оящую  битву 
за Берлин им  прийдется выиграть  - не знаю  уж, у  кого, но  выиграть 
непременно! 
    - Мне нравится твое настроение. - Одобрительно сказал я. - Где  ты 
им разжился? 
    - Там, где нас нет, Макс, - улыбнулся он, - где же еще? 
    - Макс, - позвала меня Афина, - ты тут? 
    -  Во   всяком  случае,   мои  ощущения   не  противоречат   этому 
утверждению.  -  Хмыкнул  я  и  внимательно  посмотрел  на  нее.   Она 
показалась мне спокойной, немного надменной и равнодушно-веселой - как 
всегда, словно  ничего  не случилось  с  нами сегодня  ночью  неведомо 
где... и словно нам не предстояло заглянуть в самую глубокую бездну  в 
ближайшие часы. Что  ж, это  было правильно...  Мне оставалось  только 
порадоваться силе  ее неукротимого  духа  и постараться  хоть  немного 
походить на эту удивительную сероглазую - то ли богиню, то ли все-таки 
женщину! 
    - Хорошо, если  так! - Рассмеялась  она. - Тут  ко мне  привязался 
какой-то странный человек: он говорит, что  мы все делаем не так...  А 
он, дескать, знает, как правильно! 
    - Ну да, - вздохнул я, - мне всю жизнь везло на таких  специальных 
ребят, которые  приходят  черт  знает  откуда,  делают  умное  лицо  и 
говорят, что "знают, как правильно"... Впрочем, ничего  удивительного: 
этим грешит большая часть человечества! 
    - Это  другой  случай.  -  Перебила меня  Афина.  -  Этот  человек 
говорит, что он своими  руками записал все  речи нашего доброго  друга 
Одина, и все  такое... Мне  показалось, что тебе  будет интересно  его 
выслушать. 
    - Скорее уж  это будет интересно  Одину. - Равнодушно  откликнулся 
я. 
    - Я тоже так сначала подумала.  Но к нему сейчас не  подступиться. 
Не знаю уж, на что он уставился своим внутренним взором, но отвлечь от 
этого зрелища его совершенно невозможно. 
    Я тем временем переварил информацию и с удивлением понял, что  мое 
любопытство все еще при мне. 
    - А как  его зовут,  этого дядю? Если  он действительно  "записал" 
речи Одина, его должны звать Снорри... 
    - У него и спросишь! Вот  он. - Афина бесцеремонно ткнула  пальцем 
себе за спину. Там обнаружился невысокий крепыш средних лет, угрюмый и 
бородатый. 
    - Я Снорри  Стурулсон. - С  достоинством сообщил он.  - Но  откуда 
тебе известно мое имя? 
    - Господи, вот  уж не  думал, что нам  доведется познакомиться!  - 
Рассмеялся я. - Можете себе представить, в свое время я прочитал  все, 
что вы  написали,  правда,  в  переводах... Был  в  моей  жизни  такой 
странный период. 
    - О, да ты знаешь грамоту! - Одобрительно отметил он. 
    - А по мне не заметно? - Я уже веселился вовсю - вот уж не подумал 
бы, что такое возможно! 
    - Ты  знаешь,  что  все  идет не  так,  как  было  предсказано?  - 
Требовательно спросил Снорри. 
    - Догадываюсь. - Легкомысленно фыркнул я. 
    - Еще  можно  попробовать исправить  положение.  -  Оптимистически 
сообщил он. - У меня с собой свиток, где записано "Прорицание Вёльвы". 
Там ясно  сказано,  как  все  должно  быть...  Многое  уже  невозможно 
изменить, но если Один все-таки схватится с Фенриром, и Тор  подоспеет 
вовремя, чтобы вступить  в битву  с Ёрмугандом, все  пойдет как  надо. 
Тебе же следует  подумать о том,  как погасить солнце.  И может  быть, 
тебе следует оседлать Мирового Змея? В  пророчестве ни о чем таком  не 
говорилось, но такой поступок придаст тебе величия... Если хочешь,  мы 
можем  вместе  перечитать  речи  Вёльвы  и  подумать,  что  еще  можно 
исправить. 
    - Спасибо, не надо. - Улыбнулся  я. - Я приблизительно помню,  что 
там было. И изо  всех сил стараюсь сделать  все наоборот. Рад, что  ты 
это заметил: значит, мои труды не пропали даром! 
    - Ты стараешься сделать наоборот? - Изумленно спросил Снорри. - Но 
почему? 
    - Потому что мне  не нравится пророчество  вашей Вёльвы. -  Честно 
сказал я. -  Чего только  баба сдуру не  наболтает! И  не только  мне. 
Одину оно тоже  не нравится. Собственно  говоря, это была  его идея  - 
сделать все  наоборот.  Возможно, я  для  вас  - не  бог  весть  какой 
авторитет, но ему-то вы доверяете? 
    - Как можно доверять  Одину? - Удивился он.  - Его лукавство  всем 
ведомо... Так он  решил восстать  против судьбы?  Что ж,  это на  него 
похоже! 
    - Похоже. - Согласился я. 
    - Нас ждет хаос. - Печально пообещал Снорри. - Пророчество  сулило 
хоть какую-то надежду на то, что все уладится - потом, после битвы... 
    - Да, с надеждой вам  прийдется расстаться. - Меланхолично  кивнул 
я. - Ничего не уладится  - ни после битвы, ни  до нее, ни во  время... 
Нас ждет полная неизвестность, друг мой Снорри. Вы должны оценить наши 
усилия - вы же  скальд! Все настоящие поэты  во все времена в  глубине 
души предпочитали неизвестность... и оставались поэтами только до  тех 
пор,  пока  не   начинали  мечтать  о   том,  что  все   "когда-нибудь 
уладится"!... Надо отдать  вам должное: ваша  идея насчет того,  чтобы 
оседлать Мирового  змея, чудо  как хороша  - от  нее пахнет  настоящим 
безумием. Я  непременно  попытаюсь воплотить  ее  в жизнь!  Но  это  - 
единственное ваше предложение, которое мне понравилось! 
    - Ладно, как скажешь.  - Задумчиво согласился он.  - Я должен  был 
догадаться, что такому как ты не понравятся чужие советы... Что ж,  по 
крайней мере, я попытался! 
    - Подумайте, какие возможности перед вами открываются! - Улыбнулся 
я. -  Вы можете  начать писать  о том,  как все  было на  самом  деле, 
Снорри! Разве это не лучше, чем без конца переписывать чужие речи? 
    - Написать? Зачем? - Изумился он. - Для кого? Мир пришел к  концу, 
и даже  самому Отцу  поэтов  суждена гибель  -  кто будет  читать  мои 
письмена? 
    - Скорее  всего, никто.  -  Согласился я.  -  Но разве  это  имеет 
значение? Грош цена  поэту, который  пишет в  расчете на  то, что  его 
каракули когда-нибудь будут прочитаны! Поэт  пишет не для людей, и  не 
для богов, и  даже не для  вечности, которая вряд  ли умеет читать,  а 
лишь  потому,  что  обжигающие   слова  приходят  неведомо  откуда   и 
безжалостно раздирают грудь,  или потому, что  у настоящего поэта  нет 
ничего кроме слов, и он боится исчезнуть, если замолчит... О  господи, 
неужели дилетант вроде меня, какой-то сопливый мальчишка, за всю  свою 
жизнь с горем  пополам зарифмовавший несколько  сотен строчек,  должен 
объяснять это такому великому скальду как вы? 
    - Я тебя не понимаю. - Хмуро  сказал Снорри. - Я всегда писал  для 
других людей. Для тех, кто был рядом  со мной, и для тех, кто  прийдет 
потом... Но я никогда не писал оттого, что боялся исчезнуть! Как такое 
может быть? 
    - Значит ты еще никогда не был  поэтом. - Сердито сказал я, и  сам 
сперва не заметил, что все-таки перешел с ним на "ты" - вообще-то, это 
следовало сделать с самого  начала, но почему-то  этот процесс у  меня 
всегда происходит до  смешного медленно... -  Что ж, у  тебя еще  есть 
шанс, используй его! 
    Умница Синдбад почувствовал мое настроение и зашагал быстрее,  так 
что озадаченный  моим  романтическим бредом  Снорри  Стурулсон  вскоре 
остался далеко позади. 
    -  Макс,  а  куда  мы  сейчас,  собственно  говоря,  направляемся? 
Надеюсь, не к Рейхстагу? - Насмешливо спросил Анатоль. 
    - Да,  это  было  бы  совсем  уж  неуместной  пародией!  -  Весело 
согласился я. - У меня есть идея получше. Что скажешь насчет зоопарка? 
 
    - Абсолютное безумие! - Одобрительно  сказал он. - Именно то,  что 
тебе требуется, да? 
    - Ага. Кроме того, я надеюсь, что еще успею покормить медведей.  - 
Мечтательно протянул я. 
    - Что? - Ошарашенно переспросил он. 
    - Покормить медведей. - Спокойно повторил  я. - Сколько раз был  в 
Берлинском зоопарке,  мне все  время обламывали  это удовольствие!  То 
мама с папой, то служители зоопарка... 
    - А что, у тебя были мама с папой? - Недоверчиво уточнил Анатоль. 
    - Может быть  и были.  - Усмехнулся я.  - По  крайней мере,  среди 
многочисленных воспоминаний,  не вызывающих  у меня  особого  доверия, 
есть и  такие... Да  какая  разница! А  куда подевалась  наша  Дороти? 
Думаю, она  тоже  захочет  покормить медведей.  По-моему,  она  просто 
создана для этого занятия! 
    - Я тут. - Тихо сказала Доротея откуда-то из-за моего плеча. -  Ты 
почти угадал: когда-то я очень любила кормить зверей в зоопарке... 
    - А почему  твой замечательный  носик опущен к  земле? Не  грусти, 
Дороти! Ты так  хорошо держалась все  это время. Не  надо портить  эту 
историю печальным финалом! Улыбнись, душа моя. Ты еще помнишь, как это 
делается? 
    - Я попробую. - Беспомощно сказала она. - Мне здорово не по  себе, 
Макс. Я ведь довольно долго жила в Берлине, правда, в западной  части, 
но этот  район  я тоже  хорошо  знаю: тут  неподалеку  сейчас  снимает 
квартиру мой сын... вернее, снимал - мне следует употреблять прошедшее 
время, верно? В этом городе прошла  моя юность. И сейчас я  вспомнила, 
что это было не так уж плохо... 
    - Что  - "это"?  Твоя юность?  Вот и  славно: значит  среди  твоих 
воспоминаний есть не только паршивые  - редкостная удача!. -  Невесело 
усмехнулся я. 
    - Моя юность... и вообще жизнь. - Почти неслышно прошептала она. - 
Рождественские свечи  и запах  хвои на  Рождество, первые  листочки  и 
цветущие крокусы весной, пицца  с пеперроне и  дешевое красное вино  в 
итальянском ресторанчике возле  Оперы, и  наша развеселая  компания... 
Конечно, дело кончилось тем, что некоторые из наших постарели и  стали 
занудами,  обыкновенными   скучными  бюргерами,   считающими  дни   до 
государственной пенсии,  а  некоторые  успели  вовремя  умереть...  но 
когда-то  мы  вместе  встречали  каждый  Новый  год,  напивались,  как 
поросята, веселились, как  сумасшедшие, думали, что  любим друг  друга 
больше жизни, и это было почти правдой! Я хочу, чтобы это повторилось, 
Макс... Знаю, меня посетило самое  худшее настроение, совсем не то,  с 
которым следует смотреть в глаза неизвестности, но я ничего не могу  с 
собой поделать! 
    - Веселые  друзья, которые  превратились  в занудных  бюргеров?  - 
Ядовито усмехнулся я. - Да уж, есть о чем пожалеть! Зеленые листочки и 
прочие чудеса природы,  на которые мы  не обращаем никакого  внимания, 
пока у нас  не начинаются  какие-нибудь очередные  неполадки в  личной 
жизни, и тогда мы растерянно  оглядываемся по сторонам в поисках  хоть 
какого-нибудь жалкого намека на  утешение... И новогодние праздники  - 
эти дивные  дни,  когда  люди натужно  веселятся,  чтобы  по  традиции 
отметить наступление  еще  одного  года их  короткой  и  бессмысленной 
жизни, торопливо поедая что-нибудь  не настолько омерзительное, как  в 
будние дни... звонят  друзьям и  родственникам и  собираются в  кучки, 
чтобы получить наглядные доказательства,  что они нужны хоть  кому-то! 
Ты уверена, что действительно хочешь, чтобы это все повторилось? 
    - Почему ты такой злой, Макс? - Ошеломленно спросила она. 
    - А я злой? Ну, наконец-то!  - Я одарил ее самой ослепительной  из 
своих улыбок. - А в каком еще настроении должен пребывать предводитель 
армии накануне битвы? Собирать ромашки в палисаднике? Я бы с  радостью 
сорвал для тебя пару ромашек, но  что на это скажут Зеленые? Я  ужасно 
боюсь  с  ними  поссориться...  Впрочем,  если  мне  удастся  замочить 
Мирового змея,  они меня  все равно  из-под земли  достанут! Он  же  - 
редкое животное, он вообще существует в единственном экземпляре,  если 
я не ошибаюсь... Идемте в зоопарк, мои дорогие, там я непременно куплю 
вам мороженое  напоследок., и  не смотрите  на меня  так испуганно:  я 
действительно вполне  обезумел, но  я люблю  вас, и  требую, чтобы  вы 
немедленно развеселились... А как вы думаете: может быть, нам  удастся 
обойтись  малой  кровью  и  просто  посадить  Ёрмуганда  в  террариум? 
Дирекция зоопарка будет  счастлива получить такой  редкий экспонат,  к 
тому же это поможет мне не рассориться с Гринписом! 
    -  А  кто  этот  Гринпис?   -  Осторожно  спросил  меня   Дракула. 
Оказывается, он  уже  давно прислушивался  к  нашему разговору.  -  Он 
могущественный повелитель, вроде тебя? Но почему  мы до сих пор с  ним 
не повстречались? Что, он пребывает в ином мире? 
    - Да нет,  куда ему!  - Фыркнул я.  - Не  обращай внимания,  князь 
Влад!  Тебе   ужасно  не   повезло   с  полководцем:   в   критических 
обстоятельствах я всегда выдаю на-гора рекордное количество чепухи.  а 
обстоятельства у нас теперь самые что ни на есть критические... Пойди, 
настругай своих колышков, душа моя - может, еще пригодятся! - Я и  сам 
не знал, почему мне так захотелось сказать ему что-нибудь обидное... 
    Они отступили на несколько шагов и изумленно смотрели на меня. 
    - Что  вы так  на  меня уставились,  ребята?  Может быть,  у  меня 
неправильно повязан галстук?  Или ширинка расстегнута?  - Эти  нелепые 
предположения  стали  последней  каплей  -  я  расхохотался  весело  и 
неудержимо, с удивившей меня самого  яростью - жуткая безвкусица,  так 
смеются законченные  злодеи в  голивудских  фильмах, а  не  нормальные 
живые люди вроде старого доброго Макса! 
    - Ты  горишь. -  Тихо  сообщил Анатоль.  -  Горишь, как  полено  в 
камине, но каким-то жутким зеленым огнем... 
    - Разве? - Удивился я. - Ну и  черт со мной, горю - так горю! -  Я 
не ощущал  никакого жара,  но заметил,  что окружающий  меня мир  стал 
дрожащим и  расплывчатым,  все предметы  приобрели  какой-то  странный 
зеленоватый оттенок, но мне было наплевать, если честно! 
    - Ты  пылаешь,  как гнев  Аллаха,  Али. -  Уважительно  высказался 
подоспевший к очередной раздаче чудес Мухаммед. 
    - Довольно плоская метафора.  Это мой собственный  гнев - при  чем 
тут твой драгоценный Аллах?! - Холодно заметил я, устремляясь вперед. 
    Может  быть,  моим  спутникам  я  действительно  казался   столбом 
пламени, но  звери  в  зоопарке  совершенно  меня  не  боялись.  Тигры 
норовили лизнуть мне руку, когда я выпускал их из клеток, хищные птицы 
и тучные лебеди  дружно кружили над  моей головой, а  павлины, ламы  и 
медведи преданно брели за мной по пятам. Прежний душка Макс непременно 
умилился бы, случись с ним  такое трогательное приключение, но я  едва 
замечал  происходящее.  Часовой  механизм,  все  это  время   ритмично 
тикавший в  глубине моего  существа,  наконец-то сработал,  как  бомба 
террориста, так что от этого самого  Макса не осталось ничего - в  том 
числе и  фотографии на  память! Меня  несло неведомо  куда -  даже  не 
навстречу судьбе, потому что теперь я сам был судьбой - судьбой богов, 
людей и  восхитительного мира,  который когда-то  дал им  жизнь, и  от 
чудес  которого   и   те,   и   другие   так   долго   и   старательно 
отворачивались... Час пробил, и  теперь я молил  небо об одном:  чтобы 
все  случилось  как   можно  скорее,   пока  не   угасло  пламя   моей 
восхитительной,  невероятной  и  такой  сладкой  ярости.  И  когда  на 
горизонте  появился  неправдоподобно   гигантский  силуэт   обещанного 
пророчеством  Волка  -  его   чудовищные  размеры  превосходили   даже 
возможности моего пылкого воображения! -  я был готов расцеловать  его 
хищную морду: за то, что он  наконец-то пришел, и теперь я могу  убить 
его и положить конец изматывающей неопределенности последних месяцев. 
    - Держись от него подальше, Один! - Крикнул я. - Ты помнишь?  Тебе 
нельзя приближаться к этому  зверю! И придержи  своих ребят, чтобы  не 
подвернулись под горячую  руку - если  уж Фенрир здесь,  значит и  они 
сейчас пожалуют. Не хочу  их обижать: они  всегда казались мне  такими 
забавными персонажами! 
    Один ничего  не ответил,  но я  знал, что  он слышал  мои слова  и 
принял их к сведению - иначе и быть не могло! А потом я забыл о нем, и 
вообще  обо  всем  на  свете,  потому  что  передо  мной  уже  маячила 
распахнутая пасть Волка. Фенрир вполне  мог позволить себе роскошь  не 
поперхнувшись проглотить  меня  вместе с  моим  дромадером,  ятаганом, 
щитом и  прочими волшебными  причиндалами -  которые, как  выяснилось, 
были нужны мне не больше, чем детские погремушки: я так ни разу толком 
и не  воспользовался  чудесными  дарами Сфинкса...  Но  он  не  спешил 
пообедать - то ли не успел нагулять аппетит, то ли все еще считал меня 
своим хозяином и повелителем... Ну  да, по сценарию-то нам  полагалось 
играть в одной команде! 
    - Извини, милый, но тебе прийдется исчезнуть! - Ласково сказал  я, 
возлагая свои пылающие руки на его огромные лапы - выше я бы просто не 
дотянулся! Лапы тут же вспыхнули тем самым зеленым пламенем,  которым, 
если верить моим "генералам", полыхало мое собственное тело. 
    Фенрир замер, а  потом дико взвыл,  и одна из  его чудовищных  лап 
обрушилась на меня. На этот раз  я не позволил тьме небытия  поглотить 
меня даже  на  мгновение  -  оказывается,  я  как-то  успел  научиться 
умирать, не теряя сознания! "Ничего страшного, еще одной жизнью меньше 
- всего-то!" - равнодушно подумал я, лежа на спине и наблюдая, как это 
потрясающее чудовище горит подобно самому невероятному фейерверку. 
    - Лихо  ты с  ним разделался!  - Одобрительно  сказал Анатоль.  Он 
каким-то образом оказался рядом со  мной и протянул руку, помогая  мне 
подняться. - Смотри-ка, а твое пламя погасло! Оно и к лучшему: слишком 
уж жутко это выглядело... 
    -  Погасло,  так  погасло.  Надо  будет  -  снова  разгорится!   - 
Равнодушно откликнулся  я,  оглядываясь в  поисках  своего  дромадера. 
Синдбад тут же обнаружился: он переминался с ноги на ногу в нескольких 
шагах от меня и выглядел вполне невозмутимым. 
    - Это было  здорово! -  Афина положила  свою тяжелую  руку на  мое 
плечо. -  Видел  бы ты  себя  со стороны!  Маленькая  шаровая  молния, 
испепеляющая гиганта. Зевс, бедняга, от зависти чуть последнего ума не 
лишился! 
    - Рад, что тебе понравилось. - Улыбнулся я. - А где Один? 
    - Как это - "где"?! Вот он, идет сюда. 
    - Все, Отец Битв, свершилось! Кто-кто, а уж ты-то теперь  свободен 
от своей судьбы, что бы не случилось! - Весело сообщил я Одину. 
    -  Спасибо,  Макс.   Ты  сделал  мне   воистину  великий  дар.   - 
Торжественно сказал он. - Теперь я твой должник - пока жив. 
    -  Согласен.  -  Кивнул  я.  -  А  где  твои  родственнички?   Уже 
появились? 
    - Сам не  знаю. -  Задумчиво признался  он. -  Наверное, я  просто 
забыл, какими были их лица... Мне кажется, они пришли, но я  почему-то 
не могу отличить их от прочих. 
    - Значит, они больше ничем  не отличаются от прочих! -  Усмехнулся 
я. - Это элементарно, дорогой Ватсон! 
    - Что? Как ты меня назвал? Это не мое имя! - Возразил Один. 
    - Одним  именем больше,  одним меньше  - какая  тебе разница:  все 
равно их у тебя целая тысяча... А это кто такие? Не твоя родня, часом? 
-  Только  сейчас   я  заметил,  что   к  нам  приближаются   какие-то 
удивительные существа  -  на  первый  взгляд, в  них  не  было  ничего 
особенного,  разве  что  пол  этих  ребят  не  поддавался  мгновенному 
определению, но невероятная легкость  походки и непроницаемая  темнота 
взоров выдавала их нечеловеческое происхождение. 
    - Нет. - Покачал головой Один. - Но я их знаю. Это эльфы. 
    - Ого, так наши апостолы сдержали  свое слово! - Обрадовался я.  - 
Они ведь обещали прислать эльфов нам на подмогу... 
    - "Прислали"? Ну  уж нет!  Иоанн действительно  рассказывал нам  о 
тебе, и его речи показались нам заслуживающими внимания... Но, в любом 
случае, мы пришли сюда по собственной воле. - Спокойно сказал один  из 
них. Голос эльфа  оказался настолько  прекрасным, что  у меня  дыхание 
перехватило.  -  Мы  сочли  благом  присоединиться  к  тебе,  ибо  нам 
нравится, как ты все устроил: в этом хаосе есть привкус веселья,  грех 
было бы не принять участие... Но жаль, что ты так поспешно сжег Волка! 
Мы рассчитывали полакомиться его волшебным мясом, а