ние  о
том, кто придет  к  власти.  У  Созвездия  Человечества  будет  длительная
передышка,  и  если  сторонники  нового   Императора   возьмут   на   себя
обязательство  повторно  завоевать  нас,  у   нас   будет   время,   чтобы
подготовиться.
   - За хорошую цену, сэр, - произнес Мейстрал и опустился на свой стул, -
будущее Созвездия может попасть под ваш контроль. -  Он  откинулся  назад,
сопротивляясь притягательной силе серебряной реликвии.
   Пьетро бросил взгляд на  Мейстрала,  тщетно  пытаясь  заглянуть  в  его
прикрытые веками глаза:
   - У нас в казне имеется всего шестьдесят, да  и  то  потому,  что  мисс
Йенсен взяла личный заем.
   - Возможно, вам стоит самому взять заем, м-р Кихано.
   - Я еще учусь. Я занимаюсь в аспирантуре по курсу математики,  и  денег
мне никто не одолжит. Но шестьдесят я могу выдать вам прямо сейчас.
   - Вы не мисс Йенсен. А у меня контракт с нею.
   В глазах Пьетро отразилось отчаяние:
   - На карту поставлена Судьба Созвездия, - сказал он.  -  Не  можете  же
вы...
   - М-р Кихано, - прервал  его  Мейстрал,  -  должно  быть,  вы  в  своем
энтузиазме упустили кое-что из виду.
   - Сэр? Что именно?
   - Я вор по профессии. И заботиться о Судьбе Созвездия - не моя РАБОТА.
   Грегор фыркнул, но Пьетро это не остановило:
   - Должна же у вас быть какая-то человеческая порядочность, к которой  я
могу взывать.
   - ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПОРЯДОЧНОСТЬ? - казалось, Мейстрал взвешивал эти  слова.
Затем  покачал  головой.  -  Боюсь,  что  ее  у  меня  нет,  м-р   Кихано.
Порядочность, которой я обладаю, почти наверняка хосейлийская. - Он  тонко
улыбнулся Пьетро. - А вот  непорядочная  сторона  -  целиком  и  полностью
человеческая.
   Пьетро Кихано окинул Мейстрала долгим холодным взглядом:
   - В таком случае, если мисс Йенсен - единственное лицо,  с  которым  вы
будете иметь дело, давайте разыщем ее.
   Мейстрал уже открыл рот, чтобы заметить, что спасение попавших  в  беду
девиц - тоже не его работа, но тут прочистил горло Грегор.
   - Босс, - заявил он, - это плохая мода - позволять людям шляться вокруг
и выкрадывать ваших клиентов. Это  позволяет  им  думать,  что  они  могут
вертеть вами.
   Мейстрал нахмурился:
   - У меня нет привычки подвергать себя опасности ни за что.
   - Вы же хотите, чтобы ваша  клиентка  вернулась,  так,  босс?  Еще  как
хотите. Есть способ это сделать. Найдите ее и освободите.
   - Могу я поговорить с вами с глазу на глаз, сэр? - подал  голос  Роман,
он говорил на Хосейли. Мейстрал кивнул.
   Он позволил Роману увести себя в спальню.  Когда  Роман  заговорил,  он
заговорил на Высоком Хосейли, и голос его дрожал от с  трудом  скрываемого
гнева.
   - Вашу клиентку похитили, сэр, - сказал Роман, - а  ваше  дело  еще  не
завершено. Похитители знали о вашей заинтересованности, но действовали без
всякого уважения к ней, не посоветовавшись  с  вами.  Это  оскорбление,  а
принимая во внимание то, кем они могут оказаться, - это еще и вызов  вашей
чести. Оскорбление не должно остаться без ответа.
   По мере того, как предложения на  Высоком  Хосейли  следовали  одно  за
другим  в  идеальной  форме  и  ритме,  как  элементы  какого-то  сложного
математического действия,  в  душе  Мейстрала  росло  удивление.  Учитывая
логику Хосейли, выводы были абсолютными. Мейстрал попытался найти пробел в
аргументации, но не сумел.
   Так вот из-за чего так раскипятился Роман. Если бы все эти события  так
не отвлекали Мейстрала, он бы уже давно обо всем догадался.  Он  ободряюще
кивнул.
   - Благодарю тебя за  заботу,  Роман,  -  ответил  Мейстрал  на  Высоком
Хосейли.  -  Твоя  заинтересованность  делает  тебе  честь.  -  При   этом
комплименте глаза Романа заблестели. - Мне нет нужды напоминать, когда моя
честь задета, - продолжал Мейстрал, - однако сперва я должен выяснить, кто
несет  ответственность  за  оскорбление  и  принять  решение,  как   лучше
поступить, кроме того, я должен установить, что именно знает  м-р  Кихано.
Прямой вызов может оказаться для этих лиц слишком большой честью,  которой
они не заслуживают.
   Уши Романа наклонились вперед:
   - Это верно, сэр.
   Мейстрал поднял руку к плечу Романа. Он перешел на стандартный Хосейли:
   - Думаю, нам следует вернуться к м-ру Кихано.
   - Да, сэр. Очень хорошо.
   Мейстрал жестом показал Роману, чтобы тот шел вперед. Он  снял  руку  с
плеча Романа и заметил, что  она  слегка  дрожит.  Сжал  руку  в  кулак  и
последовал за Романом в гостиную. Сознательным усилием воли ему удалось не
заскрипеть зубами.
   - Очень хорошо, - произнес Мейстрал,  -  по  крайней  мере,  мы  должны
рассмотреть возможность спасения мисс Йенсен. Но где они могут ее держать?
   Грегор сдвинул брови:
   - Наверное, в надежном доме. Скорее всего.
   - А может, и нет. По всем признакам похищение было организовано наспех,
за несколько часов после моего похищения кувшина. У них могло  и  не  быть
времени для того, чтобы найти  надежный  дом,  хотя  теперь  они  могут  и
заниматься его поисками. Нам надо проверить персонал консульства, а  потом
все резиденции, которыми они располагают за пределами города.
   - Кроме того, есть еще графиня, - заметил Роман.
   - Правильно, - согласился Грегор, - я  проверю  все  заявки  на  аренду
охраны. Они могли нанять дополнительную.
   Мейстрал улыбнулся. Мысль была хорошая.
   - Прекрасно. Если мы узнаем о каких-нибудь заявках, мы сможем  провести
разведку  с  воздуха  и,   возможно,   дальнейшую   проверку   с   помощью
маскировочных костюмов. Что же, приступайте.
   Роман и Грегор отправились выполнять задание. Мейстрал снова  устроился
на стуле  с  кусочком  печенья.  Внезапно  он  понял,  что  Пьетро  Кихано
выжидательно смотрит на него.
   - Да, м-р Кихано?
   - Вы собираетесь найти мисс Йенсен, а потом спасти ее?
   - Я сказал, что мы РАССМОТРИМ такую ВОЗМОЖНОСТЬ,  м-р  Кихано.  Это  не
совсем одно и то же.
   - Но вы по крайней мере сообщите в полицию?
   - Нет. Не  думаю.  Тогда  выйдет  наружу  сама  цель  похищения.  Через
несколько часов на мою защиту  встанет  закон,  но  ни  на  кого  из  моих
нанимателей это не распространяется. Я полагаю, вы не желаете, чтобы стало
известно, что мисс Йенсен наняла меня с преступными целями?
   Вид у Пьетро стал несколько бледный:
   - Нет. Пожалуй, нет.
   Мейстрал погрыз свое печенье. Из холла раздался голос Грегора:
   - Может, уговорить лейтенанта Наварра помочь нам?
   Пьетро сердито нахмурил брови  -  идея  ему  не  понравилась.  Мейстрал
ответил:
   - Полагаю, не стоит. Он обнаружит, что мисс Йенсен занимала  его  вчера
вечером с единственной целью - выманить его  из  дома,  чтобы  я  мог  его
ограбить.
   - О!
   Пьетро оживился, потом опять помрачнел:
   - Что если нам не удастся выручить ее, сэр?
   Мейстрал посмотрел на печенье в своих пальцах. Они больше не дрожали.
   - В таком случае, м-р Кихано, - произнес он,  -  мне  придется  бросить
вызов ее похитителям по очереди. И, надо надеяться,  убить  их.  Фамильная
честь, увы, не оставляет мне иного выхода, а  бросить  им  вызов,  на  мой
взгляд, предпочтительнее, чем кончать жизнь самоубийством и надеяться, что
им станет настолько стыдно, что  они  отпустят  мисс  Йенсен.  -  Мейстрал
бросил на Пьетро ленивый взгляд зеленых глаз: - Разве что вы захотите сами
послать им вызов, конечно.
   Пьетро побледнел еще больше:
   - Нет, сэр. Я не... видите ли, это не моя епархия.
   - Понимаю. Вряд ли можно надеяться  одержать  верх  над  противником  в
одном бою с помощью высшей математики. - Мейстрал покончил  с  печеньем  и
отряхнул пальцы. Затем поднялся: -  Хотите  позавтракать,  м-р  Кихано?  -
спросил он. - По-моему, у нас тут завал еды.
   - Я не голоден. - Взгляд Пьетро был устремлен  в  никуда.  -  Благодарю
вас.
   - Тогда я раздобуду себе  что-нибудь  поесть,  -  сказал  Мейстрал.  Он
поднялся и направился к кухне.
   Что в действительности собирался сделать Мейстрал, - это  добраться  до
телефона  и  снять  еще   один   надежный   дом.   Этот   был   безнадежно
скомпрометирован. Сейчас Пьетро Кихано был на его стороне,  но  когда  они
спасут Амалию Йенсен - если спасут, - ситуация может измениться.
   Замечено, что вдохновители  преступлений,  которым  сопутствует  успех,
всегда просчитывают все на несколько ходов вперед.


   Николь завтракала холодным цыпленком, салатом из  бобов  и  пикулями  -
простой пищей, которую она могла позволить себе  только  в  одиночестве  и
любила гораздо больше,  чем  блюда  изысканной  и  зачастую  эксцентричной
кухни,  предписываемой  ей  ролью   Члена   Диадемы.   Даже   здесь   пища
предназначалась не только ей; поскольку предполагалось, что она скрывает в
своем любовном гнездышке Мейстрала,  Николь  пришлось  заказывать  еду  на
двоих. Вид второй тарелки еще усиливал чувство одиночества  за  завтраком.
Слегка подавленная,  Николь  медленно  пила  чай  со  льдом  и  лимоном  и
раздумывала, во что же все-таки ввязался Мейстрал.
   Зазвонил телефон. Николь сделала еще глоток и подождала,  пока  комната
сообщит ей, кто звонит.
   - Графиня Анастасия, мэм, -  наконец,  сообщил  голос.  -  Просит  м-ра
Мейстрала.
   Николь удивленно обернулась. Что ж, подумала она. Развитие событий.
   Николь велела подать ей голографическое зеркало со своим  изображением,
чтобы убедиться,  что  может  показаться  по  телефону,  взбила  волосы  и
пересела на  другой  стул,  чтобы  не  видно  было  ее  еды  и  чтобы  фон
соответствовал цвету ее лица:
   - Свяжите же меня с графиней, - сказала она.
   Изображение графини  Анастасии  показывало  ее  чуть  выше  подбородка,
высокомерно возвышая ее и позволяя ей смотреть на Николь с  высоты  своего
носа. Некоторые доводили дело до  крайности  и  являли  собой  прискорбное
зрелище, если пренебрегали выщипыванием волосков в  носу;  однако  графиня
была более изящной, и эффект оказался слабым, но все же заметным.
   - Николь, - холодно произнесла графиня. Она говорила на  Хосейли.  -  Я
просила Дрейка Мейстрала.
   - Сожалею, но его здесь нет, миледи, - ответила Николь, - я с  радостью
передам ему от вас сообщение, если увижу.
   Графиня тонко улыбнулась:
   - Ах,  должно  быть,  меня  неверно  информировали.  Средства  массовой
информации, вы же понимаете.
   - С  сожалением  вынуждена  заметить,  миледи,  что  средства  массовой
информации склонны выдавать за факты свои предположения.
   - Да. Я испытала это на себе. Вы понимаете, что я не  стала  бы  верить
отчетам в прессе, если бы могла застать Мейстрала дома.
   Николь, глядя на графиню, раздумывала, почему Мейстрал так боялся  этой
женщины. Несмотря на свое воспитание и внешнюю уверенность в себе, графиня
казалась беззащитным, вызывавшим жалость созданием,  нашедшем  спасение  в
Деле Империи точно так  же,  как  иные  находят  спасение  в  религии  или
дурацкой философии,  или  в  теории  заговоров  -  в  отчаянном,  бешеном,
бессмысленном,  но  совершенно  искреннем   протесте   против   внутренней
убежденности в собственной незначительности. Раздумывая  об  этом,  Николь
посмотрела на графиню и любезно улыбнулась.
   - Я приму ваше сообщение, миледи,  -  сказала  она,  -  и  передам  его
Мейстралу, если увижу его.
   Похоже, графиня рассердилась. Николь догадалась, что  она  решила,  что
Мейстрал прячется в будуаре Николь и подслушивает.
   - Очень хорошо, - произнесла графиня. - Передайте ему следующее. У него
есть одна вещь, которая мне нужна, и я надеюсь, что цена ему понравится.
   - Я непременно передам ему это, миледи.
   - Благодарю вас. - В голосе графини звучала любезность, но в глазах  ее
не было. - Сожалею, что побеспокоила вас, мэм.
   - Отнюдь, графиня. Я всегда рада что-нибудь сделать для моих друзей.  -
Николь улыбалась в ответ, но в  ее  улыбке  сквозила  принужденность;  это
делалось с целью дать понять  графине,  что  Николь  понимает:  вежливость
графини - только маска. Нюансы, нюансы. Специальность Николь.
   Голограмма мигнула, и графиня исчезла.
   Николь позволила мышцам своего лица  расслабиться.  Мейстрал,  подумала
она с растущей тревогой. Во что же ты все-таки впутался?



7

   - Сменяю тебя, - сказала сержант Тви. Она  несла  вверх  по  ступенькам
поднос с едой для Амалии Йенсен. Хотвинн благодарно  выключил  изображение
Шалуна  Ронни  и  передал  Тви   голопроектор,   пистолет   и   управление
наручниками.
   - Пленница вела себя спокойно, - пробурчал он.  Потом,  тяжело  ступая,
сгибая и разгибая плечи, стал спускаться вниз по  ступенькам.  Разыскивая,
что бы такое стукнуть.
   Охрана пленных. Фу. Ломать шеи было больше в его стиле.
   Для такого Хосейли, как Хотвинн, работы не было. Он был ростом 169  см,
а ширина его плеч составляла 70 см в поперечнике. Его верхние руки были 58
см в обхвате, а грудь - шире последней градации  на  приборе,  которым  он
пытался ее измерить. На его родной планете - пограничном мире, где  власть
Хосейли ограничивалась недостатком ресурсов и свирепым нравом местных форм
жизни, на Хотвинна смотрели с почтительным благоговением и страхом. Вполне
оправданным благоговением и страхом, как привык считать Хотвинн.
   Он протопал в свою комнату,  стараясь  наступать  на  лилии  на  ковре.
Комната была обставлена в местном слюнтяйском стиле: со всякими оборочками
на окнах и кровати, плюшевыми коврами, вазами с  цветами,  слишком  мягким
матрацем на кровати, менявшим форму  по  команде.  Это  был  образ  жизни,
которого Хотвинну следовало остерегаться.  Если  он  не  будет  осторожен,
такая жизнь может сделать мягким его самого.
   А становиться мягче у Хотвинна не было ни малейшего намерения.  Он  был
властным отпрыском Хосейли высшей марки, из числа пионеров, своей силой  и
волей раздвинувших границы Империи и покорявших целые планеты, заполненные
чужеземцами, стоявшими ниже Хосейли по развитию.  Изнеженный  Император  в
своем гареме думал, что эти победы  происходили  по  мановению  его  руки.
Чушь! Это сделали личности, такие, как Хотвинн, и притом - самым лучшим  и
эффективным способом: проламывая головы.
   Хотвинн считал себя кровавым разбойником  -  титаном  в  своей  ярости,
нагоняющим страх в своем веселье, плюющим на законы, придуманные для того,
чтобы защитить тек, кто слабее его. Он не признавал никаких обычаев, кроме
собственной воли,  никаких  мотивов,  кроме  собственного  обогащения.  Он
презирал Признанных Грабителей, пользовавшихся дырами в  законодательстве,
проникая по ночам в темные дома. Лучше заявлять о себе в открытую. И  Синн
был ничем не лучше - использовал  других,  чтобы  делать  грязную  работу.
Единственной в этой толпе, кто хоть на  что-то  годился,  была  графиня  -
женщина, явно боготворившая силу, честь и отчаянные подвиги.  Хотвинн  был
прирожденным разбойником, и если бы  в  юности  его  карьера  вооруженного
грабителя (и дезертира  из  армии)  не  была  прервана  трусливым  мерзким
слабаком-человечишкой (бросившим кирпич на голову Хотвинну в то время, как
он  сам  прятался  на  балконе),  Хотвинн  и  по  сию  пору  оставался  бы
грабителем.
   Со временем он пришел к заключению, что  вступление  в  ряды  Секретных
Драгунов может послужить к его  выгоде.  Он  мог  изучать  окружавших  его
дураков, вызнавать, какими способами они действуют, и когда придет  время,
бить самому, оставляя за собой разрушения и сломанные шеи.
   Хотвинн протянул руку под кровать и вытащил футляр с мечом. Вынул меч с
длинным стальным лезвием - для него никаких  легких  сплавов  -  и  обеими
руками продлял его над головой. Он отчетливо представил перед собой барона
Сняла и разрубил видение надвое. Клинок вихрем  плясал  перед  ним,  кроша
Синна на мелкие кусочки. Сердце Хотвинна бешено колотилось. Кровь  быстрее
побежала  по  жилам.  Он  -   Хотвинн...   Хотвинн...   ХОТВИНН!   Славный
представитель своей расы! Яростный  воин  со  стальным  клинком!  Кровавый
разбойник с сердцем, полным бесстрашного величия!
   Хотвинн ударил назад, и  античная  ваза  разлетелась  на  куски,  усеяв
покрывало на кровати смятыми розами. Хотвинн зарычал и обрушил  меч  вниз.
Меч пронзил ковер, затканный лилиями, глубоко вошел в пол и застыл, дрожа.
   Хотвинн сплюнул. Это неподходящая комната. Негоднее задание. И товарищи
у него неподходящие.
   Легким движением он вытащил меч из пола. Меч  повис  в  его  руке,  как
знамение. Хотвинн взвесил ситуацию.
   Его товарищи - его так называемое вышестоящее начальство  -  держали  у
себя эту женщину, Йенсен, ради выкупа. Держать в плену женщину  -  это  он
мог сделать и сам, для этого Тви или Синн не требовались.
   Губы Хотвинна раздвинулись, язык перекатывался во  рту.  Ему  пришла  в
голову великолепная идея. Врезать хорошенько Синну,  подумал  он.  Врезать
Тви. А потом перекинуть Йенсен через плечо,  оставив  гнусный  слюнтяйский
дом графини полыхать за  его  спиной.  Прекрасная  картина.  Что  за  дело
Хотвинну до Судьбы Империи?
   Улыбка  медленно  сползла  с  его   физиономии.   А   у   кого   именно
предполагается потребовать выкуп за Йенсен? Этого он вспомнить не мог.
   Ему надо держать уже востро и ждать своего шанса. Он  знал  -  его  час
настанет.
   Ухмылка Хотвинна  стала  шире.  На  ковер  закапала  слюна.  Это  будет
замечательно.
   - Я не защищаю дискриминацию, ты же понимаешь. - Разбитая  губа  Амалии
Йенсен под воздействием  полуживительной  примочки  зажила,  опухоль  тоже
почти спала, и, хотя  шрамы  еще  были  заметны,  припухлость  и  ощущение
дискомфорта исчезли, и Амалия разговаривала я поглощала завтрак без всяких
затруднений.
   Она разговаривала и ела  с  подноса,  лежа  на  кровати  со  скованными
лодыжками. Тви больше не желала рисковать.
   -  Нет,  не  дискриминация.  Просто  разумные  меры   предосторожности.
Восстание победило, потому что многие повстанцы занимали высокие  посты  в
системе  имперской  бюрократии  и  военных  ведомствах,  и  их   положение
позволяло им оказать помощь  в  уничтожении  целых  имперских  эскадронов.
Созвездию следует принимать меры предосторожности  против  таких  случаев.
Вот и все, что я предлагаю.
   Тви все еще наслаждалась ролью светской похитительницы, она  откинулась
на стуле, перекинув ногу через подлокотник и сжимаю в кулаке парализатор.
   - Значит, инопланетяне никогда  не  смогут  занимать  посты  в  органах
управления? - поинтересовалась Тви. - И это, по-вашему, не  дискриминация,
мисс Йенсен?
   Амалия нахмурилась над охлажденным напитком:
   -  Таково  необходимость.  Печальная  необходимость,  я   признаю.   Но
человечество находится в слишком щекотливом положении, чтобы рисковать.
   - Говоря строго с  позиции  наблюдателя,  вы  предлагаете  чуть  ли  не
предательство.  Зачем  кому-то  сохранять  лояльность   по   отношению   к
правительству, которое ему не доверяет?
   - Возможно, через  несколько  поколений,  после  того,  как  угроза  со
стороны Империи станет менее острой проблемой...
   - И я должна сказать, опять же строго с точки зрения наблюдателя, что у
мс весьма наивное представление о ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ натуре.
   Глаза Амалии Йенсен словно затуманила стальная пелена. Тви  сообразила,
что, по-видимому, она обижена тем, что Тви высказала свое  суждение  о  ее
виде. А, ладно, подумала она, какой  смысл  разыгрывать  из  себя  ленивую
светскую даму, если нельзя даже высказывать общие  суждения?  Кроме  того,
Амалия только этим и занималась по отношению ко всем расам, за исключением
своей собственной.
   - Да? - сказала Амалия. - Как это так?
   - Потому что  вы  недооцениваете  степень  продажности  человека,  мисс
Йенсен. Почему вы считаете,  что  индивидуум  будет  сохранять  лояльность
только из-за того, что он принадлежит  к  человеческой  расе?  Разве  люди
менее  склонны  к  жадности,  вымогательству  и  предательству,  чем   все
остальные? Более того, если верить стереотипам... - заметив мрачный взгляд
Амалии, Тви поспешила добавить: - которым я нисколько не верю, кстати.  Но
вы понимаете, о чем  я?