атавшего замок.
   Подумав, она пришла к нерадостному выводу, что ее сил не хватит  даже
на то, чтобы справиться с одним замком.  Что,  если  вновь  использовать
брошь? Она  сунула  острие  в  скважину,  попыталась  отыскать  там  уже
знакомый выступ. Вроде бы нащупала что-то похожее, нажала, но  острие  с
треском сломалось.
   Новый взрыв негодования. Хальд в сердцах отбросила  брошь  и  тут  же
успокоилась. Приказала себе:  "Помалкивай!"  Первым  делом  опять  нашла
спасительную брошь, затем решила тщательно обыскать помещение в  поисках
другого выхода. Глупая надежда, Тёкк обмолвилась, что эта темница  самая
глубокая в замке. В этот момент в душе  вспыхнул  проблеск.  Тем  более!
Если эта камера самая глубокая,  именно  здесь  удобнее  всего  устроить
тайный ход, с помощью которого можно покинуть замок во время осады.
   Действительно, помещение, где ее заперли, было настолько огромно, что
его стены терялись во тьме, и Хальд даже  колдовским  зрением  не  могла
разглядеть их. Сначала ей необходимо добраться  до  какой-нибудь  стены,
потому что возле двери, запечатанной  всей  мощью  хозяйки  замка,  пока
делать нечего. Она с  откровенной  неохотой  двинулась  вперед,  трупный
запах казался еще более невыносимым. Мертвецов было видимо-невидимо.  По
ходу движения  она  заметила,  что  чем  дальше  от  входа,  тем  больше
становилось  крыс,  на  полу  сплошным   ковром   копошились   слизняки.
"Благодарю  тебя,  Фрейя,  что  наградила  меня  выдержкой  терпеть  эту
омерзительную пакость", - обратилась она к богине.
   Через некоторое время Хальд обнаружила, что не в состоянии  различить
входную дверь. Ужасная мысль ударила в  голову.  "Если  Тёкк  явится  за
мной, она просто не отыщет меня в этом зале..."
   Ее охватила паника. Она  уже  было  рванулась  назад,  однако  сумела
справиться со страхом и устоять на месте. Для этого покрепче стиснула  в
руке брошь с изображением Фрейи. Стиснула до боли, до вскрика.
   Некоторое время стояла в тишине, переводя дух.  В  этот  миг  до  нее
долетели странные звуки, напоминавшие сдавленное,  прерывистое  дыхание,
словно где-то впереди умирал большой  и  могучий  зверь.  Она  двинулась
вперед,  ступая  осторожно,  таясь,  пока  не  заметила  впереди  что-то
чудовищное и странное. Какое-то непонятное  существо  ползало  по  кучам
наваленных трупов. Или  ходило?  Вроде  у  него  были  конечности,  даже
четыре. Все равно понять, какого рода эта тварь,  было  невозможно.  Вот
она начала спускаться с очередной горы мертвецов. Хальд никак  не  могла
понять, как же  это  существо  движется?  Сначала  она  приняла  его  за
гигантскую змею, затем за  исполинскую  крысу,  за  волка,  наконец,  за
горную кошку.
   Когда  молодая  колдунья   вдруг   обнаружила,   что   эта   пакость,
принюхиваясь и пофыркивая, направляется в  ее  сторону,  она  оцепенела.
Страх сковал члены. Теперь  она  различила  багровые  огоньки  в  глазах
чудовища, машинально отметила, что двигается оно рывками. Было оно черно
и формой напоминало тени крадущихся животных.
   Каких?
   Каких угодно. Это было исчадие Мрака.
   Хальд  по-прежнему   оставалась   недвижимой,   только   теперь   она
безостановочно  читала   охранительные   заклятья.   Паника   постепенно
растаяла, она принялась за самое сильное заклинание против диких зверей,
какое  только  знала.  Тварь  замерла,   принюхалась,   прислушалась   к
незнакомым  звукам,  произносимым  на  живом  языке  Фрейи.   Неожиданно
чудовище  зарычало,  зашипело  и  двинулось  по  направлению  к   Хальд,
передвигаясь все быстрее и быстрее.
   Девушка тоже заторопилась, начала снова и снова повторять заклинание.
Она пыталась собрать всю сохранившуюся у нее силу, чтобы ее голос звучал
чисто, весомо, сильно.
   Существо приостановилось,  издало  негромкий  воющий  возглас,  затем
подобрало лапы и внезапно метнулось в сторону Хальд.  Прыгнуло  с  таким
расчетом, чтобы вцепиться ей в горло. В прыжке оно совсем потерялось  из
виду.
   Как только тварь  коснулась  ее,  Хальд  вздрогнула.  Волна  жуткого,
какого-то неестественного холода обдала молодую колдунью, однако холодом
все и ограничилось. Странно, но девушка не почувствовала ни  раздирающих
плоть когтей, не было и удара лап  и  прикосновения  чего-то  ощутимого,
чуждого. В голове мелькнула мысль, что она еще не выиграла сражения. Все
еще только начинается. Если на нее еще до сих пор действуют чары мерзкой
Тёкк... Если она неспособна воспользоваться собственными знаниями...
   Опомнившись, Хальд огляделась. Пощупала горло - все цело, и  на  теле
ни единой царапины. Пусть так, следует поскорее убраться с этого  места.
Неужели  эта  зверюга  померещилась?  О  более  успешном  исходе  она  и
задумываться боялась, только  бы  не  сглазить!  Неужели  все-таки  сила
Фрейи, заключенная в древних рунах, достала чудовище?
   Она торопливо бросилась вперед, при этом  постоянно  оглядываясь,  со
всех сторон ожидая опасности. Кто может  сказать,  какая  пакость  может
таиться в подвалах замка Тёкк!
   Скоро  обнаружился  потолок,  а  следом  и  стены.  Потолок   заметно
понижался, стены сходились, трупов становилось все меньше  и  меньше,  а
потом их вообще не осталось.
   Камера теперь все больше походила  на  туннель.  Сердце  забилось  от
радости.  Хальд  решительнее  двинулась  вперед.  Исчезли  и   слизняки,
перестали отсвечивать крысиные глаза. Девушка обрадовалась,  что  воздух
все больше и больше очищался от  смрадных  запахов.  Дышать  становилось
легко и приятно.
   Туннель повернул налево, уперся в  груду  камней.  Хальд  разразилась
проклятиями, затем попыталась разобрать преграду. Она разодрала руки  до
крови, но с дороги удалось отбросить лишь несколько мелких  камней.  Что
ж, видимо, ей придется потрудиться. С прежней холодной  яростью  девушка
взялась за дело. Скоро окончательно согрелась, пот потек по  обнаженному
телу. В первое мгновение  она  не  обратила  внимания  на  чуть  слышное
шипение,  затем  струйка  холодного  свежего  воздуха  омыла  ей   лицо.
Служительница Фрейи прочитала заклятие,  глянула  в  темноту  и  увидала
далеко впереди слабый отблеск дневного света, проникавший в  щель  между
"двумя увесистыми камнями.
   Она зарычала, как  зверь,  и  исступленно  набросилась  на  преграду.
Откуда только силы взялись. Сдвинув левый камень и  откатив  его,  Хальд
взялась за правый. Далее работать стало легче,  каменная  мелочь  просто
сыпалась под ноги. Наконец отверстие  стало  достаточно  широким,  чтобы
можно было протиснуться в него.
   Хальд пролезла и,  пошатываясь  от  усталости,  бросилась  вперед,  к
свету.
   Через выходное отверстие туннеля она увидела затянутое  тучами  небо,
заснеженные вершины гор. Туннель выходил в глубокое ущелье  с  отвесными
склонами. Дно располагалось далеко внизу, так что нечего было и  мечтать
о том, чтобы спрыгнуть вниз. Необходимо найти способ спуститься.
   "Возможно, - прикинула она, - здесь должна быть  спрятана  веревочная
лестница, иначе как  беглецы  смогут  выбраться  из  крепости.  Или  они
рассчитывают притащить ее с собой? Но у меня-то с собой ничего нет.  Что
же делать?"
   Холодный ветер охладил разгоряченное тело.
   "Нет, так не выживешь. Просто замерзнешь. Даже если удастся добраться
до дна ущелья, я очень скоро превращусь в  ледышку.  Где-то  надо  найти
одежду... И добыть веревку!" - сказала себе молодая колдунья.
   Ответ был ясен: надо возвращаться в Хранилище падали.
   "Ничего не поделаешь, придется вернуться и хорошенько  подготовиться,
чтобы одолеть эту высоту. Выбора  нет.  Только  нельзя  спешить,  раньше
времени поверить в удачу. Предельная осторожность -  вот  мое  спасение.
Никакого риска. Теперь мне никто не в состоянии  помочь,  ни  Норда,  ни
даже Песнь Крови, если, конечно, она еще жива. Одна надежда на Фрейю", -
рассуждала молодая колдунья.
   Она заставила  себя  сесть  и  отдохнуть,  расслабиться.  Вспомнилась
Норда, погибшая у нее на глазах. Хальд задумалась, пытаясь  представить,
чем же теперь занимается Песнь Крови? Жива ли она? А  если  погибла,  то
когда  и  где  это  случилось?  Долго  ли  мучилась?   Наконец   дыхание
восстановилось, прежняя решимость вернулась в сердце.
   "Фрейя мне помощница, ее милостью передо мной  открылась  возможность
бежать.  Она  ждет,  что  я  правильно  воспользуюсь  ею.  Прежде  всего
необходимо найти одежду, потом уже можно будет подумать,  как  отомстить
Тёкк, освободить Гутрун и других. Итак, начнем с одежды. Больше  никакой
суеты, спешки, никаких ошибок - это все, что требуется от  меня  сейчас.
Вся надежда на саму себя..." - подбадривала себя Хальд.
   Она долго всматривалась в изображение Фрейи на спасительной броши.
   "Впрочем, - мелькнула мысль, - возможно, теперь  я  не  одна.  Фрейя,
помоги мне победить".
   Она поднялась, крепко зажала брошь  в  левой  руке  и  отправилась  в
обратный путь.

Глава тридцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ

   "Разрезатель Волн", влекомый ударами  весел,  вошел  в  родную  бухту
Магнуса. За ним в  залив  один  за  другим  втянулись  девять  таких  же
высокогрудых,  длинных  снеккий.  Двести  ульфбьернов,  составлявших  их
команды, при оружии стояли вдоль бортов и разглядывали то, что  осталось
от поселения.
   Половина деревни была сожжена, все жители убиты.  Магнус,  приставший
первым, бросился в родной дом и  вынес  оттуда  бездыханное  тело  жены.
Слезы текли по его бородатому лицу.
   - Она выглядит, - угрюмо заметил Гримнир, обращаясь к Песни Крови,  -
словно долгие годы пролежала в могиле. Другие тоже не лучше.
   Песнь Крови с ужасом взирала на трупные пятна, которыми были помечены
все, невинно убиенные в деревне, и на глазах  разлагавшуюся  плоть.  Эта
картина была ей знакома. Она сузила глаза и произнесла с горечью:
   - Работа всадников Смерти.
   Ее голос дрожал от гнева:
   - Тёкк, должно быть, послала их  разыскать  меня.  Они  следовали  по
моему следу, пока не добрались до этой бухты. По морю  они,  как  видно,
скакать не могут, вот и устроили здесь погром.
   - Скорее всего, так и есть, - согласился  Гримнир,  -  ведь  земля  -
угодье Хель, а море принадлежит Эгиру и Ран.
   - Может быть, и так, -  кивнула  Песнь  Крови,  затем,  не  сдерживая
ярость, воскликнула:
   - Только что в этом толку, если они и здесь, и в Долине Эрика орудуют
совершенно безнаказанно. Их не возьмешь ни мечом, ни стрелой, ни копьем.
Одно  прикосновение  к  ним  убивает.  Мы,  конечно,   поможем   Магнусу
похоронить близких, но больше тянуть нельзя. Всадники Смерти ищут  меня,
в этом я не сомневаюсь. Они могут учуять, что  я  вернулась,  и  напасть
снова.
   Когда овальные могилы были  вырыты  и  несчастные  жертвы  погребены,
сверху их завалили камнями. Так же быстро провели  и  похоронный  обряд.
Магнусу не терпелось самому отомстить за смерть близких  ему  людей.  Он
так и сказал, обращаясь к Песни Крови:
   - Я иду с вами. Со мной все мои ребята. Мы требуем,  чтобы  нам  было
предоставлено право на месть. Сколько тебе, Песнь Крови, столько и нам.
   Воительница попыталась объяснить Магнусу, что сражаться со всадниками
Смерти простому люду, не защищенному особыми  заклятиями,  бессмысленно.
Сказала, что уже навидалась смертей, но отказать Магнусу в святом  праве
на месть не может.
   - Увидишь всадников Смерти, вспомни, о чем  я  говорила.  Ни  в  коем
случае ни ты, ни твои люди  не  должны  приближаться  к  ним.  Избегайте
всякого прикосновения.  Пусть  берсерки  встанут  против  них  стеной  и
защищают вас, - предупредила она. - Я полагаю, что  магия  Одина  сумеет
защитить их от этих чудовищ.
   Через несколько часов войско двинулось в путь. Гримнир передал  Песни
Крови поводья Свободного Копыта, сам взгромоздился на Кровавое Копыто  -
во время нападения врага  животные  не  пострадали  -  так  и  двинулись
впереди колонны.
   К ним приблизились Харбард и Ульфхильда.
   - У тебя что, ноги  болят?  Руки,  понятно,  повреждены,  а  ноги?  -
спросил вождь.
   Воительница удивленно глянула  на  него,  потом  перевела  взгляд  на
Гримнира.
   - Харбард и его люди считают слабостью, если  кто-то  отправляется  в
поход, сидя в седле, - объяснил тот.
   Он не выдержал и рассмеялся. Песнь Крови вполне серьезно ответила:
   - Это на них похоже. Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь  скакун  выдержал
этих зануд.
   Засмеялся и Харбард:
   - Ладно, скачите. Посмотрим, насколько быстры ваши кони и  смогут  ли
они угнаться за нами.
   - Послушай, Харбард, - спросила Песнь Крови, - ты уже познакомился со
всадниками Смерти? Убедился, сколько бед они могут наделать? Если ты  не
хочешь рисковать жизнями своих людей, я это  пойму.  Хотя,  помнится,  я
предупреждала тебя перед походом, с какой пакостью  нам  придется  иметь
дело, однако теперь, увидев все воочию, как ты намерен поступить?
   - Это не вопрос, - ответил вождь воинов-ульфбьернов.
   Ульфхильда пояснила:
   - Если нам суждено погибнуть, сражаясь с ними, то мы  погибнем.  Один
выразил желание помочь тебе, Разорвавшая Петлю, и мы помогаем.
   Вопросов больше не было. Песнь Крови и Гримнир вели войско, Магнус  и
вся команда "Разрезателя  Волн"  двигались  верхом  на  конях,  оборотни
бежали легкой трусцой.
   - Давай, пошевеливайся, - на ходу прокричала Песни Крови  Ульфхильда.
- Что-то твой скакун еле ноги переставляет.
   Воительница  удивленно  вздернула  брови,  ударила  коня  пятками   и
перевела его на легкий галоп.
   - Это уже лучше! - воскликнула женщина и легко прибавила шаг.
   - Как долго они могут бежать подобным  образом?  -  обратилась  Песнь
Крови к Гримниру.
   Спросила  тихо,   почти   шепотом.   Вместо   рыжебородого   ответила
Ульфхильда:
   - Если Один пожелает, весь день и всю ночь.
   Гримнир расхохотался.
   - У, Волчьи Уши! - Он показал  Ульфхильде  кулак,  потом  предупредил
Песнь Крови:
   - Говори потише, если не хочешь, чтобы все твои тайны стали  известны
Ульфхильде.
   Женщина-оборотень  рассмеялась  и  в  шутку  погрозила   рыжебородому
великану боевым топором с двумя лезвиями.
   - Можно я расспрошу тебя, Волчьи Уши, кое о чем? - обратилась  к  ней
Песнь Крови. - Я не видала на острове детей.
   Ее мысли постоянно вертелись вокруг Гутрун.
   - Конечно, ты их и не могла увидеть, - на бегу ответила жена вождя, -
но не сомневайся, Меченная Рунами, они тебя видали.  Все  они  живут  на
острове, но не с нами. После рождения мы оставляем их диким зверям. Если
им  предназначено  выжить,  они  выживут,  и  когда   станут   постарше,
возвращаются к нам, чтобы научиться владеть мечом и топором.
   - Как же вы можете так поступать со  своими  детьми?  Как  же  можете
определить, чей это ребенок?
   Ульфхильда и Харбард рассмеялись, а Гримнир пошутил:
   - По запаху.
   Песнь Крови пожала плечами и окинула взглядом небо. Оно было свободно
от туч, солнце, вольно блиставшее в голубой дали, заметно  склонялось  к
горизонту. Надвигался вечер. Полдня они провели, отдавая последний  долг
павшим  в  поселении  Магнуса.  Теперь  Песнь  Крови  все  прибавляла  и
прибавляла ход. Об остановке, устройстве лагеря, в котором войску удобно
было провести ночь, даже не заикалась. Однажды,  обращаясь  к  Гримниру,
Хабарду и Ульфхильде, обмолвилась, чтобы те предупредили своих  людей  -
пусть постоянно следят за небом.
   - Не спускать с него глаз. Как только приметят, что надвигаются  тучи
или  какая-то  иная  хмарь  начинает  застилать   глаза,   пусть   сразу
предупредят. Может случиться, что это  всадники  Смерти  готовят  атаку.
Лошади этих выродков не выдерживают прямого солнечного света.
   - А они сами? - спросил Гримнир
   - Не знаю. Солнечные лучи на других воинов Хель не действуют,  только
на их скакунов. Что же касается всадников Смерти, - она пожала  плечами,
- в любом случае,  по  ночам  следует  выставлять  усиленные  караулы  и
следить за всяким изменением погоды, да и  днем  тоже.  Вот  еще  о  чем
предупредите людей. Стоит им приблизиться, как возникает  низкий  воющий
звук. Его издают их лошади. От него сразу становится не по себе, мурашки
по телу пробегают.
   - Я буду прислушиваться, - пообещала  Ульфхильда.  -  Все  наши  люди
также станут держать ушки на макушке.
   - Особенно ночью, - подчеркнула Песнь Крови. - Есть еще  примета,  ее
тоже  необходимо  знать.  Ночью,  в  самый  мрак  поблизости  появляются
багровые огоньки, похожие на светлячков. Так  светятся  глаза  всадников
Смерти и их коней.
   - У нас зрение не менее острое, чем слух. Так что, Разорвавшая Петлю,
будь спокойна. Если и слух не поможет, мы за  версту  учуем  присутствие
падали, - заверил воительницу Харбард.
   Песнь  Крови  кивнула  и  помахала  забинтованными  руками.  На  лице
проступила гримаса боли. С той поры, как Ульфхильда принялась лечить  ее
запястья, воительница почувствовала, какими жесткими  они  стали.  Кроме
того, ей досаждал нестерпимый зуд. Пришло  на  ум  желание  сорвать  эти
повязки да хорошенько размяться. Она тут же осадила  себя,  раны  должны
окончательно затянуться, иначе какой из нее боец. Она и меч в  руках  не
удержит. Нечего торопиться,  без  работы  эти  руки  не  останутся.  Еще
сколько  дел  впереди,  еще  следует  посчитаться  с  Тёкк,  с   Ковной,
освободить Гутрун.

***

   Наступил вечер. Предзакатные сумерки постепенно затянули дали, кромку
ближнего леса и берег реки, вдоль которой  войско  двигалось  в  сторону
Долины Эрика. Песнь Крови безостановочно наблюдала за окрестностями. Она
поклялась, что больше такой беспечности, какую позволила себе  в  родной
деревне, не допустит. Она принюхивалась,  присматривалась  -  все  время
отыскивая багровые огоньки. Сердце подсказывало - враг рядом. Почему  же
воины Хель не нападают? На то могло быть много причин.  В  любом  случае
первая ночь на суше прошла спокойно. Было тихо, в небе  паслись  крупные
глазастые звезды, тоже смотревшие в оба. Где-то вдали грохотал  гром,  в
той стороне посверкивали зарницы, однако на  берегу  реки  было  тихо  и
тепло. Струилась вода в камышах, время от времени  на  поверхности  била
хвостами крупная рыба. Оборотни по части рыбной  ловли  дали  сто  очков
вперед ребятам Магнуса. Правда,  те  до  сих  пор  ходили,  как  в  воду
опущенные, помалкивали и только после  полуночи  собрались  в  кружок  и
помянули своих погибших.
   За ночь войско как следует отдохнуло, и на следующее утро воины взяли
такой темп, что воительнице не пришлось их подгонять. Стремились к горам
и к лесу, через который вела дорога к Долине Эрика.
   Сначала все шло гладко, только ближе к полудню небо вдруг потемнело и
вдали за горизонтом, на котором уже увесисто вставали заснеженные  пики,
вдруг образовалась гигантская черная туча. Все вроде в этой  хмари  было
привычно, если бы не скорость, с какой туча помчалась к  югу,  наперерез
войску.
   - Слышу, как кто-то  жутко  воет,  теперь  все  громче  и  громче,  -
предупредил Харбард.
   - Стройтесь в каре, - велела воительница.
   Она сыпала приказаниями, их  выполняли  беспрекословно,  и  скоро  на
ровном месте возникла  стена  бойцов.  В  центре  строя  собрались  люди
Магнуса.
   - Этак меня и не подпустят к врагу, - принялся ворчать Гримнир.
   - Что же, другие должны за меня отдуваться?! - возмутился и Магнус.
   - Ты и твои люди, Магнус, останутся внутри строя,  -  жестко  указала
Песнь Крови. - Им еще придется повоевать.
   Между  тем  ульфбьерны  вовсю  развеселились,  только  что  не  пели.
Воительница удивленно глянула на Гримнира, тот шепнул:
   - Они всегда так перед началом битвы. Одно  слово,  весельчаки.  Кому
война, а этим все нипочем.
   Песнь Крови неожиданно встрепенулась:
   - О, и я теперь слышу. Чувствуешь, как волосы на голове зашевелились.
Таким образом они нагоняют страх еще до начала сражения.
   Затем она вновь обратила внимание на ульфбьернов.  Эти  вдруг  завели
песнь, заунывную, протяжную.
   - Как-то Харбард рассказал мне, что перед  боем  они  особым  образом
доводят себ