тей?
     Бак неуверенно пожал плечами:
     - Если говорить конкретно - нет. Однако мне кажется, чужак потревожил
не только десантников.
     - Да? А почему это вам кажется?
     - Понимаете ли... Недавно мне выпало быть свидетелем одного занятного
происшествия. - Бак оживился. - Происшествие, в общем-то, ерундовое, но  с
криминальным намеком... Принял я душ перед сном, за полчаса  до  полуночи.
Время позднее, тихо вокруг, в душевой я один. Переоделся в гардеробной,  к
выходу подошел и уж  было  дверь  отодвинул,  да  вспомнил,  что  белье  в
утилизатор не сбросил В коридор по инерции все-таки выглянул. Вижу, там, в
самом конце коридора, человек из атриума вынырнул и быстренько так  оттуда
в моем направлении засеменил. "Куда это, - думаю, - он торопится?"  Только
подумал, а тут еще двое из атриума вынырнули. Человек оглянулся на  них  и
шагу прибавил. Кухонный отсек миновал, отсек холодильников тоже... Те двое
его окликают: "Эй, парень, погоди!" А тот от них чуть ли не бегом. Двое не
отстают. Озадачило это меня. Я осторожно выставил глаз из дверного проема,
наблюдаю. Судя по костюмам, все трое - парни из  корабельной  команды.  Но
кто такие, конкретно издали определить не могу. К тому же первый, торопыга
этот, лицо рукой  прикрывает.  Вот  так...  -  Бак  показал  как:  прикрыл
растопыренной пятерней нижнюю половину лица.
     - Потом вижу: рука у него нормальной окраски, белая, а лицо и  волосы
голубовато-серые. Прямо оторопь меня взяла... Тех двоих я узнал наконец  -
ребята из группы энергетиков. А "серого" узнать не  могу,  хоть  тресни!..
Энергетики  "серого"  нагоняют  -  недалеко  уж  от  меня  это  было  -  и
бесцеремонно так, грубо за руки его хватают. Тот разозлился, шипит на них:
"Какого черта вам от меня надо?! Вы что, - говорит, - балбесы, не  видите,
как меня краской заляпало?! Не дадут человеку спокойно пройти в  душевую!"
Энергетики узнали его, стушевались. "Прости, - говорят, - друг Жора, не за
того  тебя  приняли".  Укоряют  его:  "Чего  же   ты,   сякой-этакий,   не
отзываешься,  когда  тебя  окликают!.."  Жора  глазами  похлопал,  да  как
рассмеется. "Ой, - говорит, - не могу! А ведь вы, парни,  меня  именно  за
"того" и приняли, не отпирайтесь! Ловлю, значит, затеяли? Ой, не  могу!.."
Энергетикам, конечно, обидно. "Заткнись, - отвечают ему. -  В  таком  виде
будешь ночью по коридорам шататься - нарвешься, это уж точно.  Кто  верит,
кто нет, но, если слух пошел, ребята начеку, сам знаешь. Фонарь  ненароком
подвесят - иди потом доказывай, что ты не верблюд!.." Смеяться Жора  сразу
перестал: "Да, - говорит, - что верно, то верно. Вы, - говорит, -  ребята,
почаще в зоопарк забегайте на  верблюдов  смотреть  -  может,  будет  нам,
двигателистам, безопаснее по коридорам ходить".
     - Георгий Шульгин? - полюбопытствовал я. - Из  группы  двигателистов?
Наш корабельный художник?
     - Он самый, - подтвердил механик.  -  Ну  так  вот,  заходит  Жора  в
душевую, раздевается, одежду бросает в  утилизатор.  Посмотрел  я  на  его
заляпанное краской  обличье  и  говорю:  "Нервный  тебе,  видать,  сегодня
натурщик попался..." Он зырк на меня, но  молчит.  Я  опять  ему  шпильку:
"Художником быть нынче небезопасно, а?.." И тут с  ним  припадок  веселого
настроения приключился. Ростом невелик,  а  хохотать  умеет  будь  здоров!
Стоит передо мной голый, с испачканной физиономией  и  заливается  во  все
горло, слезы вытирает. "Да, - говорит, - чувствовал я, что в искусстве  ты
разбираешься,  но  чтобы  до  такой  степени  превосходно!.."  Головой   в
изнеможении покачивает. Разговорились. Оказалось, натурщики здесь  ни  при
чем. Жора большое  полотно  для  картины  готовил,  допоздна  в  изостудии
задержался  -  фон  какой-то  накладывал.   Распылитель   красок   чего-то
испортился, и фон ему, Жоре, вместо картины прямо на физиономию лег... Он,
бедняга, выглянул в дверь - вроде бы нет никого в коридоре.  Лицо  кое-как
руками прикрыл - стеснительно все же перед людьми,  если  встретишь,  -  и
бегом в душевую. Остальное я видел. Ну, конечно, спрашиваю его: "А что это
на тебя энергетики навалилась?" - "Да так, - говорит, - делать им  нечего.
Одну  гипотезу  им  любопытно  проверить..."  -  "Какую,  -  спрашиваю,  -
гипотезу?" - "Это их, - отвечает, - дело какую..." Ну я ему прямо: "А тебе
это разве не любопытно, не трогает?" Он смеется: "Отчего же не трогает? Ты
что, ослеп, радость моя бритоголовая,  не  видел,  что  ли,  как  они  мне
пытались руки за спину завернуть?" Подмигнул мне заляпанным глазом и пошел
мыться... Такие вот дела, -  подытожил  Бак.  -  Выходит,  все  знают,  но
помалкивают.
     "Н-да,  -  подумал  я.  -  Десантники  знают,  администрация   знает,
энергетики, двигателисты... Знает практически весь экипаж -  от  художника
до начальника рейда и капитана. Одни шепчутся за углами,  другие  -  таких
большинство -  недоумевают  молча.  И  ожидают,  наверное:  не  скажет  ли
чего-нибудь дельного по этому поводу администрация... А  что  ей  сказать?
Для этого надо как минимум разобраться в существе  вопроса.  Попробуй  тут
разберись,  если  источники  информации  ненадежны,  а   сама   информация
настолько  же  необычна,  насколько  бездоказательна.  А  откуда   черпать
доказательства, если весь экипаж делает вид, будто  ничего  особенного  не
происходит?.. Да, круг логически замкнут. В конечном  счете  администрация
права. Ведь в общем и целом полет протекает нормально. Так, глядишь, молча
все до финиша и долетим, а там видно будет..."
     - Видно будет, - повторил я вслух. - Ладно, Феликс, я вот  что  хотел
бы спросить. Этот Жора... Вы не могли  бы  представить  себе  его  в  роли
известного нам "диверсанта", с которым вам довелось выяснять  отношения  в
кухонном отсеке?
     Механик быстро взглянул на меня. Однако с ответом не торопился. Полез
в карман, вынул свой чудовищно  яркий  носовой  платок,  промокнул  бритое
темя. В кабинете распространился явственный аромат "Антарктиды".
     - Жора?.. - Бак отрицательно покачал головой. - Нет, это был  не  он.
Куда ему! Ростом не вышел. Да и все остальное... В роли того  "диверсанта"
я мог бы представить теперь... - Механик странно потемнел лицом,  добавил:
- Ну, к общем, другого.
     - Командира десантников Нортона, - подсказал я.
     Лицо механика медленно изменилось.
     - Да, - пробормотал он, уколов меня  взглядом.  -  Теперь  я  мог  бы
поручиться толовой, что это был Нортон.
     - Откуда у вас такая уверенность?
     - Видите ли... - Механик задумался. - Тогда в  кухонном  отсеке  было
очень темно, однако... Ну как бы это сказать?..
     - Вы хотите сказать, что ваша  моторная  память  запечатлела  в  себе
целый ансамбль ощущений, которыми сопровождалась борьба с неизвестным?
     - Да.
     - С той поры вы пытались как бы "примерить" весь  этот  "ансамбль"  к
окружавшим вас людям.  Не  ко  всем,  разумеется,  а  именно  к  тем,  чья
кандидатура казалась вам наиболее подходящей.
     - Верно...
     - После "примерки" круг вероятных кандидатур на роль "данного  вам  в
ощущениях"  рослого,  быстрого,   сильного,   гибкого   и   хладнокровного
диверсанта значительно сузился. В конце концов остались считанные  единицы
- меньше, чем пальцев на одной руке. Сколько? Готов спорить, двое.
     - Двое... - как эхо, подтвердил механик. Вид у него был ошарашенный.
     - Однако Нортона среди этих  двоих  не  было,  -  продолжал  я  (меня
буквально несло на крыльях прозрения). - Мысль о Нортоне  у  вас  возникла
недавно.
     Мне показалось, в глазах у механика мелькнула тень суеверного страха.
     - Не было... -  бормотал  он  словно  в  гипнотическом  трансе.  -  И
давно...
     - Да, заподозрить командира десантников - такое не сразу и  в  голову
может прийти... Нужен был достаточно весомый повод. И  повод  случился.  Я
имею в виду  слух  об  отставке  Нортона.  Размышляя  о  странном  решении
командира десантников, вы - уже скорее по инерции - попытались "примерить"
памятный вам "ансамбль" ощущений к этому человеку. И вдруг обнаружили, что
Нортон,  пожалуй,  точнее   всех   остальных   "вписывается"   в   контуры
происшествия в кухонном отсеке... Подозрение вас  потрясло.  Первой  вашей
мыслью было: явиться ко  мне  за  советом.  Вы  не  сделали  этого  -  вас
одолевали вполне понятные сомнения. Но сегодня вам повезло: вы уловили еще
одну особенность Нортона, которой  был  отмечен  и  ускользнувший  от  вас
диверсант. Не так ли?
     - Верно, черт побери!..
     На лице Бака отразилась  панически  напряженная  мозговая  работа.  Я
предложил механику высказаться, но он не слушал меня. Он  хотел  разгадать
секрет моего "ясновидения" и спросил для проверки:
     - Скажите, какую особенность Нортона я уловил?
     - Запах, - ответил я. - Запах одеколона "Антарктида".
     - Но ведь я никому... - пролепетал он. Краска бросилась ему в лицо. -
Ни единым намеком!..
     - Успокойтесь, - сказал - я с досадой. -  Никто,  разумеется,  ничего
мне об этом не говорил. И я, понятно, не факир-ясновидец. Все  значительно
проще: исходную информацию вы дали мне сами.
     - Насчет моторной памяти  и  ощущений  борьбы  -  это  я  понимаю,  -
упорствовал Бак. - Те двое... Да...  Вы,  должно  быть,  заметили,  как  я
обхаживал их, и догадались. Ведь, кроме всего прочего, вы еще и психолог.
     - Вот именно.
     - По поводу Нортона... Да, здесь тоже логично. А вот насчет запаха!..
Да, я ведь только сегодня и уловил.
     - Утром, - добавил я. - Около трех часов назад. Когда  столкнулись  с
Нортоном у входа в кафе.
     - И это вы знаете!..
     - Почему бы и нет, если я сидел  в  кафе  недалеко  от  двери  и  все
прекрасно видел. По выражению вашего  лица  я  догадался,  что  встреча  с
Нортоном чем-то вас поразила. На мой приветственный кивок вы не  ответили,
слепо я бестолково прошлись между столами и ушли не позавтракав. Тогда  я,
конечно, не знал,  что  вы  торопились  к  отсек  гигиены.  Вы  торопились
вспомнить  по  свежим  следам  запахи   кое-каких   парфюмерных   изделий.
Результаты ваших экспериментов с душистыми аэрозолями я ощутил.  И  понял,
хотя и не сразу, чем это пахнет... Надо ли говорить, насколько хорошо  мне
известны парфюмерные вкусы ваши и Нортона?
     - Теперь не надо, - сдался наконец Бак.
     - Не обижайтесь. На психолога  не  стоит  обижаться  за  то,  что  он
психолог. Открытие сделали вы, я о нем догадался, и только.
     - Это открытие нам ничего не дает, - заметил механик.
     Я посмотрел на него.
     - Ведь дело-то теперь не наше, - пояснил он, опустив глаза. - Я понял
так, что по медицинской части у вас претензий к  Нортону  нет.  Психика  у
него в порядке, и свои поступки он сознает. В общем... вы как  хотите,  но
что до меня, то скажу откровенно:  связываться  с  Нортоном  я  больше  не
желаю. Неприлично как-то, знаете ли, затевать драки  с  членом  командного
совета корабля. Пусть ломает экраны, если ему это нравится. -  Бак  махнул
рукой и поднялся. - В конце концов лишний десяток экранов можно сменить, а
мне мои зубы дороже.
     Уходя,  Бак  осторожно  полюбопытствовал,   намерен   ли   я   как-то
использовать новые  обстоятельства,  и,  когда  я  ответил,  что  нет,  не
намерен, вздохнул с  облегчением.  Ужасно  ему  не  хотелось  расстраивать
нашего капитана...
     Итак, раскрыв инкогнито "диверсанта", мы словно связали себя по рукам
и ногам. Своеобразие личных качеств  "экранного  злоумышленника",  уровень
его служебного положения на корабле лишали  нас,  дилетантов,  практически
всяких надежд добраться до истины - тут хоть  лопни  от  любопытства,  как
выразился бы старина Бак. Зачем понадобилось Нортону ломать экраны?  Имеет
ли Нортон отношение к загадочной истории о чужаке? Если да, то  какое?  Ни
на один из этих вопросов к до сих  пор  не  знаю  ответа.  Я,  разумеется,
совершенно  отчетливо  понимаю,  что  тайное   битье   экранов   не   есть
экстравагантный каприз или, если  хотите,  некий  ритуал  абсурда,  однако
более правдоподобной версии просто-напросто не имею. Вот, пожалуй, и  все,
что по этому поводу я могу сообщить...
     Раут-холл погрузился в глубокую тишину.


     - Конец текста звукозаписи, - произнес Купер, и слушатели,  стряхивая
с себя оцепенение, зашевелились в креслах.
     - Необыкновенно любопытный текст, - сказал Никольский. - Я  хотел  бы
иметь его фонокопию.
     - Считайте, что фонокопия у вас в руках, - ответил Гэлбрайт. - Ну что
ж, профессор, - сказал он Рогану, -  должен  вас  поздравить.  Кое  в  чем
медицина утерла нос  нашим  парням  из  отделов  Наблюдения  Внеземельного
сектора. А этот Альберт...
     - Альбертас Грижас, - поправил Роган.
     - Да, Альбертас Грижас... Отчего мне кажется знакомым это  имя?..  Он
что, по-прежнему в составе экипажа "Лунной радуги"?
     - Нет, шеф, - ответил Купер. -  Я  успел  связаться  с  информаторием
УОКСа. Альбертас  Грижас  временно  исполняет  обязанности  медиколога  на
суперконтейнероносце "Байкал".
     - Причины?
     - Самые приятные для Грижаса, Гэлбрайт, - вмешался Роган. - Равно как
и для его друзей. Участвовать в последнем рейде "Лунной радуги" к  Плутону
Грижас не мог, поскольку... во-первых,  защита  докторской  диссертации  в
Москве. Весьма успешная, кстати. Во-вторых, необходимость его  присутствия
в Вильнюсе  в  ответственный  момент  существенного  пополнения  семейства
Грижасов.  Инга  Грижас  готовилась  стать  матерью   очередной   четверки
близнецов.
     - Так вот  откуда  мне  знакомо  это  имя!  -  оживился  Гэлбрайт.  -
"Вильнюсский феномен", "Дважды по четыре - сенсация!"
     - В самом деле, -  смущенно  произнес  Никольский.  -  "Прибалтийские
витязи-близнецы", "Демографический микровзрыв в Европе". Я как-то  упустил
из виду...
     - Естественно, - заметил Роган. - Факты рождения близнецов не  входят
в сферу забот Управления космической безопасности.
     - Пока, - подал реплику Фрэнк.
     - Что "пока"? - нервно отреагировал на реплику шеф.
     - Пока не входят, - пояснил Фрэнк.
     - Не понял. Должно быть, очень тонкая шутка.
     -  Еще  неизвестно,  чем  может  обернуться  эта  "шутка"  для  наших
потомков.
     Гэлбрайт удивленно поднял брови.
     "Что это со мной сегодня происходит?.."  -  уже  с  тревогой  подумал
Фрэнк, ощущая нависшую в холле атмосферу всеобщей неловкости.
     - Молодой человек в некотором смысле прав, - прервал молчание  Роган.
- По данным статистики, в семьях работников Внеземелья, или - я  не  люблю
этого слова - косменов, близнецы рождаются в  двадцать  раз  чаще,  чем  в
семьях оседлых землян. Особенно это касается  "наследственных"  работников
Внеземелья, то есть  косменов  второго  и  третьего  поколений.  Объяснить
упомянутый результат простым совпадением невозможно. Теперь даже  скептики
понимают, что мы имеем дело с генетической  аномалией  внеземельного,  так
сказать, происхождения.  Как  аномалия  проявит  себя  в  дальнейшем,  нам
неясно. Будет ли это во вред человечеству... Вопрос изучается.
     - Честно говоря, - сказал Никольский, - я не в состоянии  вообразить,
какую проблему для человечества могут таить в себе факты пусть даже  резко
возросшей рождаемости близнецов.
     - Весьма серьезную проблему антропогенетического свойства, - опередил
Рогана Фрэнк. - Если будет доказано, что  количество  близнецов  на  Земле
возрастает по экспоненте,  наши  потомки  могут  оказаться  перед  угрозой
антропогенетического тупи... - Какие-то булькающие звуки заставили  Фрэнка
умолкнуть на полуслове. Он посмотрел на Рогана. Роган смеялся.
     - Простите старика, - сказал  наконец  консультант.  -  Невежливо,  я
понимаю,  но...  согласитесь,  трудно  удержаться,   когда   такого   рода
специфический вопрос  рождает  озабоченность  в  умах  абсолютных  в  этой
области  неспециалистов.  Сами  антропогенетики   только-только   начинают
разводить руками, а кое-кому уж не терпится ударить в набатные колокола!..
     - Время такое, профессор, - вежливо напомнил Фрэнк.
     - Какое?
     -  Ну  такое...  быстротекущее.  Пока  специалисты  разводят  руками,
специфические   вопросы   времени   заставляют   Управление    космической
безопасности самым недвусмысленным образом действовать  кулаками.  Правда,
не слишком много от этого проку, но ведь надо же что-то делать.
     Роган уставился на Фрэнка немигающим взглядом. Задумчиво произнес:
     - То ли я постарел и ничего не понимаю в  умонастроениях  современной
молодежи, то ли...  Может,  действительно  время?..  Впрочем...  -  Старик
помедлил.
     "Ну-ну, - мысленно подбодрил  его  Фрэнк,  -  любопытно  узнать,  что
думали динозавры, встречая первых млекопитающих".
     - ...Впрочем, я думаю, - проговорил профессор в нос, - сие происходит
по причине резкой гипертрофии самоосознания нового  поколения.  Загадочный
всплеск...
     - Почему "загадочный"? - возразил Никольский. - У нас на Востоке  это
считают  в  порядке  вещей.   И   называют,   кстати,   не   "гипертрофией
самосознания", а "развитым чувством общественной значимости".
     - Развитым!.. - многозначительно повторил Роган. - И в этом все дело.
Развитие без экстенсивных  всплесков.  Ваша  социальная  среда  постепенно
накапливала общественно-психологический потенциал необходимой  для  нашего
времени ориентации. Постепенно, заметьте!  Поэтому  вам,  неспециалисту  в
области социологии, трудно понять кое-какие  "детские  болезни"  западного
социума. Герой  нашего  разговора...  -  старик  посмотрел  на  притихшего
Фрэнка, как смотрят на неодушевленный предмет,  -  болеет  какой-то  очень
мучительной, и, полагаю, не очень  опасной  "детской  болезнью".  А  может
быть, и несколькими  сразу.  На  досуге  хочу  поразмыслить  и  попытаться
поставить точный диагноз. Сдается  мне,  одна  из  причин  подобного  рода
"недомоганий" - не совсем обоснованный выбор профессии...
     - Я вижу, вы  решили  убедить  моего  шефа  в  моей  профессиональной
непригодности, - заметил Фрэнк.
     -   Нет,   здесь   имеется   в   виду    другое:    запросы    вашего
гипертрофированного самосознания опережают наш век. Я  хочу  сказать,  что
профессия, которая полнее соответствовала бы вашим потенциям,  просто  еще
не успела  возникнуть.  Вот  если  бы  наряду  с  Управлением  космической
безопасности был создан Институт космических  тревог  и  опасений,  я,  не
задумываясь,  рекомендовал  бы  вас  на  должность  руководителя   кафедры
Отчаяния.
     - А кстати, - сказал Никольский,  -  у  этой  "еще  не  существующей"
профессии уже потихоньку режутся зубы, хотим  мы  этого  или  нет.  Полинг
безусловно прав а одном: дела по вопросам стратегии у нас обстоят неважно.
И, по-видимому, очень скоро оргподразделение стратегического уклона у  нас
будет создано. Что-нибудь вроде отдела  Методологии,  скажем,  или  отдела
Гипотетических Опасений...
     - Лучше сразу - отдел Погребального  Шествия,  -  со  вкусом  ввернул
консультант. - А в штате - десяток  молоденьких  плакальщиц  по  проблемам
грядущего.
     - Согласен! - прорычал  Гэлбрайт,  хлопнув  по  кромке  стола  обеими
ладонями сразу. - Согласен с доводами всех спорящих сторон! Обещаю вырвать
у нашего руководства штатную должность  Оракула  и  торжественно  обязуюсь
выдать Полингу самую лестную  характеристику!  Благодарю  всех  участников
поучительнейшей дискуссии, но умоляю - умоляю! - оставить в покое проблемы
грядущего  и  вернуться  к  насущным  делам  настоящего.  Ближе  к   теме.
Напоминаю: тема нашей работы в силу некоторых обстоятельств имеет  большее
отношение к системе Урана, чем к системе ориентации кадров.



                           9. ВЕРЕВКА ДЛЯ ШУРИНА

     - Самый загадочный элемент сообщения Грижаса - история  о  чужаке.  -
Шеф обвел  глазами  собрание.  -  Кто-нибудь  желает  высказаться?..  Ваше
мнение, профессор?
     Старик медленно поднял бледные веки:
     - Так, понятно... - Гэлбрайт перевел взгляд на Никольского.
     - Я д