таяло
на глазах. Когда между ними оставалось не более пятнадцати метров, немец, не
выдержав лобовой атаки, бросил самолет в штопор. Перед самым носом  Везухина
мелькнули плоскости со свастикой и непонятным рисунком, напоминавшим мерзкую
змею, а затем хвост "Мессера".  Не  теряя  времени  Генка  нырнул  вслед  за
немцем, и на несколько мгновений оказался у него в хвосте и немного  сверху.
Этих мгновений ему хватило. Генка  нажал  на  гашетку  и  выпустил  короткую
очередь прямо в хвостовую часть.  Очередь  вспорола  борт  "Мессера",  и  из
разорванного бока повалил  густой  черный  дым.  Истребитель  клюнул  носом,
завертелся, и начал разваливаться на глазах. К безумному удивлению Везухина,
живучий фриц выпрыгнул с парашютом. Купол  раскрылся  почти  сразу,  тормозя
падение тела. "Ну уж нет, скотина, - со злобой подумал Везухин,  -  тебе  не
жить больше". И, поймав в перекрестье прицела выпуклый купол, снова нажал на
гашетку. Пулемет вздрогнул, огрызнулся короткой яростной очередью. На куполе
образовалась ровная линия рваных дыр, которые росли на глазах. Еще мгновение
и парашют сложился, стропы спутались, и теперь  немецкий  летчик  перешел  в
свободное падение. Было видно, как он отчаянно  размахивает  руками,  словно
пытаясь ухватиться за воздух. В  разрывах  кучевых  облаков  уже  показалась
близкая земля. "Прощай, скотина, - радостно подумал Везухин, - Это  тебе  за
штурмана  "Пе-2".  Скоро  встречай  на  земле  всех  остальных".  Словно   в
подтверждение его мыслей к земле с воем пронесся еще один подбитый "Мессер".
Генка удовлетворенно проводил его взглядом и направил  истребитель  догонять
армаду. Еще на подлете он услышал по  рации  торопливые  переговоры  пилотов
звена Мацуры и отдаленные звуки немецкой речи. Вынырнув из облаков  он  даже
присвистнул от увиденного. Воздушная армада шла как и раньше двумя  клиньями
- строй ее не был нарушен. Но это давалось очень тяжело и в основном  только
за счет охранения, которое отбивало яростные атаки немцев, следовавшие  одна
за другой. Эскадрилья 160-го истребительного  полка,  составлявшая  авангард
охранения, в настоящее время сдерживала  яростный  натиск  двух  появившихся
эскадрилий немцев, не давая им вести прицельный огонь  по  бомбардировщикам.
Однако, два из них уже имели небольшие повреждения. А  один  горел  вовсю  -
видимо, был пробит маслопровод  или  бензобак.  Звено  Мацуры,  прикрывавшее
правый фланг, также билось с десятком  немецких  истребителей.  Левый  фланг
держали Федор и Егор, успевшие без особых повреждений машин, расправиться  с
тремя немецкими асами. Здесь пока было спокойнее всего. Увиденное все вместе
напоминало Везухину перемешанную порывом сильного ветра стаю грачей, которые
ополоумели от потери ориентации. Центром боя были  русские  бомбардировщики,
огрызавшиеся из  своих  пушек  от  наседавших  немцев.  Вокруг  них  сновали
темно-зеленые "Яки" и черно-серые или размалеванные "Мессеры". Стояла  дикая
пальба и сумасшедшая свистопляска. Трассирующие очереди,  оставлявшие  после
себя длинные белые хвосты в  воздухе,  расчертили  все  небо  на  гигантские
квадраты.
   За Антоном уже несколько минут гонялись два "Мессера". Не пытаясь попасть
с дальней дистанции, они стремились приблизится настолько, чтобы продырявить
русский истребитель наверняка. Он вертелся, как мог,  уходя  от  смертельных
очередей,  и  выжидал  момент  для  ответной  атаки.  Одна  петля  Нестерова
следовала за другой, "бочки" и "колокола" сменяли друг друга. Антон применял
все фигуры высшего пилотажа, которые знал. Однако, немцы тоже были не  лыком
шиты, и не хотели подставлять свои бока под русские пули. Слишком  многих  в
этом бою русские летчики уже отправили к  праотцам.  Эти  двое  явно  хотели
победить и выжить. Неожиданно внимание немцев привлек атаковавший  их  сбоку
истребитель. Он полоснул по ближайшему к Антону "Мессеру" короткой  очередью
и попал точно в двигатель. Мотор заклинило.  "Мессер"  клюнул  носом  -  его
пропеллер перестал вращаться. Зависнув на мгновение, самолет вошел в  штопор
и камнем устремился к земле. Атаковавшим самолетом  оказался  "Як"  капитана
Мацуры. Увидев смерть пилота первого "Мессера", второй,  быстро  смекнувший,
что сам попал теперь в вилку между двух русских, почел  за  благо  выйти  из
боя, и рванул что было сил в сторону. Вообще  говоря,  Антон  был  несколько
разочарован немецкими асами в этом  бою.  Он  не  встретил  пока  ни  одного
достойного противника.
   - Лейтенант! - крикнул Мацура по рации, - Слева еще двое, уходи на вираж!
   Не успев толком разглядеть вражеские самолеты, Антон заложил крутой вираж
и зашел к  ним  со  стороны  солнца.  Взвизгнули  пули  и  над  его  головой
образовались три круглых  отверстия,  в  которые  ворвался  ледяной  воздух.
"Метко стреляют, сволочи". - успел подумать Антон, нажимая  на  гашетку.  Но
промахнулся, не обнаружив немцев в расчетном месте. Вместо этого  он  увидел
горевший "Як" Мацуры, который летел по прямой и  не  делал  никаких  попыток
уйти из-под обстрела. Капитан был мертв, это было видно с  первого  взгляда.
Поискав "Мессеры" глазами, Антон увидел,  что  они  успели  поджечь  за  эти
секунды еще и Генку Везухина, в одиночку прикрывавшего левый  фланг.  Теперь
"Мессеры" разворачивались для того, чтобы добить его.  Антон  сжал  в  руках
штурвал истребителя и сделал неуловимое движение,  продиктованное  тоненьким
червячком из подсознания - самолет послушно качнулся, готовый уйти на вираж.
"Да, черт раздери, я же бессмертный" - с  досадой  подумал  он  и,  выровняв
самолет, ринулся навстречу двум "Мессершмидтам" с ярко-желтыми драконами  на
фюзеляжах.
   Цель налета русской армады уже была почти  достигнута.  Облака  разогнало
ветром  и  внизу  показался  город   Киль   -   опорная   база   нацистского
военно-морского флота. Невооруженным  глазом  стали  видны  крупные  военные
корабли, стоявшие на рейде. Два особенно больших,  еще  находившихся  внутри
плавучей ремонтной базы, и были  эсминцами  -  главной  целью  налета.  Чуть
поодаль, борт о борт, пришвартовались четыре узкотелые  подлодки,  с  высоты
птичьего полета казавшиеся не больше рыбацких шлюпок. Немцы открыли яростный
огонь из всех зенитных батарей, полукольцом  окружавших  гавань.  В  воздухе
выросла стена огня, сквозь которую было не пройти живыми. Но это  надо  было
сделать.  "Мессершмидты",  атаковавшие  русских  в  воздухе,  обозлились  до
предела. Забыв про смерть, они бросались  в  лобовые  атаки  даже  не  думая
отворачивать. Васька Сутулый, увидев заходящий  для  атаки  черный  "Мессер"
ринулся ему навстречу и встретился - самолеты столкнулись в воздухе, с диким
лязгом кромсая на куски фюзеляжи друг  друга  бешено  вращающимися  винтами.
Лопасти входили в железо, словно в масло. Изрубленные  в  пыль,  истребители
просыпались на землю  огненным  дождем  горящих  обломков.  Бомбардировщики,
своими огромными телами ловившие сотни пуль и снарядов, горели и взрывались,
не успевая полностью сбросить свой смертоносный груз на цель. Три из них все
же прорвались сквозь заградительный  огонь  и  скинули  бомбы  на  вражеские
эсминцы. Внизу заполыхало и  закорежилось  железо.  Корабли  вздрагивали  от
каждого попадания авиабомбы всем мощным корпусом. Едва починенные, они снова
превратились в груду бесполезного и неопасного  железа.  После  сброса  бомб
подбитые бомбардировщики рушились на зенитки или стоявшие в порту цистерны с
топливом, вызывая огромные разрушения в стане врага. Последний  "Пе-2",  еще
отстреливаясь от круживших вокруг словно воронье "Мессершмидтов", упал между
двумя  подлодками,  крыльями  продырявив   обшивку   немецких   субмарин   и
взорвавшись. Акваторию порта затянуло едким смолистым дымом.
   Глава 4
   Особая миссия
   В ту ночь над "Форт-Лодердейл" разыгралась сильная буря.  Море  штормило,
набрасываясь на берег в диком  исступлении,  словно  хотело  его  проглотить
целиком. Все корабли береговой охраны США находились в порту, за исключением
дозорных миноносцев, которые были вынуждены были болтаться в  открытом  море
несмотря на непогоду.  Военные  самолеты  приковал  к  земле  жуткий  дождь,
казавшийся никогда не бывавшим  в  Африке  американцам  тропическим  ливнем.
Прячась от дождя, обслуживающий персонал самолетов и летчики коротали  время
в казарме за  игрой  в  карты  и  стаканчиком  виски  "Последний  полет".  В
диспетчерской башне  военно-морской  базы  "Форт-Лодердейл"  сидел  дежурный
лейтенант Харли  и,  положив  ноги  на  приборную  доску,  лениво  потягивал
сигарету. В такую погоду  даже  немецкие  самолеты,  летчики  которых  имеют
большое желание угробить побольше американских солдат, никогда не поднимутся
в  воздух.  Поэтому  ожидать  налета  можно  было  только  от   каких-нибудь
камикадзе. Но, поскольку Япония была относительно далеко, в  такую  ночь  на
авиабазе США  можно  было  жить  спокойно.  Эфир  безмолвствовал  -  никаких
признаков жизни в  виде  радиообмена.  Ни  своих  самолетов,  ни  вражеских.
Изредка  прослушивалась  радиопередача  джазовой   музыки   из   Вашингтона.
Лейтенант Харли, не особенно опасаясь за свою жизнь, откровенно  балдел  под
музыку, похлопывая себя по коленке и прищелкивая пальцем. Он даже сначала не
услышал как хлопнула входная дверь и в дежурном помещении авиабазы появилась
долговязая  фигура  капитана  Мауэра.  Фигура  была  насквозь  промокшей   и
чертыхалась  очень  громко,  всеми  возможными  выражениями   поминая   этот
проклятый  дождь.  Через  секунду  под  ногами  капитана  уже   образовалось
маленькое озеро грязной воды. Пока Мауэр снимал плащ, Харли  успел  спустить
ноги с поста радиосвязи и, приняв вертикальное положение, начал  докладывать
обстановку.
   - Господин капитан, за время моего де...
   - О'Кей, лейтенант, - оборвал его  Мауэр,  -  все  нормально?  Немцев  не
слышно(
   - Так точно, - ответил Харли. - в эфире полная  тишина.  Даже  нацисты  в
такую погоду не летают, господин капитан.
   Словно издеваясь над лейтенантом, хранивший до сих пор гробовое  молчание
приемник вдруг ожил  и  заговорил  на  чистом  английском  языке,  правда  с
несколько странным акцентом.
   -  Всем  станциям!  Всем,  кто  меня   слышит!   Говорит   стратегический
бомбардировщик  "Труба  Всему  55"!  Попали   в   грозу,   имеем   некоторые
повреждения. Прошу включить радиомаяк.
   Капитан Мауэр внимательно посмотрел на Харли и спросил:
   - Это что  еще  за  "Труба"  в  эфире,  лейтенант?  Или  вы  тут,  что  -
магнитофонные записи крутите(
   - Никак нет, - в недоумении ответил дежурный, - магнитофон выключен, сэр.
   В этот момент приемник повторил свой запрос.
   - Всем станциям! Всем станциям! Говорит "Труба Всему 55". Прошу  передать
мое сообщение на автобазу "Гринфилд". Имею ценную информацию. Возвращаюсь на
базу. Расчетное время посадки 03.30 по Гринвичу.
   Мауэр и Харли непонимающе переглянулись: никакой  авиабазы  "Гринфилд"  в
Соединенных Штатах Америки не существовало и в помине.
   - Может это немцы, сэр? - высказал предположение Харли.
   - Это мы сейчас проверим, - ответил капитан Мауэр и подошел к  микрофону.
- "Труба Всему 55"!  Говорит  "Форт-Лодердейл".  Авиабаза  "Гринфилд"  не  в
состоянии принять вас из-за аварии на взлетной полосе. Садитесь на  запасном
аэродроме по сигналу радиомаяка.
   - "Форт-Лодердейл", вас понял. Сигнал есть. Сажусь  по  наведению.  Конец
связи.
   Капитан Мауэр удовлетворенно осклабился и приказал.
   - Поднять по тревоге взвод охраны аэродрома и оцепить  взлетно-посадочную
полосу.
   Через сорок минут изрядно потрепанный бомбардировщик заходил на  посадку.
Вечно  ворчливый  Билл  Хармен  пытался  разглядеть  сквозь  черноту   ночи,
разбавленную непрерывным дождем, далекую и желанную землю. Время от  времени
он почесывал свой небритый подбородок и рассуждал вслух:
   - Черт возьми, - бормотал Громоотвод, - как же нам удалось разминуться  с
этим проклятым "Мигом"... Летели навстречу... Бац! Вспышка!... Затем мрак...
Я уже думал, что посетил тот свет... Но, видно, поторопился...
   Он еще раз почесал подбородок и, наконец, примирился со своими мыслями.
   - А, черт с ним, главное, что сами живы остались, а моя невеста не  стала
вдовой, еще не успев стать женой.
   - Шеф, - обратился Пит Джассини к сидевшему за штурвалом майору Кремпу, -
А вы как думаете, куда делся "Миг" в последний момент?
   - Не знаю, парни, - ответил Кремл, помолчав, - оставим эту загадку  нашим
аналитикам. Громоотвод прав, главное, что мы живы.
   Джассини подергал себя за ухо, нос, закрыл и открыл глаза.
   - Да, - сказал он после всех этих манипуляций, - живее не бывает.
   Затем Пит настроился на волну радиомаяка и доложил:
   - Сэр, через десять минут мы должны сесть.
   - О'Кей, парни, - скомандовал Рассел, - приготовиться к посадке вслепую.
   - Да, уж, - проворчал Громоотвод, - мрак, хоть  глаз  коли.  Хорошо,  что
наша старушка напичкана электроникой. Только странно как-то приборы работают
-  никаких  сигналов  на  спецчастотах,  никакой  активности  в  гражданском
диапазоне.
   Спустя десять минут прожектора  военного  аэродрома  "Форт-Лодердейл"  во
Флориде выхватили из дождя и мрака неуклюжее  на  вид  тело  стратегического
бомбардировщика,  плюхнувшееся  на  взлетно-посадочную  полосу.  Подрулив  к
диспетчерской вышке, "Б-52" остановился. Даже видавший  виды  капитан  Мауэр
присвистнул при  виде  габаритов  и  необычной  формы  самолета.  Прожектора
уткнулись в открывшийся наружу люк, через который вылез человек в ярко-рыжем
комбинезоне и большом сферическом шлеме. Странная экипировка пилота добавила
пищи для  сомнений  капитану.  Первым  на  землю  спустился  штурман  Джонни
Питфайер. Спрыгнув с лесенки, он приземлился прямо в лужу,  а  когда  поднял
голову от промокших ботинок, то уткнулся носом в  вороненое  дуло  автомата.
Прямо перед ним стоял рослый морской пехотинец с автоматом наперевес.  Сзади
за ним - офицер. Еще  далее  расположился  взвод  автоматчиков.  А  за  ними
Питфайер разглядел два легких танка, дула которых держали  на  прицеле  борт
стратегического бомбардировщика.
   - С прибытием! - поприветствовал Джона капитан Мауэр  и  жестом  приказал
вытащить остальных членов экипажа из  самолета,  а  за  тем  препроводить  в
комнату для допросов.
   Уже двадцать минут экипаж "Б-52" в полном составе  сидел  на  стульях  со
связанными руками и ногами в комнате без окон. Прямо в глаза  им  бил  яркий
свет четырех мощных  электрических  ламп,  стоявших  на  столе,  за  которым
расположился капитан Мауэр. За спиной  капитана  маячили  молчаливые  фигуры
морских пехотинцев. Ни Кремп,  ни  кто-либо  другой  ничего  не  понимали  в
происходившем. Капитан, казалось,  понимал  еще  меньше,  но  оттого  только
становился злее, что само по себе ничего хорошего пленникам не несло. Их еще
не били и не пытали, но явно принимали за  нацистских  шпионов.  Между  тем,
Кремп, как и подобает командиру экипажа, держался  вполне  достойно  и  даже
вызывающе.
   - Даже если вы меня расстреляете, капитан, я повторю вам тоже самое. Мы -
американцы, а не немцы или итальянцы.
   - Где вы взяли самолет? - продолжал гнуть свое Мауэр.
   - В магазине.
   Мауэр позеленел и, перегнувшись через стол, прошипел:
   -  Я  вас  спрашиваю,  где  вы  взяли  бомбардировщик,  которого  нет  на
вооружении у армии США, черт побери!
   Кремп с безразличным видом ответил:
   - Я же вам объяснил: в магазине, вместе  с  парой  гамбургеров.  Надеюсь,
гамбургеры еще не сняты с производства?
   Стоявший за спинами Мауэра и охранников лейтенант Харли  стиснул  зубы  и
закрыл рот руками, чтобы не  рассмеяться.  Его  даже  радовало,  что  кто-то
издевается  над  тупостью  Мауэра.  Сам  Харли  капитана  недолюбливал.  Вся
авиабаза, в общем, была того же мнения.
   - Вы хотите сказать, майор, что вы и ваши люди, -  процедил  сквозь  зубы
Мауэр, - экипаж неизвестного бомбардировщика, выполнявшего секретное задание
правительства? Тогда  почему  командование  меня  не  предупредило  о  вашем
прибытии заранее? Что за чушь вы мне тут несете.
   - Я просил направить сообщение о нашем прибытии на  авиабазу  "Гринфилд",
лично майору Патерсону.
   - Никакой авиабазы "Гринфилд" в США не существует, майор Кремп,  или  как
вас там? Прекратите свои дурацкие шуточки! Если через пять минут вы  мне  не
объясните свое появление, я вас расстреляю.
   Резкий  зуммер  телефона,  расколовший  повисшую  на  мгновение   тишину,
заставил Мауэра вздрогнуть.
   - Капитан Мауэр у аппарата. Да, сэр, слушаюсь.
   Положив трубку, капитан недовольно осклабился.
   - Вам повезло... Ненадолго. Вместе со своими людьми и самолетом приказано
отправить вас в разведцентр Оклахомы.  Там  из  вас  выбьют  все.  Приятного
отдыха джентельмены...

   Аналитик   лейтенант   Беркли   и    старший    технический    специалист
разведподразделения второй воздушной армии США Питер  Оуэн  уже  пять  часов
подряд на пару пускали  кольца  дыма  в  потолок,  внимательно  рассматривая
только что сделанные чертежи захваченного бомбардировщика и сравнивая  их  с
последней  разработкой  компании  "Мак  Доннел   Дуглас".   Практически   на
восемьдесят процентов это была одна и та же машина.
   - Черт побери, Питер, - сказал Беркли, - они похожи настолько, что у меня
путаются мысли. Что думаешь?
   - Либо немцам удалось выкрасть эти чертежи, - пробормотал Оуэн, почесывая
нос, - либо...
   - Что? - лейтенант заерзал на своем стуле.
   Оуэн поправил очки, прокашлялся и тихо произнес:
   - Дело в том, Майкл, что проект "Мак Доннел Дуглас"  еще  не  завершен  и
наполовину. Даже если немцы выкрали эти чертежи еще год  назад,  они  бы  не
успели создать и опробовать этот бомбардировщик в деле. Он слишком сложен.
   - А может, успели...
   - Нет, Майкл, это им не под силу.
   - Однако, он летает.
   - Да, и это самый совершенный самолет, который я видел.
   Еще с десяток колец дыма поднялось к потолку кабинета, прежде чем  Беркли
нарушил тишину.
   - Еще немного, и я начну верить в привидения. Ну откуда,  скажи,  взялась
эта железка?
   - Послушай, а может это секретный проект BBC, о котором не знаем даже мы?
   - Я запрашивал все разведслужбы США. Ни один из них даже не подозревает о
таком бомбардировщике. Кроме того, на нем установлены реактивные снаряды,  а
такая технология доведена до ума только русскими...
   Беркли и Оуэн переглянулись, но, помолчав немного, в один голос  сказали:
"нет".
   - Даже если это и русский самолет, то что он тут делает? Русские  -  наши
союзники, - добавил Беркли.
   - Мы ведь рассмотрели каждый винтик, Майкл,  везде  американское  клеймо.
Если верить глазам, этот самолет сделан на заводе "Мак Доннел Дуглас".
   - Да, но его комендант клянется,  что  еще  ни  один  самолет  по  новому
секретному проекту не собран. Сам проект еще  сырой,  хотя  и  съел  уже  10
миллиардов долларов.
   - Ты забыл еще одну деталь, Майкл, - сказал Оуэн, - сущий  пустяк,  -  на
клейме стоит год выпуска - "1960-й".
   Лейтенант Беркли потрогал свой взмокший от пота лоб и подвел итог:
   - После рапорта начальству нас с тобой упекут в сумасшедший дом.
   Оуэн посмотрел на настенный календарь с фотографией заснеженного  горного
пика в штате Юта и большой синей надписью "1944".
   - Не беспокойся, - вымолвил он, - мы уже давно здесь.

   Генерал армейской  разведки  Кристофер  Джойс  отрешенно  смотрел  сквозь
стекло  боковой  дверцы  мягкого  "Ликольна"   на   однообразный   ландшафт,
тянувшийся вот уже целый час. Джойс ехал в свой штаб, находившийся  в  самом
центре Оклахома-сити, и размышлял о случившемся. В его зубах в  такт  мыслям
медленно тлела толстая гавайская сигара. Неделю  назад  в  ведение  генерала
передали  странный  самолет,  захваченный  дождливой  ночью  на  авиабазе  в
"Форт-Лодердейл".   Аналитики   внимательно   обшарили   бомбардировщик   до
последнего винтика и сделали заключение, повергшее всех  генер