ает ее красивой! Никогда не думал, что женщина может 
быть настолько уродливой... А  что касается моей  руны, она не  смогла 
помешать этому чудовищу, как я и предвидел. К счастью, ее силы хватило 
на то, чтобы  предупредить меня,  так что  я встретил  нашу гостью  на 
пороге. 
    - И что было потом? - С улыбкой спросила Афина. - Впрочем, я могла 
бы и не спрашивать! Где ее труп, Один? Что-то я его здесь не вижу.  Ты 
его съел? 
    - Не преувеличивай, Паллада: перед этим я плотно поужинал. -  Один 
тоже улыбался, насмешливо и  печально. - Моей  силы с лихвой  хватило, 
чтобы не пустить ее  в твой дом,  это было не  так уж трудно.  Гораздо 
легче, чем я ожидал...  Но убить ее  оказалось невозможно. Думаю,  все 
наши ночные гости воистину бессмертны, в отличие от нас самих! 
    - А жаль. - Просто сказала Афина. - Лучше бы наоборот! 
    - Если бы только я знал их  имена! - Вздохнул Один. - Мы могли  бы 
спать спокойно.  В  моих  рунах  все еще  много  силы,  они  могли  бы 
остановить наших незваных гостей, бессмертные они, или нет... 
    - Знаешь, -  сказал я  Джинну, -  я постепенно  склоняюсь к  тому, 
чтобы послать им записку с этой бесценной информацией. Отнесешь? 
    - Надеюсь, ты шутишь, Владыка? - Нахмурился Джинн. - Эти индейские 
боги оказывают нам неоценимую услугу, сами того не ведая. 
    - В гробу я видел их услуги! - Буркнул я. И неохотно признался:  - 
Мне почему-то очень хочется им помочь. 
    - И еще тебе  очень хочется им  понравиться. - Насмешливо  заметил 
Джинн. -  Еще  одна милая  человеческая  причуда -  нравиться  всем  и 
каждому, даже собственным врагам. А они  - наши враги, Владыка, ты  не 
забыл? 
    - Ну и что? - Равнодушно спросил я. - Они мне нравятся.  Наверное, 
одно другому не мешает. 
    -  Врагам  свойственно  убивать  друг  друга,  Владыка.  -   Джинн 
разговаривал со мной, как с больным ребенком. - Убивать, а не спасать. 
Если бы у  тебя по-прежнему  была всего одна  жизнь, а  не шестьсот  с 
лишним, ты бы относился к этому серьезнее. 
    - Может быть, -  неохотно согласился я, -  но поскольку их у  меня 
действительно шестьсот с лишним, серьезным я стану еще очень  нескоро, 
ты уж извини... 
    Я не отрывался от телевизора до самого вечера. Я видел, как Один с 
Афиной,  снова  принявшей  облик  Марлона  Брандо,  сели  в   аэроплан 
довоенной конструкции - я с изумлением узнал своего старого знакомого: 
черного кота с  желтым бантом  на шее, украшавшего  хвост самолета,  и 
большие сине-бело-красные круги  на серебристых  крыльях. Я  вспомнил, 
что уже видел  этот очаровательный  самолетик: шум  его моторов  вывел 
меня из  сладкого  оцепенения,  когда  я  в  полном  одиночестве  ехал 
неведомо куда по пустыне,  без войска и  генералов, даже мой  приятель 
Джинн еще дремал в волшебном сосуде, украшавшем шею Синдбада... И этот 
же аэроплан кружил над  моей головой в  самом начале этого  идиотского 
мероприятия, еще  до  того,  как меня  убила  моя  старинная  подружка 
Сфинкс, только тогда он был игрушечным... - или мне так казалось? 
    - Так это были вы, ребята! - Я и сам не заметил, что произнес  эти 
слова вслух.  Самое удивительное,  что и  Один, и  Афина  настороженно 
оглянулись - можно было  подумать, что они  меня услышали. Впрочем,  в 
этом я все-таки здорово сомневался... 
    Целый день я зачарованно следил за  их перелетами с амбы на  амбу. 
Мне довелось увидеть почти всех Олимпийцев, впрочем их настоящий облик 
остался для  меня  тайной  -  эти ребята,  как  и  Афина  предпочитали 
пользоваться чужими лицами.  Среди них обнаружилось  целых два  Элвиса 
Пресли: один из них  оказался Аполлоном, а другой  - не кем иным,  как 
самим Марсом,  что  здорово  меня  насмешило.  Насколько  я  понял  из 
разговоров,  эти  двое  находились  в  состоянии  перманентной  ссоры, 
поскольку никак не могли поделить  полюбившийся им сладкий образ.  Мне 
внезапно пришло в  голову, что настоящий  Элвис наверняка находится  в 
моем войске - если  только он не был  ни ангелом, ни  инопланетянином, 
что довольно сомнительно. Я подумал, что надо бы при случае  разыскать 
этого красавчика и рассказать ему о его посмертной славе, грех  лишать 
человека его последнего триумфа. Наверняка парень будет доволен  своим 
успехом  среди  богов-Олимпийцев,   еще  бы:  вот   это,  я   понимаю, 
зрительское признание!... 
    Кроме двух Элвисов среди Олимпийцев обнаружился Ричард Чемберлен - 
это был Гермес. Из его  беседы с Одином и  Афиной я быстро понял,  что 
Чемберлен -  это  чистой  воды  случайность,  короткий  эпизод  в  его 
биографии,  поскольку  шустрейший  из  богов  меняет  свой  облик   по 
нескольку раз  в  день:  никак не  может  остановиться  на  чем-нибудь 
определенном. На этого  дядю было  приятно посмотреть -  в отличие  от 
своих товарищей он не выглядел  ни обеспокоенным, ни огорченным.  Судя 
по всему, Гермес был таким же легкомысленным оболтусом, как и я сам... 
впрочем, куда уж мне: у него-то в запасе была всего одна жизнь, тем не 
менее,  он  лучился  насмешливой  улыбкой,  в  лицах  описывал  ночное 
сражение с неведомым гостем, комично передразнивал серьезных валькирий 
и беззаботно  сыпал ехидными  комментариями -  одним словом,  Меркурий 
купил меня с потрохами! Впрочем, он нравился мне еще в те невообразимо 
далекие времена, когда я считал его просто литературным героем... 
    Богиня Диана предстала  перед своими гостями  отнюдь не в  обличьи 
юной охотницы. Эта барышня  присвоила себе холодное очарование  Марлен 
Дитрих - мне  оставалось только тихонько  аплодировать достоинству,  с 
которым  она  его  носила.  Гефест,  к  моему  величайшему  изумлению, 
облюбовал для  себя  трогательный облик  Чарли  Чаплина -  может  быть 
хромого бога очаровала нелепая, но проворная походка этого  маленького 
человека?  Гелиос  оказался  почитателем  Боба  Марли:  он  не  только 
позаимствовал  эту  экзотическую  внешность,  оставив  при  себе  свою 
солнечную золотистую шевелюру,  но еще и  тихонько мурлыкал что-то  из 
его  репертуара  -  впрочем,  ему  это  даже  шло.  Под  занавес   мне 
посчастливилось  лицезреть  Зевса,  и  это  было  главным   сюрпризом. 
Очевидно, киноактеры  и прочие  выдающиеся деятели  массовой  культуры 
были ниже  достоинства  Громовержца:  их  легкомысленному  обаянию  он 
предпочел   морщинистую   физиономию   старой   черепахи,   украшенную 
гротескными густыми бровями. Через несколько секунд я узнал это  лицо: 
когда-то оно принадлежало  Леониду Брежневу и  ассоциировалось у  меня 
исключительно с  идиотскими словосочетаниями  вроде "холодной  войны", 
или "советской угрозы" - чушь какая-то! 
    - Наконец-то я вижу рожу, которая может хоть как-то сойти за  лицо 
врага! - Весело  сказал я  Джинну. - Хотя,  на мой  вкус, он  все-таки 
слишком смешной! 
    - Зевс - очень опасный противник, каким бы забавным он тебе сейчас 
не казался. - Сухо заметил Джинн. 
    - Охотно верю. - Кивнул я. Из-под лохматых бровей на меня смотрели 
такие грозные глаза, что я ни на секунду не сомневался в  возможностях 
этого дяди,  и  искренне радовался,  что  он находится  где-то  далеко 
позади: легендарная молния в его кулаке казалась мне весьма конкретной 
штукой! 
    Никакой стратегически полезной  информации я  из этого  киносеанса 
так и не почерпнул, поскольку до  планов нападения на мое войско  дело 
не  дошло:  ребятам   явно  было  не   до  нас.  Визиты   таинственных 
недоброжелателей казались им куда  более животрепещущей темой! Как  бы 
не храбрились  эти гордецы,  но  даже мне  было видно,  насколько  они 
напуганы. За этот долгий день Один выпустил из себя литров сто  крови, 
украшая  жилища  своих  друзей  защитной  руной.  Он  мрачно  объяснял 
Олимпийцам, что  защитить  их  руна, увы,  не  сможет,  поскольку  ему 
неизвестны  имена  убийц,  но  она  даст  знать  о  приближении  врага 
валькириям -  все  лучше,  чем  ничего...  Олимпийцы  благодарили  его 
вежливо,  но  немного  разочарованно:   думаю,  в  глубине  души   они 
надеялись, что Один  способен быстро разобраться  с этой проблемой.  В 
общем,  настроение  в   лагере  наших  противников   было  отнюдь   не 
приподнятое. К  тревоге за  собственную судьбу  прибавлялась печаль  о 
погибших. Афина то и дело  примеряла скорбные морщинки на лоб  Марлона 
Брандо, ее родственники тоже не  отставали, даже грозный Зевс чуть  не 
пустил слезу, вспоминая  свою Геру, теперь  уже бессмысленно  мертвую, 
словно в  ее жилах  не  текла кровь  безумного Кроноса...  Можно  было 
подумать,  эти  ребята  каким-то  образом  чувствовали,  что  за  ними 
наблюдает   человек,   который   может   им   помочь   и   старательно 
демонстрировали мне свою беспомощность и смятение, чтобы растопить мое 
каменное сердце.  Знали  бы они,  как  это легко:  оно  и  каменным-то 
никогда толком не было, к моему величайшему сожалению! 
    Когда я оторвался от экрана,  сумерки уже сгустили воздух,  сделав 
его неправдоподобно свежим. Небо справа от меня было темно-лиловым,  а 
слева  поспешно  догорал   закат,  великолепный,  но   катастрофически 
короткий, как всегда  бывает в пустыне.  Я решил, что  мне следует  на 
время покончить с наблюдением за  чужой жизнью и заняться  устройством 
своей собственной:  я  с удивлением  понял,  что сегодня  вечером  мне 
возможно удастся заснуть, хотя мысли о еде, или чашке кофе по-прежнему 
вызывали у меня равнодушное отвращение. 
    - У  меня  сегодня была  одна  забавная встреча.  -  Сообщила  мне 
Доротея, усаживаясь  рядом  со  мной  возле  костра.  Кажется,  ей  не 
терпелось поделиться впечатлениями. 
    - Что,  встретила  в нашем  войске  кого-то из  старых  друзей?  - 
Оживился Анатоль. - Иногда мне приходит  в голову, что среди тех,  кто 
следует за нами, должны быть абсолютно все,  кого я знал - как бы  это 
сформулировать... - при жизни! Считается, что в этой армии служит  все 
человечество, верно?  Но  когда я  думаю  о  том, что  можно  было  бы 
разыскать кого-то  из  знакомых,  поболтать с  ним  о  "старых  добрых 
временах", я  не  испытываю никакого  энтузиазма,  скорее  наоборот... 
Совершенно на меня не похоже! 
    - Я понимаю, о  чем ты говоришь. -  Энергично закивала Доротея.  - 
Меня тоже  почему-то  совсем не  тянет  отправиться на  поиски  друзей 
юности,  в  глубине  души  я  даже  боюсь,  что  такая  встреча  может 
случиться...  Но   я  не   встретила   старого  знакомого.   Со   мной 
разговорилась одна милая девочка, но я не знала ее прежде... Не в этом 
дело: сначала  Мари  - ее  так  зовут  - вывалила  на  меня  подробную 
информацию о  своей  коротенькой  жизни  -  ничего  интересного,  если 
честно, но пришлось выслушать: она так обрадовалась, что я не  посылаю 
ее куда подальше! Да я бы и  не смогла ее послать. Когда едешь  верхом 
на такой громадине, а  человек идет пешком, да  еще и смотрит на  тебя 
снизу вверх и с  надеждой спрашивает, можно  ли с тобой  поговорить... 
Это какой же надо быть сукой, чтобы послать! 
    - Ну почему сразу "сукой"? Не сгущай краски, Дороти, просто умение 
посылать подальше того,  кто с  надеждой пялится на  тебя снизу  вверх 
приходит с  опытом. -  Насмешливо заметил  Анатоль. -  Очень  полезное 
умение! 
    - Так что такого забавного было  в вашей беседе? - Лениво  спросил 
я. Если  честно,  сейчас мне  было  глубоко по  фигу,  что там  у  них 
случилось, но я счел своим долгом поддержать разговор. Кроме меня  все 
равно было некому: Джинн как  всегда взвалил на свои призрачные  плечи 
заботу обо всем  человечестве сразу, у  Мухаммеда намечался  очередной 
намаз, а князь Влад лежал на теплом песке, мечтательно уставившись  на 
звезды. Он  вообще был  не слишком  говорлив, а  в последнее  время  и 
слушал-то нашу  болтовню  без особого  любопытства:  наверное,  парень 
просто привык  к  своему удивительному  посмертному  существованию,  а 
заодно к нашей странной  компании и непонятным  разговорам, так что  в 
какой-то момент перестал придавать им значение - и правильно! 
    - Представь  себе, это  создание  поведало мне  печальную  историю 
своей большой и светлой любви! - Доротея сказала это таким интригующим 
тоном, словно собиралась открыть мне тайну происхождения Вселенной. 
    - Ну  и что?  - Я  даже  рассмеялся от  неожиданности. -  У  любой 
девушки всегда имеется  наготове история любви  - и не  одна! И они  с 
удовольствием рассказывают  ее  чуть  ли не  каждому,  кто  согласится 
выслушать... во всяком случае, некоторые девушки это просто обожают! 
    - Да нет, ты не понял! - Доротея энергично замотала головой. - Она 
рассказывала мне не какую-нибудь историю из своего прошлого. У барышни 
несчастная любовь, или что-то в таком роде - не была когда-то, а прямо 
сейчас! 
    - Ну и что? - Равнодушно переспросил я. 
    - Сейчас?  -  Заинтересовался  Анатоль. -  Да,  это  действительно 
забавно! Мир  катится  к  черту  -  да  какое  там,  уже  благополучно 
прикатился! - девчонка уже умерла, ожила  и бредет по пустыне к  месту 
последней битвы, в компании таких же оживших мертвецов, как она  сама. 
И страдает не от этого кошмара, а всего лишь от неразделенной любви... 
Это так смешно, что мне даже смеяться не хочется! 
    - Вот-вот! - Кивнула Доротея. - Мари полдня рассказывала мне,  что 
встретила какого-то мальчика  "с красивыми глазами"  - если верить  ее 
словам, конечно! - он довольно мило  за ней ухаживал, ей как раз  было 
одиноко - несмотря на присутствие у нее под боком всего  человечества! 
- и ей  показалось, что  этот мальчик сможет  ее понять  и оценить  по 
достоинству... словом, все как всегда. В итоге она в него втюрилась, а 
он почему-то  к ней  охладел: призадумался  о вечности,  я полагаю.  Я 
попыталась было бестактно напомнить ей, что с нами происходит, но  мои 
разговоры о  том, что  мир, в  котором мы  жили, кончился,  и мы  сами 
тоже... кончились - если можно так  выразиться! - не произвели на  нее 
никакого впечатления. Ну, вообще-то  Мари заинтересовалась этой  темой 
минут на десять, а потом снова завела свою песню: "ты понимаешь, какое 
дело..." - она  чуть ли не  каждую фразу начинает  с этих слов.  Милая 
девочка, но совершенно сумасшедшая! 
    - Все мы совершенно сумасшедшие, каждый  на свой лад. И не  думаю, 
что мы стали такими только сейчас, мы всегда были сумасшедшими - мы, и 
все остальные  люди. -  Задумчиво усмехнулся  я. -  С другой  стороны, 
девочка по-своему права: надо же как-то развлекаться! Если уж сидишь в 
тюрьме, следует хотя бы готовить побег - даже если точно знаешь, что у 
тебя нет  никаких  шансов.  Какая-никакая,  а  все-таки  альтернатива! 
Просто ей в голову не пришло ничего более оригинального, чем  банально 
влюбиться и как следует пострадать напоследок, как будто впереди целая 
длинная  жизнь,  которую  можно  легкомысленно  транжирить  на  всякие 
глупости. Думаю, твоей новой подружке просто не хватает воображения Но 
недостаток воображения - это  общая беда всего человечества...  Боюсь, 
что моя тоже: невзирая на  стремительно приближающийся конец света,  я 
собираюсь закрыть глаза и заснуть, чем  скорее - тем лучше. Правда,  я 
здорово придумал?  Свежо  и оригинально,  куда  уж этой  девице  с  ее 
большой любовью! Так что извините, ребята: собеседник из меня  сегодня 
никудышний... Зато вы можете орать  и шуметь, сколько влезет, да  хоть 
заняться хоровым пением, или уронить небо на землю: мне уже ничего  не 
помешает! 
    Я сам  удивился скорости,  с которой  мне удалось  выполнить  свое 
обещание: я действительно закрыл  глаза и моментально отрубился,  даже 
не успел потребовать у Джинна свое одеяло. 
    Мне всю жизнь везло на занимательные сновидения, настолько  яркие, 
сочные и правдоподобные, что так называемая реальность по сравнению  с 
ними  -  старый  кубик  Рубика  с  облупившимися  гранями,  да  еще  и 
рассыпающийся в руках при первой же попытке его собрать. Но в эту ночь 
случилось нечто особенное: я сам мог выбирать, какой сон хочу  увидеть 
- или какую жизнь  прожить! Честно говоря, я  не видел особой  разницы 
между сном  и настоящей  жизнью, ни  тогда, ни  теперь... Я  ненадолго 
задержался на границе между "почти  сном" и сном, перебирая  возможные 
варианты сновидений с ленивым любопытством человека, который пришел  в 
свой любимый ресторан  специально для того,  чтобы получить  фирменное 
блюдо  в  исполнении   шеф-повара,  но  не   может  отказать  себе   в 
удовольствии  перелистать  меню  в  ожидании  официанта,  хотя   четко 
определился с заказом еще до того, как вышел из дома... 
    Разумеется, я с самого начала хотел оказаться на вершине  столовой 
горы, приютившей Афину и Одина, которых в глубине души уже считал чуть 
ли не старыми приятелями.  И я там действительно  оказался - все  было 
так  легко,  что  даже  не  верилось.  Вообще-то,  когда   собираешься 
совершить что-то претендующее на звание  чуда, готовишься к тому,  что 
это будет трудно, но пока  я заблаговременно напрягался и делал  умное 
лицо, все уже случилось само собой: одна реальность ушла у меня из-под 
ног, а  другая  неслышно  подкралась  из-за спины  и  накрыла  меня  с 
головой, я и опомниться не успел! Только что я сосредоточенно  пялился 
в теплую красноватую  темноту под собственными  веками, а теперь  меня 
приняла ласковая прозрачная темнота лунной  ночи - она была не  только 
перед моими глазами,  а везде,  и я ощущал  нежное прикосновение  этой 
темноты к моему затылку:  вполне физическое прикосновение, похожее  на 
робкую ласку. Я с удовольствием отметил, что на мне больше не было  ни 
зеленого  плаща,   ни   прочей   высокопарной   карнавальной   чепухи: 
обыкновенные голубые  джинсы, темная  футболка  и светлая  рубашка  из 
тонкого льна с длинными рукавами, размера на два больше, чем требуется 
- такую чертовски приятно надеть летней ночью, вместо пиджака. Как  я, 
оказывается, соскучился  по собственному  незамысловатому имиджу!  Мои 
глаза быстро  отыскали знакомый  рисунок на  древней каменной  кладке: 
руну Эйваз, которую  прошлой ночью  начертил Один. Я  был уверен,  что 
меня-то она пропустит как миленькая: во-первых, я не собирался обижать 
хозяев дома - скорее  уж наоборот! - а  во-вторых, ей было  неизвестно 
мое имя, с  некоторых пор я  подозревал, что оно  неизвестно даже  мне 
самому... И вообще,  это всего лишь  сон -  мой сон! -  а значит,  все 
будет так, как я захочу,  без драматических вариаций! Эти  примитивные 
рассуждения здорово подняли мое настроение, возможно я даже  несколько 
переборщил с этим самым хорошим настроением, но мне нравилось. 
    -  Привет,  руна  Эйваз!   -  Весело  сказал  я   зигзагообразному 
произведению Одина. Фраза прозвучала  чертовски глупо, но меня  хлебом 
не корми - дай  сморозить глупость: это меня  успокаивает, не знаю  уж 
почему! А потом я решительно шагнул в освещенный факелами коридор. Мне 
не терпелось пообщаться с обитателями этого местечка. 
    Живые плюшевые игрушки почему-то так и не встретились на моем пути 
- то  ли  по  ночам их  укладывали  спать,  то ли  я  им  попросту  не 
понравился... Зато  в  коридоре обитали  тени  - те  самые  призрачные 
существа, которых  я заметил  еще утром  на экране  своего  волшебного 
телевизора. Я  так и  не постиг  природу этих  странных существ,  зато 
быстро разобрался,  зачем они  нужны: тени  были стражами,  верными  и 
надежными. Думаю,  если бы  я  пришел сюда  наяву,  у них  хватило  бы 
могущества не позволить мне идти дальше, но сейчас я не проходил по их 
ведомству:  мое  присутствие  насторожило  их,  заставило   беспокойно 
зашевелиться в темных углах, но этим  все и ограничилось. Так что  мой 
визит оказался полной  неожиданностью для Одина  и Афины: когда  после 
долгих блужданий  по  коридорам я  наконец  отыскал комнату,  где  они 
ужинали, ребят чуть  удар не  хватил. Они, разумеется,  тут же  начали 
порывисто хвататься