голос дрожал от  страха.  -  Она
просто старается... защитить меня. Я... увидел твое  лицо.  Твой  сияющий...
череп. - Он снова разрыдался, уже не  таясь,  зарывшись  лицом  в  сомкнутые
ладошки.
   - Мой что? Мой череп?
   Дети кивнули одновременно.
   Песнь Крови сердито скинула с головы меховой капюшон. Мальчик  и  девочка
дернулись так, словно она ударила их и они собрались бежать прочь.
   - Какой череп? - требовательно спросила она.
   - Я... тоже его видела, - стала ныть девчушка, ее  расширенные  от  ужаса
глаза были прикованы к  бледному  лицу  воительницы,  на  котором  виднелись
отчетливые следы шрамов после многочисленных битв.  -  Еще  мгновение  назад
череп был... он просвечивал прямо сквозь капюшон...
   И вдруг на нее нахлынуло отвращение к самой себе. Она понимала,  что  эти
двое всего лишь маленькие дети, до смерти напуганные ее появлением, и им  не
до вранья. Скорее всего, что-то произошло с ней самой, пока она  произносила
ритуальные заклинания. Что-то случилось, когда она вызывала  себе  в  помощь
силы Тьмы, и, вероятно, именно колдовская сила  Хель  преобразила  ее  лицо,
заставив его выглядеть, точно оскаленный череп.
   Возможно даже, что во время обряда лицо  Хель  заменяет  ее  собственное,
когда она использует магию Тьмы. Ее об этом никто никогда  не  предупреждал.
Неужели так будет всякий раз, когда она  решится  прибегнуть  к  чарам?  Или
только иногда? А что, если она и дальше будет использовать эти заклинания, а
потом вдруг обнаружит, что вместо собственного лица у  нее  оскал  черепа  -
образ повелительницы Хель?  И  с  какими  другими  сторонами  колдовства  ей
придется столкнуться в дальнейшем, о которых ей  пока  ничего  не  известно?
"Хель смеется последней", - снова некстати вспомнила она.
   Песнь Крови передернуло, точно от удара.
   Неожиданное выражение страха и отвращения на лице женщины смутило  детей.
Они покосились друг на друга, и оба нахмурились, недоумевая, что такое могло
напугать ведьму. Они все еще испытывали страх перед  этой  высокой,  бледной
женщиной в черном, правда, страх этот  теперь  был  гораздо  слабее,  нежели
раньше. А затем выражение ужаса исчезло с лица женщины так же  стремительно,
как и появилось. Песнь Крови вложила меч в ножны.
   - Ступайте домой, - приказала  она,  затем  повернулась  и,  прихрамывая,
зашагала к кругу с рунными заклинаниями, обозначенными на снегу. Она  встала
на колени, подобрала три осколка черепа  лошади  и  положила  их  обратно  в
мешок. Хотя, когда она обернулась, дети все еще продолжали стоять на том  же
месте,  даже  не  шевельнувшись.  -  Давайте  уходите,  -  произнесла   она,
нетерпеливо махнув рукой, точно отгоняя надоедливых мух. - Идите домой, ваши
мать и отец, должно быть, уже переживают из-за вас. Темнеет.
   - У нас дома... никого нет, - не слишком уверенно произнес мальчик.
   - Наша хижина близко отсюда, к северу, - добавила  девчушка,  -  но  отец
мертв, его зарубили в прошлом году,  когда  в  деревне  случилась  резня.  А
теперь и маму тоже... - Голос девочки становился все тише и  тише,  пока  не
замер вовсе.
   - Ты ведь... ведьма? - спросил мальчик с надеждой в голосе.
   - Что-то в этом роде, - ответила Песнь Крови, невольно бросив  взгляд  на
серебряное кольцо Хель.
   - Мы думали, что ты настоящая ведьма, - расстроенно протянул мальчик.
   - Мы надеялись, что когда-нибудь на этот  перекресток  придет  ведьма,  -
объяснила девочка, - потому что наша мама...  она...  однажды  сказала,  что
иногда ведьмы приходят на такие вот перекрестки, как  этот,  чтобы  свершить
ритуал заклятия.
   - А что вам, собственно, надо от ведьмы?
   - Помочь нашей маме. Помочь ей снова вернуться домой, - ответила  девочка
торопливо, словно боялась, что женщина уйдет, не дослушав.
   - Она что, больна? С ней произошло несчастье  в  лесу?  Ну,  давайте  же,
рассказывайте побыстрее. У меня нет времени на пустые разговоры.
   - А ты собираешься  помочь  нашей  маме?  -  с  надеждой  поинтересовался
мальчик.
   - Возможно, если смогу.
   - Конечно, ты сможешь, - торопливо заверила ее девочка, подаваясь вперед,
- потому что мама мне говорила, будто ведьмы умеют многое,  даже  воскрешать
мертвых.
   - Воскрешать мертвых? -  переспросила  воительница  и  вдруг  испугалась.
Неожиданно она отлично поняла, что эти детишки хотят от нее.
   - Солдаты... они пришли  в  нашу  хижину  всего  неделю  назад,  -  начал
объяснять мальчик, - они искали детей, чтобы посадить их в клетки для рабов.
   - А мама спрятала нас и не сказала солдатам, где нас искать, - продолжала
девочка, - даже когда они... заставили ее кричать и плакать.
   - Они убили маму, - закончил мальчик. - Они  замучили  ее  до  смерти!  И
перед смертью  она  так  ужасно  кричала!  Но  мы  запомнили  то,  что  мама
рассказывала нам о ведьмах. О том, что ведьмы могут оживить мертвых, вот  мы
и ждали тут, на перекрестке, и наконец ты пришла.
   - Пожалуйста, - запричитала девочка, размазывая слезы по чумазым щекам  и
оставляя грязные следы. - Мы бы попросили Норду Серый Плащ,  но  солдаты  ее
тоже забрали с собой.
   - Норда Серый Плащ? - переспросила Песнь Крови.
   - Это колдунья, жившая дальше на север, - объяснил мальчик.
   - Ты - единственная наша надежда! - настаивала девчушка.
   Женщина перевела внимательный взгляд с  одного  ребенка  на  другого.  Ее
злость давно прошла без следа. Эта беда, в которую  попали  дети,  была  так
схожа с той причиной, которая заставила ее саму стать воительницей Тьмы, и в
то же самое время эта  ситуация  грозила  нарушить  все  ее  планы  и  стать
смертельной ловушкой. Но она не могла сделать того, что просили у нее  дети.
Конечно, ей бы хватило  магических  знаний  и  силы  воскресить  из  мертвых
человека, используя мощь кольца и древние  заклинания  Тьмы,  но  только  на
короткое время, как бы проникая в  будущее  с  помощью  заклинаний,  которым
подчинялись души умерших. Песнь Крови  слишком  хорошо  понимала,  что  если
кто-то и может действительно помочь детям, то только сама богиня Хель.
   Чувствуя, что  ведьма  вот-вот  откажется  свершить  заклинание,  девочка
неожиданно решилась прикоснуться к ее ноге.
   - Пожалуйста! - выпалила она, рыдая от отчаяния. - Тебе даже не  придется
сворачивать  со  своего  пути!  Ты  просто  воскресишь  маму,  не  сходя   с
перекрестка!
   - Что?
   -  Наша...  мама,  -  надломленно  прошептал  мальчик,  указывая  куда-то
пальцем.
   Воительница ощутила прилив тошноты, когда подняла голову и увидела,  куда
указывает мальчишка. Он показывал на полусгнивший, объеденный воронами труп,
болтавшийся на ветвях дерева, которое птицы облюбовали для своих посиделок.

Глава третья
ОХОТНИКИ ЗА РАБАМИ

   Повернувшись к детям спиной, Песнь Крови направилась к  трупу,  висевшему
на дереве.  Она  остановилась  прямо  под  останками  несчастной  женщины  и
внимательно  осмотрела  их.  Темнота  наступающей  ночи  заполнила  чернотой
изъеденные глазницы черепа.
   - Ваша мама была  мужественной  женщиной,  -  спокойно  произнесла  Песнь
Крови. - Она не отдала вас  солдатам.  Всегда  чтите  ее  память.  Она  была
настоящей  воительницей,  правда,  единственным  ее  оружием   было   только
собственное мужество и бесконечная любовь к вам.
   -  Мы...  пытались  снять  ее,  -  сказал  мальчик,  подходя  поближе   к
воительнице. - Но нам не удалось взобраться на дерево.
   - А еще мы пытались отогнать от нее  ворон,  -  добавила  девочка,  снова
набравшись смелости и прикоснувшись к ноге ведьмы, - но их было  так  много,
они даже внимания не обращали на палки и камни, которые мы в них кидали.  Но
ведь это не имеет значения, правда же? Ты ведь сможешь воскресить ее,  разве
нет? И... сделать так, чтобы она снова была  похожа  на  самою  себя...  ну,
когда она была жива?
   Надежда, прозвучавшая в голосе девчушки, вдруг всколыхнула в  воительнице
чувства, которые она давно уже считала умершими. Она  присела  на  корточки,
повернувшись лицом к детям. Медленно, неуверенно она протянула руки и, обняв
их обоих, привлекла к  своей  груди,  вспомнив  вдруг,  как  сделала  это  в
последний раз, когда прощалась со своей дочерью, покидая Нифльхейм.
   - Я... я не могу помочь вашей маме, - произнесла Песнь Крови  глухо,  все
еще продолжая сжимать их в объятиях.
   - Ты можешь помочь. - Девочка разрыдалась не на шутку. - Ты же знаешь! Ты
можешь!
   - Нет. Это невозможно. Ваша мама умерла, и ничто не сможет ее вернуть.
   - Тебе нужны деньги? - спросила девочка. - Ведь так? Или что-нибудь  еще?
Мы все для тебя достанем, я обещаю. Только помоги нашей маме!
   - Дело не в деньгах. - Воительница медленно покачала головой. - Я  просто
не могу ей помочь. Если бы это было в моих силах, я бы обязательно  сделала.
Но я не могу.
   Мальчик вдруг вырвался из ее объятий и с ненавистью уставился на женщину.
   - Ты не ведьма! Вот в чем дело! Ты солгала нам! Настоящая  ведьма  смогла
бы воскресить нашу маму! Мы найдем настоящую ведьму! Вот увидишь!
   И до того, как Песнь Крови успела  ответить,  он  схватил  за  руку  свою
сестру и с силой вырвал ее  из  рук  воительницы.  А  затем  вместе,  давясь
рыданиями, они убежали прочь в темный ночной  лес,  куда-то  на  север.  Они
бежали, проваливаясь в снег, все дальше и дальше, и их неясные  силуэты  уже
мелькали между деревьями.
   - Дети! - позвала Песнь Крови во весь голос, делая несколько  болезненных
шагов вслед за ними. - Погодите!
   Песнь  Крови  остановилась,  продолжая  всматриваться  в  исчезающий   за
деревьями след. Уж  она-то  хорошо  знала,  что  это  такое,  когда  теряешь
близкого и  дорогого  тебе  человека  по  чьей-то  жестокой  воле.  Медленно
раскачивавшийся на веревке труп смотрел  на  нее  пустой  чернотой  глазниц,
словно упрекая за ее бессилие перед судьбой.
   - У  меня  нет  времени  помогать  твоим  детям,  -  медленно  произнесла
воительница, поднимая взгляд на труп, точно он  мог  услышать  и  понять  ее
слова. - У меня своя беда и собственная дочь. И ее я должна спасти в  первую
очередь. А твои дети в одиночестве куда в большей безопасности, чем рядом  с
воительницей Тьмы, отмеченной печатью смерти.
   Песнь Крови подхромала к седлу и с видимым усилием водрузила свою ношу на
плечо. Неожиданно ветка, на  которой  висел  труп,  заскрипела,  как  видно,
ночной ветер раскачал тело. Несколько ворон нетерпеливо кружили над  головой
в мерцающем свете  звезд,  ожидая,  когда  же  наступит  время  полакомиться
мертвечиной.
   Она снова оглянулась на останки женщины.
   - Кровь Гарма! - выругалась она вполголоса, сбрасывая  седло  обратно  на
снег. - В конце концов я могу сделать для тебя единственное  доброе  дело  -
вернуть тебя твоей матери. Матери-Земле.
   Меч воительницы скользнул по веревке. Труп с  глухим  стуком  упал  к  ее
ногам. Вороны уже изрядно успели подпортить тело, но все же  она  надеялась,
что дальнейшего гниения не наступит из-за зимних холодов,  и  ребятишкам  не
придется смотреть на то, как разлагается труп их  матери.  И  тут  же  поток
воспоминаний нахлынул на нее. Песнь Крови вспомнила, как ей  самой  пришлось
наблюдать за тем, как разлагается труп ее крохотного,  новорожденного  сына.
Она постаралась отогнать от себя эти  воспоминания  грубыми  ругательствами,
невольно сорвавшимися с губ.
   Какое-то мгновение она даже размышляла, не использовать  ли  ей  заклятие
огня, чтобы превратить разложившийся труп в пепел. Всплывшие из  подсознания
сведения о колдовских чарах подсказывали ей, что такое заклятие Тьмы  вполне
способно кремировать труп женщины.  Но  выполнение  этого  всегда  требовало
слишком большой энергии от того, кто прибегал к нему, и Песнь Крови  наконец
решила, что в этом нет смысла. Она могла просто закопать тело женщины.  Хотя
это и займет больше времени, но торопиться ей все равно уже некуда.  А  силы
ей еще понадобятся - путь до Ностранда слишком далек и опасен.
   Орудуя боевым топором, она стала торопливо выкапывать  неглубокую  могилу
на обочине дороги. Под острую сталь  то  и  дело  попадались  толстые  корни
деревьев, и тогда она ругалась, удваивая усилия. Затем она аккуратно уложила
труп в яму и завалила теми же самыми большими кусками стылой земли,  которые
только что вырубила, основательно придавив  могилу,  чтобы  ни  одна  хищная
тварь не смогла полакомиться бренным телом.
   - Возможно, Хель проявит к тебе  снисходительность,  храбрая  женщина,  -
прошептала воительница, а затем развернулась и направилась к седлу.
   Она водрузила седло на плечо и, сойдя с дороги, пошла по едва заметной  в
снегу тропинке, ведущей на юг. Не прошло и несколько  минут,  как  наступила
ночь и ей пришлось искать дорогу в тусклом свете звезд. Однако вскоре и этот
тусклый свет померк - черные  тучи,  точно  привидения  из  склепа,  гонимые
холодными вихрями, наползли на круглый диск луны. Ветер недобро зашелестел в
ветвях высоких сосен, а откуда-то издали раздался жалобный и в то  же  время
полный угрозы вой волков. Стало заметно холодать, и снег  сильней  захрустел
под башмаками.
   Выбирая путь, она внимательно прислушивалась ко всем посторонним  звукам,
особенно  улавливая,  не  приближается  ли  кто-нибудь  к  дороге.  Если  бы
какой-нибудь одинокий путник решился в такое  время  проехать  мимо  нее  на
лошади, то она без всяких сомнений отобрала бы  животное.  Конечно,  никакой
конь не мог сравниться с лошадью Тьмы, которая летела над землей на  крыльях
ветра. Но даже и обычный скакун мог  бы  сильно  облегчить  ее  путь.  Ехать
верхом все же быстрее, нежели хромать с  вывихнутой  лодыжкой  по  глубокому
снегу, ругаясь и терпя невыносимую боль в ноге.
   И она снова почему-то подумала о детях. Солдаты приходили искать детей по
приказу Нидхегга. Он загонял несчастных в клетки, точно зверей, и  делал  из
них рабов.
   Нидхегг - Песнь Крови даже со злостью хватила кулаком по снежному  насту,
когда ненавистное имя врезалось в память.
   Она с трудом могла вспомнить собственных родителей. Их замучили те  самые
солдаты короля, которые и теперь охотятся за детьми. Они просто схватили  ее
и старшую сестру и уволокли их обеих в рабство, когда Песнь Крови была всего
четырех лет от роду.  Они  в  сопровождении  большого  отряда  добрались  до
Ностранда - главной крепости и оплота Нидхегга, - и здесь их разлучили раз и
навсегда. Больше она сестру не видела. Лишь много лет спустя она узнала, что
та умерла мучительной  и  страшной  смертью.  Она  стала  очередной  жертвой
жестокого каприза Нидхегга.
   Даже через много лет после того, как ей  удалось  бежать  из  рабства  во
время обреченного на поражение восстания, Песнь Крови так и не смогла забыть
наказания, которые ей пришлось вытерпеть за эти  долгие,  мучительные  годы.
Шрамы от плетей по всему телу и клеймо - рабское клеймо, низводившее  ее  до
положения безропотной скотины не давали ей забыть весь этот ужас и  особенно
ненависть, жгучую и яростную, сжигавшую ее сердце.
   И прежде чем она  успела  отогнать  от  себя  воспоминания,  Песнь  Крови
вспомнила, как солдаты Нидхегга выследили  ее  и  схватили  снова.  Навсегда
осталось в ее памяти и то, чем обернулось  все  это  для  жителей  маленькой
деревушки, отважившихся спрятать ее у себя и помочь беглянке.
   Но особенно  Песнь  Крови  не  могла  забыть  одного  жителя  этой  самой
деревушки по имени Эрик и их любовь и  такую  быстротечную  жизнь  вместе  в
крохотной хижине.  Она,  казалось,  отчетливо  слышала  то,  как  кричал  ее
новорожденный сын и сам Эрик,  когда  они  оба  умирали  от  зверских  пыток
Нидхегга, чувствовала, как  ее  еще  не  родившийся  ребенок  стал  медленно
угасать в ее чреве, когда  она,  измученная  и  обессиленная,  оказалась  на
пороге смерти, брошенная людьми и богами.
   Песнь Крови смахнула со щеки предательскую слезу, все  так  же  шагая  по
узкой темной тропинке, петлявшей между деревьями. Неужели  боль  никогда  не
оставит ее? Сколько еще должно пройти долгих лет, чтобы эта рана в  ее  душе
зарубцевалась, давая жить спокойно, как живут другие?
   Ругательства  сорвались  с  ее  губ.  Она  постаралась   отбросить   свои
воспоминания вместе с болью, оставляя  в  сердце  одну  только  ненависть  к
Нидхеггу и свою  решимость  отомстить  ему  даже  ценой  жизни.  Она  должна
оставаться злой, жестокой и сильной в  своей  ненависти  и  отыскать  способ
свершить то, чего не мог свершить еще ни  один  воин  Тьмы  -  добраться  до
Черепа Войны в пещере под стенами Ностранда и  использовать  волшебную  мощь
Черепа, чтобы освободить Хель из Нифльхейма. А уж месть самой богини  Смерти
проклятому предателю будет куда  ужасней  самых  страшных  и  полных  ярости
планов любого воина, хотя, возможно, не такой желанной для нее.
   Но Песнь Крови гораздо больше стремилась  получить  ту  награду,  которую
богиня Хель обещала ей.  Она  желала  этой  награды  сильней,  чем  испытать
радость отмщения, и именно мысль об этом обещании заставляла сейчас ее глаза
наполняться слезами.
   - Гутрун, - шептала она сквозь стиснутые от боли зубы. - Гутрун...
   И промозглый, стылый ветер, налетевший ниоткуда, подхватил это имя, унося
его в никуда.
   Несколько часов подряд, почти не останавливаясь и не давая  себе  отдыха,
она шла по едва заметной тропинке, прорываясь все дальше на юг сквозь  ветер
и тьму,  когда  услышала  за  спиной  приближающийся  гул,  явно  издаваемый
конницей. Она быстро сошла с тропинки и на секунду застыла, прислушиваясь  к
звукам. Затем ловким движением сбросила с плеча седло, сняла со спины щит  и
взяла его в левую руку, одновременно правой вытягивая меч из  ножен,  полная
решимости отбить себе хотя .бы одну лошадь.
   Всадники приближались с каждой минутой, и Песнь Крови вдруг  поняла,  что
их гораздо больше, чем она сначала ожидала. Она стояла и гадала, кто же  это
мог быть, пустившийся в путь темной  холодной  ночью  по  узким  заснеженным
тропкам густого леса так близко от границ  королевства.  Возможно,  их  было
слишком много, и было бы куда мудрее просто дать им проехать  мимо.  Поэтому
она затаилась в тени, стараясь не издавать ни одного звука.
   И вскоре они появились  из  темноты:  десяток  солдат,  часть  из  них  с
факелами.  Они  явно   сопровождали   довольно   вместительную   повозку   с
установленной на ней крепкой клеткой с железными решетками. Солдаты Нидхегга
-  охотники  за  малолетними  рабами.  В  тусклых  отблесках  факелов   чуть
поблескивали кирасы их доспехов, покрытые  серыми  плащами.  Стальные  шлемы
покрывали головы. На щитах,  притороченных  к  седлам,  красовалась  эмблема
королевской власти Нидхегга - серебряный череп с оскаленными  зубами,  точно
что-то выкрикивающий.
   Взгляд воительницы с отвращением и ненавистью остановился на  клетке  для
рабов. Она вспомнила собственную поездку в такой же кошмарной клетке,  когда
еще была маленьким ребенком. Но вокруг было слишком много солдат,  и  отбить
клетку не представлялось  никакой  возможности.  Сейчас  она  должна  думать
только о предстоящей схватке. Нельзя не учитывать огромную  силу  мага,  его
способность ощущать, где и при  каких  обстоятельствах  погибал  каждый  его
солдат, а ей совсем не хотелось раньше времени привлекать внимание колдуна к
своему присутствию в его землях.
   Она отступила подальше от тропинки, прячась за толстые стволы деревьев  с
единственным желанием - дать отряду проехать мимо. Но вскоре она поняла, что
в  поведении  солдат  прослеживается  нечто  странное:  они  ехали   гораздо
медленнее, чем обычно, к тому же те, кто держал факелы, низко свешивались  с
седел, старательно разглядывая в тусклых отблесках огня тропинку, по которой
она только недавно проходила. Похоже было, они искали следы... ее следы.
   Песнь  Крови  постаралась  побыстрее  преодолеть   свое   удивление.   Ей
необходимо действовать - и действовать молниеносно. Она не может сбежать  от
всадников с больной ногой. Оставалось одно из двух: либо сдаться на  м