ть себя. Это  твой
бой. Неясыть, и очень может быть, что отсюда тебя унесут  м„ртвым.  Бедный
Даэнур, он по-прежнему им верит... верит в свое сакральное  равновесие,  в
то, что "Белый Совет не посмеет...", "Белый Совет не допустит..." и во вс„
прочее".
    - Внимаю,  милорд  ректор!  -  ответил  Фесс  по  возможности  тв„рдым
голосом. Ему нечего бояться и некуда отступать. Как говорила Атлика,  двум
смертям не бывать.
    -Тогда слушай. Тебе предстоит  поединок.  Мы  очень  старались,  чтобы
испытание  как  можно  больше  походило  на  то,  с  чем   тебе   прид„тся
столкнуться, - если, конечно, ты окажешься достоин Посоха. Обернись!
    Т„мный и Фесс повернули головы одновременно. Зал  исчез.  Вместо  него
простиралась обширная, чуть всхолмл„нная равнина, купы  деревьев,  длинные
гряды кустарника; среди скошенных и сжатых полей петляла узкая прос„лочная
дорога, чуть в отдалении виднелись тесовые крыши деревеньки и острый шпиль
местной  церквушки.  Серые  каменные  плиты  стояли  молчаливой   стражей,
оберегая покой старого деревенского кладбища...
    Такого знакомого кладбища...
    Ну конечно же!
    Кладбище, на котором погиб Фрегот Готлибский! Да, да, сомнений быть не
может... или он вс„-таки обознался? Сельские кладбища в Аркине,  Эгесте  и
северной части Империи Эбин очень похожи друг на  друга,  да  и  церкви  в
деревнях не слишком разнятся между собой...
    -Действуй, некромант! - прогремело в ушах, и последнее, что слышал  из
обычного мира Неясыть, был негодующий вопль Т„много: "Это подло, Анэто!.."
    Мир сомкнулся вокруг  с  шумом,  лязгом  и  грохотом,  словно  тяж„лые
крепостные створки.
    Фесс стоял по колено в высокой августовской траве, уже  чуть  тронутой
сушью - как после жаркого и  скупого  на  дожди,  но  вс„  же  не  слишком
засушливого лета. Со стороны церквушки доносился мерный перезвон  колокола
- звонили за упокой. Фесс оглядел себя - скромный плащ, правда,  серый,  а
не ч„рный, с руки исчез браслет, в руках - самая обычная суковатая  палка,
какой хорошо отмахиваться от собак, но никак не  плести  изощр„нные  чары.
Карманы вызывающе пусты. Ни сумки, ни котомки,  то  есть  -  никаких  тебе
эликсиров и прочего. И, конечно, никаких конспектов,
    Фесс усмехнулся и  размашистым  шагом  двинулся  мимо  серой  каменной
ограды к видневшейся впереди деревне. Если  его  испытывают  -  пусть  вс„
будет по правилам. Прежде чем начинать что-либо.  Ч„рный  маг  обязан  был
снестись с сельским старостой и церковным  настоятелем  -  чтобы  не  быть
сожж„нным в застенках святых отцов-экзекуторов по обвинению  в  незаконной
т„мной волшбе.
    Кладбище, разумеется, было беспокойным. Чтобы это  определить,  совсем
не  требовалось  протирать  штаны  в  достопочтенной   Академии   Высокого
Волшебства.  Хватило  бы  и  нескольких  уроков  местного  чародея,  если,
конечно, таковой тут имелся. Фесс слышал  натужный  скрип  гробовых  плит,
бесплотный и злобный ш„пот, ощущал  устремл„нные  на  него  сквозь  земную
плоть взгляды безглазых черепов; это место и в самом деле пахло смертью.
    Впрочем,  смертью  оно  пахло  только  в  его  воображении  -  или   в
воображении поэта, которому вздумалось бы  описать  эту  сцену,  -  а  вот
свежей пролитой кровью тут пахло  по-настоящему,  остро  и  сильно.  Здесь
убивали - вернее, рвали на части, - и притом только что.
    Фесс выругался про себя и одним прыжком перемахнул через  ограду.  Все
понятно. Вот тебе первая  развилочка,  первое  испытание  -  пойдешь,  как
положено по договору, представляться старосте со святым отцом или ринешься
через ограду - там ведь могут ещ„ быть живые?.. Простенькая, надо сказать,
ловушка. Ничего не стоит привести соответствующий пункт договора...
    Его взору открылась идиллическая картина. Ничего похожего  на  жуткую,
леденящую  кровь   гравюру,   запечатлевшую   последние   минуты   Фрегота
Готлибского. Все могильные камни  стоят  как  положено.  Ни  тебе  взрытой
земли, ни разверстых ям. Вс„ чинно-благородно.
    Однако самая ближайшая могила вся залита свежей  кровью.  Человеческой
кровью... детской, понял Фесс. И сразу же ощутил  явственный  след  ч„рной
Силы. Кто-то дико, варварски грубо прикончил на  могиле  несчастное  дитя,
высосал Силу... но воспользоваться ею как следует не сумел.
    М„ртвые под землей  беспокоились.  Кто-то  растревожил  их,  разбудил,
вдохнул то ч„рное подобие жизни, что дает им власть убивать, убивать и ещ„
раз убивать - до тех пор, пока их  не  сразит  кто-то  более  сильный.  Но
мертвецы пока ещ„ полежат. Кажется, испытание будет несколько хитрее,  чем
сперва показалось Фессу; он-то грешным делом подумал, что  все  упрется  в
самое обычное упокоение кладбища. Ан нет, милорд  ректор  придумал  что-то
поинтереснее.
    Быстрыми шагами Фесс вышел за  ограду.  Тут,  конечно,  тоже  прид„тся
повозиться - но это уже потом. Сперва -  церковь.  Тем  более  что  ч„рный
след, ч„ткий и хорошо видимый магическим зрением, в„л прямиком туда.
    Деревня на первый взгляд жила своей обычной жизнью. Дымились трубы над
летними кухнями; несли воду женщины; стучали топорами  или  курили  трубки
мужчины. Вот только странно - нигде не было видно ни одного реб„нка.
    На чужака  смотрели  внимательно,  с  известным  подозрением,  но  без
особого страха. "Да, хорошо, когда без браслета!.." - невольно  подумалось
Фессу.
    Церковь в деревне  оказалась  довольно-таки  новой,  крепко  и  прочно
срубленной, с затейливой  вязью  резных  узоров  по  тонким  наличьям.  На
высоком крыльце застыл священник  -  сухонький  старичок  с  редкой  седой
бородкой. Правда, ряса на н„м  была  новой  и  чистой,  а  нагрудный  Знак
Спасителя - явно покрыт позолоченным серебром. Для деревни совсем неплохо,
подумал Фесс и тотчас же од„рнул себя - да какая это деревня...  испытание
одно, да и только.
    - По здорову тебе,  добрый  человек,  -  приветливо  и  притом  первым
поздоровался священник. -  Куда  путь  держишь,  что  видел,  что  слышал?
Заходи, гостем будешь, вести из кра„в чужедальних перескажешь...
    - И тебе доброго здоровья, - напряж„нней, чем ему хотелось бы, ответил
Фесс.  Следующей  фразой  у  доброго  чада  матери  нашей.  Святой  Церкви
Спасителя,  у  всех,  признающих  Аркинский  Престол,  должно  было  стать
"Благослови, отче", однако Фесс - то как раз благословения  просить  и  не
мог - словно дикий замекампский язычник или, хуже того, схизматик.
    Брови священника удивл„нно поднялись.
    - Прости, отче, - смиренно сказал Фесс. - Нет ли у  вас  надобности...
упокоить тут кой-кого?
    Старичок весь вытянулся, словно струна, кажется, тронь его - зазвенит.
Магией Спасителя он, бесспорно, владел - пусть  и  самую  малость,  однако
доставать грамоты и прочее Фессу не потребовалось. Священник сразу  понял,
кто перед ним. Однако, против всех ожиданий, ответил он мирно и даже,  как
показалось Фессу, дружелюбно.
    - Так вот кого Спаситель к нам послал... ну что ж, чадом тебя  назвать
не могу... и благословить тоже, но работа найд„тся. Да ещ„ какая! - Старик
прицокнул языком.
    - Кладбище ваше... - начал было Фесс, однако священник его перебил.
    - Кладбище - это, конечно, дело скверное, но пока терпит, и ты,  сыне,
при помощи искусства своего, быть может, там порядок навед„шь.  Но  вот  в
ч„м дело, зав„лся у нас тут в деревне  кой-кто...  детей  ворует,  убивает
зверинским обычаем, кровь выпивает. Сглаз наводит, порчу  всякую,  болезни
насылает, скот портит - беда, одним словом.
    - А  как  же  отцы-инквизиторы,  сиречь  экзекуторы?  -  Фесс  вовремя
вспомнил  ещ„  один  очень  важный  параграф  договора  -  попер„к  Святой
Инквизиции лучше не суйся.
    - Далеко до них, сыне, да и заняты они  очень  -  ереси  вновь  голову
подняли, экзекуторам работы прибавилось. Так что прид„тся уж тебе  за  это
взяться.
    - Так малефик что же, в деревне жив„т? Может, прохожий какой?
    Священник усмехнулся.
    - Ты, сыне, у нас за много дней  первый.  Все  деревню  нашу  стороной
обходят, точно моровое поветрие у нас тут. Не-ет, тутошний это,  тутошний.
Я так мыслю, что ведьма у нас завелась. Видел, детвору никто на  улицу  не
пускает? Опасаются люди. И уехать бы рады, да староста против - не  ведено
людишкам с порчей да проклятием просто так разгуливать.  От  того  большие
беды могут приключиться.  Ну  как,  сыне,  бер„шься?  Много  заплатить  не
сможем, но и не обидим. Ты нам только ту ведьму  сыщи.  А  там  уж  мы  е„
сами... - Он сделал выразительный жест.
    Фесс молча поклонился.  Вс„  было  понятно.  Конечно,  ни  самом  деде
священник никогда не станет говорить с ним так мило  и  вежливо.  Иной  от
страха и вовсе в храме  запр„тся,  сквозь  дверную  реш„тку  разговаривать
станет. Ну да сейчас у нас, как известно, испытания - не станем  принимать
вс„ это всерьез. Небось за того же отца святого сам милорд декан говорил.
    Фесс медленно побр„л вдоль улицы, пристально глядя по сторонам. Да, не
поскупились господа деканы. Это испытание так испытание.  Сколько  ж  надо
плести такую волшбу! И  ради  чего  -  досрочного  выпуска  какого-то  там
некроманта! Неужто купцы Семиградья и в самом деле настолько сильны?
    Угрюм народ. Головы понурены, вс„ нет-нет да на соседа  зыркнут  -  не
творит ли недоброе? И сами стараются на виду быть - не приведи  Спаситель,
обвинят в ч„рном ведовстве - тогда спасения не жди.
    Фесс ещ„ пока не знал, чего он в точности ищет. След, сперва  ясный  и
ч„ткий, сейчас совсем расплылся, став почти незаметен. До поры до  времени
он в„л по главной улице селения, никуда  не  сворачивая.  Правда,  теперь,
когда он практически истаял, Неясыть уже не был в этом так уверен.  Ведьма
- ведьмак, или оборотень, или любой другой малефик -  они  могли  укрыться
где угодно. Распознать скрывшегося под человеческой личиной оборотня -  не
такая простая задача даже для опытного некроманта. И, кроме того.  Фесс-то
как раз не относился к бесстрашным  истребителям  "зла",  коих  хватало  в
Академии: тот же оборотень или вампир, в общем, любое  существо  с  Т„мной
Стороны само по себе врагом никак не является.  Для  существования  те  же
оборотни -  ликанотропы  должны  убивать  -  подобно  своим  серым  лесным
собратьям. И подобно самому человеку - Фесс на мгновение  представил  себе
великого героя в образе быка, ведущего смертельный  бой  с  человечеством,
гнусным образом пожирающим его, героя-быка, собратьев и сородичей. Так что
же сейчас делать?
    Самым простым было по-тихому отыскать этого самого малефика и без шума
и драки убедить его либо убраться отсюда восвояси,  либо  раз  и  навсегда
прекратить такие дела. Это будет вполне в духе факультета Тьмы - исполнить
свой долг, как можно меньше привлекая к себе внимания. Правда,  оставалось
ещ„ и не! упокоенное кладбище. Фесс очень сильно подозревал, что неведомый
малефик  приложил  руку  и  к  этому.  Кладбища  являлись   прямым   делом
некромантов; но что, если этот  несчастный  дурак  прозакладывал  Неспящим
слишком многое? Не оттуда ли и кровь  на  могиле?..  Обычное  разупокоение
таких крайностей не требует. И этот малефик, конечно, переш„л все границы.
Детоубийство есть прямое и чистое  Зло  в  первозданном  сво„м  виде;  это
прямое нарушение заповедей Тьмы. Разумеется, такое не могло сойти с рук.
 
    Размышляя таким образом, Фесс бр„л по  улице.  Он  понимал,  что  надо
торопиться, - те, кто  испытывают  его,  едва  ли  позволят  представлению
затянуться до ночи. Это, помимо всего прочего,  означало,  что  упокаивать
кладбище ему прид„тся дн„м, когда заклятия теряют изрядную часть  силы,  -
впрочем, и мертвяки не столь проворны, как за полночь... Стоп! А не  лучше
ли начать именно с  этого?  Малефик  разбудил  м„ртвых,  но,  раз  они  не
вырвались наружу, значит, он сам тянет их Силу.  Опытный  малефик...  нить
настолько тонка, что он, Фесс, е„ просто не заметил. А так по  деревне  он
может бродить очень долго - глупо рассчитывать на случайную ошибку  врага,
надо самому заставить его ошибаться.
    И Фесс  решительно  направился  на  кладбище.  Деревенские  обитатели,
похоже, встревожились. Женщин  точно  ветром  сдуло  с  улиц;  у  поспешно
запираемых ворот оставались одни мужчины, вооруж„нные кто чем; и вид их не
сулил Фессу ничего хорошего,
    Проходя мимо церквушки, он заметил, что дверь плотно  заперта,  а  все
окна закрыты тяж„лыми ставнями.  Изнутри  слабо,  едва  слышно  доносилось
медленное пение - тянули молитву "На изгнание зла".
    Фесс неспешно дош„л до  кладбища.  Яркий  солнечный  день,  да  ещ„  и
творимая  поблизости  молитва  -  неупокоенные  притихли.   Впрочем,   это
ненадолго.
    Вот и приметная могила. Кровь успела впитаться в землю - сильный будет
амулет, если вс„  толково  сделать.  Находка  для  какого-нибудь  местного
колдуна - из тех, что не  прошли  Академию.  Т„мный  говорил,  что  немало
провалившихся или отчисленных становилось, так сказать, самыми что  ни  на
есть настоящими малефиками - но их путь при этом не имел ничего  общего  с
пут„м Тьмы.
    Фесс остановился. Раскрыл сумку. Да-а... негусто. Поскупились  господа
деканы вкупе с милордом ректором. Ну что ж, на испытаниях, наверное, так и
должно быть.
    "Действуй, Неясыть! Не останавливайся. Это ведь именно то,  ради  чего
города станут нанимать тебя, Беспокойное кладбище. Пока еще  м„ртвые  сами
никого не убили, но это вопрос дней. Неплохо бы, конечно, отыскать ведущую
к малефику нить, но это уже непозволительная роскошь. Если  задачу  ставил
милорд ректор, он уж наверняка постарался, чтобы эта нить  получилась  как
можно более незаметной. Просиди тут хоть год, а не сыщешь".
    Успокоившись, Фесс  действовал  быстро  и  ч„тко,  но  без  суеты.  На
содержимое сумки полагаться  не  приходилось.  Времени  отыскивать  нужные
коренья и травы, отпугивающие мертвяков, - тем  более.  Значит,  это  и  в
самом деле испытания - когда полагаешься только  на  себя.  Не  слишком-то
честно... по-настоящему Фесс никогда  бы  не  принялся  за  упокоение  без
полного магического арсенала, дозволенного некромантам, - но да уж  ладно.
Покажем, что и мы не лыком шиты!
    Фесс выпрямился. Поднял правую руку -  указательный  палец  и  мизинец
вытянуты, остальные поджаты,  -  прицелился  в  зенит,  а  потом  медленно
опустил, наставив на ближайшую могилу, обитатель которой, несмотря на день
и молитву к Спасителю, вертелся в сво„м гробу, точно  одолеваемый  блохами
п„с.
    - Swarm at siidra! - властно бросил Неясыть. Древняя  формула  подъ„ма
неупокоенных. Все просто - иногда,  чтобы  остановить  лесной  пожар,  ему
навстречу пускают ещ„ один - встречный пал.
    Пронзительный холод в груди. Интересно, так и должно быть или  же  это
просто добавлено "от себя" милордом ректором, чтобы испытания не  казались
гладкой дорожкой?
    Могильная земля задрожала, покрываясь сетью трещин. В ужасе брызнули в
разные  стороны  кузнечики,  жуки,  муравьи  и  прочие  обитатели  зеленой
травяной страны. В деревне истошно, точно перед смертью, взвыли собаки.  С
окружавших кладбище деревьев сорвались птицы - вс„ живое спешило как можно
скорее убраться с дороги поднявшихся мертвецов.
    Фесс чувствовал, как привычная боль утекающей Силы  сдавливает  виски.
Неприятно, но вполне терпимо  и  даже  обнад„живающе  -  значит,  заклятие
достигло цели, уцепилось, и теперь осталось только аккуратно, не сбившись,
проделать все манипуляции.
    Милорд ректор лишил Фесса даже ритуального серебряного  кинжала,  что,
вообще говоря, было полным абсурдом - ни один некромант в  здравом  уме  и
трезвой  памяти  не  пойд„т  упокаивать   без   своего   оружия.   "Ладно,
предположим, что кинжал я  оставил  в  борделе,  -  с  внезапной  лихостью
подумал Фесс. - С кинжалом-то небось каждый дурак может. А вот попробуй-ка
голыми руками, безо всего! Хорошо ещ„, на поясе  остался  короткий  ножик,
более всего смахивавший на обычный кухонный -  кусок  дрянного  железа  на
грубой деревянной ручке, и вс„. Ну и ладно, чем богаты, тем и рады".
    Могильная плита со скрежетом сдвинулась. Земля  расплескалась  вокруг,
запахло гнилью,  из  внезапно  раскрывшейся,  точно  женская  утроба,  ямы
потянуло тем самым "могильным холодом", каковой так любят воспевать поэты.
Две костлявые руки в обрывках полуистлевшей ткани вцепились  в  края  ямы;
Фесс услышал, как внизу громко трещат доски.
    Надо  сказать,  что  вблизи  в  ходячем  костяке,  обмотанном  кое-где
остатками  савана,  не  было  ничего  сверхъестественно-пугающего.   Твари
Змеиного  леса  на  вид  выглядели  куда  внушительнее  и   страшнее.   Но
непостижимая тайна возврата из-за той черты, через которую рано или поздно
прид„тся переступить всем живущим, жуткая тайна второй жизни  пугала  куда
больше лязгающих зубов или пустых, но от этого по-своему не  менее  зорких
глазниц.
    - Haipe! - резко приказал Фесс. Спина покрывалась потом,  и  это  было
плохо - неупокоенные обожают чужой страх, он для них словно  второй  хлеб.
Никогда нельзя бояться, столкнувшись с ними лицом к лицу, говорил  Т„мный.
Пусть даже ты будешь трижды волшебник. Страх, ненависть, ярость - для  них
это как для мухи м„д. Холодное спокойствие - наш щит;  о  него  разобьются
любые атаки.
    Умом он это понимал. Но именно что умом. Плоть, увы, слушалась  крайне
плохо.
    Правда,  неупокоенный  вел  себя  именно  так,  как  и   предсказывали
учебники. Растопырил руки и полез прямо на разбудившего его волшебника, не
торопившегося произносить заклятия повеления и подчинения, да ещ„ вдобавок
и не защищ„нного ни Кругом, ни амулетами, ни венками. Л„гкая добыча.
    - Иди-иди сюда, мой хороший, - постаравшись,  чтобы  это  звучало  как
можно более насмешливо,  сказал  Фесс.  Мертвяк  не  сравнится  в  беге  с
человеком, но неупокоенный, в отличие от живых, не уста„т. Он будет  гнать
свою жертву день и ночь, не теряя следа ни в дождь, ни в снег, и рано  или
поздно настигнет, даже если несчастный ухитрится переплыть море.  Впрочем,
такого, за кем гонится мертвец, и так не возьмут  ни  на  один  корабль  -
такой человек наверняка проклят, а проклятии словно сами собой притягивают
Морскую Смерть в виде бурь, штормов и тайфунов.
    Конечно, лучше всего было поднять весь погост целиком,  но  на  это  у
Неясыти не хватило бы сил. Нет уж, давайте лучше побегаем...
    Оказавшись в дальнем углу кладбища, Фесс  повторил  заклятие  подъ„ма.
Раскрылась вторая могила, число преследователей удвоилось, но  сейчас  его
это совершенно не волновало. Он полон сил, он может  бежать  весь  день  -
пока что бояться нечего. Пусть даже ему нечем ткнуть в мертвяка, сумей тот
зацепить Фесса своими костяными руками-граблями.
    Неясыть сделал круг по кладбищу.  Дождавшись,  когда  стихнет  мерзкий
звон  в  ушах  и  отступит  боль  последнего  заклятия,  поднял   третьего
неупокоенного. Затем - четв„ртого, пятого, шестого...
    На седьмом, и последнем - остальные спали куда как крепко, их  малефик
расшевелить ещ„ не успел, - Фесс почувствовал, что начинает  терять  силы,
Мертвяки очень быстро и ловко присосались к его ауре, и с  этим  было  уже
ничего не сделать - зато под земл„й резервов у них уже не осталось.
    Фесс заставил себя не слышать мерзкий гнилой ш„пот, что так и лился  в
уши, отвратительный призыв м„ртвой плоти,  с  яростью  сражавшейся  сейчас
против второй смерти. Нельзя дать ослабнуть воле к жизни и  жажде  борьбы.
Он не должен ненавидеть своих врагов, это  так,  но  вот  отчаянно  любить
жизнь - просто  обязан.  Иначе  его  затянет  в  могильный  мрак  -  такое
случалось  даже  с  самыми  сильными  чародеями,  понимавшими  куда  лучше
злосчастного  Фрегота  Готлибского,  как  нужно   упокаивать   разбуженные
кладбища.
    Круг, второй,  третий...  Сердце  билось  предательски  часто,  и  пот
заливал глаза. Плохо. Очень плохо.  А  ведь  надо  как  следует  распалить
преследователей,  чтобы  их  волчий  голод  превратился  во   всесжи