ладавшие подробным  планом  домика  с
секретом, но и этот случай был предусмотрен.  Домик  постоянно  находился  в
движении, в процессе внутренней  перестройки  помещений  с  целью  улучшения
интерьера, что твой кубик-рубика, и секретов в нем все прибавлялось. Генерал
любил секреты.
   Пройдя сквозь узкую дверь, Тарасенко попал в микроскопический предбанник,
выражаясь более фигурально - прихожую, и произнес  вслух  пароль,  известный
ему одному. Левая стена бесшумно отъехала в сторону,  обнажая  утопленную  в
стене дверь обычного лифта. Обычного только с виду - за тоненькой прослойкой
обшивки под красное дерево скрывалась цельная броневая  пластина,  способная
выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда среднего калибра. Справа,
в  стене,  находилась  небольшая  панель  со   стеклянным   прямоугольником.
Тарасенко приложил свой левый мизинец к стеклу и подождал несколько  секунд,
пока центральный компьютер охранной системы идентифицирует отпечаток. Вскоре
на панели зажглась зеленая лампочка, и металлический голос откуда-то  сверху
произнес "Отпечаток идентифицирован, вход внутрь периметра разрешен". Тотчас
двери бронированного лифта мягко разъехались  в  стороны,  впуская  генерала
внутрь. Тарасенко вошел  и  нажал  на  кнопку  третьего  этажа,  именно  там
находились его любимые  апартаменты.  Скоростной  финский  лифт  так  плавно
вознес генерала на третий этаж, что  тому  показалось,  будто  он  стоял  на
месте. Двадцать лет пользования советскими лифтами давали себя знать до  сих
пор. Тарасенко никак не мог привыкнуть, что импортный лифт не дребезжал и не
громыхал как раздолбанная телега при езде по проселочному тракту.  Выйдя  из
лифта, Тарасенко  оказался  в  небольшом  коридорчике,  который  упирался  в
неширокую дубовую дверь. У двери стоял очередной охранник, выражением лица и
осанкой  напоминавший  остальных.  На  плече  у  "эсэсовца"  висел   автомат
Калашникова. "Интересно, - подумал генерал, - чего это они у  меня  все  под
нацистов косят( Запретить что-ли(" Он остановился и посмотрел на  охранника.
Под внимательным взглядом генерала  тот  подтянулся  по  самое  не  могу,  и
обратился в соляной столб. "Ну теперь прямо кремлевский курсант или гвардеец
датской королевы." - подумал генерал, а вслух душевно сказал:
   - Смирно!
   Охранник, казалось, зазвенел позвоночником как натянутая струна и, словно
хамелеон, стал почти одного цвета со стеной. Не забыл он и  звонко  щелкнуть
каблуками.  Тарасенко  снова  почувствовал  себя  как  в  Рейхсканцелярии  у
Гитлера. Отдавая дань выучке армии нацистов, Гитлера он все  же  не  уважал,
поскольку тот не внял известной на весь мир пословице про  фраера,  которого
сгубила непомерная жадность. Мало ему, понимаешь, Европы, так  он  в  Россию
попер, где ему благополучно и закономерно обломали рога. А потому  Тарасенко
не очень нравилось, что молодежь прямо из кожи вон лезет, чтобы походить  на
бравых "эсэсовских" выкормышей, покупаясь на показуху. Он  еще  внимательнее
посмотрел на охранника и спросил:
   - А может тебя расстрелять к чертовой матери(
   Охранник немного изменился в лице, но по чисто русской привычке предпочел
промолчать. Ничего более не сказав, генерал открыл дверь, набрав на  кодовом
замке шифр (умный замок в процессе касания  кнопок  успел  еще  раз  сверить
отпечатки пальцев с поступившими  минутой  раньше  показаниями  центрального
компьютера), и вошел в апартаменты. Внутри все представляло из  себя  отнюдь
не  спартанскую  обстановку  походной  военной  казармы.  Помещение   скорее
напоминало шикарный номер  отеля  "Хилтон"  в  центре  Вашингтона:  шикарная
мебель  спокойных  тонов,  мягкие  диваны,  пара   журнальных   столиков   с
телефонами, минифонтан в виде Самсона, разрывающего пасть льву, встроенный в
стену телевизор и пульт управления объектом под  кодовым  названием  "дача".
Сбросив с себя армейский  китель,  генерал  облачился  в  спортивный  костюм
"Динамо" и войлочные тапочки, враз сделавшись похожим на штатного советского
пенсионера. Вынув из  встроенного  в  стену  минибара  бутылку  обыкновенной
"Столичной" (бар шифра не имел, зато имел двойное дно), Тарасенко  устроился
в мягком кресле недалеко от широкого окна с  пуленепробиваемыми  стеклами  и
набулькал себе рюмочку. Из того же бара на столик  переместилась  тарелка  с
солеными огурцами и сушеный хлеб - генерал был гурманом.  Не  успел  генерал
внешней разведки пропустить  в  спокойствии  и  уединении,  словно  японский
монах-отшельник, вторую рюмку  водки,  как  на  пульте  управления  замигала
красная лампочка  и  вспыхнул  экран  монитора.  На  экране  появилось  лицо
начальника охраны нижнего яруса капитана Маковкина и лаконично доложило:
   - Товарищ генерал, к вам генерал Строев.
   Не  удостоив  Маковкина  ответом,  Тарасенко  нажал  на  пульте   ручного
управления кнопку "шесть", что означало "пропустить", и тотчас  должно  было
высветиться на  пульте  у  начальника  охраны.  Спустя  минуту  умная  дверь
отворилась и в апартаменты вошел генерал Строев, едва не стукнувшись лбом  о
дверной косяк. Строев был седовлас, крепко сбит,  высок  ростом  и  широк  в
плечах. Генерал, в отличии любившего шевелить только  мозгами  от  Тарсенко,
старался поддерживать себя в форме,  регулярно  подкачиваясь  в  тренажерном
зале и бегая трусцой.
   -  Здорово  пенсионер!   -   поприветствовал   он   своего   однокашника,
опрокидывавшего в этот момент внутрь третью рюмку водки.
   - Здорово летун! - в тон ему  ответил  Тарасенко,  -  Все  качаешься  как
подсохший Шварценеггер(
   Строев принял шутку друга как должное и, скинув  китель,  приземлился  за
столом. Схрумкав соленый  огурец  и  отлакировав  его  стопкой  "Столичной",
генерал ВВС громко крякнул и окончательно пришел в  прекрасное  расположение
духа. Вытерев усы, он, наконец, вопросил:
   - Ну, рассказывай, Гриня, что у тебя там в епархии приключилось(
   Гриня слазил в буфет, принес оттуда здоровенный шмат сала, палку копченой
колбасы, двухлитровую бутыль кваса и шахматную доску. Расставив  и  разложив
все  принесенное  на  столе,  причем  Строеву  досталось  играть  белыми,  а
Тарасенко черными, генералы принялись  уплетать  за  обе  щеки  чистокровное
украинское сало, заедая его черствым хлебом. Немного насытившись  и  наливая
четвертую рюмку себе и вторую товарищу, Тарасенко напомнил  о  главной  цели
встречи однокашников на берегу неспешной речушки Клони:
   - Ты, Егор Иваныч, ходи. Белыми ведь играешь.
   Строев без колебаний выдвинул пешку на Е4. Пешка Тарасенко в ответ заняла
позицию  по  соседству.  Генералы  задумались.   Первым   нарушил   молчание
Тарасенко.
   - Егор Иваныч, что у тебя слышно про американских  супостатов  в  Европе(
Озоруют, али как(
   - Да где там, в последнее время не нарадуюсь. По  донесениям  разведки  у
них там сплошные проблемы - самолеты ломаются один за другим, летают куда ни
попадя, провинившихся пилотов не знают куда  отправлять:  толи  в  психушку,
толи на комиков обучаться - несут какую-то околесицу про небесного оборотня.
   - Значит все-таки несут.... - пробормотал Тарасенко и лихим кавалерийским
наскоком, которому позавидовали бы одновременно Буденный и Алехин,  поставил
своим конем в сложное положение вражеского офицера. Офицер, не долго думая о
чести мундира, почел за благо переместиться на более безопасное расстояние.
   - Несут... - отозвался Егор Строев, - Еще как несут. Аж читать  донесения
стало интересно. Что ни рапорт - фантастическая повесть. Раньше то была одна
скукота, а теперь не пойми что творится в поднебесных просторах.
   С этими словами генерал ВВС в ответ на продолжавшееся наглое  наступление
конницы  противника  двинул  ей  на  встречу  свою  ладью,  преградив  путь.
Тарасенко  даже  опешил   от   такого   решительного   контрнаступления   и,
поразмыслив, вернул коня на ход назад.
   - Ну, а ты, Егор Иваныч, сам-то что думаешь на эту тему(
   Строев потянулся за початой бутылкой водки и, наполнив стопки, сказал:
   - Да черт его разберет, Гриня. По всему выходит, что американцы в сильном
беспокойстве пребывают. Вряд ли это какое-нибудь их же собственное секретное
оружие вышло из под контроля. У нас тоже такого оружия, способного сбивать с
панталыку целые эскадрильи без технического вмешательства, пока не  водится.
Вот и думай...
   Строев выпил стопку и закусил хрустнувшим соленым огурчиком. После  этого
генерал решил развить контрнаступление и присовокупил к своим наступательным
силам  правофлангового  офицера.  Тарасенко  одним  махом  опрокинул  стопку
"Столичной", заел ее салом, и  отвел  коня  еще  дальше  вглубь  собственных
оборонительных позиций, как бы открывая свободный проход в тыл.  У  генерала
уже начал созревать  план  захвата  белых  в  клещи  и  частичного  разгрома
передовой группировки противника. Однако Строев тоже был не лыком шит и,  не
смотря  на  бродивший  в  голове   хмель,   соображал   он   еще   исправно.
Ухмыльнувшись, Егор Ивыныч сдвинул пальцем никому не нужную  пешку  на  одну
клетку вперед, выжидая время.
   - Ты, я смотрю, Гриня, совсем друзей не уважаешь.  Решил  меня  под  орех
разделать.
   Помолчав немного, генерал добавил:
   - Самое интересное, что эта штуковина, как ты ее не  назови  -  оборотень
или нет, абсолютно не трогает наших  летчиков.  Ни  транспорты,  ни  военную
авиацию. Создается такое ощущение, что она  либо  из  коммунистов,  либо  из
сочувствующих.
   - Где ты, Егорыч,  видел  сочувствующих  коммунистам  оборотней,  да  еще
эфирных( - переспросил Тарасенко и потихоньку двинул своего второго  коня  в
обход  левого  фланга  противника.  Строев  проследил  мысль  однокашника  и
неожиданно нанес удар по беззащитно стоявшему на правом краю доски  офицеру.
Офицер тихо отдал шахматному богу  душу.  Начало  было  положено.  Тарасенко
слегка поморщился, но  про  себя  улыбнулся  -  бравый  летун  шел  прямо  в
расставленные сети. Следующий ход  черных  был  еще  более  непонятен:  конь
продолжил свой обходной маневр, не отвечая на удар противника.
   - Видеть-то я его не видел, но печенкой чую, что этот загадочный  феномен
природы обитает где-то неподалеку и обретается во плоти. По всему  создается
ощущение, что оборотень, если это он, - хоть и  нечистая,  но  дружественная
сила.
   Тарасенко продолжал двигать коня вперед.
   - Хорошо бы отыскать эту силу, да и, чем черт  не  шутит,  приручить  для
блага отечества, да еще кой-кого.
   Строев внимательно следил за конем черных.
   - Оно, конечно, хорошо бы. Да только где ее искать( Ты, Гриня, случайно в
потусторонний мир своих  штирлицев  не  засылал(  Не  помешает  для  полноты
ощущений.
   - Я-то нет, - отозвался  захмелевший  генерал,  -  Не  имею  визы  на  ту
сторону, разве что самому билет в  один  конец  покупать.  Но  есть  у  меня
человек на примете. Черный полковник. Вот тот явно с нечистью дружит.
   - Так ты, Гриня, с ним бы посоветовался. Нынче такие времена,  хотя  мода
на экстрасенсов-телепатов почти прошла, но в нашем деле это люди  далеко  не
лишние. Сам знаешь, ради страны и дьяволу душу можно  за  гамбургер  продать
временно. ЦРУ уже давно взяло в оборот своих контактеров  и  лезет  из  кожи
вон, чтобы использовать их в военных целях. А наши  аномальные  людишки  чем
хуже(
   - Прав ты, Егорыч, не помешает с ним пообщаться, хоть и не люблю  я  его.
Как в глаза ему заглянешь - веет оттуда могильным холодом, да  и  байки  про
него ходят самые пакостные.
   - Не боись, Гриня, с вурдалаками  общаться  конечно  мало  приятного,  но
только кажется мне, что слишком ты стал  на  старости  лет  впечатлительный.
Нынче с нашей техникой и без экстрасенсов  можно  из  живого  человека  душу
вынуть, а затем ее обратно  положить.  А  полковник  твой  шарлатан,  думаю,
поскольку в привидения лично я не верю, но поговорить с ним стоит. Вдруг что
дельное подскажет.
   Тарасенко с удовольствием наблюдал как  наступление  Строева  все  больше
увязает в ловко расставленных сетях. Фигуры одна  за  другой  втягиваются  в
опасную зону. Он уже видел, где ошибся однокашник, полагая  его  за  слабого
противника сегодня, и просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед.  Водка
уже была выпита. На столе возникала  и  приближалась  к  своему  логическому
концу  новая  литровая  бутылка  "Столичной",  но  хмель  чудесным   образом
мгновенно  нейтрализовывался  из-за  титанической   работы   мысли.   Партия
постепенно завершалась. На двадцать пятом ходу Тарасенко  захлопнул  ловушку
за ударной кучкой белых и стал методично, как  опытный  охотник,  уничтожать
цели одну за другой. Первым умерла кавалерия противника.  Затем  пал  ферзь,
захваченный врасплох. Следом настала очередь офицера. Силы  белых  таяли  на
глазах. Строев пытался мобилизовать все свои  резервы,  но  контрнаступление
черных,  благодаря  гениально   задуманному   обманному   маневру,   приняло
необратимый  характер.  Постепенно  затягивалась  петля  на  шее  короля  из
белоснежной слоновой кости. Король трепетал,  предчувствуя  скорую  кончину.
Строев пил водку и откровенно грустил. На тридцать  четвертом  ходу  генерал
ВВС совсем расстроился  и  допустил  роковую  ошибку.  В  результате  король
оказался под ударом вражеского  ферзя  и  вскоре  был  задушен  подоспевшими
офицерами. Бастион белых пал.
   Строев налил себе очередную рюмку и подытожил:
   - За упокой моего короля и "Да здравствует Анатолий Карпов"!
   Затем он съел одиноко лежавший на тарелке соленый огурчик и добавил:
   - А с экстрасенсом ты все же поговори.
   Глава 8
   Пропавшие бомбардировщики
   Солнце медленно поднималось  над  окрестными  горами.  Оно  уже  окрасило
макушки  пиков  слабым  золотом,  заставив  засверкать  загадочным   сиянием
укрывавшие  их  ледники,  но  глубоко  в  долине,  где  находилась   палатка
альпинистов, все еще было заполнено рыхлой мглой. Он лежал у  самого  выхода
из палатки, закутавшись в спальный мешок и сквозь щель непрочно  завязанного
веревкой входного отверстия наблюдал за восходом солнца. Еще какой-то час, и
группа, проснувшись и слегка перекусив,  устремится  на  штурм  пика  Эрцог,
возвышавшегося над всеми остальными вершинами в этом горном районе  Кавказа.
За спиной останутся несколько взятых вершин помельче,  недельный  переход  и
пятилетнее ожидание этого похода. Сегодняшний штурм вершины был  для  Антона
все равно что взятие южного полюса для английского капитана Роберта  Скотта,
который готовился к походу двенадцать лет. Правда  Антон  все-таки  надеялся
вернуться  из  этого  предприятия  живым,  а  не  замерзнуть  в  снегах  как
английский капитан.
   Альпинисты нехотя просыпались, ворочаясь в своих спальниках. Антон  вдруг
вспомнил о далеком теплом доме и на  секунду  в  сознание  прокрался  гадкий
страх: "А вдруг(", но страх был тут же подавлен усилием воли.  Посмотрев  на
часы, Антон уже собрался вылезать из спального мешка наружу,  в  холодное  и
яркое утро, поскольку времени  оставалось  в  обрез,  а  дежурным  по  кухне
сегодня был к сожалению именно он. Понежившись еще секунду и потянувшись  от
души, чтобы привести в чувство затекший за  ночь  позвоночник,  Антон  вдруг
услышал как откуда-то издалека, словно с вершины Эрцога,  до  боли  знакомый
голос, фантастически прозвучавший в этой обители снегов и  солнца:  "Гризов,
мать твою, где ты там шляешься(". Голос резко вырвал Антона из состояния сна
и отрешенности, бросив в реальную жизнь. Видимо, сработал  рефлекс,  навечно
вбитый отцами командирами в подсознание солдат - если тебе кричат "Смирно!",
тело само собой вытягивается в струнку, подбородок взмывает ввысь, а каблуки
сапог со звоном врезаются друг в друга. Такое  не  забудется  никогда,  даже
после долгих и спокойных лет  на  гражданке,  стоит  кому-нибудь  неожиданно
рядом крикнуть "Смирно!" и мерзкий холодок, словно разряд тока, проскакивает
по позвоночнику.
   На пульте призывно мигала красная лампочка. Мигала,  видимо,  уже  давно.
Придя  в  себя,  Антон,  словно  заправский  мастер  карате,  точным  ударом
указательного пальца всадил кнопку в паз. Из динамика раздалось:
   - Гризов, „-пэ-рэ-сэ-тэ, ты что молчишь( На очке что-ли прописался(
   -  Никак  нет,  товарищ  майор,  -  ответил  Антон,  -  проверял   работу
подотчетной мне "смены".
   - Ты эту байку вон Патрону расскажи,  -  сказал  Могила,  слегка  оттаяв,
поскольку на посту нашелся хоть один живой человек. Уже в течение пяти минут
он периодически вызывал то "Большую дорогу", то "Рояль", то "Морзянку", но в
этот предрассветный час вся советская армия честно дрыхла и ПЦ "Смордина" не
был исключением. Однако, вспомнив о  цели  своего  включения,  Могила  снова
посуровел.
   - Гризов, скажи-ка мне, родной, - проговорил майор елейным  голоском,  не
предвещавшим ничего хорошего подчиненным, - а где сейчас находятся  четверка
"Гоблинов(".
   Этот был вопрос дня, однако точного ответа Гризов на него не знал. Четыре
американских  стратегических  бомбардировщика  Б-52  с  кодовыми   позывными
"Гоблин" уже почти четыре месяца назад прилетели в  Англию  для  того  чтобы
принять участие  в  серии  учений,  завершавшейся  "Утром  туманным",  после
которого должны были убраться восвояси.  Однако,  по  неизвестным  причинам,
бомбардировщики  всю  осень   проторчали   на   взлетной   полосе   авиабазы
"Крампутон", не сделав не одного вылета, хотя и отмечались регулярно в эфире
в процессе связи со своим КП в Штатах. Это  загадочное  поведение  вражеских
аэропланов вызвало  неподдельный  интерес  у  разведчиков  в  Москве,  и  ПЦ
"Смородина"   было   поручено    неусыпно    следить    за    телодвижениями
бомбардировщиков  в  Англии.  Между  тем,  четверга  "Гоблинов"  вела   себя
настолько  мирно,  что  радиоразведчики  центра,  привыкшие  к  еженедельным
сверхсекретным  перелетам  НАТОвских  самолетов  через  океан,  следили   за
находившимися под боком  самолетами  откровенно  лениво.  За  четыре  месяца
сидения на земле американские бомбардировщики стали  настолько  неотъемлемой
частью взлетной полосы авиабазы  ВВС  НАТО  Крампутон.  Что  на  них  просто
перестали обращать внимание. Сидят себе зачем-то, ну и пусть  сидят,  у  нас
своих дел хватает.  И  Антон  не  был  исключением.  Тем  более,  что  из-за
разыгравшейся между Ираком и Кувейтом заварушки он был очень занят,  даже  с
учетом всех своих астральных  тел.  Некогда  было  наблюдать  за  никому  не
нужными кроме Москвы сиротливыми  американскими  бомбардировщиками.  Однако,
майор Могила периодически дрючил свой личный состав на предмет  бдительности
- неизвестно что задумали хозяева  загадочных  самолетов.  Американцы  народ
практичный и просто так не стали бы гонять четыре бомбовоза в  Европу,  хотя
бы из-за расхода горючего, которое оплачивали налогоплательщики.  Что-то  им
здесь было надо. Только вот что( В Москве отрабатывалось много вариантов,  и
среди них даже самый простой - у одного или нескольких  самолетов  произошли
поломки механизмов, и они вынуждены  сидеть  на  земле  до  полной  починки.
Похожий случай уже имел место  быть.  Полгода  назад  командование  ВВС  США
провело  проверку  серии   только   что   выпущенных   с   завода   новейших
стратегических  бомбардировщиков  Б-1Б,   которые   должны   были   заменить
устаревшие Б-52, бороздившие  воздушные  просторы  аж  с  пятидесятых  годов
двадцатого века. Проверка вызвала у командования ВВС состояние шока - у  ста
из  почти  двухсот  новых  бомбардировщиков  нашлись  дефекты   фюзеляжа   и
двигателей. Вся партия была срочно возвращена назад на заводы и  подвергнута
доработке, а старый добрый Б-52 продолжал  летать,  ломаясь  очень  редко  и
оставаясь по-прежнему грозным оружием. По  другой  версии  командование  ВВС
играло в свою игру и помимо официальных  учений  со  сподвижниками  из  НАТО
проводило в Европе тайную деятельность. Цели и задачи этой деятельности были
Москве пока не ясны, поэтому пристальное наблюдение за  поведение