времена, когда я  изучал географию, их  еще не было  на картах...  Это 
очень далеко, за Великим Западным Океаном, Владыка. Там хорошо. 
    - Да? Какая-нибудь  из Америк, надо  полагать... Наш друг  Одиссей 
там не пропадет? 
    - Не знаю. - Флегматично ответствовал Джинн. - Вообще-то, пропасть 
можно где угодно, было бы желание... 
    - Тоже верно. - Задумчиво согласился я. - Ладно, по крайней  мере, 
он получил, что хотел. Большая удача, по нынешним-то временам! 
    Я наконец  развернул измятый  листок  бумаги, который  принес  мне 
Одиссей. Письмо  Афины оказалось  на редкость  лаконичным.  "Берегись, 
Макс: Геката что-то затеяла!" - Сообщала она. Ниже следовала приписка: 
"Ты обещал вернуться и объяснить, что означала твоя фраза "уйти вместе 
с ветром". Мне все еще интересно." 
    - И кто  ее учил сообщать  информацию?! - Проворчал  я. -  Геката, 
видите ли, "что-то затеяла"! А что  именно? И когда мне следует  ждать 
ее в гости? И чего мне следует беречься? 
    - Эта новость уже устарела. - Флегматично заметил Джинн. -  Геката 
приходила сюда две ночи назад... 
    - Как это?! - Опешил я. - Я что-то ее не заметил... 
    - Разумеется.  Ты  спал,  Владыка.  Я решил,  что  ты  не  слишком 
обрадуешься такой гостье, и не стал тебя беспокоить. 
    - А как же ты с ней разобрался? - Удивленно спросил я. 
    -  Это  было  просто.  Знаешь,  она  переменила  внешность...  Она 
выглядела в точности  как эта  сероглазая богиня,  которая пишет  тебе 
письма. 
    - Как Афина? Вот это да! - Я уже вообще ничего не понимал. 
    - Она решила провести тебя, Владыка. Не гневайся, но я подозреваю, 
что у нее были некоторые шансы на успех... 
    - Но зачем? 
    - Иногда твоя наивность  меня поражает. -  Улыбнулся Джинн. -  Она 
хотела соблазнить тебя - теперь я ясно выражаюсь? 
    - Более чем! - Я почувствовал, что краснею. - Это у нее навязчивая 
идея, любовь с первого взгляда... Она, видишь ли, считает меня роковым 
красавчиком! 
    - Скорее она считает,  что это хороший способ  отнять у тебя  твою 
силу и встать во главе твоей армии. - Сурово сказал Джинн. - Наверное, 
тебе кажется, что  это глупости, но  такое действительно возможно!  По 
крайней мере, теоретически... 
    - Да? - Рассеянно переспросил я и с изумлением уставился на своего 
могущественного опекуна. - Но как же ты с ней разобрался? 
    - Я  решил,  что  ее идея  касательно  перемены  внешности  весьма 
недурна... Одним словом, я придал себе твой облик и устроил ей хорошую 
встречу. Знаешь, поначалу она мне поверила - даром, что богиня! 
    - А ты  воспользовался случаем  и получил  удовольствие по  полной 
программе? -  Я начал  смеяться. -  Ты  хоть знаешь,  что ты  -  самый 
настоящий гений?! 
    - Я  не гений,  я просто  Джинн. -  С достоинством  ответил он.  - 
Представляешь, как она разгневалась, когда поняла, что к чему? 
    - Не представляю! - Искренне признался я. - У меня слишком  жалкое 
воображение... Но почему я не слышал шума борьбы... и вообще  никакого 
шума? 
    - Потому что ничего не было:  ни шума, ни борьбы. - Гордо  ответил 
Джинн. - Женщинам - в том числе и богиням! - очень опасно иметь дело с 
нами, джиннами. Геката больше не  представляет никакой опасности -  ни 
для тебя, и вообще ни для кого, даже для этих ослабших богов,  которые 
дали ей приют.  Можешь вообразить:  мне пришлось  помочь ей  добраться 
домой: после нашего свидания ее могущества не хватало даже на это! 
    - Так ты спас меня и молчал? - Улыбнулся я. - Ну ты даешь! 
    - Какое там -  "спас"! Просто избавил тебя  от ненужных хлопот.  - 
Скромно сказал Джинн. 
    - Ты  молодец!  -  Торжественно  заключил  я.  А  потом  задумчиво 
уставился на писульку Афины. 
    - Так мило с  ее стороны предупредить меня  об опасности... и  так 
глупо - воспользоваться услугами  обыкновенного гонца! Неужели она  не 
могла найти другой способ связаться со мной? Она же все-таки богиня! 
    - Почти утратившая  свое былое могущество,  не забывай! -  Заметил 
Джинн. И задумчиво добавил: -  Впрочем, может быть, она хотела,  чтобы 
ее письмо попало к тебе слишком поздно? 
    - Натравить на меня  Гекату и посмотреть, что  будет? И на  всякий 
случай - если окажется, что вполне способен справиться с этой бедой  - 
отправить мне это письмо,  свидетельство дружбы и участия...  Неплохая 
интрига! - Печально улыбнулся я. 
    -  Если  это  действительно  интрига,  то  довольно   примитивная, 
Владыка.  -  Возразил  Джинн.  -  Боюсь,  что  ты  никогда  прежде  не 
интересовался  делами  такого  рода.   Возможно,  они  казались   тебе 
незаслуживающими  внимания,  а  может  быть,  ты  никогда  не   считал 
окружающих тебя  людей серьезными  противниками и,  как следствие,  не 
утруждал себя изучением их стратегии... Так или иначе, но я уже  давно 
заметил, что ты не слишком силен в искусстве хитростей и уловок! 
    - Теперь уже не обязательно этому учиться, правда? - Вздохнул я. - 
Во-первых, у меня есть ты... а во-вторых, какие уж теперь "хитрости  и 
уловки": все равно, скоро все закончится. 
    - Кто знает... -  задумчиво протянул Джинн, -  кто знает! - Он  не 
добавил: "дорогой Ватсон", хотя мне показалось, что к тому шло... 
    Ночь принесла с  собой тревогу -  во всяком случае,  мне опять  не 
спалось. Я не мигая пялился на пламя костра, хотя знал наверняка,  что 
Локи там не  появится. Уж  он-то был не  из тех  ребят, которые  имеют 
дурную привычку возвращаться после того, как их губы произнесли  слово 
"прощай". Я мог  спорить на  что угодно,  что Локи  больше никогда  не 
возникнет в моей  жизни - разве  что я сам  сверну дюжину-другую  гор, 
чтобы еще  раз перекинуться  с ним  парой словечек!  Тем не  менее,  я 
продолжал смотреть на огонь -  словно действительно верил, что  теперь 
все мои гости будут входить именно  через эту дверь... Ага, как бы  не 
так! 
    На этот раз "гости" появились из темноты - незваные, молчаливые  и 
безжалостные, они  плотным кольцом  окружили меня.  На этот  раз я  не 
испугался и не  удивился, увидев  их снова -  скорее просто  по-детски 
огорчился тому,  что  они все-таки  вспомнили  обо мне,  вопреки  моим 
смутным надеждам, основанным  исключительно на собственной  склонности 
бросать те дела, которые не удавалось  сделать с первой попытки, а  уж 
со второй - и подавно! 
    У меня  по-прежнему не  было никакого  плана. Я  понятия не  имел, 
каким образом буду  сражаться с многоликими  богами древних ацтеков  - 
могущественными, непостижимыми  и  полными  сил,  как  в  первый  день 
творения... Черт, если разобраться,  я как был беспомощным  мальчиком, 
так им и остался! Правда,  я больше не был  перепуганным - не знаю  уж 
почему... Вместо страха я испытал какое-то отрешенное, равнодушное, но 
вполне поддающееся формулировке раздражение: "ну вот, здрасьте,  опять 
все сначала!" 
    И тут Джинн совершил поступок, которого я никак от него не  ожидал 
- самый идиотский  и бессмысленный, как  мне тогда показалось.  Вместо 
того, чтобы попытаться извлечь меня из молчаливого враждебного  кольца 
нечеловеческих силуэтов,  или, на  худой конец,  снова отправиться  за 
подмогой к Одину, он просто нажал на кнопку "play" на нашем  новеньком 
музыкальном центре. Сказать, что я  был ошеломлен - значит не  сказать 
ничего! Откуда-то издалека,  словно во сне,  я услышал первые  аккорды 
квиновского "Innuendo". "Мать твою, они пришли за моей головой, а  мой 
единственный защитник  вдруг  решил заняться  музыкальным  оформлением 
этого знаменательного  события!"  -  Эта  мысль  -  слишком  уж  четко 
сформулированная, если учесть, что  мне следовало не выпендриваться  с 
комментариями, а  спасать свою  единственную  и неповторимую  шкуру  - 
оказалась первой  и последней  в  моей внезапно  опустевшей  голове... 
впрочем, что касается шкуры - я совершенно точно знал, что у меня  нет 
никаких шансов! 
    Но индейские боги почему-то  не торопились приступать к  операции. 
Кажется, выходка  Джинна порядком  озадачила  и их  - или  они  просто 
слушали музыку?!  Наша немая  сцена затягивалась,  "квины" уже  успели 
добраться до  середины, до  того  самого места,  на котором  я  всегда 
ощущал изумительный щекочущий холодок, поднимающийся по позвоночнику к 
затылку, когда  их  голоса,  трогательно и  вульгарно  смахивающие  на 
голоса начинающих ангелов, старательно выводили: "You can be  anything 
you want to  be". "Ты можешь  быть, чем захочешь"  - это было  здорово 
похоже на подсказку,  но я  все еще  не знал,  что мне  делать с  этой 
чертовой подсказкой... 
    - Делай, как они  говорят, Владыка! У тебя  больше нет ни  секунды 
времени! - Яростно крикнул Джинн. 
    Это было похоже  на внезапное пробуждение  после долгого  тяжелого 
сна - пробуждение от  пронзительного телефонного звона, когда  сначала 
вскакиваешь на ноги и несешься к верещащему аппарату, каким-то образом 
отвечаешь впопад, и вообще ведешь себя так, как надо, и только  потом, 
закончив  разговор,   с  изумлением   прислушиваясь  к   ощущениям   в 
собственном теле, каким-то чудом  вернувшемся к жизни, вспоминаешь,  с 
каким волнением ждал этого  самого звонка накануне  вечером - или  всю 
жизнь?...  Все  было  очень  похоже:  мне  каким-то  образом   удалось 
стряхнуть  с  себя  смертельно  опасное  оцепенение  и  наконец-то   с 
пронзительной ясностью осознать, что я действительно "могу быть  всем, 
чем  захочу"  -  да  здравствует  немудреная  университетская   лирика 
"квинов"! Мне  больше  не  было нужды  оставаться  беднягой  Максом  - 
перепуганным  и   беспомощным   человечком,   окруженным   неведомыми, 
непостижимыми и чертовски опасными существами. Я мог быть чем  угодно, 
в том числе и  одним из них, и  я стал одним из  них, и с  облегчением 
расхохотался - или визгливо  замяукал? - оскаливая великолепные  клыки 
ягуара - поскольку моя голова  больше не была человеческой головой,  а 
мои многочисленные конечности не имели ничего общего с двумя неумелыми 
человеческими руками,  к  которым  я,  признаться,  изрядно  привык... 
Где-то на периферии моего сознания промелькнула сцена: я вонзаю зубы в 
первое попавшееся горло и маленькими,  но жадными глотками пью  теплую 
солоноватую кровь, а мои когти вонзаются в тонкую кожу надбровных  дуг 
и медленно  ползут  выше,  оставляя на  своем  пути  широкие  багровые 
борозды. Это  продолжалось всего  мгновение, но  окружившие меня  боги 
успели заглянуть  в  мои сверкающие  глаза,  уяснить, что  к  чему,  и 
деликатно отступить на несколько шагов, разомкнув кольцо. Впрочем, мне 
так и не довелось узнать вкус  их крови: драки не вышло, она  попросту 
больше не была нужна. Мы были одной породы - я и эти странные  ребята, 
единственные существа, которых  я по-настоящему,  смертельно боялся  в 
последние месяцы, и уж  тем более ни на  миг не мог вообразить  своими 
потенциальными приятелями. Впрочем, мы с ними действительно никогда не 
нуждались в обществе  друг друга,  а уж сейчас  - и  подавно. Я  снова 
оскалил зубы и зарычал - теперь  звуки, вылетавшие из моей гортани  не 
имели ничего общего со смехом: я больше не желал веселиться, я защищал 
свою  территорию  -  весь  этот  прекрасный  умирающий  мир  был  моей 
территорией, и  я  не собирался  проявлять  гостеприимство:  существо, 
которым я стал, вообще понятия  не имело, что такое гостеприимство,  и 
зачем оно нужно... Мои лапы взметнулись к звездам: я желал, чтобы  они 
ушли отсюда  и указывал  им  путь. Они  согласились с  моим  решением, 
поскольку знали, что сейчас сила на моей стороне, к тому же, им всегда 
было глубоко безразлично, где находиться... 
    Потом у моего костра  осталось только одно чудовище,  и это был  я 
сам. Но я быстро  сообразил, что мне  не обязательно вечно  оставаться 
этим самым чудовищем: теперь я  вполне мог позволить себе роскошь  еще 
какое-то время побыть  душкой Максом  с двумя руками,  двумя ногами  и 
умеренно обаятельной рожей на одной-единственной голове - почему бы  и 
нет? Это  обличье по-прежнему  нравилось мне  больше прочих:  все-таки 
привычка - великая сила!... 
    - Они приходили,  чтобы разбудить  меня, да? -  Тихо спросил  этот 
самый Макс у  своего приятеля Джинна.  Я слышал свой  голос как бы  со 
стороны и  знал,  что теперь  так  будет всегда:  кем  бы я  ни  стал, 
настоящий Я  всегда будет  стоять немного  в стороне  и с  равнодушным 
любопытством прислушиваться к происходящему... 
    - Разбудить... или убить - как получится. Думаю, им было абсолютно 
все равно, чем закончится ваша встреча. - Спокойно сказал Джинн. 
    - Спасибо, что  включил эту  песенку. -  Улыбнулся я.  - Без  нее, 
пожалуй, ничего бы не получилось! 
    - Ты  сам  ее  включил.  -  Флегматично  ответил  Джинн.  -  Я  не 
прикасался к этой игрушке. Я вообще  ничего не делал, пальцем о  палец 
не ударил со дня нашей встречи, все эти маленькие нестоящие чудеса  ты 
совершал сам, просто тебе было удобнее думать, что их делаю я... 
    Я не стал ни возражать, ни даже удивляться. Сам, так сам -  какая, 
к черту, разница?! Возможно,  мой могущественный опекун  действительно 
был просто  одной  из  моих  конечностей  -  самой  самостоятельной  и 
непостижимой, но все-таки моей собственной рукой... 
    - Я хочу отправиться в путь - прямо сейчас! - Сообщил я Джинну.  - 
Море уже близко  - часах  в трех пути,  и наши  странствия по  пустыне 
должны  закончиться  еще  до  рассвета.  Не  думаю,  что  моей   армии 
действительно так уж необходимо дрыхнуть по ночам - просто они помнят, 
что делали  так всегда,  пока были  живы, и  не хотят  ничего  менять. 
Забавно, что человек способен остаться при своих привычках даже  после 
смерти, правда?... Ничего, как привыкли, так и отвыкнут! Поехали. 
    Только тут я понял, что говорю сам с собой. Джинна больше не  было 
- он исчез, не прощаясь и не предупреждая, просто исчез, растаял,  как 
предрассветный туман.  Я уже  откуда-то знал,  что он  ушел  навсегда, 
теперь он был свободен от необходимости ошиваться вокруг моей персоны, 
и вообще  от любой  необходимости -  просто потому,  что я  больше  не 
нуждался в его помощи, защите и опеке - и поморщился от сокрушительной 
боли в  груди -  она была  короткой, но  пронзительной и  жестокой.  Я 
удивленно понял, что все еще способен страдать, теряя друзей - а каким 
еще словом  можно назвать  существо, чье  исчезновение причиняет  тебе 
боль?! - и  еще я понял,  что так будет  всегда: никакое могущество  и 
никакие метаморфозы не смогут избавить меня от боли - разве что теперь 
у меня хватало силы жить так, словно она разрывает чужое сердце... 
    - Прощай, душа  моя. - Тихо  сказал я равнодушной  темноте. -  Мне 
было  спокойно  за  твоей  надежной  спиной  -  даже  если  она   была 
обыкновенным наваждением! И спасибо за твои чудеса - кто бы из нас  их 
не совершал... 
    Ласковый теплый  ветерок  дунул мне  в  лицо, он  принес  с  собой 
сладкий запах цветущих фруктовых деревьев, а через несколько секунд  я 
с изумлением убедился, что мои волосы и плечи усыпаны нежными розовыми 
лепестками - кажется, именно так  цветет персик, хотя ботаник из  меня 
тот еще,  конечно... Это  было самое  настоящее чудо  - простенькое  и 
совершенно непрактичное, зато сокрушительно  очевидное, и оно не  было 
делом моих рук, в этом я  мог поклясться! Мой приятель Джинн  каким-то 
образом услышал меня  и ответил  - я был  в этом  совершено уверен.  Я 
понял,  что  по  моей  щеке   ползет  горячая  мокрая  дрянь  -   дань 
сентиментальности и  явно  несамурайскому  воспитанию,  полученному  в 
детстве - но через короткое мгновение мои глаза были абсолютно сухими, 
тело -  легким, как  один  из этих  чертовых персиковых  лепестков,  а 
сердце - пустым и веселым, как никогда прежде. Синдбад сам подошел  ко 
мне и  опустился на  песок,  чтобы мне  было  легче забраться  на  его 
горбатую спину. 
    - Поехали, ребята. -  Тихо сказал я.  Мой дромадер зашагал  вперед 
размеренным шагом. Я не  оборачивался, поскольку и  так знал, что  мои 
люди уже проснулись и  последуют за мной, как  миленькие - а куда  они 
денутся?! 
    Мы так долго шли к морю -  кто бы мог подумать, что оно  умудрится 
открыться нашим взорам так  внезапно, словно до сих  пор мы вообще  не 
подозревали о  его  существовании!  Когда до  меня  дошло,  что  линия 
горизонта уже  сливается не  с золотисто-серым  песком, а  с водой,  я 
вдруг  вспомнил   дурацкий  старый   анекдот:  "ничего   себе   пляжик 
отгрохали", и криво  улыбнулся правым уголком  рта. Создавалось  такое 
впечатление, что  чувство  юмора  сохранилось  только  у  моей  правой 
половины - боюсь, рассмешить левую  сейчас не удалось бы даже  мистеру 
Бину! 
    - Как  мы  будем  переправляться через  море,  Али?  -  Озабоченно 
спросил Мухаммед. 
    - Как-нибудь, по воле Аллаха. - Ехидно усмехнулся я. 
    - Ты собираешься строить корабли? - Не унимался он. 
    - Никаких  кораблей! -  Твердо сказал  я. -  Любой корабль  станет 
Нагльфаром, или тенью  Нагльфара, или воспоминанием  о нем...  Поэтому 
кораблей не будет. 
    - Думаешь,  воды  позволят нам  пройти  по  ним, как  по  суше?  - 
Понимающе спросил Мухаммед. 
    - "По воде аки по суху"? Это мне тоже не подходит: слишком  похоже 
на одну знакомую легенду.  - Решительно сказал я.  - Ну их к  дьяволу, 
эти легенды! Без них мне как-то спокойнее. 
    - Но как же тогда? - Не отставал Мухаммед. 
    - Поживем  -  увидим!  -  Улыбнулся я.  -  Еще  полчаса  можно  не 
утруждать себя размышлениями. Целых тридцать минут, каждая из  которых 
состоит  из  шестидесяти  секунд   -  ты  можешь  сосчитать,   сколько 
счастливых мгновений безмятежности уготовила  нам наша щедрая  судьба? 
Будь мужественным, друг мой, и прими этот бесценный дар! 
    Магомет изумленно посмотрел на  меня - в другое  время и в  другом 
месте я бы непременно  подумал, что он  вспоминает номер телефона,  по 
которому можно вызвать  дежурную бригаду Скорой  Помощи. После  долгой 
паузы он покорно  кивнул, развернулся и  уехал - наверное,  отправился 
транслировать мой незамысловатый ответ своим коллегам. 
    Что касается  меня самого  - я  честно воспользовался  собственным 
советом  и  еще  полчаса  наслаждался  возможностью  не  предпринимать 
никаких умственных усилий. 
    - Такая мокрая вода!  - Весело сообщил я  небу над своей  головой, 
когда ленивая  волна прибоя  с  любопытством лизнула  мозолистые  ноги 
своего дромадера. Синдбад недовольно помотал головой и отступил на шаг 
назад. 
    - Эта мокрая вода еще не знает, что она вполне может стать твердой 
и сухой. -  Снисходительно сообщил я  Синдбаду. - Куда  уж ей: в  этих 
местах никогда не было зимы. Теперь будет. - Это решение пришло ко мне 
совершенно самостоятельно: я вдруг вспомнил, что в природе  существует 
такая замечательная  штука  как  мороз, который  превращает  зыбкую  и 
ненадежную стихию  в скучную,  скользкую, но  вполне надежную  твердь. 
Стоило только подумать: мне в лицо ударил первый порыв ледяного ветра. 
Он дул  с севера  и, судя  по всему,  намеревался в  кратчайшие  сроки 
заморозить все, что встретится на  его пути. Несколько секунд я  зябко 
ежился, а потом просто утратил представления о "холодном" и  "теплом": 
температура воздуха, соприкасавшегося  с моей кожей,  больше не  имела 
для меня никакого значения. Ничего удивительного, если разобраться: не 
страдал же я до сих пор от жары - путешествуя по Сахаре в самый разгар 
лета, между прочим!... Да и никто в моем войске от нее не страдал -  в 
некоторых случаях не так уж плохо быть мертвым! 
    - О'кей, делаем привал. - Сказал  я. - Если все так пойдет,  через 
час можно будет ехать дальше... 
    - Макс, а куда  подевался Джинн? - Робко  спросила Доротея. - И  у 
кого теперь можно попросить чашечку кофе? 
    - Джинна больше  нет. Его  контракт кончился.  Подозреваю, что  он 
счастлив и своб