
отбросило влево и в сторону. Парашют потух. Купол сдулся и упал  на  Антона,
на какое-то время лишив его кругового обзора. Несколько  минут  он  пролежал
недвижимо, прислушиваясь к тому, что говорило тело. Тело молчало. Боли нигде
не было. Можно было  констатировать,  что  Антон  остался  жив.  Он  немного
побарахтался, стаскивая парашют  с  головы.  Потом  плюнул  и,  достав  нож,
прорезал в куполе большую дыру. Мир вокруг был скалист  и  неприветлив.  Но,
черт возьми, он был жив и  это  радовало  его  больше  всего.  Антон  Гризов
совершил свой первый в этой, да и той тоже, жизни прыжок с парашютом.  "Надо
будет отметить это, когда вернусь с задания, -  подумал  он  радостно,  -  а
теперь не помешает найти остальных". Антон наконец выбрался из-под  парашюта
и встал, осматриваясь. Чуть правее, на склоне холма, лежал второй парашютист
и пытался погасить свой купол, который упорно стаскивал его вниз  в  долину.
Видимо, это занятие ему скоро надоело и он применил почти ту же тактику, что
и Антон. Достал нож и отрезал стропы. Купол сразу  же  превратился  в  кусок
белой тряпки.
   - Эх, - сказал Антон с сожалением, - а какие были парашюты.
   И направился к парашютисту. Погорелец, а это был  он,  не  меньше  Антона
радовался своем удачному приземлению. Ничего не  сломано,  да  и  унесло  не
очень далеко от места высадки - есть чему радоваться.  Когда  прилив  первой
эйфории прошел, бойцы решили  спустится  вниз  по  долине.  Где-то  там  был
расположен поселок. Антону даже показалось, что  он  его  успел  заметить  в
полете. Полностью уверен он не был, но короткий отпечаток в  памяти  чего-то
похожего на скопление домов сохранился. Стоило проверить эту версию. Закинув
рюкзаки  за  спины,  бойцы  зашагали  по  извилистой  тропе   вниз.   Вокруг
раскинулись  предгорья  Северного  Кавказа.  Слева  и   справа   поднимались
травянистые холмы - первые признаки начинавшихся неподалеку  настоящих  гор.
На Антона даже нахлынули воспоминания о его далеком будущем, когда он  ходил
по этим, уже окультуренным, местам вместе с друзьями. Было чертовски  весело
и интересно. Они пели песни под гитару  на  привалах,  пили  айран,  который
продавали им местные горцы, жгли костры, пока попадались дрова. А  на  самом
верху любовались живописными видами, абсолютно не  боясь,  что  какой-нибудь
нацистский снайпер всадит им пулю в затылок. И вот теперь Антон никак не мог
поверить в то, что скоро ему предстоит бегать по  этим  же  самым  местам  с
автоматом в руках и убивать немцев. Что-то чудовищное  было  во  всем  этом.
Строгая красота гор и неизбежная смерть. "Хотя,  -  подумал  Антон,  -  сами
горцы убивают друг друга десятками и ничего  особенного  не  чувствуют.  Это
наверное мое восприятие городского романтика  заговорило.  Как  хорошо,  что
Погорелец меня не слышит".
   Егор действительно шагал позади, не подавая никаких  особенных  признаков
буйного восторга по поводу окружающей красоты.  То  ли  сильно  задумался  о
чем-то, то ли ему было просто наплевать на все это великолепие.  Спустя  час
они оказались у выхода из  долины.  Склоны  здесь  почти  сходились  один  с
другим, оставляя лишь небольшое место для прохода. Сюда же выходила соседняя
долина, по которой протекала горная река, образовывая что-то типа широкой  и
относительно  ровной  площадки.  Дойдя  до  реки,  они  скинули  рюкзаки   и
остановились на привал, предварительно набрав воды во флягу.  Антон  закурил
и,  предложив  подождать  возможного  появления  остальных  минут  двадцать,
привалился к рюкзаку.  Солнце  светило  прямо  в  глаза,  но  Антон  заметил
наползавшие с юга облака. Еще час, и погода  может  значительно  ухудшиться.
Особенно долго оставаться здесь не хотелось,  но  место  было  стратегически
важное. Судя по всему, остальных отнесло в соседнюю долину  и  скорее  всего
они должны были выйти сюда. Рано или поздно. Даже  если  приземление  прошло
удачно, то в другой группе была Катя, которая вряд ли умела быстро ходить по
горам. Значит в любом случае  они  с  Егором  опередили  остальных,  поэтому
следовало подождать хотя бы двадцать минут. Словно  в  ответ  на  его  мысли
через пять минут они услышали чей-то радостный окрик. Повернув головы, бойцы
заметили спускавшихся вдоль реки капитана Иванова и Катю. Семиверстова с ним
почему-то не было. Когда вновьприбывшие дошли  до  места  привала,  Антон  с
радостью отметил, что Катя жива и здорова, если не считать нескольких ссадин
на лице и руках, и того,  что  она  слегка  прихрамывает.  От  его  глаз  не
ускользнул радостный огонек, возникший в глазах гордой  медсестры  при  виде
Антона, который она не успела  предусмотрительно  погасить.  Этот  огонек  о
многом поведал смышленому лейтенанту. Между тем, Катя слегка передохнула,  а
капитан вообще не  нуждался  в  отдыхе,  и  пора  было  выдвигаться.  Погода
ухудшалась на глазах. Небольшой отряд продолжил движение  вниз  вдоль  реки.
Перед выступлением капитан сверился с картой и выяснил, что  они  находились
уже в  нескольких  километрах  от  пункта  назначения  и  шли  в  правильном
направлении. Им оставалось еще пару часов ходу. В пути капитан рассказал про
Семиверстова. Как-то все не складывалось с самого начала  в  этой  операции.
Словно кто-то сильный и невидимый мешал им. С  момента  вылета  с  аэродрома
отряд потерял уже трех бойцов, а  сам  не  нанес  урона  фашистам,  если  не
считать сбитый Антоном "Мессер". Антон гнал черные мысли прочь, но  с  этого
момента среди  прочих  его  мыслей  поселился  один  тоненький  и  гаденький
червячок, постоянно буравивший подсознание и рождавший плохие  предчувствия.
Чем-то здесь пахло, до боли знакомым Антону еще по прошлой жизни. Только вот
чем( Еще там, в родной части, он  в  последнее  время  своих  эфирных  забав
чувствовал, словно вокруг него сжимается кольцо, готовое вот-вот удушить. Но
понять и постичь природу этого чувства он не мог,  сколько  ни  старался.  А
там, в небе над Килем, у него на долю секунды снова  возникло  это  ощущение
петли, но с тех пор больше не появлялось, будто бы он в последнее  мгновение
успел выскользнуть из нее. И вот знакомое чувство возникло опять.  Это  было
не к добру. Антон ощущал, что вокруг него снова сгущаются  тучи  непонятного
происхождения. Не земные, несущие в себе только дождь, снег или град,  этого
он не боялся, а иные, способные растворить его навсегда.
   Спустя некоторое время небо совсем заволокло низкими  серыми  облаками  и
начался дождь. Находиться в конце октября в предгорьях в  плохую  погоду  не
очень приятно. Особенно если ты не имеешь плащ-палатки или другой защиты  от
дождя. Через пять минут бушлаты бойцов намокли и повисли  на  плечах  лишней
тяжестью.  Дождь  все  усиливался.  Вода  заливалась  за  шиворот,  пробегая
холодными струйками по спине и заставляя ежиться  при  каждом  шаге.  Мокрые
камни под ногами представляли из себя  лишние  препятствия.  Стоило  немного
подскользнуться, и можно было запросто расшибить голову о  камень.  Движение
замедлилось. Один раз Катя чуть не подвернула ногу,  когда  перепрыгивала  с
камня на камень. Гризов шел следом и старался, как мог, подстраховать ее. Но
это не всегда получалось. На следующей излучине измученная дорогой медсестра
все-таки подскользнулась, и Антон не усмотрел. Она упала и  больно  ушиблась
плечом. К счастью это был всего лишь ушиб, а не перелом, и Катя смогла  идти
дальше. Иванов снова коротко  проинструктировал  всех,  как  надо  ходить  в
горах, чтобы не сломать себе шею, и  отряд  отправился  дальше.  Спустя  еще
полчаса они уже входили в нужную долину.
   Сначала из дождя, словно Дастин Хофман, возник  человек  в  плащ-палатке,
под которой явственно угадывался автомат. Он  остановил  путников  негромким
окриком,  но  узнав  капитана,  которого  он   почему-то   назвал   "товарищ
полковник", пропустил всех беспрепятственно. Из-за дождя  силуэты  небольших
деревянных домишек поселка Турсун-Аяк, притулившихся по  краям  естественной
каменной дороги, казались расплывчатыми и нереальными. Их едва можно было  с
близкого  расстояния  различить  на  фоне  такого  же  серого  неба,  плавно
переходившего в дождь. Быстро темнело. У третьего  от  края  поселка  домика
стоял еще один часовой, а в окне  горел  тусклый  свет.  Капитан  Иванов  не
раздумывая направился туда, так, словно всю жизнь провел в заливаемых дождем
горных поселках и различал нужные дома  в  темноте  на  глаз  по  мельчайшим
признакам. Отряд молча последовал за ним, тихо радуясь близкому спасению  от
мерзкого мокрого дождя, теплу и свету,  и,  вероятно,  горячей  еде.  Сказав
часовому пароль, капитан Иванов вошел в дом, толкнув тяжелую  дверь.  Шагнув
за ним, Антон и Погорелец с Катей оказались  в  довольно  узкой  комнатушке,
посреди которой стоял  стол  и  сидел  один  единственный  человек  в  форме
Капитана. Видимо, это и был капитан Жестнев.  При  виде  вошедшей  процессии
капитан даже встал из-за стола от удивления и шагнул навстречу Иванову.
   -  Григорий  Петрович,  какими  судьбами(  Вы  же  должны  были  сесть  в
Минеральных Водах, и только оттуда со снаряжением прибыть сюда на машинах.
   - Так бы оно и случилось, если бы не фашистские истребит