ем. Ход его мыслей напоминает.., ну, что-то вроде неимоверно сложной
головоломки, в  которой Роза, как, впрочем,  и все остальные, - лишь один из
маленьких фрагментов.
     - А ты с ней целовался и все такое прочее?
     - Не твое дело.
     - Брось.  Ежу  понятно - у тебя с ней  шуры-муры. Говоришь, она на  год
старше тебя? И что, позволяет тебе ухаживать за ней?
     - Представь себе, иногда позволяет.
     - Она хорошенькая?
     - Сам увидишь.
     - Да, Найтингейл, в тихом омуте черти водятся, - с усмешкой  прищурился
Том. - Надо же, и молчал все это время...
     Она -  твоя  подружка,  да? И каждое  лето ты гуляешь с девочкой на год
тебя старше? Вот это да!
     - Идем-ка вниз,  -  натянуто проговорил Дэл. -  А сам-то ты?  Разве  не
гулял с Дженни Оливер или Дианой Дарлинг?
     Это  были  девочки из  школы  Фиппса  -  Бернвуда;  Том  несколько  раз
появлялся с ними на танцах.
     - Иногда, - с важным видом сказал Том.
     - Ну и все тогда.
     Дэл поднялся, за ним и Том.
     - В тихом омуте  черти  водятся,  - ехидно повторил он, и  они  вышли в
залитый солнечными лучами коридор. Уже на лестнице Том продолжил тему:
     - А какая она? Блондинка?
     - Угу.
     - Ну расскажи же про нее что-нибудь еще, - не отставал Том.
     - Что тебе еще? Она блондинка, у нее есть нос, рот и два  глаза. Ростом
примерно как ты. Лицо... Господи, разве можно описать чье-то лицо?
     - Почему же нельзя? Ты попробуй.
     Они остановились в  дверях  гостиной.  Том  обратил внимание на то, что
комната  была тщательно  прибрана,  точно  мистера  Пита и его  троллей  тут
никогда и не было.
     - Видишь  ли... -  Дэл замялся. -  У нее всегда такое  выражение  лица,
будто бы ее.., гм.., обидели или причинили боль.
     - Обидели  ? - Том ожидал чего угодно, только не подобного определения,
и от неожиданности рассмеялся.
     - Я же говорил, что это невозможно выразить словами.
     Пойдем, он ждет нас.
     Том посмотрел через плечо на афиши,  развешанные по всей стене, отметив
лишь, что напечатаны они были давно вышедшими из употребления литерами и что
ни  одно из красовавшихся  на них имен  не  знакомо  ему. Он проследовал  за
Дэлом. Сон,  завтрак и  сияющее  солнце  подняли ему настроение;  теперь  он
воспринимал пребывание в Обители Теней как игру, причем такую захватывающую,
с какой сталкиваться  ему еще  не доводилось.  В самом деле, несмотря на все
кошмары прошлой ночи, никто не причинил  ему никакого вреда, даже не угрожал
- он  стал всего  лишь жертвой или даже,  скорее,  участником  мистификации,
разыгранной  настолько  гениально,   что   только   по-настоящему   великому
иллюзионисту такое под силу.
     Листка бумаги с надписью от руки на двери уже не было.
     А  был ли  он вообще,  засомневался  Том  и  подумал,  что  мало-помалу
проникается атмосферой Обители Теней.
     - Ты когда-нибудь слыхал такое имя - Херби? Ничего оно тебе не говорит?
- спросил он у Дэла.
     - Херби? - переспросил Дэл. - С Херби ты еще увидишься.

x x x

     Обогнав  замешкавшегося перед дверью Тома,  Дэл вошел  в бледно-зеленый
зал с колоннами, уселся на  первый  ряд  и, взглянув на сцену, расхохотался.
Заинтригованный Том тоже  посмотрел на сцену  и опешил:  на стуле с  высокой
спинкой  восседал, раскинув руки  и вытянув ноги, манекен  в черном вечернем
костюме,  с  выбеленной  пудрой или мелом физиономией  и  в  рыжем  кудрявом
парике.
     - А  вот и Херби, собственной персоной, -  объявил Дэл,  как только Том
плюхнулся рядом с ним в кресло. - Херби Баттер, прошу любить и жаловать.
     - Так это кукла?!
     - Тс-с-с...
     Рука  манекена  поднялась  под  углом в  сорок  пять  градусов,  голова
повернулась сначала  в  одну, потом  в  другую сторону, затем  точно так  же
вздернулась и  вторая рука.  Движения  были  как  у  робота:  стремительные,
дергающиеся, абсолютно нечеловеческие.  Том расслабился в кресле - спектакль
этот ему нравился.
     - Чудо  механики  - маг и акробат,  - шепнул ему на  ухо Дэл, как будто
объявляя номер представления.
     Согнулась  одна  нога, потом другая,  и  тут робот-манекен  поднялся со
стула.  Тому  показалось, что он  слышит, как внутри его работают механизмы.
Манекен двинулся по сцене - сначала чуть неуклюже, был даже момент, когда он
едва не свалился в зал, затем вдруг изменил походку и принялся вышагивать  с
потрясающе  надменным видом.  Тут на  пути ему встретился  тяжелый  занавес.
Сначала,  видимо,  манекен намеревался  пройти прямо сквозь  него, но  потом
все-таки  остановился, немного подумал, вздернул руку  и сдвинул  портьеру в
сторону.
     - Так это же твой дядя, - прошептал Том.
     - А то кто же? - усмехнулся Дэл.
     - Потрясающе!
     В ответ Дэл закатил глаза: ну, разумеется, потрясающе.
     Херби Баттер - он же  Коулмен Коллинз - потешно расхаживал по сцене еще
несколько минут, точно  заводная  игрушка, тупо таращась круглыми, лишенными
всякого выражения глазами.  Физиономия его  под толстым слоем пудры казалась
удивительно  молодой и  какой-то  бесполой. Если бы не  мужской  костюм, это
бледное   личико  под  копной  рыжих   кудрей  могло  принадлежать  довольно
симпатичной девице чуть более двадцати лет.
     Затем Коллинз решил продемонстрировать им кое-что еще.
     Все теми же резкими, дергающимися движениями он переместился в середину
сцены и тут на секунду замер, уставившись на мальчиков.
     - Теперь смотри, - Дэл толкнул Тома локтем в бок.
     Не успел он это произнести, как робот взвился в воздух,  сделал сальто,
приземлился на руки,  раздвинул ноги и с легкостью несколько раз прошелся по
сцене колесом.  Потом из стойки на  руках  фигура с потрясающей  быстротой и
ловкостью принялась выполнять сальто  назад с переворотом, приземляясь то на
ноги,  то  на руки, мелькая в воздухе, и вдруг замерла на миг, тут же рухнув
на сцену лицом  вниз, точно ее  выключили  дистанционным  управлением. Через
несколько секунд Коллинз прямо так, как лежал на сцене, не изменяя положения
рук и ног ни на миллиметр, медленно-медленно принял вертикальное положение -
трюк этот, несомненно, требовал не только  громадной физической  силы, но  и
поразительного владения каждым мускулом тела.
     Том только ахнул.
     А  Херби  Баттер  поклонился "публике" и,  пятясь,  исчез за занавесом,
откуда  через мгновение появился вновь, катя перед собой стол  на колесиках,
на котором был высокий шелковый цилиндр накрытый шелковой же белой шалью.
     - Вообразите птичку, - сказал он.
     Голос явно  не принадлежал Коулмену Коллинзу:  он был  намного звонче и
моложе.
     Маг сдернул шаль, и из цилиндра не вылетел, а выпал белый голубь.
     - А сейчас вообразите кошку...
     Белоснежный  кот  выбрался  из  шляпы   через   край  и   тут  же  стал
подкрадываться к ошалевшей от страха птице.
     Херби Баттер в  очередной раз сотворил сальто назад, приземлившись чуть
ли не на кончики  пальцев, затем вернулся в исходное положение и  накинул на
кота  шаль. Она медленно опустилась на  поверхность стола так, будто под нею
ничего и не было.
     - Вот так: кошка и птичка, птичка и кошка...
     Именно   в  то,   первое,   утро  он   поведал  Тому  и  Дэлу  историю,
оканчивающуюся словами: Теперь я кошачий король!
     -  Можно  вопрос? - сказал  Том, поднимая  руку, точно он был  на уроке
латыни.
     - Конечно.
     Маг присел на столик; голос его был все таким же звонким и бесполым.
     - Как у вас все это получается - я имею в виду акробатические  трюки, -
ведь вы хромаете?
     Том прямо-таки физически ощутил молчаливое неодобрение Дэла, однако маг
и бровью не повел.
     - Хороший вопрос, и слишком откровенный, чтобы быть невежливым, так что
ты, племянничек, не дуйся. Ответь я: потому что мне это нужно, ты бы вряд ли
удовлетворился, хоть  это  и  чистая правда,  А  потому  я объясню тебе  все
подробно,  но  не  сейчас,  а  через  некоторое  время,  поскольку,  Том,  я
намереваюсь  научить тебя кое-чему  похожему.  Ты  все  со временем узнаешь,
обещаю. Еще вопросы есть?
     Том отрицательно покачал головой.
     - Тогда прошу тебя подойти и пожать мне руку. Пожалуйста.
     Озадаченный, Том  поднялся и направился  к сцене.  Маг, соскользнув  со
стола, подошел к самому ее  краю, наклонился,  но,  вместо того чтобы пожать
мальчику  ладонь,  сомкнул пальцы  на  запястье  Тома. Тот  удивленно поднял
голову и взглянул в бесстрастное белое  лицо. Ничего от  Коулмена Коллинза в
нем не было.
     - Все, что ты  сейчас услышишь, - пальцы на запястье напряглись,  - это
для  твоего же блага. Так вот,  запомни:  находясь  здесь, ты  столкнешься с
очень  многими  странностями,  с  явлениями  на  первый  взгляд   совершенно
невероятными и необъяснимыми. Учти только одно: все эти явления - порождение
твоего  разума,  твоего  сознания  и  подсознания, в том  числе в результате
взаимодействия с разумом моим.
     Вне тебя они не существуют, не существуют нигде.
     Херби Баттер отпустил руку Тома.
     - На протяжении трех  месяцев - столько,  сколько ты здесь пробудешь, -
этот мир  будет твоим,  предназначенным  для  тебя и  создающимся  при твоем
непосредственном участии, с твоей помощью. - Он улыбнулся. - Вот в чем смысл
истории про кошачьего короля, по крайней мере отчасти.
     "Да, в самом деле", - подумал Том.
     - Прочувствуй это, посвяти этому  всего себя. Ведь ты - один  из  очень
немногих, кто на это способен.
     "Да,  это так", - подумал Том, не  обращая внимания  на  острые взгляды
Дэла.
     - И вот еще  что: этим летом ты будешь один. Твоя мама улетает завтра в
Англию, а ее двоюродная сестра собирается замуж за.., за какого-то адвоката,
да? Свадьба назначена на  сегодня, и сразу после нее мама твоя  отправится в
Англию.
     Это так?
     - Да, но откуда...
     - Значит, это лето станет для  Тома Фланагена периодом  взросления, а я
смогу наконец  сбросить  с  себя  непосильную  уже  ношу.  Ты,  Том, мальчик
особенный, необыкновенный.
     Ночью ты мне это доказал.
     Потемневшее, задумчивое лицо Дэла встревожило  бы Тома, но он не сводил
взгляда с бледного бесполого лица наклонившегося к  нему человека, узнавая в
нем того крепкого, сильного Коллинза, которого  ему довелось увидеть прошлой
ночью.
     - Спасибо, - только и вымолвил он.

Глава 13

     - А  теперь  не развлечься ли нам? - сказал  маг.  - Вам  нужно закрыть
глаза.
     Том зажмурился,  все еще ощущая жесткие  пальцы  Коллинза на запястье и
все еще внутренне ликуя от похвалы маэстро.
     - Внимание! Уровень второй, - объявил маг.
     Том открыл  глаза. Секундное воспоминание  о крушении  поезда заставило
его  рассердиться на самого  себя: как он мог воспринять  это всерьез  и  не
распознать мистификацию?!
     Но ведь все было  настолько  достоверно, натурально... Том посмотрел на
Дэла, но тот отвел взгляд.
     За те  несколько  секунд,  что  мальчики провели  с закрытыми  глазами,
обстановка на  сцене  переменилась: место стола заняла  громоздкая и сложная
деревянная  декорация,  похожая   на  иллюстрацию   из  книги,  причем,  как
показалось Тому, иностранной. Откуда-то лилась звонкая  веселенькая мелодия.
Шел  1959  год,  и  эта  простенькая  джазовая  музыка  живо  напомнила двум
пятнадцатилетним  подросткам  звуковое сопровождение диснеевских  мультиков,
которые они еще совсем детьми смотрели каждую субботу по утрам. Декорация на
сцене изображала домик из мультфильмов, с надписью черным через все  окно  у
парадной двери:
     "АПТЕКАРСКИЕ ТОВАРЫ".
     - Давайте заглянем внутрь, - предложил Коллинз.
     Теперь на нем был  полосатый фартук и  пенсне. Без клоунского грима  он
стал похож на старого доброго, всеми любимого дядюшку.
     Стены  аптеки  раздвинулись,  выставляя  напоказ  то, что было  внутри:
длинные ряды полок,  забитые  пузырьками  и  склянками,  прилавок, а на  нем
громадный черный кассовый аппарат.
     - Что вы хотели, молодые люди? Может, что-нибудь от кашля?
     Несколько пузырьков с этикетками "Микстура от кашля" радостно запрыгали
на своей полке, при этом громко и назойливо кашляя.
     - Или снотворное?
     Теперь уже другие пузырьки оглушительно захрапели.
     - Или средство против роста?
     Две бутыли в одно мгновение уменьшились в размерах наполовину.
     - А может, вы желаете поставить банки?
     Стоявшая на прилавке коробка с  банками открылась, и оттуда послышалась
уже знакомая мелодия из мультиков.
     Том отчетливо разобрал рулады саксофона, переливы тромбона...
     - Крем, чтобы стать невидимками?
     Склянка рядом с банками будто растаяла  в воздухе. Дэл хихикнул, и  Том
тоже.
     - Поздравительные открытки?
     Ящичек  возле кассового  аппарата, набитый открытками, внезапно ожил  и
заверещал наперебой: "Привет!", "Как делишки?", "Доброго здоровья,  сосед!",
"Да поможет вам Бог!", "Выздоравливайте скорей!", "Приятного  путешествия!",
"Не берите в голову!", "Бонжур!", "Шолом!"...
     -  Ах, так вам никаких лекарств  не  нужно?  - добродушно сказал старый
аптекарь.  -  Вы  здоровы?  Тем  лучше!  Тогда  давайте  посмотрим  поединок
боксеров.
     Открытки перестали вопить, оркестр  умолк, кашель  и храп прекратились,
полки с банками  и склянками  исчезли,  сменившись  окруженным по  периметру
канатами боксерским рингом. На ринге возник здоровенный амбал  из мультиков,
с  квадратной  челюстью  и  злобной физиономией.  Послышались  аплодисменты,
приветственные  крики. Амбал, сделав зверскую гримасу, бухнул себя кулаком в
грудь и напряг татуированные бицепсы.
     - Это Блуто! - радостно взвизгнул Дэл, на что Том отозвался:
     - Нет, он мне напоминает...
     Кого? Он никак не мог вспомнить.
     Настойчиво зазвонил  звонок. Добрый старый аптекарь, который теперь был
в ярком клетчатом пиджаке и плоской твидовой кепке, торопил:
     - Быстрей, быстрей занимайте свои места, сейчас начнется первый раунд!
     Они  взобрались на сцену  и уселись  на  металлические  складные стулья
прямо  у  канатов. Рядом  с  ними,  откуда ни  возьмись, возник болельщик  с
моноклем и выпирающей вперед лошадиной челюстью.
     - Сейчас мы с вами увидим потрясающий поединок, - проговорил  он с чуть
забавным английским  акцентом. - Этот мерзавец свое получит... Но где же наш
герой-молодец? Похоже, Чеп немного задерживается...
     И тут  на ринг выскочил ужасно  знакомый кролик Багс из мультиков.  Под
оглушительный вой и свист публики он приветственно потряс над головой лапами
в боксерских перчатках. Его злодей-соперник,  нахмурившись, поплевал на свои
перчатки  и  хлопнул ими друг  о друга. Кролик же подскочил  к нему (он  был
почти  такого же  роста), внезапно обнял  его за жирную  талию,  оттолкнулся
задними лапами от ковра, затем еще раз, и вдруг оба они взмыли в воздух.
     Том  задрал голову:  они все поднимались  и поднимались, пока не  стали
точкой  в небе, потом на миг остановились и вдруг стали стремительно падать.
Вот-вот разобьются  в  лепешку...  И тут  кролик,  отпустив амбала,  раскрыл
маленький  зонтик  со сборками и плавно опустился на сцену.  А его соперник,
рухнув с головокружительной высоты, расплющился словно монета.
     Тем не менее его плоская теперь туша  приняла вертикальное положение, и
он, яростно  брызжа слюной,  ринулся  на кролика. Тот на своих мощных задних
лапах легко и стремительно затанцевал вокруг противника, нанося короткие, но
точные удары. Татуированный  амбал, собрав все силы, размахнулся раздувшимся
вдруг, точно  воздушный шар, кулаком так, что вихрь взъерошил Тому волосы, а
длинные кроличьи уши затрепыхались.
     И тут со злодеем-амбалом произошел конфуз: он, видно, так перенапрягся,
что  его  боксерские  трусы  лопнули  на  заду  с  таким  звуком,  будто  он
оглушительно "подпустил ветра".
     Он  покраснел как  рак и, стыдливо  прикрывая зад  перчатками, в панике
заметался по рингу.
     -  Вот  это облажался! - радостно взвизгнул  сидевший рядом фанат. -  А
ведь он, похоже...
     Тут на мгновение испарившийся кролик Багс появился вновь, теперь уже на
велосипеде, в сюртуке, цилиндре и с колокольчиком в лапе. Велосипед вихлялся
из  стороны  в  сторону в унисон  со  звоном колокольчика.  На шее у кролика
висела табличка с надписью: "Стайкен Тайм, портной, срочные заказы".
     Тайм... Том  задумался:  имя  вроде бы знакомое. И тут он вспомнил  тот
апрельский  день, порывы ветра, несущие песок и ворошившие цветы на могилах.
И преподобного  мистера  Тайма, моловшего  полную чушь. Том осознал, что его
охватывает ужас. Это не может быть простым совпадением, никак не может.
     А Багс на велосипеде принялся  выписывать круги по рингу. Теперь у него
появилась  громадная  игла  с продетой сквозь нее ниткой, более  похожей  на
канат:  двигаясь  вокруг  вконец  растерянного  амбала,   он   быстро-быстро
упаковывал его словно в кокон. В точности как  преподобный Тайм,  Багс время
от времени  молитвенно соединял  перед  собой лапы,  закатывал  вверх глаза,
кротко  склонял голову  - короче, пародировал священника  как  мог. Том  как
будто даже уловил запах мятной жвачки изо рта.
     Когда  Блуто  (или  все-таки  Снейл?) исчез  в  коконе вместе со  своей
татуировкой,  беспомощно  извиваясь червяком,  Багс соскочил  с велосипеда и
принялся  выделывать  над  коконом  загадочные  пассы  - через  секунду  тот
превратился в кафедру, на которой  лежала  раскрытая книга. Багс поклонился,
сложил молитвенно лапы и стал занудливо читать проповедь.
     При   виде  столь   блестящей  пародии  на  ненавистного  святошу   Том
почувствовал огромное облегчение.
     - Жуткий зануда, правда? - пробормотал фанат.
     - Еще  какой!  -  ответил Том  "Вот что делает  магия", -  подумал он с
восхищением. Вот почему ее так  ненавидят все эти ханжи в рясах  и без оных:
магия способна выставить их на посмешище, показав такими, как  они есть. Ему
вдруг стало так легко и свободно, как, наверное, никогда в жизни.
     А Багс начал  выделывать пассы возле  своего велосипеда:  тот прозвенел
звонком   и  вдруг  выстрелил  вверх  множеством  железок,  которые  тут  же
превратились в огни фейерверка.
     В  лапах  у кролика оказалось ружье.  Он скинул  сюртук,  вывернул  его
наизнанку  -  теперь это  была  военная  форма. Натянув  ее  на  себя,  Багс
прицелился в воздух и нажал курок.
     Из  дула вырвались огни фейерверка. Затем он упер ружье стволом в  пол,
рванул на себя приклад, словно рычаг, в полу сцены  распахнулся люк, куда  и
провалилось  спеленутое  тело  Блуто,  в  которое  уже  успела  превратиться
церковная кафедра.
     Исполнив победную пляску папуасов,  кролик переломил ружье надвое - оно
стало опять велосипедом, - вскочил в седло и умчался прочь со сцены.
     - Надеюсь, вам понравилось, - сказал фанат голосом Коулмена Коллинза.
     Том в возбуждении повернулся к  нему: маг вернул свой нормальный облик.
У  него был чуть усталый,  но страшно довольный вид, какой и  положено иметь
старому  дядюшке-добряку, сумевшему великолепно развлечь любимого племянника
и его лучшего друга.
     -  Ну да, вижу, что  понравилось. -  Вдруг он протянул  руку  и ласково
погладил Тома по волосам. - А ты, мальчик мой, просто чудо.
     Том   невольно   напрягся;  приподнятое  настроение   почему-то   сразу
улетучилось.
     - Какой сегодня день? - осведомился тем временем Коллинз.
     Тома так ошарашил его неожиданный жест, что  он лишь пожал плечами. Маг
убрал руку с его головы.
     - Сегодня воскресенье,  -  сказал он,  -  а по  воскресеньям полагается
предаваться благочестивым размышлениям.
     Поэтому я счел необходимым включить в наш маленький спектакль хоть одну
библейскую сценку.
     Он хлопнул в ладоши, и декорация стала поворачиваться.
     Веселенькая мелодия сменилась более спокойным, но каким-то пульсирующим
ритмом. Том  машинально принялся  отбивать  такт ногой,  и маг  одобрительно
кивнул.
     А декорация уже полностью повернулась:  на сцене появился длинный