рты!"  А  почему,  собственно,  ты  ждал,  что  мы  будем  тебе 
доверять? Разве  ты сам  когда-нибудь доверял  незнакомцам, да  еще  и 
таким, чья жизнь не в твоей власти? 
    - Раньше -  никогда. - Согласился  я. -  Но теперь -  почему бы  и 
нет?! У  нас  осталось слишком  мало  времени, чтобы  тратить  его  на 
хитрости. День нашей  судьбы определен. Через  полгода я встречу  свою 
смерть на поле Оскопнир - если не нарвусь на нее раньше. Не думаю, что 
нити  ваших  судеб  окажутся   намного  длиннее  моей...  Неужели   ты 
действительно   полагаешь,   что    обреченный   на   смерть    станет 
интересоваться такими пустяками, как власть  над другими? Если бы  мне 
по-прежнему требовалась власть, я мог бы спокойно сидеть у себя дома и 
повелевать  достойнейшими   из  Асов.   Нужны  мне   вы,  олухи,   как 
прошлогоднее конское дерьмо!  Тот, над  кем я  действительно хотел  бы 
получить власть, слишком далеко отсюда. Он движется на север, и каждый 
его шаг приближает наш с вами конец, а вы готовы гордо швырнуть мне  в 
лицо свой единственный шанс удержаться над пропастью - можно подумать, 
что вы все еще верите в собственное бессмертие... 
    - Ты сердишься,  Один? -  Удивленно спросил Гелиос.  - Никогда  не 
видел тебя таким! 
    - Я  очень сержусь.  -  Спокойно согласился  я.  - На  нашу  общую 
судьбу, и на вас, дурней. Вы не даете мне защитить вас. Дело  кончится 
тем, что вас перебьют поодиночке. И  что я буду без вас делать,  хотел 
бы я знать?! 
    Кажется, моя  досада впечатлила  Олимпийцев куда  больше, чем  мои 
попытки убедить их разумной речью. 
    - Ну, а  что же  ты собираешься делать,  если нас  не перебьют?  - 
Наконец спросил Зевс. - Выкладывай,  Один. Артемида права: мы все  еще 
не знаем, зачем ты вообще  к нам заявился? До  сих пор мы не  задавали 
тебе никаких  вопросов, поскольку  невежливо лезть  в чужие  дела,  но 
оказалось, что вежливость порождает недоверие. 
    - Хорошо.  - Кивнул  я.  Мне уже  удалось утихомирить  свой  гнев, 
теперь я  был готов  нанизать  на нить  беседы столько  слов,  сколько 
понадобится, лишь бы  ожерелье приглянулось этим  упрямцам! - В  любом 
случае, я  собирался об  этом поговорить.  Я пришел  к вам  по  многим 
причинам: в поисках союзников, и для  того, чтобы не сидеть без  дела, 
но прежде всего  я пришел к  вам потому, что  об этом нет  ни слова  в 
предсказании. Это - главное. 
    - Объясни. - С любопытством попросил Зевс. 
    - У людей всегда существовало множество предсказаний о конце мира: 
и дурацких сказок, и  пугающе правдивых пророчеств. Самая  достоверная 
версия принадлежит моему народу, поскольку в свое время я сам приложил 
руку к ее  созданию, так уж  вышло! Впрочем, в  любом из  предсказаний 
можно найти  крупицу истины,  даже в  бессмысленном бормотании  глупой 
старухи, спьяну пытающейся прослыть пророчицей, и если бережно сложить 
нужные осколки, мы получим вполне правдоподобную картину судьбы  этого 
мира,  и  нашей  собственной   судьбы...  Когда  предсказания   начали 
сбываться, одно за  другим, и мне  стало ясно, что  день нашей  гибели 
близок, я подумал, что мы все еще можем кое-что сделать. Мне пришло  в 
голову, что если  все мы  начнем совершать поступки,  которые не  были 
предначертаны,  мы   можем   изменить  наше   будущее,   сделать   его 
непредсказуемым. Может быть, оно станет даже более страшным, чем  было 
предсказано, но возможно, нам удастся изменить его к лучшему - пока не 
попробуешь,  не  узнаешь!  Сначала  я  пытался  объяснить  это   своим 
сородичам, но они слишком долго  готовили себя к смирению перед  лицом 
судьбы, поэтому мои слова достигали разве что их ушей, но не сердца... 
И тогда я  совершил поступок,  который не мог  совершить, поскольку  в 
страшном предсказании старой безумной Вёльвы  не было ни слова о  том, 
что накануне последней битвы Один покинет золотые чертоги Вальгаллы  и 
уйдет  неизвестно  куда  с  тем,  чтобы  никогда  не  вернуться...   Я 
отправился на юг и бродил  по этому прекрасному умирающему миру,  пока 
не встретил вас. Я  остался с вами  - потому, что  вы пришлись мне  по 
сердцу и показались хорошими союзниками, но в первую очередь - потому, 
что ни в  одном из  предсказаний не было  сказано, что  я встречусь  с 
древними обитателями Олимпа и захочу разделить их последние дни... 
    - Понимаю.  - Кивнул  Зевс. Его  глаза азартно  сияли. Даже  облик 
бровастого русского  политика куда-то  исчез: сейчас  на меня  смотрел 
настоящий Громовержец, помолодевший и окрыленный надеждой. Такого я бы 
с радостью взял в свою дружину и в лучшие дни, когда мне было из  чего 
выбирать... Он требовательно спросил: - Но почему ты так долго молчал, 
Один? Может быть, ты действительно нашел способ перехитрить судьбу. Мы 
могли бы попробовать вместе! 
    - Еще попробуем. Именно поэтому я и попросил вас собраться на этой 
амбе. До  сегодняшнего дня  я молчал,  поскольку мне  было нечего  вам 
предложить, а я не  люблю болтать попусту. Но  теперь у меня есть  для 
вас хорошее предложение.  Наш враг  и его мертвое  войско движутся  на 
север. С каждым днем они все дальше от нас. Считается, что мы не будем 
сражаться, пока  не  прийдет  день  последней  битвы...  А  ведь  ваши 
летательные  машины  могут  уже  завтра  атаковать  их  с  тыла.  Я  с 
удовольствием к вам присоединюсь. Все очень просто. 
    - Звучит заманчиво, но  нас слишком мало,  Один! - Сердито  сказал 
Гефест. - Неужели  ты думаешь,  что мы сможем  причинить им  серьезный 
ущерб? 
    - Не забывай, Вулкан: кто они, и кто мы! - Надменно сказала Афина. 
- Они - всего лишь мертвые люди... 
    - А мы - всего лишь  умирающие боги. - Неожиданно вставил Аид.  До 
сих  пор   он  равнодушно   молчал,  опустив   голову  и   внимательно 
рассматривая собственные  руки. Его  реплика  прозвучала, как  гром  с 
ясного неба. До сих пор никто не решался столь откровенно  высказаться 
о  состоянии  наших  дел.  Кажется,  Олимпийцы  были  шокированы   его 
прямотой. 
    - В любом случае, это не имеет значения. - Решительно сказал я.  - 
Мы нападем на  них не потому,  что я всерьез  рассчитываю разбить  эту 
армию мертвецов в первой же битве.  Честно говоря, я и сам не  слишком 
верю в легкую победу... Но ни  в одном из этих проклятых  предсказаний 
не говорится, что война начнется так рано, задолго до последнего дня - 
вот что по-настоящему важно! 
    - Твоя правда, Один. - Улыбнулась Афина. Она-то была в восторге от 
моего предложения, да я и не сомневался на ее счет... 
    - Все  лучше, чем  сидеть сложа  руки и  ждать когда  нас  позовут 
умирать. -  Тонким голоском  белокурой девицы  сказал Марс.  - Вы  как 
хотите, а я отправлюсь с Одином. 
    - Мы  все с  ним отправимся.  - Мне  показалось, что  голос  Зевса 
звучит откуда-то сверху, хотя он по-прежнему сидел рядом с нами. 
    - Это что, приказ? - Сварливо спросил Аполлон. 
    - Именно. - Подтвердил Зевс. 
    - Что  ж,  если вам  кажется,  что  это что-то  изменит,  можно  и 
повоевать немного. - Гермес пожал плечами. - Но если уж нам  предстоит 
сражаться неизвестно  с кем,  я предпочел  бы оказаться  под  покровом 
твоего магического  значка, Один.  -  Он снисходительно  посмотрел  на 
остальных Олимпийцев. - Не знаю, как вам, ребята, а мне нечего терять. 
Ну, получит Один  надо мной некую  "тайную власть" -  все равно  через 
полгода это закончится навсегда. Полгода можно и потерпеть. Опять  же, 
какое-никакое, а разнообразие! 
    - Ты очень мудрый муж, Меркурий. - Улыбнулся я. - Мне даже немного 
жаль, что до  сегодняшнего дня  нам с тобой  не довелось  обстоятельно 
побеседовать. Думаю, уж ты-то смог бы придумать что-нибудь путное! 
    - Я и  сам так думаю!  Ничего, надеюсь  у меня еще  есть время  на 
размышления. -  Легкомысленно  отмахнулся  он.  -  Не  слишком  много, 
конечно,  но  все  лучше,  чем  ничего!  А  пока  я  буду  придумывать 
"что-нибудь  путное",  можно  действовать  по  твоему  плану...  -  Он 
приблизился ко мне, на ходу пытаясь справиться с непослушной застежкой 
своей летной  куртки,  и  потребовал:  -  Давай,  Один,  царапай  свой 
зловещий узор,  пока я  не передумал.  Вообще-то, я  терпеть не  могу, 
когда меня царапают! 
    Гермес демонстративно поморщился, когда мой нож прикоснулся к  его 
груди. Олимпийцы замерли, они смотрели на нас так, словно я  собирался 
зарезать их родича.  Я быстро и  аккуратно вырезал руну  Эйваз на  его 
загорелой коже, потом полоснул по собственной руке. 
    - А себя-то зачем? За компанию? - Невозмутимо осведомился Гермес. 
    -  Если  руна  не  напьется  моей  крови,  она  останется   просто 
бессмысленным узором. -  Объяснил я. -  Твоя кровь тут  не годится,  и 
вообще ничья  не  годится, кроме  моей...  А теперь  помолчи  немного, 
ладно? Мне надо поговорить с руной. 
    Он кивнул и потом с любопытством прислушивался к моему шепоту. 
    - Ну и  имена у  этих тварей! И  как ты  только их  выговариваешь, 
Один? Между прочим, пока ты бормотал эту чушь, мне было очень щекотно. 
- Весело заявил он, застегивая куртку. - Думаю, в этом и состоял  твой 
злодейский замысел: ты собирался защекотать  меня до смерти! -  Гермес 
скорчил озабоченную рожу и повернулся к остальным: - Я раскусил  этого 
одноглазого, ребята! Не поддавайтесь на  его уговоры. Он царапается  и 
щекочется,  а  еще  шляпу  надел...  впрочем,  все  это  вполне  можно 
пережить, имейте в виду! 
    - Отлично. -  Кивнула Афина. -  Рисуй свой знак  и на моей  груди, 
Один. Какого  черта! Если  еще  и тебя  бояться, жизнь  станет  совсем 
тоскливой... 
    - Спасибо за доверие, Паллада. - Усмехнулся я. 
    - Надеюсь,  мне  не обязательно  расставаться  с этим  обликом?  - 
Холодно осведомилась она. - Твоя руна  не исчезнет, когда я решу,  что 
мне надоело выглядеть таким образом? 
    - Никуда она  не исчезнет. Это  же все-таки магия,  а не  вечерний 
макияж! 
    - "Макияж"?!  Ну-ну... И  где ты  только успел  нахвататься  таких 
словечек? - Усмехнулась она. Я не стал втолковывать ей, что мне ведомо 
любое слово,  хоть  раз сорвавшееся  с  человеческого языка  -  не  до 
похвальбы сейчас! 
    Пример Афины вселил решимость в сердца остальных. Арес  решительно 
разорвал свое  платье -  что было  совсем не  обязательно, с  таким-то 
глубоким вырезом! - кокетливо осведомился у окружающих, нравится ли им 
его новый шикарный бюст, а потом с неподдельным интересом наблюдал  за 
моими действиями. 
    - Ни хрена он меня не заколдовал! - Весело сообщил он  Олимпийцам. 
- Я бы почувствовал, если что не так! 
    - Ну да, теперь  ты у нас такой  чувствительный, дальше некуда!  - 
Насмешливо  отозвалась  Артемида.  Она  уже  расстегивала  драгоценные 
пуговицы на своей шелковой одежде, но недоверие в ее глазах не угасло. 
 
    - Если не хочешь - не нужно.  - Мягко сказал я. - Надеюсь, у  тебя 
еще есть время подумать... 
    - У меня нет времени.  Его нет ни у кого  из нас. - Она  испытующе 
посмотрела на меня. - А ты не предчувствуешь недоброе, Один? Я думала, 
что у тебя чуткое сердце... 
    - А что, ты чуешь беду, Диана? - Озабоченно спросила Афина. 
    - Геката  где-то рядом.  - Кивнула  Артемида. -  Давненько мне  не 
доводилось вздрагивать от  ее близости!  А где Геката,  там и  беда... 
Кстати, можешь шепнуть своим рунам и ее имя, Один - не помешает! 
    - А кто она, эта Геката? - Спросил я. - Впервые слышу ее имя... 
    - Да, мы  не слишком  любим о  ней вспоминать.  Когда-то она  была 
одной из нас. - Неопределенно объяснила Артемида. - Было время,  когда 
люди считали ее моей тенью, и в их словах была доля правды,  поскольку 
в те  времена  мы обе  с  радостью  подчинялись велениям  Луны,  да  и 
охотились в одних угодьях, только я днем,  а она - ночью... Но мы  уже 
давно враждуем. Очень давно! 
    - И что, она - искусная охотница? - С интересом спросил я. - А  вы 
не могли бы  забыть старые  ссоры до  лучших времен?  Было бы  неплохо 
разжиться могущественным союзником... 
    -  Да,  неплохо.   -  Неуверенно  согласилась   Артемида.  -   Она 
действительно   "искусная",    как    ты    выражаешься,    и    очень 
могущественная... Геката старше нас. И  она совсем другая. Мы  никогда 
не понимали ее, как не могли понять ее родичей, титанов... Насколько я 
помню, сам Зевс не слишком любил  ей перечить в те времена, когда  она 
навещала нас на Олимпе...  - От меня не  укрылось что Зевс  недовольно 
насупил брови, но возражать Артемиде не стал. 
    - Но не думаю, что она захочет стать нашим союзником. - Продолжила 
она. - Геката и в лучшие времена предпочитала действовать в  одиночку. 
А если бы  она и  захотела найти  себе компанию...  Знаешь, мне  легче 
представить ее в стане наших врагов, чем рядом с нами! Если хочешь,  я 
могу рассказать  тебе о  ней,  но позже.  А  сейчас делай  свое  дело. 
Темнота сгущается. 
    Я кивнул и взялся за нож.  Диана была права: темнота сгущалась,  а 
до сих пор наши  неведомые враги приходили  за нашими головами  именно 
под покровом  ночи. На  их  месте я  бы непременно  попытался  застать 
Олимпийцев врасплох, где-нибудь  на свежем воздухе,  если уж двери  их 
домов теперь были надежно заперты для незваных гостей. Вообще-то, я не 
слишком опасался  внезапного  нападения,  поскольку  велел  валькириям 
охранять подступы к месту нашей встречи  - а с такой охраной можно  не 
опасаться неожиданностей!  Но по  мере того,  как темнота  вокруг  нас 
сгущалась, мое сердце все  чаще вздрагивало от смутного  беспокойства. 
Странно - до сих пор я всегда считал ночь временем моей силы... 
    Как бы то ни было, темнота подгоняла меня. Я успел начертить  руну 
Эйваз на груди Артемиды и Аполлона, который забыл о сомнениях,  увидев 
снисходительную  улыбку  на  губах  своей  сестры.  Потом  я  принялся 
колдовать над  Гелиосом. Гефест  тоже покинул  свое место  и  неохотно 
подошел ко  мне  нелепой  походкой  маленького  печального  человечка, 
который смешил людей чуть ли не сотню лет назад. Аид равнодушно  сидел 
в стороне. Боюсь, этот  бедняга не слишком-то осознавал  происходящее. 
Кажется, ему было совершенно все равно: подставлять свою грудь под мой 
спасительный нож, или под губительный  клинок одного из убийц...  Зевс 
тоже  медлил:  ему  очень  не  хотелось  окончательно  признавать  мое 
превосходство. На его месте я и сам бы терзался, выбирая между воплями 
гордыни и шепотом разума, и в конце концов я - если не я нынешний,  то 
по крайней  мере,  тот  Один,  который  совсем  недавно  величественно 
восседал в золотых чертогах Вальгаллы, наверняка предпочел бы уступить 
гордыне! Я медленно учился мудрости, куда медленнее, чем следовало,  и 
мог только посочувствовать Зевсу: мы с ним были одного поля ягода... 
    -  Приятно  видеть,  что  вы  наконец-то  приобщились  к   древним 
мистериям, голубчики! - Насмешливый  женский голос раздался  откуда-то 
из-за моей  спины. Я  не мог  обернуться, поскольку  как раз  вплотную 
занялся руной на груди  Гелиоса. "Ничего, - подумал  я, - если уж  мои 
валькирии ее сюда  пропустили, значит  она - не  враг. А  даже если  и 
враг, Олимпийцы с ней и сами справятся. Она одна, их много... Не  дети 
же беспомощные!" 
    Но драки так  и не вышло.  Пока я возился  с руной, все  остальные 
старательно разыгрывали немую  сцену: переминались  с ноги  на ногу  и 
сверлили  яростными  взглядами  таинственную  незнакомку,  которая  не 
отказала  себе  в   удовольствии  прокомментировать   перемены  в   их 
внешности. Уж не знаю, почему  Олимпийцы не выцарапали ей глаза:  даже 
мой старый недруг Локи  мог бы позавидовать  ее злому языку!  Впрочем, 
дальше перебранки  дело не  зашло. Через  несколько минут  я  завершил 
обряд и с любопытством огляделся. Олимпийцы были похожи на стаю  диких 
кошек, которые  не  могут  решить: впиться  противнику  в  горло,  или 
убежать  подобру-поздорову,  но  уже   угрожающе  замерли  на   месте, 
приготовившись к прыжку - в  любом случае пригодится! За моей  спиной, 
скрестив руки на груди, стояла  прекрасная великанша: думаю, даже  моя 
макушка  доставала  ей  только  до  плеча,  а  ведь  мой  рост  всегда 
соответствовал моим - и  не только моим!  - представлениям о  величии. 
Через мгновение  я увидел,  что  у великанши  три лица,  одно  другого 
прекраснее, а волосы развеваются так,  словно ей в спину дует  сильный 
ветер. Спустя  еще  одно  мгновение,  я  понял,  что  ее  волосы  были 
настоящими живыми гадюками, разъяренными и равнодушными  одновременно. 
От нее исходило упоительное благоухание  - свежий аромат летней  ночи. 
Он кружил голову даже такому  старику, как я - озабоченному  близостью 
напророченной смерти и давным-давно переставшему обращать внимание  на 
пустяки вроде сладкого запаха мокрой акации... 
    - Кто ты?  - Требовательно  спросил я.  - Уж  не та  ли Геката,  о 
которой мне только что рассказали? 
    - Я самая.  А что,  обо мне  здесь сплетничали?  - Она  насмешливо 
покачала головой. - Тебе следовало  раньше познакомиться со мной,  сын 
Бора. Твои грозные  красотки с радостью  повиновались моему голосу,  а 
это значит, что мы с тобой очень похожи. Как братец с сестричкой, хотя 
наши родители не  потрудились как  следует пропотеть  в объятиях  друг 
друга... - Она  желчно хихикнула.  - Ничего,  вот мы  и встретились  - 
лучше поздно, чем никогда! 
    - Зачем ты сюда пришла? Решила, что некому кроме нас слушать  твои 
хулительные речи? Твоя правда: у невидимых существ, населяющих  ночную 
тьму, совсем  другие заботы...  Если хочешь  предложить союз  - так  и 
скажи. Сейчас я рад принять  любую помощь. А если  нет - что ж,  тогда 
тебе нечего здесь делать. 
    - Помощь? От меня? - Расхохоталась она. - Ну уж нет! Считай, что я 
пришла поразвлечься,  познакомиться с  тобой... и  заодно как  следует 
потрепать нервы твоим новым приятелям. И каким дурным ветром тебя сюда 
занесло, хотела бы я знать?! Я ничего не имею против тебя, брат Вили и 
Ве, но  твое присутствие  среди этих  младенцев кажется  мне  нелепым. 
Сидел бы ты лучше дома, вот что я тебе скажу! 
    - Тебя забыл спросить! - Я посмотрел на нее так, что она прикусила 
свой болтливый язык.  Вообще-то я  не мог  заставить себя  разозлиться 
по-настоящему. Во-первых, эта трехликая  действительно была похожа  на 
меня самого  - можно  было подумать,  что я  наконец-то встретил  свою 
собственную  тень,  загадочного  "второго  себя",  о  котором   жарким 
таинственным шепотом однажды рассказал мне Фрейр - тогда я ни слова не 
понял из его смутных объяснений и предпочел думать, что бедняга  Фрейр 
просто перебрал браги...  Кроме того, я  чувствовал, что за  напускной 
бравадой Гекаты нет настоящей враждебности. Оставалось только  понять, 
зачем мы ей понадобились... 
    Гелиос тем  временем неторопливо  вытер рукавом  цветастой  рубахи 
капли крови со своей  темной кожи и шагнул  в темноту, раскинув  руки, 
словно для того, чтобы обнять дорогого гостя. 
    - Я  предупреждал, что  если  ты сунешься  к Олимпийцам,  тебе  не 
избежать моих  объятий,  дорогая!  -  Его голос  был  веселым  и  злым 
одновременно.  -  У  меня  еще   хватит  жара,  чтобы  испечь   гадин, 
приютившихся в  твоих  волосах!  -  Сообщил  он.  Я  был  склонен  ему 
поверить: после того, как валькирии рассказали мне о том, как храбр  и 
неуязвим был Гелиос в сражении с таинственным убийцей, я начал считать 
его наилучшим из Олимпийцев. 
    - И ты теперь с ними, Гелиос? Да тебя не узнать! Эк ты почернел  - 
небось, от  собственного жара?  Погоди, не  горячись, не  время мне  с 
тобой обниматься.  - Хмуро  сказала  незнакомка, поспешно  отступая  в 
темноту. -  Я пришла  сюда не  для того,  чтобы воевать  с тобой...  и 
вообще не для того, чтобы воевать. 
    - Зачем, в таком случае? - Мрачно спросил Зевс. - Наши пути  давно 
разошлись, Геката. 
    - Они  никогда и  не сходились.  - Насмешливо  заметила