тро вошла в размеренную колею. До полудня
он слушал мэтров факультета общего волшебства, прич„м далеко не все лекции
оказались  так  же  скучны,  как  первая.  Факультет  этот,   оказывается,
занимался множеством интересных дел - составлением и  уточнением  карт,  в
частности, дальних восточных пределов, и Фесс  с  искренним  удовольствием
слушал немолодую  уже  волшебницу,  глаза  которой  вспыхивали  совершенно
по-девичьи, когда  она  начинала  рассказывать  о  дальних  странствиях  и
удивительных странах, что лежали далеко на юге и востоке. Е„ голос обретал
какую-то магическую мягкость, свет в аудитории становился приглуш„нным,  и
над кафедрой всплывали  яркие  светящиеся  картины  -  чужие  моря,  реки,
города, звери, птицы...
    - ... Если двинуться  на  восход  от  мекампских  пределов  и  одолеть
Великую Степь, что простирается на сорок дней конного пути, то там  дорогу
преградит т„мная река. Она выходит из-под земли, и до  сих  пор  никто  не
видел е„ истока - потому что она бер„т сво„ начало в пещере, из которой не
вернулся ещ„ ни один, даже самый сильный маг...
    Аколиты  замирали  в  сладостном  восторге,  словно  дети,   слушающие
страшную сказку.
    - Наш  Белый  Совет  пока  что  запрещает  магам  с  посохом  Академии
предпринимать путешествия туда... С двух сторон вдоль реки тянутся болота,
смертельно опасные для всего живого - там плодятся  и  множатся  чудовища,
подобно тому, как они множатся в Змеином лесу, но, в  отличие  от  страхов
Змеиного леса, болота Т„мной реки окружены тайной, ибо там  нет  пиши  для
такой армады гадов. Время от времени они вырываются  из  своих  гнездилищ,
атакуя расположенные на  востоке  поселения...  Вы  спросите,  почему  они
никогда не идут па запад? Потому что сил Белого Совета  хватило  поставить
непроницаемую завесу. Но, увы, даже весь Белый  Совет,  объединившись,  не
смог уничтожить это кошмарное логово. Быть может, это дело пад„т  на  ваши
плечи, друзья мои...
    А на восточном берегу, сразу за Т„мными болотами,  стоит  Зачарованный
лес. Он чуть поменьше хорошо известного вам Вечного, однако тоже  обитаем.
Эльфы Восхода, царственная ветвь этого народа, живут там. Увы, мы не нашли
с ними общего языка, в отличие от того, как это произошло с их  сородичами
в Нарне и Вечном лесу, благодаря чему эльфы теперь учатся здесь,  в  нашей
Академии, наравне с людьми. Тамошние эльфы в постоянной войне с окрестными
обитателями. К северу же от Зачарованного леса простирается  Волчье  море,
его берега пустынны и холодны... Что? Вопрос?.. Ах,  куда  впадает  Т„мная
река... На наше счастье, мой добрый эльф, она никуда не впадает.  Исчезает
в месте, которое мы зовем Ч„рной Ямой - самым опасным местом на вс„м  пути
до края Восходного океана... Почему люди не уходят из тех мест? Как  и  на
границе Змеиных лесов, они живут  рискованным  промыслом  -  трапперством,
выслеживают и убивают обитателей Т„мных болот. Шкуры, рога, когти,  кости,
яд этих тварей высоко ценятся и на западе, и на востоке, а удачливый купец
может удесятерить состояние,  если  ему  удастся  продать  закупленный  на
берегах реки товар где-нибудь на рынках Правой или Левой Клешней... То  же
самое, кстати, имеет  место  на  границе  Кинта  со  Змеиными  лесами,  но
тамошние звери менее ценны...
    Мэтр говорила и о чудесных островах далеко-далеко в южном  море,  куда
отправляются для вечного покоя уставшие от тревог и смут этого мира старые
маги;
    о суровых, иссеч„нных ветрами,  источенных  льдом  скалах  на  Волчьих
островах - орки приносят к заледенелым подножиям своих отпрысков, едва  те
научатся ползать, и испытывают их: тех, кто не сможет ползти по  льдистому
скату, безжалостно бросают в серые волны Моря Ветров.
    ...Гоблины Золотых гор, что в пяти днях пути к юго-востоку  от  Т„мной
реки, славны тем, что каждый год отбирают из своего племени десять  худших
бойцов и заставляют их сражаться друг с другом, пока в живых не  останется
только один, которому и  позволят  жить  дальше;  раненых  просто  добьют.
Гоблины верят,  что  таким  образом  их  племя  избавляется  от  трусов  и
малодушных,  и,  надо  сказать,  в  бою  они  очень  опасные   противники,
решительные, бесстрашные и беспощадные.
    ...А на южных рубежах Вечного леса, на самой границе с Мекампом, жив„т
далеко не тихий и не мирный народ половинчиков, как можно  было  подумать,
исходя из их роста -  мастеров  засад  и  ловушек,  отличных  пращников  и
стрелков из лука. Они известны враждой с эльфами Вечного леса и  благодаря
своей  воинственности  и  ловкости  часто  тревожат   лесных   властителей
набегами, пуще всего охотясь за нежными эльфийскими девами,  в  результате
чего те, к нашему прискорбию, частенько попадают  на  рабские  рынки  даже
самой просвещ„нной Империи Эбин...
    ...А в сумрачном Салладоре, где солнце горячо, а подступающие к самому
морю  пески  жадно  выпивают  влагу  из  проносящихся  над  ними   ветров,
существует обычай, по которому при вступлении на трон нового  правителя  в
жертву Неведомым приносятся по триста тридцать три девушки всех  известных
в этом мире рас. Салладор богат, быстрые  реки  несут  с  Восточной  Стены
крупицы красного золота, обитатели оазисов выращивают но четыре  урожая  в
год, и царские усекновители, сиречь смотрители над  палаческими  игрищами,
постоянно толкутся па рабских рынках  разбойного  Кинта  Дальнего  или  не
признающего никаких законов, кроме собственной  выгоды,  Семиградья.  А  в
Кинте Ближнем, владеющем благодатной Аррасской равниной, любой, приписной,
кабальный,  земельный   серв,   дворовый   холоп,   монастырский   тяглец,
завсегдатай долговой ямы или даже раб, в том числе и беглый -  любой,  кто
захочет вступить в ряды на„много  полка  Белых  Слонов,  тут  же  получает
полное прощение и грамоту подданства Великого Кинта,  родись  он  хоть  на
самом Утонувшем Крабе...
    Однако как только речь заходила об этих  тр„х  крупнейших  островах  в
западном океане, так точные и достоверные сведения  сменялись  устаревшими
догадками. Империя (или царство) Клешней, распространившая свою власть  на
Правую и Левую Клешни, была не столь  закрыта  от  чужестранцев,  как  сам
остров Краба, однако посланцы Академии давно перестали быть там  желанными
гостями. Мало кто сомневался, что Клешни готовятся к  войне.  Все  гадали:
кто же станет первой жертвой -  разгульная  вольница  Кинта  Дальнего  или
самодовольное купеческое Семиградье? Правда, кое-какие  безумцы  из  числа
лишившихся от  чрезмерной  уч„ности  волос  адептов  десятого  факультета,
факультета пограничной магии, "глобалистов", как поименовал  их  Парри,  -
кое-какие безумцы из их числа утверждали, что  Клешни  сперва  покончат  с
морскими находниками Волчьих островов, воспользовавшись  вечными  распрями
между людьми, гоблинами, орками, ограми и прочими обитателями этой суровой
земли, обезопасив таким образом свои фланг, после чего Семиградье окажется
"в стратегическом окружении" и враги смогут высадиться  вообще  где-нибудь
восточнее, например у подножий Железного Хребта...
    И  ещ„,  описывая  южные  пределы,  к  востоку  от  границ  надменного
Салладора, мэтры -  землеописатели  скупо,  не  слишком  охотно  упоминали
Волшебный Двор. О нет, знание о н„м не было тайным, закрытым, запретным  -
напротив, об этом говорили только-только начавшим учиться аколитам первого
года.
    Волшебный Двор был крепостью Светлых магов в дал„ких восточных землях.
То были опасные края - не так далеко до Реки,  да  и  вообще...  не  стоит
оставлять богатые живородящей силой земли без присмотра.  Насколько  сумел
понять Фесс, жившие там чародеи ни в чем не уступали силой магам Академии,
правда, в отличие от своих западных коллег они никого и ничему  не  учили.
Волшебным Двором правила великая чародейка Мегана, и,  по  слухам,  с  ней
остерегался связываться даже сам милорд ректор...
    Фесс жадно впитывал все эти истории, Мир, куда он  попал,  был  суров,
полон опасностей, здесь хватало укромных уголков, куда ни разу не  ступала
нога человека, эльфа или гнома; и душа звала, она томилась в тесном уютном
уголке Академии; хотелось выйти на улицу, вдохнуть  полной  грудью  т„плый
ветер - и в путь, сперва в порт, а оттуда - в любой конец  земли,  хоть  к
самым восточным пределам!
    Пожалуй, это было едва ли не единственной  отдушиной  Фесса.  Ни  одна
живая душа во всей Академии не согласилась бы просто поздороваться с  ним,
хотя бы кивком головы; ч„рный браслет, который он носил не снимая, вызывал
трепет и ужас, прич„м не только у аколитов. Ученики могли свободно  ходить
в город, Ордос славился своими увеселительными  заведениями,  несмотря  на
все усилия Святого Престола, маги упорно не желали прибегать  к  аскезе  и
умерщвлять свою плоть, И даже маги-священники, что преподавали в Академии,
любили  возблагодарить  Создателя,  сидя  за  обильно  накрытым  столом  в
каком-нибудь респектабельном  питейном  заведении  неподалеку  от  площади
Ч„рного камня. Как-то раз Неясыть заш„л туда - просто  ради  интереса,  и,
как нарочно, попал на шумную пирушку священного факультета.
    - Мир сей сотвор„н для радости, а не дли печали, - витийствовал, встав
на  пивной  бочонок,  толстый  мэтр  в  коричневой  монашеской  сутане.  -
Создатель привн„с в мир плоды земные и рек -  наслаждайтесь  и  радуйтесь,
восхваляя  Мо„  имя!  Великий  грех  отвергать  его  дары,  не   так   ли,
достопочтенные коллеги?..
    Ему ответили смехом и аплодисментами согласия.
    Здесь, в вольном Ордосе, защищ„нном от всех земных владык мощью  магов
Академии, можно было не бояться даже самого Святого Престола -  Инквизиции
не было хода в пределы стен древней крепости,
    Инквизиция... Несмотря ни на что, даже в Ордосе это слово  произносили
со страхом. Город купцов и корабельщиков во многом  жил  торговлей;  а  во
всех иных странах вокруг Моря Надежд и Моря  Призраков  Святая  Инквизиция
была куда как сильна.  Ее  цепкие  пальцы  дотягивались  даже  до  Империи
Клешней; ибо тамошние обитатели тоже веровали  в  Спасителя  и  признавали
Святой Престол в Аркине; Фесс полагал, что  только  это,  да  ещ„  и  мощь
Академии пока ещ„ сдерживали  молодую  хищную  державу  от  стремительного
броска на восток.
    Инквизиция одновременно и притягивала и отталкивала Фесса. Притягивала
- потому что во многом напоминала тайный орден. Отталкивала  -  из-за  тех
методов, которыми пользовалась, несмотря на то что сам  он  принадлежал  к
факультету злоделания.
    Официально Святая Инквизиция занималась, как  и  положено,  борьбой  с
ересями, кои, несмотря на все усилия аркинской  курии,  плодились  что  ни
день. Отпадение народа от  Истинной  Веры  в  Спасителя  означало,  что  и
Спаситель отверн„тся от когда-то сохран„нного Его  кровью  мира,  и  тогда
неминуемо  наступит  конец  врем„н.  Соответственно,  ересиархи  подлежали
немедленному и безусловному уничтожению.
    Правда, сами еретики думали по-иному, называй Святой Престол  обителью
разврата, где отцы-настоятели не пропустят ни одного молодого  послушника,
в святых текстах полно дописок, искажений и исправлений, Церковь отошла от
пути  Спасителя  и  соответственно  сама  вед„т  народ  к  гибели.  Темный
рассказывал, что, случалось, целые  деревни  и  города  принимали  стороны
ересиархов, и тогда вспыхивали Войны Веры, куда более  страшные,  чем  все
нападения морских  удальцов,  вторжения  номадов  или  обитателей  Змеиных
лесов. Об этих войнах на факультете общего волшебства говорили неохотно  и
сквозь зубы, толкуя о "насланном Тьмой помешательстве".
    - Тогда в кладбища обратились целые города, - рассказывал Т„мный. -  Я
помню...  ректор  -  не  этот,  а  предыдущий,  большой  приятель  Фрегота
Готлибского, между прочим, - так вот, тот ректор упросил меня  отправиться
с ним в Семиградье, где бушевала Третья Война Веры, Север полуострова, где
угнездилась ересь, против Юга, который остался верен Святому Престолу. Так
вот, еретики, захватив власть, почему-то не стали  упразднять  Инквизицию,
хотя претерпели от не„ немало - до тех пор, пока им  не  удалось  овладеть
всем северным побережьем. А когда они им  овладели,  выяснилось,  что  без
Инквизиции никак не обойтись,  -  потому  что  кто  же  будет  вылавливать
оставшихся в больших городах приверженцев Аркина? - Т„мный усмехнулся. - И
те и  другие  только  и  знали,  что  твердили  о  "спасении  малых  сих",
торжественно целовали перечеркнутую стрелу и молились. А  отцы-инквизиторы
продолжали работать - методична, деловито, без  криков  и  паники.  Делали
сво„ дело - и, заметь, делали его очень хорошо. На Юге схваченного еретика
бросали в змеиный садок. Очень поучительное  зрелище,  скажу  я  тебе.  На
Севере предпочитали дробление. А вожаки ересиархов - как правило, они  все
в той или иной степени владели даром священной магии, магии Спасителя - не
давали  несчастному  умереть  слишком  быстро,  даже  когда  ему   тисками
размалывали ноги до  б„дер  и  руки  по  самые  плечи.  Городские  окраины
покрывались невиданными лесами - лесами виселиц, ибо тех,  кого  следовало
казнить, оказывалось слишком много. - У Т„много зло  д„рнулась  чешуйчатая
щека - признак сильнейшего гнева. - Когда северяне поняли, что проигрывают
войну, они послали за на„мниками с Волчьих островов и из Лесных  Кантонов.
Слышал о них?..
    - О вояках с островов - конечно, а...
    - Ну да, о Лесных Кантонах в лекциях землеописателей будет  говориться
под конец. Ничем не примечательная область возле западного края  Железного
Хребта. Леса, быстрые речушки... места для полей  мало,  рудных  жил  нет,
охота небогатая. Но живущий там народ - лучшие алебардисты  и  арбалетчики
во вс„м свете. Да, они служат за деньги, но у них есть  свой  своеобразный
кодекс чести. Так, например, они никогда не сражаются  друг  с  другом.  И
никогда не изменяют на„мщику - до той поры, пока он платит. Даже если враг
предложит вдесятеро больше - такие  случаи  бывали...  Так  вот,  северяне
наняли алебардистов и стрелков, с Волчьих островов приплыли морры и орки;
    на Кленовой равнине север  разбил  ополчения  южан,  армии  ересиархов
дошли до Моря Надежд,  штурмом  взяли  Абардим...  Клянусь  вечной  Ночью,
Неясыть, в городе после этого не осталось ни одного  живого  человека!  Ни
одного!.. Я никогда не думал, что кровь  действительно  способна  течь  по
улицам, словно дождевая вода. После этого сражения Кантоны отвернулись  от
Севера. Они  разорвали  договор  и  вернули  деньги.  Все,  до  последнего
золотого, не оставив себе даже обычного в таком случае "выкупа м„ртвых". И
после этого ушли. С боем. А вместе с ними ушли орки. Эти, правда, денег не
вернули. - Даэнур хрипло рассмеялся. - А потом  пришли  имперские  корпуса
вместе со Стражами Аркина, и дело Севера оказалось проиграно.  Три  города
на берегу Моря Ветров были обращены в ничто. Потребовался целый век, чтобы
они возродились...
    Фесс  медленно  поднял  пальцы  к  вискам.  Слова  учителя   оказывали
странное, какое-то почти магическое действие, словно Даэнур изо  всех  сил
стремился подвести своего ученика к какому-то необычайно важному выводу.
    - Учитель... а в каком году это было? Даэнур не ответил, только  глаза
его остро блеснули.
    - Я должен ответить сам... Тысяча сто семьдесят четв„ртый или пятый от
Пришествия, основание Школы Тьмы Эвенгаром Салладорским!
    -  Правильно,  Неясыть.  -  Голос  Т„много  был  едва  слышен,   глаза
нестерпимо ярко горели. - Эвенгар был моим первым учеником из рода  людей.
Его прозвали Салладорским, но родился он в Эгесте, откуда его семья  потом
пробралась  в  Семиградье.  На  север.  Он,  в  отличие  от  других  своих
сородичей, не впал в ересь. А когда увидел, что творят оставшиеся  верными
Святому Престолу, отвернулся и от него. Нашел меня. Я был потряс„н - никто
ещ„ не обучался с такой скоростью. Академию - всю! - он  одолел  за  шесть
месяцев. Потом... потом ему пришлось бежать на восток. За один  год  -  за
один год! - он сделал вс„. У него почти не было способностей, одна  только
ненависть.  Однако  даже  этого  хватило,  чтобы  стать  одним  из   самых
знаменитых Ч„рных магов,
    Разговор, начавшийся со Святой Инквизиции, как-то незаметно свернул на
совсем другие веши - это был излюбленный при„м Т„много, когда  он  чему-то
учил Неясыть-Фесса.
    - Трактат "О сущности инобытия" он написал за три месяца. Я  не  знаю,
как ему это удалось. Он не ел, не пил и не спал. И не пользовался никакими
источниками, не списывал ничего у  древних.  Он  просто  ставил  опыты.  С
Тьмой. И, разумеется, ставил он их над самим собой. Как ты  знаешь,  после
этого книгу сожгли. Инквизиция гонялась за списками по всему свету.  -  Он
ехидно и зло растянул зубы в кривой усмешке. - Да только зря. О да, святые
отцы сожгли многое, очень многое. Да только не вс„. Кое-что уцелело.
    - Здесь, у вас? - тотчас спросил Неясыть.
    - За кого ты меня принимаешь? - возмутился Даэнур. -  Неужели  я  буду
настолько  глуп,  что  стану  хранить  здесь,  в  Академии,  хоть   что-то
запрещ„нное?
    - Но у вас, учитель, у вас же есть и трактаты о пытках, и о ритуальном
мучительстве, о жертвоприношениях, о...
    - По сравнению с трактатом Салладорца, - сухо отрезал  Т„мный,  -  вс„
это не более чем детские страшилки.
    Фесс невольно по„жился. Что же такого сумел написать этот Эвенгар!
    - О том, как сделать себя частью Тьмы, ученик. О том, как жить  вечно,
отказавшись от себя - частицей исполинского, на всю вселенную раскинувшего
океана. Не видеть, не слышать, не осязать - но при этом знать вс„.
    - Это... это... - задохнулся Фесс.
    - Ты схватываешь вс„ на лету, мой мальчик. Да, ты прав, Эвенгар открыл
формулу бессмертия. Маги живут долго, но они - отнюдь не бессмертны.  Рано
или поздно их сила истаивает и они гибнут. Так вот!  -  Фессу  показалось,
что мрак вспороли две  ж„лтые  молнии,  вырвавшиеся  из  глаз  Т„много.  -
Эвенгар доказал, что  Свет  бессмертия  дать  не  способен.  Только  Тьма.
Естественно, этого ему простить не могли. Его выследили...  неудивительно,
поскольку на это брошена была вся Инквизиция, - однако ловцам не досталось
и трупа. Я не знаю, что там произошло в деталях, но думаю, что  Салладорец
просто прив„л в действие составленные им самим заклятья. И уш„л. Они  даже
могли подумать, что убили его. Полагаю, он каким-то образом  убедил  их  в
этом, потому что охота прекратилась. Да и я... - Т„мный вздохнул, - я тоже
понял, что его нет в живых. Перестал ощущать его. Однако  в  самые  т„мные
ночи, зимой... - голос Даэнура упал до ш„пота, - мне кажется, я слышу  его
зов.  Он...  он  счастлив.  И  хочет,  чтобы  я,   его   наставник,   тоже
присоединился к нему. И, как знать, быть может, в один прекрасный день я и
впрямь увижу его и наконец-то расспрошу, как  ему  тогда  удалось  достичь
всего этого.
    "А я бы не присоединился. Никогда", - подумал про себя Фесс.
    - В общем, этот трактат считается  уничтоженным.  Ты  не  найд„шь  его
нигде, скажу  больше  -  его  поиски  могут  оказаться  гибельными.  Когда
Салладорца...  когда  Салладорец  уш„л,  многие  из   его   последователей
держались ещ„ почти целый век - до тех пор, пока последние копии  трактата
не попали в руки Инквизиции. Но ещ„ много  лет  спустя  само  название  "О
сущности инобытия" служило отличной приманкой. На не„ ловили  недовольных,
тех, кто попытался идти своим пут„м.
    - Нашим пут„м? - с нажимом спросил Фесс.
    - Да. - Ж„лтые глаза на миг опустились. - Пут„м Ночи,  под  невидимыми
для прочих зв„здами.
    "Понятно, - подумал Фесс. - Наживка для любопытных - но, если  хватать
всех, кто потянется к трактату, зачем вообще нужен факультет?"
    Чуть поколебавшись, он повторил это вслух.
    - Они хотят приручить Тьму, Неясыть. Они страшатся е„, но,  как  умные
люди, пытаются противопоставить ей знание. Мы изучаем Мрак, а они  изучают
нас. Разве ты не понял  еще,  что  каждый  твой  ша