рядах,  его  не было.
Может, Брум все-таки его уже выгнал?
     Миссис Олинджер возвестила со сцены:
     -  Сегодня мы  имеем честь  присутствовать на  первом  в  истории школы
клубном  выступлении. Сначала  попрошу  вас  поприветствовать  трио  Морриса
Филдинга. На барабанах - Фил Хэнна, трубач - Дерек Браун.
     Устаревшая терминология вызвала у Морриса Филдинга улыбку, и я подумал,
что,  по  крайней мере, с ним-то все будет в порядке. Все трое поднялись  на
сцену,  Хэнна  сел за ударную  установку,  Браун приладился к  своему  басу,
Моррис отсчитал "раз, два, три", и они заиграли "Кто-то меня любит".
     Мелодия навевала приятные  образы,  вроде  золотого отблеска  солнечных
лучей  в  ослепительно чистых струях горного  водопада,  и я  отключился  от
всего, полностью отдавшись во власть музыки.
     Концерт  подходил  к завершению - трио играло последний  из объявленных
номеров программы,  когда  по залу пронесся  тревожный  гул.  Обернувшись, я
увидел  в дверях Лейкера Брума. Рука его лежала на плече Дейва Брика. Лицо у
Брика было смертельно  бледным, глаза покраснели. Моррис также взглянул в ту
сторону, затем с видом отчаянной решимости вновь  оборотился к клавиатуре, и
я  явственно расслышал в его сольной импровизации  пассаж из "Вот и вся наша
банда в сборе".
     В тех обстоятельствах это был, прямо скажем, героический поступок с его
стороны, однако  музыка меня уже не занимала. По виду и,  главное, выражению
лица Лейкера Брума (то было лицо убийцы) я понял, что взрыв бомбы, ожидаемый
с самого утра, произойдет прямо здесь с минуты на минуту.

Глава 19

     Когда Моррис раскланивался перед публикой, директор  аплодировал вместе
со всеми. Брика он усадил на свободный  стул в  самом дальнем углу, отдельно
от остальных учеников.
     Мистер Ридпэт  несколько  мгновений, как мне  показалось, с  ненавистью
смотрел на  Брума,  затем двинулся к  нему, словно  надеясь что-то услышать,
однако директор одним взглядом пригвоздил его к месту.
     - Минуточку внимания! - громко произнес он,  когда  аплодисменты начали
стихать.
     Все повернулись к нему,  провожая его глазами на  всем пути от двери  к
сцене, а он  в это  время говорил  - размеренно, четко, будто  чеканя каждую
фразу. Поистине это была своеобразная демонстрация могущества.
     - Мне очень не хотелось прерывать это интереснейшее мероприятие, однако
я  чувствую  себя  просто  обязанным  поделиться  с  вами  весьма  волнующей
информацией. Обещаю, что буду предельно краток, после чего мы с  вами вместе
насладимся второй частью  этого великолепного  представления. Итак, к  делу.
Джентльмены, довожу до вашего сведения,  что тяжелейшая проблема, с  которой
школа когда-либо сталкивалась  со времени основания, наконец-то разрешена, и
я хотел бы, чтобы каждый из вас стал свидетелем финального акта этого, прямо
скажем,  отвратительного  спектакля.   -   Он   улыбнулся,  с   подчеркнутой
небрежностью облокотившись о  край сцены. Тем  не менее было видно,  что  он
весь  напрягся, словно гончая,  почуявшая добычу. - Некоторые из  нас  будут
присутствовать на совещании, которое назначено на  три пятнадцать в кабинете
заместителя директора. Совещание это состоится в узком кругу, а через час, в
четверть пятого, я попрошу всех до одного собраться здесь, в этом зале.
     В последнее  время в школе  завелась заразная болезнь, и давно уже пора
отсечь  пораженные  ею  ветви,  чтобы  спасти  дерево.  - Он еще  раз  криво
улыбнулся,  и меня поразило сходство  этой дьявольской  улыбки  с  той,  что
играла на губах Скелета,  когда он готовился высечь Дэла. - А теперь, если я
не ошибаюсь, двое учащихся начального класса должны показать нам фокусы.
     Том с Дэлом бесшумно поднялись со стульев и, пройдя мимо мистера Брума,
вышли на сцену.

x x x

     Брум отошел от сцены и прислонился к стене  у одной из дверей, скрестив
руки  на  груди. Усмешка так  и не покинула его лицо.  Том и  Дэл  задернули
занавес, и некоторое время мы  слышали, как они ходят по сцене, устанавливая
оборудование.  Вот  они  с   грохотом,  словно  это  был  тяжелый  грузовик,
отодвинули  фортепиано  в угол сцены. Вслед за  этим  раздался звук рвущейся
материи. Наконец занавес отъехал в сторону, и перед нашими глазами предстала
самодельная афиша:

"ФЛАНАГИНИ И НАЙТ.
     ИЛЛЮЗИОНИСТЫ".

     По рядам пробежал смешок.
     Откуда-то  сбоку заструились клубы белого дыма. На несколько  минут дым
скрыл всю сцену, потом  начал подниматься, и мы увидели, что  афиша исчезла.
Вместо нее в луче прожектора стоял  Том Фланаген.  На нем было  нечто  вроде
постельного  покрывала   и,  разумеется,   чалма.   Рядом  возвышался  стол,
задрапированный черным бархатом,  а  за  ним обнаружился  Дэл  в  черном  же
костюме  и накидке с капюшоном. Смех в зале возобновился. Оба "иллюзиониста"
поклонились публике, а когда выпрямились - дым  уже почти рассеялся, - по их
лицам было видно, что ребята здорово нервничают.
     - Перед  вами -  Фланагини и Найт, - торжественно объявил Том, стараясь
не обращать внимания на смех в зале. - Мы - маги, и мы здесь для того, чтобы
развлечь и  удивить вас, дорогие зрители, чтобы вызвать у  вас благоговейный
страх и восхищение.
     Он сдернул бархатное покрывало со стола, и оттуда вылетел огненный шар,
похожий  на  шаровую молнию. Шар завис над ними футах в шести, потрескивая и
разбрасывая  искры,  потом  стал  понемногу  затухать и, напоследок  мигнув,
исчез.
     На лице Змеюки Брума не дрогнул ни один мускул, будто он уже видел  это
тысячу раз.
     - Мы также постараемся вас немного позабавить.
     С этими словами Дэл сбросил с плеч накидку, накрыл ею стол, сдернул ее,
и перед нами предстал гигантский белый кролик фута  в четыре высотой. Был он
совсем как живой, и все от изумления на секунду замерли. Дэл ухватил кролика
за длиннющее  розовое  ухо и  небрежно  швырнул его  через плечо  в темноту.
Только  теперь до  нас  дошло,  что кролик-монстр  был  всего  лишь плюшевой
игрушкой. Это, а также профессиональная грациозность  движений Дэла  вызвали
новый взрыв смеха, на сей раз не издевательского, а доброжелательного.
     Последовала серия весьма ловко исполненных карточных фокусов с участием
нескольких зрителей, затем - фокусы с носовыми платками и веревками, включая
трюк  с  освобождением  Дэла от  пут,  затянутых двумя  лучшими спортсменами
школы. После этого иллюзионисты произвели из ничего целый дождь живых цветов
над сценой.
     Потом Фланагини уложил Найта в ящик, который проткнул шпагами насквозь,
а когда Найт вылез оттуда - цел и невредим, - он выдвинул вперед другой ящик
- черный, расписанный китайскими узорами, и сам залез внутрь.
     - Фалада, или говорящая голова, - объявил Найт, похлопывая по  ящику со
всех сторон, тем самым демонстрируя, что все его стенки - деревянные.
     Затем он закрыл переднюю крышку, скрыв тело  Фланагини. Сверху  торчала
лишь его голова в чалме.
     - Готов? - осведомился Найт, и голова кивнула.
     Верхняя крышка захлопнулась. Найт  взял  длинный  меч, достал откуда-то
апельсин, подбросил его в воздух и разрубил мечом на две половинки.
     - Это -  остро  заточенный  самурайский меч, - пояснил он,  - настоящее
боевое оружие.
     Он еще раз взмахнул рукой,  и меч  со свистом  рассек воздух.  Тогда он
вставил  его  в зазор между двумя крышками ящика, обернул обе ладони черными
носовыми платками и просунул меч  дальше,  пока тот не встретил препятствие.
Найт  обернул ладони  поплотнее,  снова взялся  за рукоятку, налег  на  нее,
крякнул и  просунул  дальше, пока  острие не  показалось  с  противоположной
стороны ящика. Тогда он  выдернул  лезвие и протер его платком,  после  чего
отодвинул нижнюю  секцию ящика, так что она  больше не поддерживала верхнюю.
Открыв переднюю стенку нижней  секции,  он продемонстрировал  обезглавленное
тело Фланагини.
     - Танец смерти, - проговорил  он и постучал лезвием, плашмя, по боковой
стенке.  Тело в  индийском  одеянии задергалось в конвульсиях. -  А теперь -
говорящая голова!
     Он открыл дверцу верхней секции, и в зал уставилась голова в чалме.
     - Какой первый закон магии? - задал ей Найт вопрос.
     - Что сверху, то и внизу, - несколько невразумительно ответила голова.
     - А второй?
     - Материальный мир - вздор.
     - А третий?
     - Реальность иллюзорна.
     - Сколько томов в школьной библиотеке?
     - Н-не помню.
     Последний ответ Тома Фланагена -  голос, несомненно, был его - вызвал в
зале оглушительный взрыв хохота.
     Найт закрыл обе дверцы, сдвинул нижнюю секцию ящика вровень  с верхней,
открыл переднюю крышку, и все увидели невредимого Тома.
     Бурные аплодисменты.
     - Разумеется,  - с легкой усмешкой заявил Найт, -  все это не более чем
иллюзия, обман зрения, как говорится, ловкость рук.
     Найт внезапно посерьезнел.
     -  Однако  четвертый  закон  магии  гласит,  что  иллюзия  может  стать
реальностью,  подобно молнии, что, сверкнув, исчезает, как мимолетная улыбка
волшебника...
     (Белый дым снова заструился по сцене.).
     -   Как  человеческие  мечты,  как  сокровенные,   глубоко  уходящие  в
подсознание фантазии,  как видения во  сне  и наяву - все это волшебный  мир
магии, и мир этот реален. Как извечное стремление...
     (Внезапно двери зала сами распахнулись. Кто-то сзади меня вскрикнул.).
     -  ..Открыть  двери,  за которыми скрыты  тайны нашего  разума,  нашего
сознания и подсознания.
     (Он широко раскинул руки.).
     - И это в наших силах, ведь человек способен даже...
     Дым - не белый, а грязно-желтый - повалил в зал из распахнутых дверей.
     Дэл прервал  свое магическое  словоблудие и уставился на  двери. Теперь
это  был не  всемогущий волшебник, а  охваченный  страхом четырнадцатилетний
мальчик. За  мгновение до того, как в зале начался сплошной  кошмар, я успел
взглянуть на Тома Фланагини - он тоже ошеломленно  вперил взгляд  во  что-то
мне невидимое, но  взгляд этот  был устремлен не на двери, а куда-то  вверх,
чуть ли не в потолок над задними рядами.
     Мистер Брум выглянул в ближайшую от него дверь, затем обернулся и ткнул
пальцем в жалкую теперь парочку на сцене.
     - Вы это натворили! - завопил он.

x x x

     - Ты прав, - говорил  мне в "Занзибаре" Том, - то, что происходило там,
снаружи, я увидел  лишь спустя несколько  секунд. Я  стоял на  сцене и ждал,
пока  Дэл произнесет последнее, так и не произнесенное слово:  "летать". Всю
свою речь он готовил ради этого слова, после которого  намеревайся воспарить
над  сценой, чтобы  у всех глаза полезли на  лоб. Мы долгие  недели готовили
трюк с  распахиванием дверей.  Дэл хотел попытаться  долететь до ближайшей к
нему  двери,  потом  опуститься  на ноги  и  покинуть  зал.  Более эффектную
концовку  нашего  шоу  трудно  и вообразить...  Так  вот,  я,  хоть  и  знал
прекрасно,  что должно произойти, со страхом ожидал этого завершающего слова
- "летать", как вдруг, бросив случайный взгляд в дальний  конец зала, увидел
там  две  вещи, которые меня перепугали уже до чертиков. Во-первых,  там под
потолком то ли висел, то ли  парил Скелет Ридпэт.  Вид его просто ужасал: он
походил на  громадную  летучую мышь  или на  гигантского паука  и  при  этом
зловеще ухмылялся. Второе видение  возникло спустя долю секунды, словно мы с
Ридпэтом вызвали его совместными усилиями. Это был объятый пламенем мальчик.
     Огонь, которого просто не могло там  быть, пожирал его  тело и в  то же
время будто изливался из него самого. Челюсть у меня отвисла, и тут пылающий
мальчик исчез.  Не знаю, почему я не упал в обморок. А когда  на нас  заорал
Лейкер Брум, я посмотрел в окно и увидел то же, что и Дэл, и все  остальные:
во дворе горела раздевалка, распространяя клубы дыма. Скелет тоже испарился,
словно его в  зале и не было. Может, и вправду не было... Ну а потом начался
уже настоящий кошмар.


Глава 20

     На какой-то  момент  крик Лейкера Брума парализовал всех - как "магов",
так  и зрителей, а  в следующий  миг до нас донеслись  шипение и гул пожара.
Повскакав  и  отшвыривая стулья, все  ринулись к  двум  распахнутым  дверям.
Лейкер Брум подлил масла в огонь, заорав:
     - Все - к выходу! К выходу, быстрей!
     Несколько ребят успели выскочить, прежде чем мистер Торп крикнул:
     - Стоять! Назад!
     В дверях был настоящий  ад: все устремились наружу, а те, кто уже успел
выскочить, рванулись обратно.
     Торп принялся отшвыривать ребят  от дверей назад, но тут, почувствовав,
как дохнуло  жаром,  толпа сама отпрянула, сбивая  с ног  оказавшихся  сзади
младших.
     Когда  в  дверях  наконец  появился  просвет,  мы  увидели  снаружи,  в
шести-семи футах,  сплошную стену огня: старая деревянная раздевалка пылала,
как  спичечный коробок. Одна  из  декоративных башенок на крыше наклонилась,
словно пловец перед прыжком в воду.
     Ребята,  побывавшие  снаружи,  с  раскрасневшимися, испуганными  лицами
сгрудились у  дверей. У  одного - второклассника по фамилии Уиленд - начисто
спалило брови и ресницы,  и он стал похож на  очищенное от скорлупы  розовое
яйцо.
     - Идиот, - забыв о субординации, прошипел директору  мистер Торп.  - Ты
что, не видел, что там происходит? Ведь они из-за тебя чуть не сгорели!
     Брум  лишь окатил  его взглядом, полным ярости, затем схватил  за плечо
подпаленного второклассника:
     - Что там, Уиленд?
     - Огонь, сэр. Сильный огонь.
     Мистер Торп послал миссис Олинджер наверх - позвонить пожарным.
     - Скорей! - крикнул он ей вслед.
     - А сбоку, вдоль стены, нельзя пробраться? - приставал Брум к Уиленду.
     - Там с обеих сторон кусты, они тоже загорелись. Не пройти.
     Услыхав это, все бросились к двери, ведущей в коридор.
     Она была  гораздо уже  наружных дверей,  и там  немедленно образовалось
столпотворение.  Я  видел, как Терри Питере сбил с ног второклассника Джонни
Дэя, а вслед за ним - Дерека Брауна.
     -  Моя   труба!  -  внезапно  завопил  ополоумевший  Дерек  и,  кое-как
поднявшись  на ноги, ринулся против течения к Сцене. Крик стоял невыносимый.
Я вдруг с ужасом  заметил, что миссис Олинджер закрутило в этом водовороте у
двери, и она теперь не сможет добраться до телефона.
     Потом я почувствовал, что зал начал заполняться дымом.
     - Нужно закрыть двери наружу, - выкрикнул Том со сцены.
     Скинув с себя индийское одеяние, он спрыгнул в зал.
     Мистер Торп бросился помогать ему.
     Мистер  Ридпэт  выкрикивал какие-то идиотские команды,  но его никто не
слушал.  Остальные учителя, увидев, что делают Том и мистер Торп, кинулись к
ним на помощь. За ними последовал кто-то из старшеклассников, потом и я.
     С нашей  стороны зала дым был уже  очень плотным. Я налетел  на мистера
Торпа, и тот мне бросил:
     - Берись за это и тяни на себя...
     "Это" оказалось металлическим засовом, и уже раскаленным.
     - Веревки... - пробормотал мистер Фитцхаллен, и Том объяснил:
     -  Мы их использовали,  чтобы открыть двери. Они  проходят через окно к
заднику сцены...
     Нагнувшись, мы  принялись разыскивать  на ощупь  концы веревок.  Дышать
было уже  почти  невозможно, дым разъедал глаза,  в горле першило, как после
глотка кислоты, но веревки мы все-таки втянули внутрь.
     - Все здесь, - сказал Том.
     Сквозь  клубящийся  дым виднелось то, что раньше  было раздевалкой: обе
башенки уже рухнули, и прямо  из эпицентра огненного урагана вздымался столб
черного дыма. Мы наконец-то захлопнули двери.
     Повернувшись,  я  наткнулся  на   Дэла,   пробиравшегося  через  завалы
перевернутых и частично разломанных стульев.
     - Ничего не вижу, - пробормотал он и растянулся на полу, споткнувшись о
торчащие вверх ножки стула.
     Пробка  в дверном проеме  еще не рассосалась,  оттуда  неслись истошные
вопли.
     Том каким-то образом очутился за мной, поднимая Дэла.
     - Никто  не пройдет через  двери!  -  проорал  он мне  прямо  в  ухо. -
Единственный выход - пробраться за сцену!
     - Там же наше оборудование, - вспомнил Дэл. - Нужно его спасти!
     -  Спасем,  спасем,  -  успокоил  его  Том. - Ну-ка, давай наверх - там
меньше дыма.
     Он чуть  ли не протащил Дэла к сцене и помог ему забраться  на нее. Дэл
тут же принялся что-то судорожно искать и, по всей видимости, в конце концов
нашел.
     -  Где  Скелет?  - спросил Том. На  его  перепачканной сажей физиономии
белели одни глаза.
     - Здесь его нет.
     - Нужно их как-то оттащить от этой чертовой двери! - закричал он.
     Брум  и  Ридпэт  как раз и пытались это  сделать, оттаскивая  ребят  по
одному  и  при этом не  переставая  надрывать глотку. Из пелены  дыма возник
мистер Фитцхаллен с потерявшим сознание парнишкой на руках.
     - Дверь за кулисами... -  выдавил он. - Они теряют  сознание, некоторые
ранены.
     Выбравшаяся наконец из свалки возле двери миссис  Олинджер ухватила его
за  лацкан  пиджака.   Фитцхаллен  бесцеремонно  стряхнул  ее  руку,  поднял
бесчувственного парнишку на сцену и влез туда сам, бросив через плечо:
     - Сейчас вернусь.
     Ходлис  Уэкс  несся по залу, беспрерывно вопя. Я увидел,  как  хнычущий
Дерек Браун  старается выбраться из кучи сломанных  стульев. Уэкс налетел на
двери,  которые Фланаген и учителя закрыли с таким трудом, и забарабанил  по
ним кулаками, истошно крича:
     - Они же горячие! Они сейчас вспыхнут!
     Том (было  такое впечатление,  что он и в дыму прекрасно ориентируется,
словно  летучая  мышь) подбежал к  Уэксу, что-то прокричал, и  тот  послушно
направился  к  сцене.  После  этого Том,  просунув  Брауну  под мышки  руки,
подтащил его ко мне.
     - Подними его на сцену, - распорядился он.
     Я  точно  так  же просунул руки Дереку под мышки и взгромоздил на сцену
сначала его туловище, а потом и ноги.
     - Вынесите его отсюда, - донесся из пелены дыма голос Тома.
     Мистер Фитцхаллен принес еще одного парнишку, а за ним хвостом тянулись
несколько  плачущих  ребят. Вместе с ним  мы вынесли  Брауна  через кулисы в
коридор, где тоже, хоть и слабо, ощущался дым.
     - Моя труба, - пробормотал Браун, на миг приоткрыв глаза.
     В конце коридора маячила фигура  Холлиса Уэкса.  Фитцхаллен махнул  ему
рукой, и он тут же подбежал к нам.
     - Идите  все за ним к автостоянке и дожидайтесь там пожарных,  -  велел
Фитцхаллен.
     В  коридор  выбралась  небольшая  группа  ребят  и  учителей.  Все  они
надрывались от кашля, а мистер Ридпэт прямо-таки согнулся пополам.
     " - Я не могу... - начал было он, но тут же вновь зашелся кашлем.
     - Давайте все за Уэксом, быстро! - распорядился мистер Фитцхаллен.
     Очнувшийся  Браун схватил  мистера Ридпэта  за руку и потащил следом за
Уэксом. В коридор выскочил еще один мальчик, а Том, наоборот, снова исчез за
занавесом, отделявшим сцену от хаоса, царившего в зале.
     Я  медленно  последовал за  ним,  стараясь  не дышать. Глаза  разъедало
дымом. "Труба..."  -  вспомнился мне умоляющий голос Брауна, и тут я обратил
внимание на то, что  сцена, если не  считать  фортепиано, совершенно  пуста.
Снаружи, где  бушевал пожар, доносился гул. На сцену взобрался мистер  Брум.
Заметив меня, он рявкнул:
     - Вон! Сейчас же вон из здания! Это приказ.
     Я выглянул в зал - двери уже пылали. Жар был сильнее, чем в парилке.  У
двери в коридор кучей валялись тела ребят, потерявших сознание от дыма, - их
было не меньше  двух десятков. Мистер Уэзерби, согнувшись, тащил сразу двоих
к сцене. Я спрыгнул и принялся ему помогать.
     - Не могу больше, - прохрипел он и, ухватив ребят  за запястья, поволок
их за кулисы. До двери он добрался уже почти ползком.
     Том и Фитцхаллен по одному вытаскивали ребят из кучи.
     Когда  я до  них  наконец  добрался,  горевшие  двери  рухнули  внутрь,
открывая путь огню. Мгновенно по полу побежали язычки пламени.
     - Уиппл, поднимайся, - послышался откуда-то сверху голос мистера Брума.
Я обернулся: он стоял на краю сцены, будто д