дрецов ван внял и поставил
караулы попер„к перешейка, где ещ„ недавно коптили огненные болота и
торчал Торговый оройхон. Официально караулы были выставлены против
изгоев, ведь ныне на этом месте не было никакой границы, страна
старейшин принесла присягу и покорилась войскам, которые прив„л туда
одонт Моэртал.

Отсюда-то и проистекала вторая забота и головная боль царственного
вана. Безупречный Моэртал, которого не в чем было упрекнуть...
Моэртал, который удачно управлял неудобной провинцией, а потом
отказался от новых земель... Моэртал, который успешнее прочих воевал с
изгоями... Когда возник вопрос, кого поставить во главе войск, выбор
пал на Моэртала. Но тогда никто не думал, что удастся одержать столь
полную победу и приобрести не просто пару оройхонов, а целую страну
вместе с бесценным крестом Тэнгэра. Сегодня в руках прибрежного одонта
провинция, превосходящая все мыслимые размеры, и войско восхищ„нное
победителем. К тому же, как сообщают соглядатаи, в заво„ванной стране
осталось довольно своих баргэдов и даже цэрэгов, выживших под властью
братьев. Все эти люди считают повелителем Моэртала, а ван как бы
остался в стороне. Выходит, что победы одерживать ещ„ опаснее, чем
подвергаться нападению. Рухнули границы, и не знаешь, куда обращать
взор. На западе тоже не вс„ ладно: одонт Юхааз сообщает, что изгои
вошли на угловые земли, а ведь их так недавно удалось усмирить!

Ван поднялся, с удивлением глянул на передник, раздраж„нно сорвал его.
Ладно, десерт пусть готовят повара, думать надо не только об обеде,
иначе тебя самого съедят. Вс„-таки кулинару проще предугадать, что
сварится в его котле. Политическая кухня сложнее. Благородный Юхааз
назначен западным одонтом после смещения Хоргоона и бунта его сынка.
Выбор пал на Юхааза поскольку он глуп и беспредельно верен. Но
едва изменилось соотношение сил, Юхааз прошляпил угловые земли. Два
оройхона -- не шутка! Моэртала выбрали ибо он ум„н и талантлив. Но
зато теперь он стал опасен, и решено призвать его на совет, осыпать
почестями, а потом потихоньку угостить рыбой. А земли разделить на
дюжину провинций и назначить новых одонтов: четверых от армии, ещ„
четверых из заслуженных баргэдов, а остальных из знати. Тогда они
не смогут договориться и будут зорко присматривать друг за другом. Вот
только на севере, где не кончается война, нужен хороший
военноначальник вроде Моэртала, жаль, что его имя решено отдать
Многорукому... Кулинария хороша ещ„ тем, что ненужную в данный момент
приправу можно отложить до следующего раза. Увы, человек -- продукт
скоропортящийся.

Государь вымыл руки т„плой водой, распорядился насч„т десерта и
приказал прислужникам нести обед в покои. Вкушение пищи не являлось
столь священным действом, как е„ приготовление, так что великий
самодержец успел выслушать несколько сообщений. Первое из них
порадовало вана. Приближ„нный баргэд скользнул в зал, склонившись в
царственному уху, прошептал:

-- На востоке новый оройхон, -- затем, подчиняясь еле заметному
движению, расстелил карту и показал, где именно родилась земля.

Ван удовлетвор„нно кивнул. Он вс„-таки опасался, что илбэч сумеет
уйти во время мягмара, но чудотворец остался в стране. Хотя оройхон
возник на восточных окраинах, а это значит, что правы мудрецы,
предупреждавшие, что илбэч станет искать дорогу в древние земли.
Вс„-таки и длиннобородые на что-то годятся: несложно управлять тем,
чьи поступки известны заранее.

-- Удвоить караулы, -- повелел ван. -- Чтобы мимо и жирх не прополз!
Но никого не убивать, ни единого бродягу. Заворачивать всех назад,
и пусть идут, откуда пришли.

Перед самым концом обеда чиновник прин„с вторую весть:

-- Пришли гонцы от Моэртала. Просят аудиенции.

-- Отвести в зал при„мов, -- промолвил ван, встал и, не удостоив
взглядом запеч„ные фрукты, вышел в сад. Не торопясь прош„лся среди
деревьев. Спешить было нельзя, незачем посланцам знать, что государь
ожидал их прихода. Это они должны ждать при„ма и трепетать.

Ван поднялся на тэсэг, что остался нетронутым с тех врем„н, когда
знаменитый предок вызвал к жизни эту землю. Над тэсэгом возвышался
старый как мир туйван. Морщинистый ствол казался вырезанным из камня.
На корявых ветвях не было ни единого листа. Ван вновь вздохнул. Он
надеялся, что после мягмара засохшее дерево ожив„т, как уже бывало
прежде. Но нет, туйван умер окончательно. А незадолго до того подох
древний бовэр, на которого ходили любоваться все, допущенные на
Царский оройхон. Зверь сильно одряхлел за последнее время, а тут ещ„
перед мягмаром небывало обмелели текущие по оройхону ручьи. Другие
бовэры могли переползать с места на место, да и попросту потерпеть
немного, а старик лишений не выдержал. В один год ван лишился двух
диковин своего сада, и это огорчало его не меньше, чем тупость
поваров.

Однако, пора было идти. Ван вернулся во дворец, через потайное окно
оглядел ждущих аудиенции. Посреди зала стояли четверо дюженников.
Один из них держал в руках резной ларец. На секунду вана захлестнула
странная смесь гнева и страха. Слишком уж это похоже на посольство,
гонцы не должны приходить с дарами. И вообще, давно пора ввести в
армии новое звание, а то смотришь и не знаешь, кто перед тобой:
командир крошечного отряда или доверенное лицо, имеющее право говорить
от имени своего одонта.

Взгляд государя задержался на ларце. Ч„тко представилось, что внутри
лежит заряд харваха, а эти четверо -- убийцы, подосланные Моэрталом.
Хотя цэрэг, который держит ларец не похож на смертника, слишком уж
явно он глазеет по сторонам, не умея скрыть удивление, очевидно он
впервые здесь. Значит, можно пойти и выслушать, что скажут гонцы. И,
в любом случае, быть благосклонным, иначе Моэртал может заподозрить
неладное.

Ван прош„л в зал, уселся на троне. Шуршащий полог взвился под потолок,
открыв царскую особу глазам ожидающих. Дюженники опустились на колени.

-- Говорите, -- кивнул ван.

-- Одонт Моэртал послал нас к сияющему вану, чьи ноги не ведают
сырости... -- начал старший из дюженников.

"Будет просить пополнений, -- подумал ван. -- Не дам."

-- ...неусыпные заботы ослепительного и величайшего вана, -- повторял
дюженник заученный текст, -- позволили одержать победу, однако
управление столь большой провинцией недоступно одному человеку, а
местные баргэды хоть и многочисленны, но доверия не вызывают. Одонт,
ваш вечный слуга, просит прислать в помощь должное число опытных
чиновников, которые могли бы достойно блюсти интересы светозарного
вана...

Ван растерялся. Моэртал сам просил о том, что хотели навязать ему
власти. Дюженник, между тем, продолжал:

-- Кроме того, велено сказать следующее: во время мягмара на побережье
провинции был выброшен волной многорукий зверь уулгуй. Одонт Моэртал
исполненный верноподданнических чувств, посылает пресветлому вану его
царское достояние!

Молодой дюженник шагнул впер„д и открыл ларец. Там лежал белый
костяной обруч. Он был чуть меньше, чем те два, что хранились в
сокровищнице, и ван с радостью подумал, что неудобствам со слишком
просторной короной приходит конец.

-- Я слышал, -- произн„с ван, -- что в казне старейшин хранилась ещ„
одна корона.

-- Мы не нашли казны, -- виновато сказал дюженник. -- Подземелья
пусты, противник украл вс„ задолго до нашего прихода.

-- Говори дальше, -- разрешил ван.

-- Прочая кость сейчас снимается с тела зверя и вскоре будет
доставлена сюда. Одонт Моэртал почтительнейше просит дозволения
оставить себе третью часть дисков, как то было принято в прошлые
времена.

Забирать третью часть дисков было законным правом одонта, в чьей
провинции найден ч„рный уулгуй, поэтому ван благосклонно кивнул и
вновь залюбовался искрящейся белизной кости. Вс„-таки жизнь не так
мрачна: что-то уходит, но взамен появляются новые радости. А Моэртала
он пока обожд„т угощать рыбой -- такого слугу следует поберечь.

-- Я слышал, провинция переполнена изгоями, -- спросил ван гонцов. --
Как одонт намеревается бороться с этой угрозой?




* * *




Весь мягмар Шооран и Ай пробатрачили на побережье. На хлеб Шооран
мог заработать и сказками, но он решил пока не раскрывать своего имени
и поменьше бывать на виду. Семь оройхонов, поставленные до мягмара,
отсекли большой юго-восточный залив, куда Шооран собирался заманить
‚роол-Гуя, прежде чем уйти к Моэрталу, чтобы там взяться за почти
нетронутые просторы далайна.

Но как всегда борьбе с Многоруким помешали люди. Шооран не ожидал
застав возле Торгового оройхона, ведь теперь это была центральная
часть страны. Впрочем, встреча с цэрэгами окончилась благополучно:
путников всего-лишь остановили и предложили поворачивать обратно.

-- Там и без того полно бродяг, -- глядя пустыми глазами, произн„с
цэрэг. -- Лезут дн„м и ночью. Так что, проваливайте.

-- Мы не изгои, -- возразил Шооран. -- И, потом, мы ид„м в страну
старейшин, а не оттуда.

-- Тем хуже. Говорят -- проваливай, пока цел.

Шооран и Ай покорно повернули назад. Во время перебранки Шооран успел
заметить, что посты разв„рнуты на юг, значит, охранник лж„т, цэрэги
поставлены не против беженцев. Возможно, дальше есть вторая цепь
караулов, но эти явно следят, чтобы никто не уш„л к Моэрталу. Неужто
удачливый одонт настолько зарвался, что вздумал отделяться? Должен же
он понимать, что завтра далайн может отступить, и он окажется лицом к
лицу с противником. Если он этого не понимает, то будет наказан.

Отойдя на безопасное расстояние, Шооран как обычно оставил Ай
промышлять чавгой, а сам вернулся и создал оройхон, которым должна
была начаться широкая дорога к кресту Тэнгэра. Об этом оройхоне и
докладывали великому вану за обедом.

Выстроить дорогу не позволил ‚роол-Гуй, послушно зашедший в залив.
Шооран, посетовав, что не сумел вовремя перебраться на другой берег,
поспешно отош„л на запад, между делом создал клочок земли там, а потом
решил идти через страну изгоев и добрых братьев. Что-то там
происходило непонятное, слухи доходили странные и противоречивые, и
Шоорану хотелось самому посмотреть, чем обернулась его месть
Жужигчину.

Ай на вопрос, согласна ли она идти обратно, протянула привычное: "Я с
табой...", -- и они пошли.

На западе путь тоже был перекрыт, но Шооран был готов к этому и
довольно легко прош„л через заставы, тем более, что здесь цэрэги
действительно стояли лицом к противнику и не могли караулить
каждого путника. В предутренний час Шооран и Ай проползли по зарослям
хохиура и на рассвете были на угловых оройхонах.

После того, как месяц назад илбэч высушил здесь последние
огненные болота, война вновь пришла к многострадальному дому старика.
Суварг двинул армию изгоев и отнял угловые земли у вана. Впрочем, на
самих оройхонах это никак не отразилось. Так же рос хлеб, в тех же
палатках жили земледельцы, получившие звонкий титул "свободных
изгоев". Как только не переименовывают мужика власти, а он почему-то
так и оста„тся мужиком!

Шооран ш„л по поребрику сухого оройхона. Строил этот оройхон Энжин,
но высушил его Шооран, давным-давно, больше шести лет назад. С тех
пор он законно считал его своим и сейчас любовался молодыми туйванами,
сгибающимися от первого обильного урожая. Только когда зацветут
туйваны, можно считать, что земля родилась, а илбэч стал вровень с
древними строителями. Через три года ему исполнится две дюжины лет, но
задолго до этого он закончит вторую дюжину оройхонов. Теперь он
знает, что легенды о Ване -- правда. Можно, если ты сил„н и открыл
свой дар в юности, построить хоть шесть раз по двойной дюжине
островов. Главный враг не Многорукий, а ты сам -- твоя усталость,
боль, одиночество среди бесконечных толп народа. Народа, который не
нужен тебе, также как ты не нужен ему. Важна лишь земля, вот эти
туйваны, которые зацвели, где прежде т„к нойт.

Шооран изогнулся над колючей изгородью, с трудом достал и подтянул
цветущую ветвь, вдохнул чистый аромат цветов. Мягко отпустил стебель,
долго стоял, глядя, как дрожат успокаиваясь цветы. Осторожно снял с
отравленных игл ограды опавший лепесток, протянул его Ай. Личико
уродинки сморщилось в довольной гримасе. Ай пристроила подарок в
волосах, и алый лепесток оживил е„ лицо, сразу потерявшее мертвенный
серо-зел„ный цвет.

-- Ид„м, -- сказал Шооран. -- Нам ещ„ много идти.

Они шли по промежутку между оройхоном старого илбэча и первым сухим
оройхоном Шоорана. Когда-то он мог бегать здесь, не глядя по сторонам,
вс„ вокруг принадлежало ему. Теперь не стоило без лишней нужды
спрыгивать с общей тропы. Хотя, когда навстречу ид„т вооруж„нный
караул -- лучше посторониться.

-- Вот он! -- закричал человек, идущий впереди воинов. -- Это он
хватал мой туйван!

Патрульные настороженно и недовольно разглядывали Шоорана, и он в
который уже раз подумал, что в стране изгоев изгоев как раз и не
осталось, ночные пархи на удивление быстро привыкли к новой роли, а
эти солдаты, судя по всему, никогда не мыкались на мокром, скорее
всего, это настоящие цэрэги, вовремя смекнувшие что к чему и
перешедшие на сторону сильного, чтобы сохранить сво„ положение. Прежде
они знали бы, что делать с бродягой, а сейчас не вполне уверены и
колеблются. С удивлением Шооран увидел, что среди цэрэгов возвышается
огрузневшая, но вс„ ещ„ могучая фигура Боройгала. За поясом у палача
красовался широкий резной тесак -- символ власти одонта.

-- Я ничего не брал, -- произн„с Шооран. -- Я свободный изгой и иду по
свободной земле.

-- Не брал?! А это что?! -- крестьянин кинулся к Ай, ухватил е„ за
волосы, стараясь вытащить лепесток.

Шооран ударил хама по руке, оттолкнув так, что мужик отлетел на
несколько шагов, врезавшись спиной в затрещавшую изгородь.

-- Это опавший лепесток, -- сказал Шооран. -- Он ничего не стоит.

Цэрэги без интереса следили за перебранкой и были готовы уйти, оставив
владельца дерева самого разбираться с похитителем лепестка. Но тут
вмешался Боройгал.

-- Ты кто такой? -- спросил он Шоорана, глядя поверх его головы. --
Что-то мне твой голос знаком.

-- Мой голос знаком многим, -- сказал Шооран. -- Я сказитель.

-- Не-ет! Ты не крути. Я сказочки слушать никогда не ходил, но голосок
твой мне очень знаком...

Боройгал подош„л ближе, посмотрел на Шоорана с одной стороны, потом с
другой, так, чтобы не было видно шрамов, стянувших правую щ„ку.
Удовлетвор„нно хмыкнул.

-- Шпион вана! Ты был здесь, когда исчез Хооргон. А теперь тебя
подослали убить меня? Да? Не выйдет! Вяжите его!

Шооран рванул из-под жанча хлыст, но Боройгал стоял слишком близко,
чтобы можно было успеть раскрутить оружие. Шооран ударил Боройгала в
лицо тяж„лой рукояткой, но копь„ одного из цэрэгов вонзилось Шоорану в
запястье, двое воинов повисли на плечах, Шоорана сбили с ног и,
нещадно заламывая раненную руку, начали вязать. Ай, замершая в первую
секунду, молча метнулась и вцепилась зубами в щ„ку упавшего Боройгала.
Великан взревел и замахнулся кулачищем. Любую женщину такой удар убил
бы на месте, но Ай оказалась слишком л„гкой. Она лишь отлетела в
сторону, но тут же вскочила, шипя как рассерженная тукка и готовая
вновь броситься в атаку.

-- Беги! -- закричал Шооран. -- Беги к Ээтгону, пусть выручает!

Ай развернулась и поскакала вдоль поребрика. Когда было нужно, е„
шл„пающая походка исчезала, и уродинка мчалась впереди многих. Иначе
она не смогла бы вовремя удирать от Многорукого.

-- Схватить! -- прохрипел Боройгал.

Шооран, на спине у которого сидело двое цэрэгов, сумел извернуться и,
зацепив ногой, уронить солдата, рванувшегося исполнять приказ. Пока
тот поднимался, Ай унеслась далеко.

"Лишь бы добежала до мокрого, а там -- уйд„т," -- подумал Шооран.
Он-то знал, как бессмысленно ловить Ай в зарослях хохиура.

Цэрэги сгрудились вокруг связанного Шоорана и принялись его бить. Не
каждый удар достигал цели, иглы башмаков с трудом пробивали толстый
жанч, но уже через минуту Шооран потерял сознание от боли.




* * *




Боройгал был назначен одонтом три дня назад. Конечно, в государстве
изгоев слово "одонт" было как бы под запретом, но как ещ„ назвать
человека, поставленного управлять приобрет„нными оройхонами? Так что
Боройгал с л„гким сердцем украсил себя костяным тесаком, а наедине с
собой величал себя одонтом.

Вообще-то, когда отряды ночных пархов вступали на угловые земли,
Боройгал не думал о возвышении, а дрожал за свою шкуру. При тр„х
последних правителях он был палачом и затолкал в шавар немало изгоев,
так что для страха основания были. Но потом он решил, что надо быть
смелее. В конце концов, палачи нужны любой власти, а охотников на эту
должность не так много. Поэтому, увидев Суварга, шествующего в
окружении охраны, Боройгал громко крикнул:

-- Здравствуй, правитель Суварг! Я рад тебя видеть!

Нельзя сказать, что правитель Суварг тоже обрадовался этой встрече.
Был в его прошлой жизни один шаварный закоулок, в который он не хотел
бы пускать посторонних. До сих пор никто не спросил предводителя
изгоев, как удалось ему не только вывести отряд из владений Моэртала и
пройти затем половину страны, но и увеличить при этом армию изгоев
чуть не вдвое. Бродяги считают, что им так повезло. Тэнгэр оставил
мысли о вечном и позаботился о них. Нет, о них думал
предусмотрительный Суварг. Не договорившись с одонтами такую операцию
не провернуть. Но попробуй сказать об этом вслух, и клеймо предателя
уже не смыть. А кто мог знать тогда, что отыщется эта страна, и
сегодня он сможет говорить с ваном на равных и даже отнимать его
земли? Тогда, чтобы выжить, пришлось кое-что обещать, да и выполнять
обещанное. Своими людьми и своей страной он не поступился, а что до
лазутчиков, проходивших с его ведома в области братьев, то надо было
сохранять мир. Только как объяснить это увечным и калеченным членам
совета, которые знают лишь чувство непримиримости? Даже Ээтгон среди
этих закостеневших типов кажется гибким политиком. Ээтгон о многом
догадывается и молчит, но если скандал выплывет, то и он окажется
среди противников. А ведь пока на угловых оройхонах сидел запутавшийся
в интригах Тройгал -- всего-то пара недель! -- связь с ваном шла через
этого громилу, что, скверно улыбаясь, машет ему рукой.

И Суварг кивнул благосклонно, а потом беседовал с палачом наедине и
поставил его главным над этими оройхонами. И то сказать, соглядатая
лучше держать на виду, да и связь с ваном так сразу рвать не стоит.
Мало ли, что может случиться...

Поимка Шоорана стала первым деянием Боройгала на высоком посту.
Признав в Шооране своего давнего обидчика, Боройгал загорелся местью.
Но, будучи палачом, он слишком хорошо знал, как быстро умирают жертвы
даже в самых опытных руках, а Боройгал хотел мести сладкой и долгой. К
тому же, публичная казнь сразу после назначения на должность, была
нежелательной, а тайная, ежели секрет вдруг выплывет, вовсе грозила
крупными неприятностями.

Размыслив, Боройгал велел запереть пленника в подземелье, решив не
торопиться с казнью.

Первые сутки, а возможно и несколько -- сч„т времени он потерял --
Шооран валялся в горячке, вызванной ядовитыми иглами. Вс„ тело
вспухло, там, где иглы вонзились в плоть, образовались язвы, рана на
руке нагноилась. Большую часть времени Шооран не сознавал себя. В
темноте к нему приходил м„ртвый уулгуй, уговаривал, звал в далайн.
Шооран ругался на него и гнал, а вынырнув к действительности, промывал
рану собственной мочой и вновь проваливался в бред. Вс„ же он выплыл
и, очнувшись однажды, понял, что ч„рный уулгуй отпустил его. С этого
дня Шооран пош„л на поправку и начал замечать происходящее вокруг.

Тюрьма была обустроена ещ„ при Хооргоне, прич„м сделана на совесть, по
образцу темницы, оставшейся на Западном оройхоне. Так что, очнувшись,
Шооран не мог сказать, каком из помещений насквозь знакомого
алдан-шавара он находится. Углы были спрямлены, вход забран дверью, а
стены и пол выложены плотно пригнанными костяными пластинами. Ногти
скользили по гладкой кости, бессильные зацепиться хоть за что-нибудь.
Сделано это было