него  были  свои  проблемы  -  он  пытался
выбраться из обломков столика. - Она была моя!
   - Идиот, - сказала Тви. Голова у нее раскалывалась. - От тебя  всего-то
требовалось оглушить ее. Забирай ее и пошли.
   - Так нечестно, - обиженно проворчал Хотвинн.
   Судьба Империи, думала Тви. В следующий раз,  когда  Империя  предложит
Тви решать ее судьбу, может с тем же успехом пойти повеситься.



5

   Роман в одиночестве летел в рубиновом утреннем небе  Пеленга.  Он  счел
обнадеживающим тот факт, что сегодня за ним не  следили  -  возможно,  два
"хвоста" Хосейли оказались, в конце  концов,  любителями  сенсаций,  и  им
просто надоело это занятие.
   Предыдущий вечер Роман провел, разыгрывая из себя приманку  и  стараясь
создать  впечатление,  что  этот  вечер  у  них  с  Мейстралом  совершенно
обыкновенный.  Он  отвез  букет  цветов  Николь  в  ее  резиденцию.   Было
исключительно приятно снова увидеться с ней, поскольку Николь принадлежала
к тем немногочисленным друзьям Мейстрала, которых  Роман  одобрял.  У  нее
Роман намекнул домашним  роботам,  что  Мейстрала  можно  ожидать  попозже
вечером,  в  расчете  оставить  ложный  след  на  случай,  если  маленькая
хосейлийка, следившая раньше за Романом, будет наводить  справки...  Затем
Роман заказал ужин на троих из Ресторана изысканной пищи шеф-повара  Цо  и
забрал белье из прачечной. Где-то посреди этих  будничных  занятий  Романа
его "хвост" пропал - просто исчез из виду.
   В это утро Роман попрактиковался в различных вариантах  исчезновения  и
отрыва просто на всякий случай, но он уже убедился, что за  ним  никто  не
следит. Ободренный этим сознанием, он все же завершил свой  отрыв,  просто
ради проформы. Он надеялся, что остаток дня также пройдет без осложнений.
   Сквозь лобовое стекло его флаера из утреннего тумана  вставали  низкие,
пастельных  тонов  здания  Пеленг-Сити,  окруженные  яркими  декоративными
деревьями и цветами.  Сердце  Романа  возликовало.  Он  стал  спиралевидно
спускаться вниз, чтобы посадить флаер на плоскую крышу  маленького  белого
домика  Амалии  Йенсен.  При  мысли  о  "Весне  Человечества"  уши  Романа
опустились, а его диафрагма спазматически сжалась в знак негодования. Если
уж Мейстрал занимается безнравственным ремеслом, он неминуемо будет  иметь
дело с безнравственной публикой - Роман мог только пожелать,  чтобы  среди
знакомств Мейстрала было побольше таких, как Николь, и поменьше таких, как
эта Йенсен и ее друзья.
   Флаер опустился на  крышу,  как  листок  на  безупречную,  без  единого
пятнышка, лужайку. По краю  крыша  была  обрамлена  горшками  с  цветущими
растениями.  Роман  обрадовался:  он  любил,  чтобы  его  окружало  живое.
Наслаждаясь растениями против воли, Роман выбрался из флаера и  направился
к входу, расположенному на крыше.  Первое,  что  он  увидел,  был  мертвый
робот.
   В душу Романа закралось подозрение. Он проверил оружие -  оно  свободно
висело  в  кобуре  -  и  пожалел,   что   не   прихватил   принадлежностей
маскировочного костюма, которые позволили бы ему видеть,  что  творится  у
него за спиной.
   Роман осторожно обследовал робота. Машина была  разодрана  в  клочья  -
руки и ноги оторваны, командный блок вырван и отброшен  через  всю  крышу.
Это было зверское уничтожение - потребовалось  бы  гораздо  меньше,  чтобы
вывести машину из строя. И кто бы там это ни сделал, он был очень силен.
   В душе Романа стало расти негодование. Здесь было налицо оскорбление, и
не столько для Амалии Йенсен, сколько для чести нанимателя Мейстрала.
   Роман вынул оружие и поставил переключатель на "смертельное".
   Зеленый свет лифта крыши показывал, что там не  заперто.  Он  ступил  в
лифт и нажал кнопку "вниз".
   В гостиной царил  страшный  разгром.  Мебель  была  перевернута,  всюду
разбросаны бумаги, горшки разбиты вдребезги. Ноздри Романа затрепетали  от
неодобрения.
   В холле лежал еще  один  разбитый  на  куски  робот.  В  углу  валялась
туфелька Йенсен, второй нигде не было видно. На тяжелой вазе было  немного
крови, свидетельствовавшей о том, что ее  могли  использовать  в  качестве
дубинки. Роман присмотрелся повнимательнее. На вазе были  короткие  черные
волоски, идентичные меху Хосейли.
   Мгновение Роман постоял среди хаоса и разбитых вещей. Он пришел сказать
мисс  Йенсен,  что  ее  задание  успешно  выполнено,   правда,   несколько
неаккуратно, и договориться о продаже и  доставке  антика.  Ввязываться  в
вандализм и насилие было не по его части.
   Однако здесь что-то произошло - возможно, что-то, связанное с  заданием
Мейстрала. Роман решил, что должен найти подтверждение этому тем или  иным
способом.
   Едва он начал свои поиски, как услышал звук садящегося на крышу флаера.
С оружием наготове Роман скользнул в кухню, откуда ему был виден лифт.
   Лифт молча заработал, его антигравитационное поле несло вниз пассажира.
Роман, навострив уши, услышал голос Пьетро Кихано.
   - Мисс Йенсен! Что стряслось с Говардом? Ох!
   Говардом, догадался Роман, звали робота на крыше. Он поставил оружие на
"контузию", потом вложил его назад в кобуру.
   - Мисс Йенсен?
   Кихано чуть не выпрыгнул из собственной кожи, когда из  кухни  неслышно
выскользнул  Роман.  В  надежде  успокоить  его  Роман  улыбнулся  Пьетро,
перекатывая язык из стороны в сторону в своем узком рту.  Кихано  тревожно
озирался в сторону двери и лифта, ища места, куда бы сбежать.
   Пьетро заговорил на стандартном человеческом сквозь стиснутые зубы:
   - Кто вы? Что здесь произошло?
   - Я надеялся, - сказал Роман, подходя ближе, - что вы сможете дать  мне
ответ на этот вопрос.
   Кихано явно почувствовал облегчение:
   - Вы из полиции? Амалия... мисс Йенсен - с ней все в порядке?
   - Не знаю, - Роман плавными шагами подошел поближе к  Кихано,  бесшумно
ступая по обломкам. - Похоже, что ее похитили. Вы имеете хоть какое-нибудь
представление, почему?
   На лице Кихано  появилась  смесь  сложных  выражений.  Из  этого  Роман
заключил, что Пьетро, во-первых, очень хорошо представлял себе, что  могло
здесь произойти, а во-вторых, что у него нет ни малейшего желания сообщать
эту информацию лицу, которого он не знал, но которому не доверял,  -  даже
если,  по  его  предположению,  это  был  полицейский.  А  может  быть,  в
особенности, полицейскому.
   - Нет, - ответил Кихано. Он снова скосил глаза  на  выход.  -  Я...  не
думаю... я совсем ничего не знаю.
   - Вы уверены? - спросил Роман.
   Пьетро искоса взглянул на него. Он набрал побольше воздуха в  легкие  и
взял себя в руки, явно воспрянув духом из-за того, что Роман не набросился
на него. Он принял воинственный вид и упер руки в бедра:
   - Послушайте. По-моему, я с вами не знаком. А если вы  из  полиции,  не
следует ли вам показать мне свое удостоверение?
   Роман  произвел  довольно  приличную  имитацию  человеческого   вздоха,
стараясь не волновать молодого человека:
   - Вы правы, сэр. Я пренебрегаю формальностями.
   С тем же успехом он мог бы признаться, что исчерпал все свои идеи.
   Роман сунул руку в карман пиджака, вынул оружие и выстрелил в Пьетро  в
упор, сильно перенапрягая его нервы. Подхватив молодого человека до  того,
как тот упал, Роман перекинул его через плечо и понес к лифту.  Оказавшись
на  крыше,  он  велел  летательному  аппарату  Кихано  лететь   домой   на
автопилоте, потом бросил Кихано на заднее сидение своего флаера.
   Кихано посмотрел на Романа стеклянными глазами. Похоже, он был  страшно
разочарован поведением полиции.
   Роман же решил предоставить разбираться со всем этим Мейстралу. Вот для
чего были нужны великие криминальные умы - решать серьезные вопросы.


   - ЧТО они украли? - Лейтенант Наварр с веселым  изумлением  смотрел  на
страхователя и аукциониста.
   Аукционист полистал свой каталог.
   -  Вот  оно,  сэр.  "Гравированный  серебряный  крионный  контейнер,  с
источником питания, Имперская печать, функционален, с9, вес 16 кг, размеры
18х17 см".
   Наварра все это по-прежнему забавляло. Он сделал  еще  несколько  шагов
внутрь большой комнаты, не обращая внимания  на  трофеи  и  боевые  стяги,
переводя взгляд с одного предмета, представлявшего для  него  интерес,  на
другой - открытая стеклянная крыша, робот, ниша. И снова, в  поисках  хоть
какой-то причины ограбления. Крыша,  робот,  ниша.  Он  все  фиксировал  в
памяти.
   - Сколько это стоило?
   - Мы собирались, хм, начать со стартовой  цены  в  двенадцать  новых  и
надеялись поднять ее, мм, до шестнадцати или семнадцати.
   - Стало быть, недорого.
   Голос аукциониста звучал так, словно он защищался:
   - Сэр. Это был, наверное, наиболее  ценный,  мм,  отдельный  предмет  в
доме. Военные трофеи представляют ценность больше как  коллекция,  поэтому
мы и продаем их большими партиями,  но  ни  один  из  отдельных  предметов
особой ценности не представляет. Тот факт, что контейнер является трофеем,
похищенным из императорского штаба, мог бы повысить его ценность в  глазах
некоторых коллекционеров.
   - Положим, для коллекционеров это и так  не  столь  уж  недостижимо,  -
заметил Наварр. -  Шестнадцать-семнадцать  новых  -  прерыватель,  которым
воспользовались, чтобы  вырубить  этого  робота,  обошелся,  наверное,  не
менее, чем в пять, а черные ящики, которые мы тут нашли, - и того  больше,
может, даже в восемь-девять.
   - У них, хм, самодельный вид, сэр. Они могли вообще ничего  не  стоить,
если их соорудили из лома.
   Хосейли -  представительница  страховой  компании  оглядела  помещение,
отмечая развешанное оружие, награды, флаги:
   - Их мог украсть традиционный приверженец Империи, -  отметила  она.  -
Антик привезен из священного дворца Империи, продавать его  с  аукциона  -
значит, осквернить его.
   - В самом деле? - Наварр был слегка раздражен тем, что сам до этого  не
додумался, - он любил, чтобы все было по порядку.  Он  четко  зафиксировал
этот факт в своей памяти. Затем бросил взгляд на свисавшие вниз знамена. -
Почему же они не выкрали боевые знамена Империи? Это ведь тоже  трофеи  из
священного дворца.
   - Возможно, сэр, - сказала Хосейли, - у вора не было  времени.  Похоже,
тревогу подняли достаточно скоро.
   - Возможно.
   - Дрейк Мейстрал находится на планете, сэр, - аукционист  произнес  эти
слова таким тоном, что сам факт как бы повис в воздухе наподобие флага,  и
он не потрудился дать ему объяснения.
   Наварр нахмурился:
   - Непохоже, это не его класс.
   - Верно, сэр. Верно. Мне пришло в голову, что вы могли быть  знакомы  с
ним. Я предположил, что это может быть на почве личных отношений.
   - Вряд ли. Мы познакомились только на днях.
   - Да, но ведь тут еще... ну, история его семьи, и вашей.
   Наварр снова нахмурился:
   - Не думаю. Он  не  похож  на  человека,  который  будет  мстить  таким
образом.
   Страховательница вздохнула:
   - Я уверена, что вам, хм, лучше знать, сэр.
   Наварр подошел к застекленной крыше и, скосив глаза, посмотрел  наружу,
на ярко-желтое небо. Затем обернулся, чтобы  снова  взглянуть  на  нишу  и
робота. Может быть, взгляд под другим углом  поможет  прояснить  ситуацию.
Крыша, ниша, робот. Но и это не помогло.
   Лейтенант вдруг сообразил, что стоит между  двумя  портретами  дядюшки:
молодого  захватчика  заложников  над  камином,  смотревшего  на  пожилого
адмирала дядюшку Джека,  при  всех  регалиях,  с  нахмуренным  челом.  Оба
выглядели свирепыми и решительными, каждый в  своем  роде.  Наварр  всегда
надеялся, что со своим сосредоточенным энергичным видом  выглядит  так  же
свирепо, как и адмирал дядюшка Джек.
   Неожиданно ему в голову пришла одна мысль. Он обратил  свой  энергичный
грозный взор на аукциониста:
   - Кстати, - спросил лейтенант, - а там ВНУТРИ что-нибудь было?
   Аукционист заколебался:
   - Мы, гм, не знали... не знаем. Мы  не  знали,  как  его  открывать.  -
Наварр смотрел на него. - Вот что означает, хм, "с9" в описании, сэр.  Это
наш код. Он означает, что на нем был сложный замок, а поскольку к нему  не
было ключа, мы его и не открывали из страха повредить.
   Взгляд Наварра стал еще более грозным:
   - Допустим, кто-то знал, что там было? Я хочу  сказать,  что  оно  было
ценным.
   - В крионном контейнере? Да что там МОГЛО быть?
   -  Генетический  материал?  Наркотики?  Какое-нибудь   сверхохлажденное
оборудование для переработки?
   - Старое вино.
   - Какая-нибудь древность или памятная вещица, - предположила Хосейли. -
Что-то портящееся, что имперское семейство пожелало сохранить из  каких-то
сентиментальных соображений.
   - Сердце или другой орган какого-нибудь умершего домашнего животного.
   - О!
   - Умные маленькие коготки трещотки, например, - продолжала Хосейли. - Я
часто жалела, что не  смогла  сохранить  коготки  моей  Пиджи,  когда  она
умерла, но я была молода, а родители боялись лишних расходов.
   - Сочувствую вам, мэм, - отозвался Наварр.
   Глаза эксперта-страхователя сняли:
   - Вы бы только видели, какие способы Пиджи  изобретала,  чтобы  стащить
еду. Она устраивала блистательные  засады  около  холодильника.  Она  была
такой умницей, что можно было поклясться - она была почти  Хосейли.  -  Ее
ноздри раздулись от избытка чувств. - Как жаль, - вздохнула она, -  что  я
не смогла сохранить хотя бы некоторые ее части.
   - Я уверен, это было бы большим утешением, - сказал  Наварр.  Он  снова
оглянулся на пустую нишу. - Но мне как-то не верится,  чтобы  существовало
так уж много империалистов-любителей животных, располагающих  необходимыми
средствами, чтобы украсть серебряный кувшин моего дяди.
   - Разумеется, сэр. - Аукционист, нахмурившись, огляделся.  -  Возможно,
мы должны усилить здесь охрану, на случай, если  вор  или  воры  вернутся.
Вполне  возможно,  что  похитители  окотились  за  чем-нибудь  другим,   а
контейнер прихватили просто по пути.
   - Возможно.
   Наварр не любил двусмысленностей, и мысль о  том,  что  здесь  все  еще
может оставаться нечто, представляющее  для  кого-то  интерес,  беспокоила
его. Он бросил взгляд на портрет дядюшки - молодого человека  в  порванной
форме, с деловым видом наставившего огнемет на  перепуганного  императора,
причем последний прятался в своем гареме и был одет в наряд одной из своих
жен. (Это  был  человеческий  вариант  той  истории.  По  версии  Хосейли,
Император был обездвижен и побежден, возглавляя оборону в форме полковника
Почетного Личного Караула).
   - Да ну их всех к дьяволу, - сказал Наварр. - Что там могло быть в этой
штуке?


   Пока Роман несся  сквозь  небо,  его  нервы  звенели  от  гнева.  Ущерб
нанесен, оскорбления произнесены, требуются действия.
   Он знал, что Мейстрал небрежен в вопросах чести. Но ЭТО он вряд ли смог
бы игнорировать. У Романа кровь кипела от имени семьи Мейстрала.
   Это оскорбление снести было нельзя.


   Проникая в окно небольшого загородного коттеджа, прохладный деревенский
ветерок шевелил распущенные волосы Мейстрала. Место было безопасным: Роман
снял его под чужим именем,  и  Мейстрал  чувствовал,  что  может  свободно
расслабиться и провести утро в постели, смотря старый  боевик.  Он  погрыз
печенья и позволил домашнему роботу снова наполнить его бокал шампанским.
   - Спасибо, - сказал Мейстрал и принялся за третий бокал  шампанского  в
это утро.
   На постели лежали несколько компьютерных факсов, посланных Грегором. На
самом деле Мейстралу полагалось  работать  над  ними,  планируя  следующую
задачу.
   Следующая  серия  краж  обещала  быть  легкой.  Два   дня   назад   все
телекомпании Пеленга сообщили о присутствии на планете Мейстрала.  Нервные
обладатели знаменитых предметов  искусства  и  украшений,  зная  его  имя,
естественно, пожелают усилить охрану, пока он находится на Пеленге.
   Поэтому в ту самую ночь Грегор был на задании по взлому -  он  вставлял
миниатюрные  следящие   устройства   в   оборудование   наиболее   крупных
консультантов по охране Пеленга.  Если  хозяева  усилят  охрану,  следящие
устройства приведут Мейстрала прямо к их  ценностям.  Они  также  облегчат
работу,   поскольку   Мейстрал   заранее   будет   знать,   какие   именно
приспособления будут установлены. Грегор провел большую часть  предыдущего
дня, наблюдая за своими следящими устройствами по всему Пеленгу и  отмечая
их местоположение.
   Для грабителя знать, куда идти, было так же важно,  как  и  знать,  как
туда проникнуть.
   Но вместо того, чтобы планировать следующее задание, Мейстрал потягивал
шампанское и смотрел вестерн. Может, ему было лень.  Но  он  действительно
работал допоздна прошлой ночью.
   Фильм был одним из его любимых - "Всадники равнин". Мейстрал  испытывал
к нему сентиментальную привязанность с тех пор, как впервые посмотрел  его
в возрасте семи лет от роду.
   Мейстрал позволил роботу налить еще шампанского,  наблюдая,  как  Элвис
едет верхом по западной прерии со своим старым  другом  Джессом  Джеймсом.
Лениво наигрывая на своей электрогитаре,  Элвис  старался  убедить  Джесса
стать честным и оставить преступную жизнь. Элвис знал, что  Бэт  Мастерсон
поклялся поймать Джесса живым или мертвым, но пообещал Бэту не говорить об
этом Джессу. Это была ужасная моральная дилемма.
   Чего Элвис не знал, - так это того, что  Джесс  избрал  путь  человека,
поставленного вне закона, из-за пылкого романа с Присциллой, женой Элвиса.
Джесс знал, что если бы он остался на ранчо, Элвис бы узнал  обо  всем,  а
это убило бы его. Кульминацией драмы была  всеобщая  трагедия  -  Джесс  и
Присцилла, в конце концов, умирали в объятиях  друг  друга,  и  правда,  к
великому горю Короля Рок-н-Ролла, выходила наружу. В самом конце Элвис шел
одинокой тропой, извлекая стоны отчаяния из своей гитары,  в  предчувствии
своей последней трагедии. Это был прекрасный мифический момент.
   Мейстралу  вестерны  правились   больше,   чем   любые   другие   формы
развлекательного жанра. Он удивлялся, почему Шекспир не написал ни одного.
   Робот мягко загудел:
   - В нашем воздушном пространстве флаер с визитом, сэр, - доложил он.
   Мейстрал сдвинул брови. Никто не знал, где он находится, кроме Романа и
Грегора. Грегор был здесь, а Роману полагалось находиться  в  другом  доме
Мейстрала, создавая у полиции, прессы  и  прочих  нежелательных  визитеров
впечатление, что Мейстрал дома. Он велел роботу,  чтобы  дом  показал  ему
внешний обзор и изображение того, кто находился в флаере.
   Нарушителем его покоя оказался Роман. Морщина на  лбу  Мейстрала  стала
глубже. Он знал, что Роман не появился бы  здесь,  если  бы  не  случилось
что-то очень серьезное.
   Мейстрал повернулся назад к видео. Элвис  говорил  о  том,  как  сильно
Присцилла скучает по Джессу, объясняя преступнику,  что  для  него  всегда
найдется место на ранчо. Джесс отворачивался со  слезами  на  глазах.  Это
были любимые сцены Мейстрала, но приходилось отложить просмотр кульминации
фильма. Он велел видео отключиться, потом выскочил из  постели  и  накинул
шелковый халат. Отбросил волосы с глаз и отправился встречать Романа.
   Хосейли нес Пьетро Кихано, перекинув его через широкое плечо.  Мейстрал
велел дому попросить Грегора  присоединиться  к  ним.  Дело  обещало  быть
серьезным.
   Ноздри Романа затрепетали, когда он увидел Мейстрала в  халате.  Он  не
одобрял людей, проводивших утро в постели. В добавление ко всему, Мейстрал
наверняка  смотрел  какие-нибудь  пошлые  развлекательные  программы.   Не
слишком подходящее занятие в свете  оскорбления,  нанесенного  теперь  его
чести.
   Роман по-настоящему хорошо знал Мейстрала.
   Мейстрал помог Роману  мягко  уложить  Пьетро  на  плюшевую  кушетку  -
трудности, испытываемые Хосейли, когда они распрямляются, связаны вовсе не
с их темпераментом, их причина чисто анатомическая - и потом  стоял,  пока
Роман объяснял ему, что произошло. В середине  рассказа  вошел  Грегор,  и
Роману пришлось начинать все сначала.
   Пьетро  посмотрел  вверх,  на  Мейстрала.  В  его   глазах   отражались
вращающи