нять, кто жив„т рядом с ней.

Здесь Шооран вновь напомнил об илбэче, вторгшись островами в глубину
залива, затем заполнив впадину, оставленную ещ„ древними илбэчами. Не
дожидаясь отклика населения и властей, переш„л дальше на запад, где
ныне не было никакой власти.

Соваться на сухое там мог лишь самоубийца. После падения
твердокаменного государства принудительной любви и узаконенного
братства, на каждом оройхоне обосновался свой особый цар„к или
республика, отличающаяся от прошлых врем„н лишь немощью и особым
изуверством. Никто там не стал жить ни лучше, ни сытнее, все как и
прежде ненавидели чужаков, а сами старались кормиться за сч„т более
слабых соседей. Всякому было ясно, что существовать этим великим
империям и свободным регионам до тех лишь пор, пока до них не
дотянется Моэртал или поселения изгоев. Но пока они громко заявляли о
себе под треск костяных досок и гудение раковин.

Зато организовать охранение на мокром ни одна из сторон не могла,
так что Шооран чувствовал себя вольготно. Трижды он повторял один и
тот же при„м, заполняя впадины побережья и не опасаясь, что его
кто-то заметит. Ай, и без того тощая, окончательно исхудала от
бесконечных переходов, но всюду шла вслед за Шоораном, довольная собой
и своей жизнью.

Шоорана больше не интересовало, кто и как будет жить на его оройхонах.
Важным казалось иное: он наконец увидел конец работы и стремился
закончить е„ во что бы то ни стало. Он тоже исхудал, в глазах появился
лихорадочный блеск, борода напоминала клубок спутанного хитинового
сора, а волосы, поредевшие ещ„ во время тюремного заключения,
вылезали клочьями. Попав раз на умывающийся оройхон, Шооран увидел
сво„ отражение в воде и не мог узнать себя. Но и тогда он всего лишь
хмыкнул и поспешил дальше. Надо было переходить на новое место.

Один раз он встретил людей и в этих краях. Произошло это возле
полуострова, выстроенного им во время прошлого путешествия. Там у него
получилось два сухих участка, отдел„нных от прочей страны. Конечно,
теперь на этих оройхонах обосновалась какая-то банда, объявившая себя
могучим и непобедимым государством, а свои законы -- лучшими в мире и
обязательными для всех. Ни о ч„м таком Шооран не знал, он всего-лишь
хотел соединить те два оройхона с остальной страной. И когда в узком
месте, далеко и от материка, и от сухих островов появились
вооруж„нные люди, они застали Шоорана врасплох. В такой ситуации
Шооран поч„л за благо бежать, тем более, что ш„л он налегке -- Ай
караулила сумки в двух оройхонах отсюда.

Кучка нелепо одетых и чем попало вооруж„нных людей с гиканьем кинулась
за ним. Бегать по мокрому, где густая грязь и нойт захватывают и
держат ноги, преследователи не умели, однако, охотничий задор придавал
им резвости. Шооран понял, что так просто они не отстанут, могут даже
гнаться до самой стоянки. Не прерывая бега, он вырвал из-за пазухи
хлыст и, не глядя, рубанул самого быстроногого. Погоня сразу увяла,
через минуту Шооран был в безопасности.

К вечеру он вновь в вернулся на старое место. На этот раз он был
настороже и потому издали заметил людей. Они толпились на берегу
возле уреза влаги, устанавливая длинный ряд крестов. В толпе были и
цэрэги, и драные общинники, и даже пара не потерявших лоска старших
братьев. Вскоре работа была закончена, на берегу выросла ч„ртова
дюжина крестов. Макальника рядом не было, и потому ничуть не
встревоженный Шооран, ничуть не тревожась, продолжал наблюдать из
укрытия за странным представлением. То, что происходило перед ним,
казалось мистерией на тему его пленения. Вскоре показалась процессия,
ведущая не то пленников, не то акт„ров. Их тоже была дюжина и один.
Одного за другим их привязывали к распяленным крестовинам. Нестройный
хор затянул на знакомый молитвенный мотив:

-- Могучий наш господин, владыка вод, тверди и небесного тумана,
непобедимый ‚роол-Гуй!..

"Древних-то песнопений ‚роол-Гую не знают, -- подумал Шооран. -- Вот
уж действительно -- дьяволопоклонники."

-- ...ты сподобил нас победить врага, ибо нет в мире бога, кроме
тебя. Здесь твой обидчик и наш недруг -- мерзкий илбэч, да будет
проклято его имя во все века, покуда стоит далайн!

Дерзкая мысль пришла в голову Шоорану. Он изготовился, привычно ловя
нужную ноту. Далайн вздулся бугром, валы пены пошли по поверхности. С
берега рванулись крики.

-- Он здесь! -- доносилось из общей разноголосицы. -- Скорее! Ну
же!..

Разом качнувшись, кресты, вместе с привязанными к ним людьми
кувырнулись в глубину. Это было так страшно и неожиданно, что Шооран
сбился и потерял чувство далайна. Бугор опал, расходясь тяж„лыми
кругами.

Толпа взорвалась воплями радости:

-- Убили илбэча. Убили!..

Осторожно пятясь, Шооран отполз в сторону. Его, привычного ко всему,
мутило от этой радости. Тем не менее, он не дал воли чувствам и уш„л
из этих мест, так как не был уверен, что новоявленные почитатели
‚роол-Гуя не устроят в окрестностях облаву, когда узнают, что илбэч
не только жив, но и бродит поблизости. Вскрывать эту общину следовало
так, чтобы у любителей кровавых жертв не оставалось ни желания, ни
возможности заниматься чем бы то ни было, кроме спасения собственных
шкур.

Шооран снова ш„л вдоль узкого северо-западного залива, который он так
сильно укоротил три месяца назад. Там, где залив предельно сужался,
можно было рассмотреть противоположный берег, суурь-тэсэги
выстроенных оройхонов. Но куда сильнее о близости страны изгоев
напоминали люди. То и дело на сухих землях встречались участки,
обнес„нные сплошными заборами, превращ„нные в крепости. Как правило,
за этими оградами жило по нескольку семей, захвативших землю и
называвших себя изгоями, хотя и внешний вид, и говор изобличали в них
общинников. Мужчины в этих семьях, побывав в цэрэгах и посмотрев мир,
больше всего на свете хотели иметь свою землю и ненавидели убогое
равенство. Слово "общее" звучало в их устах как ругательство. Семьи
объединялись вместе только для защиты от любителей чужого, что
дюжинами шатались по безвластной округе. Прочее хозяйство они вели
раздельно и не желали делиться ничем и ни с кем. Короче, это были
негостеприимные места, где гораздо легче умереть, чем прокормиться.

Шооран не осуждал ни грабителей, ни яростных собственников, хотя и те
и другие были ему неприятны. Люди хотят жить, они не виноваты, что мир
сорвался с цепи и меняется быстрее, чем успеваешь привыкнуть к нему.

В любом случае, эти края были готовы присоединиться к Ээтгону. За
неделю Шооран создал девять оройхонов, обратив залив в жалкий закуток,
ничего больше не разделяющий. Когда в округе появились отряды изгоев,
Шооран вернулся к логову дьяволопоклонников и за одну ночь поставил
три оройхона, которые разом открыли широкую дорогу в прежде
труднодоступный район. Как и предвидел Шооран, оттуда немедленно была
выслана погоня, которая вскоре натолкнулась на изгоев. Ночные пархи
тут же доказали, что воевать они не разучились, так что на следующую
ночь Шооран ставил привычную пару оройхонов, не опасаясь, что его
изловят и принесут в жертву.

К концу месяца, Шооран вынужден был отойти на восток. На западе
оставалось не больше пяти мест, куда можно втиснуть оройхон, и в
любой из этих точек мог караулить какой-нибудь безумец из числа
разогнанных островитян. Но и на западе, где ширина далайна кое-где
достигала восьми оройхонов, работать оказалось не так просто.
Неожиданно, за какой-то месяц мокрые земли наполнились людьми. Почти
никто из них не собирал ставший никчемушным харвах: некогда знаменитая
артиллерия братьев за последние месяцы пришла в упадок и чуть не до
последнего татаца была продана противнику. Зато расцвела охота на
прежде запрещ„нного шаварного зверя и сбор дьявольской чавги. Местами
чешуйчатые клубни были выбраны так над„жно, что Ай ничего не могла
добыть, и путешественникам приходилось голодать. К тому же, то и дело
встречались области, где и чавга, и обитатели шавара были выбраны
вечно голодным ‚роол-Гуем. Ведь лишь в спокойные годы Многорукий
выплывает изредка, а когда по земле ходит илбэч, его враг тоже не
исчезает надолго.

И вс„ же Шооран упорно ставил один оройхон за другим. Теперь он
старался выжидать несколько дней, а потом за одну ночь ставить два или
три оройхона. При этом ему случалось забредать и в цивилизованные
области, но у далайна войск Моэртала он не видел. Наконец, народу на
мокром стало так много, что Шооран встревожился не на шутку и решил
узнать, в ч„м же дело. Достаточно было пройти три-четыре оройхона
вглубь страны, и загадка разъяснилась сама собой. Вытоптанные поля
лежали ч„рными, словно в последний месяц года. Убогие всходы были
пожраны до последнего ростка прежде чем успели набрать силу. Туйваны,
и без того редкие в этой части мира, уродливо топорщили изломанные
ветви с жалкой, наполовину облетевшей листвой. В обмелевших ручьях не
было ни одного бовэра. А ведь с прошлого мягмара прошло едва
полгода! Что же станет твориться здесь, когда начн„тся сухой сезон?
Хотя стоит ли жалеть людей, которые даже теперь продолжают ходить
прямиком через поле и питаться едва проклюнувшимися ростками, не давая
им вырасти? Сейчас лучше позаботиться о том, чтобы поскорее убраться
отсюда, пока соседи не выставили заставы вокруг голодных мест.

Вообще-то заставы уже были, но они ещ„ не стояли сплошным кольцом, и
привычные к подобным делам Шооран и Ай легко проникли сквозь
охранение, пройдя ночью по берегу далайна. При взгляде на эту пару --
на карлицу, похожую на диковинного зверька и на худого, грязного и
оборванного мужчину, молодого, но уже наполовину облысевшего, с кожей,
покрытой болячками и мокнущей сыпью, никто не мог бы предположить, что
перед ним величайший илбэч всех веков, который недавно превзош„л
сказочного героя Вана. Скорее явственно вспоминалось, а вернее --
ощущалось, почему цэрэги и благополучные землевладельцы кличут бродяг
вонючками. Впрочем, Шоорана так никто не рискнул бы назвать: блеск в
воспал„нных глазах и оттопыренный край жанча, где скрывался режущий
кнут, отбивали охоту к общению. Ведь никто не знал, что ус парха
выд„ргивается лишь в ответ на опасность, а любые оскорбления бродяга
давно уже сносит молча и лишь усмехается, относя ругань на сч„т
проклятия ‚роол-Гуя. О своих заслугах Шооран старался не вспоминать,
давно не считая выстроенные оройхоны, учитывая только те, что ещ„
предстояло построить, чтобы окончательно стереть далайн с лица земли.

Возле креста Тэнгэра Шооран пробыл недолго. Несколько дней они
отъедались чавгой, которой здесь тоже было негусто, но вс„ же больше,
чем в голодных местах. Сменять кость, хитин и раковины на хлеб
Шоорану не удалось, владельцы земли, напуганные слухами о начавшемся
у соседей голоде, с хлебом расставаться не хотели. Слегка
подремонтировавшись, Шооран вновь взялся за работу. Строил ночами по
три оройхона за раз, начиная полосу подальше от жилых мест, чтобы
уменьшить опасность встречи с людьми. За относительно короткий срок
соорудил полторы дюжины оройхонов и также внезапно уш„л в земли вана.
Здесь ещ„ не были знакомы с его новой тактикой, и Шооран сходу
совершил несколько набегов на далайн, отняв у него ещ„ дюжину
квадратов.

Из последнего набега Шооран вернулся совершенно разбитым. Вроде бы и
далайн не сопротивлялся как прежде, и ‚роол-Гуя не было поблизости, но
вс„ же едва хватило сил вернуться к стоянке, где ждала Ай. Шооран
отмахнулся от предложенной чавги и повалился в заранее расставленную
колыбель. Но и сон не ш„л. Мешал свет разгорающихся облаков, ныли
ноги, ломило в затылке. К полудню Шооран понял, что заболел. Через
силу он поднялся и двинулся к сухим землям, надеясь добраться к
огненной границе и отлежаться там, в иссушающей жаре аваров.

Шооран плохо представлял, сколько времени он проболел. Если бы не Ай,
возможно он и вовсе бы не поднялся. Уродинка, рискуя быть побитой,
ежедневно делала длиннейшие переходы на мокрое и притаскивала ему
чавгу, помогавшую не умереть от голода и жажды. Однажды даже принесла
пойманного жирха. От запаха многоногой твари Шоорана стало рвать, и
Ай, не настаивая больше, съела жирха сама. Но как бы то ни было,
организм переборол болезнь, Шооран встал.

Возвращаясь, он внимательно присматривался к знакомым прежде местам.
Теперь здесь не было такой страшной скученности, излишек населения
уш„л к Моэрталу, в северные районы или страну изгоев. Поля стали
значительно больше, но люди как и прежде не отличались приветливостью.
Хотя, на этот раз тому были основания: сюда тоже приш„л неурожай.
Конечно, бедствие не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось на
другом конце мира, но впереди были ещ„ три месяца, которые предстояло
прожить.

Шооран пытался предлагать имевшийся у него товар, но лишь один
крестьянин согласился обменять набор игл из рыбьей кости на хлебец.
При этом он проворчал, указывая на Ай:

-- Счастье тво„, что ты с девчонкой...

-- А что, -- спросил Шооран, -- ходил бы в одиночку -- иглы были бы
хуже? Ломкие или тупые?

-- Не в том дело. В одиночку илбэч ходит, а с ним бы у меня разговор
короткий был.

-- Чем тебе илбэч не угодил? Он там где-то бродит, на мокром, а ты
как тут родился, так и жив„шь. Далайна, небось, и в мягмар не видал.

-- Ви-идал... -- протянул крестьянин. -- Я вс„ видал. А ты видишь, что
у нас делается? Вода уходит. Такой засухи прежде не бывало. Это вс„
илбэч -- понастроил земли, вот воды на всех и не хватает.

-- Скажешь тоже... -- отмахнулся Шооран. -- Засуха в конце каждого
года бывает, или почти каждого.

-- Какой же сейчас конец? До конца ещ„ жить и жить, а воды в ручьях
едва по колено, и с туйванов цвет облетел. Илбэч это, точно говорю.

-- Ну как знаешь, не стал спорить Шооран, -- хотя кажется тебе-то он
немало пользы прин„с. Вон, поле какое! Прежде-то меньше было.

-- А урожай? -- не уступал хозяин. -- Землю дал, а воду отнимает.
Остановить его надо, пока не поздно.

Измышления земледельца позабавили, но и встревожили Шоорана. В
главном крестьянин был прав: прежде такого действительно не бывало.
Каждому, умеющему видеть, ясно, что подходит голодное время. И как
назло это случается второй год подряд. А кого винить в случившимся?
Тэнгэр -- высоко, ‚роол-Гуй -- глубоко. Значит, виноват илбэч. И раз
такие мысли возникли у одного человека, они быстро разойдутся по умам.
Как бы изуверская община того берега не стала началом будущего
движения врагов илбэча. И ещ„... спасибо мужику, что он подсказал
верный способ обезопасить себя. Ведь илбэч действительно ходит один, а
их -- двое.

Шооран догнал ушедшую впер„д Ай, потрепал е„ по волосам:

-- Ты у меня умница.

Коротышка довольно проурчала что-то и погладила Шоорана по рукаву
жанча.




* * *




Надо было спешить. Пока слухи и нежелательные толки не разошлись по
всему миру, пока не началась правильная и планомерная охота за
илбэчем, нужно было успеть сделать как можно больше.

Прежде всего Шооран задумал окончательно уничтожить западные заливы.
Незачем им резать мир на куски. Ничего страшного не произойд„т, тем
более, что один из заливов практически и не существует больше.

Шооран по приграничной полосе пош„л на запад. Слева от него дышали
огн„м авары, справа желтели сохнущие поля. Лишь в одном месте шапками
вспенивалась свежая зелень -- там был Царский оройхон. Туда целыми
днями тянулись цепочки людей с бурдюками на плечах -- поливать сады
вана.

Выйти на оконечность залива, где можно было строить, Шоорану не
пришлось. Возле Свободного оройхона он наткнулся на мощную охрану.
Вряд ли она была поставлена ради илбэча, земли теперь хватало всем.
Скорее всего, в преддверии грозящих испытаний ухудшались отношения
между соседними странами.

Неудача не огорчила Шоорана. Он даже не попытался пройти через
кордоны, а пош„л назад по побережью, ставя оройхоны там, где это было
возможно. Ч„ртова дюжина оройхонов украсила его путь на восток. Там
застав не было, очевидно, ван окончательно уверовал в преданность
Моэртала. В юго-восточном углу Шооран прожил три недели. Пользуясь
тем, что далайн был довольно близок к границе мира, Шооран поселился
на пустой приаварной полосе, а дн„м ходил промышлять на мокрое. Время
от времени он совершал ночные походы к материку вана, располагая
новые оройхоны так, чтобы казалось, будто илбэч трудится на другом
берегу. ‚роол-Гуя он не встречал, тот бушевал где-то в центральной
части далайна, тоже сжавшейся до мизерных размеров. Когда стало трудно
выбирать место для новых островов, Шооран нан„с подряд четыре мощных
удара, от которых едва не надорвался, и превратил некогда крупный
залив в тонкую и короткую кишку вроде тех, что оставались на западе.

Казалось, следующим шагом надо бы застроить оставшийся промежуток,
но вс„ же Шооран уш„л. Уходя, он сам удивлялся своему поступку,
недоумевая, почему ещ„ ни в одной части мира не покончил с далайном
полностью, а оставляет какие-то крохи, чтобы ещ„ и ещ„ раз
возвращаться к ним. Хотя можно было объяснить и по-другому: просто
отброшенный далайн стал слишком далеко, и на дорогу к нему надо
тратить целых два часа.

К центральной части далайна Шооран подходил осторожно. Недавняя
болезнь и надрывная работа измотали его, и он не знал, выдержит ли,
если ‚роол-Гуй разрушит недостроенный оройхон. Поэтому новые острова
Шооран принялся ставить по одному, раскидывая их по разным местам,
хотя этих мест было не так много. Наконец, осмелев, поставил три
оройхона разом, в том месте, где почти год назад последний раз видел
Многорукого. ‚роол-Гуй не появился и на этот раз. Более того, сборщицы
чавги сказали, что несколько дней назад он объявился где-то на
юго-востоке. Раздосадованный Шооран едва не кинулся вдогонку за
беглым богом, но вовремя осознал абсурдность ситуации -- ведь это
‚роол-Гуй должен гоняться за ним. Поэтому Шооран поставил ещ„ четыре
оройхона, обративших грозное сердце далайна в жалкую лужицу, и лишь
тогда тронулся в путь. До мягмара оставалось полтора месяца, и Шоорана
тянуло домой, в страну изгоев, где можно было хотя бы месяц пожить
по-человечески.

За прошедший год Моэртал ни на шаг не продвинулся впер„д. Дальновидный
политик понимал, что одной воинской силой братские земли не освоить, а
поток переселенцев из старых мест иссяк. Так что Моэртал сч„л за благо
перейти к обороне. В самом узком месте попер„к страны был насыпан
защитный вал, тянущийся на шесть оройхонов, считая мокрые и огненные
земли. Никаких проходов в костяном частоколе оставлено не было, тот,
кто оказался западнее границы, провед„нной завоевателем, мог жить
или умирать по своему усмотрению. Проходя здесь в прошлый раз, Шооран
видел странную возню с костью, но не придал ей значения, подумав, что
нельзя же перегородить рогатками весь мир. Оказалось, что можно.

Шооран начал готовиться к штурму укреплений, стараясь нарастить берег
и обойти преграду стороной. В первую ночь он установил три оройхона,
но потом должен был спасаться от нагрянувшей облавы. Стало ясно, что
Моэртал доволен достигнутым, и больше илбэч ему не нужен. С трудом
избежав опасности, Шооран сделал вид, что смирился, отош„л назад и
даже сделал там оройхон, как бы показывая, что уходит. Но сам в тот же
день прокрался обратно и проломил дорогу на ничейную землю.

Убегая от шума и воя труб, он едва не кричал от радости: только что
поставленный оройхон разменял последнюю двойную дюжину ещ„ не
построенных островов. Меньше двойной дюжины -- год работы! Всего год,
если опять не помешает какой-нибудь Боройгал. И вс„ же радость была
так велика, что Шооран остановился, схватил на руки Ай, расцеловал е„
в обе щ„ки, приговаривая:

-- Мы с тобой молодцы!

-- Ага! -- согласилась Ай и добавила сказанную уже когда-то фразу: --
Здораво бижали!




* * *




Через день Шооран понял, в какую западню он сам себя загнал. Если три
месяца назад в этих краях было трудно прожить, то сейчас наступил
настоящий голод. В прошлом месяце земля не родила вообще ничего, и
даже наыс в подземельях алдан-шавара почти п