ыстро отвела взгляд.
   Песнь Крови вдруг ощутила нечто новое во взгляде  Вельгерт.  Это  длилось
всего лишь короткое мгновение, но ошибиться она не могла. Что-то  изменилось
между ними с того самого момента, как ей пришлось один на один противостоять
Нидхеггу. "С момента Охоты", - подумала Песнь Крови, вспомнив  полный  ужаса
крик Вельгерт, когда та увидела череп, проступавший сквозь лицо  воительницы
во время заклятия.
   Без  лишних  слов  Песнь  Крови  с  нетерпением  тронула  своего  коня  и
направилась вперед  по  дороге.  Хальд  ехала  рядом,  Вельгерт  приотстала,
сравнявшись с Торфинном.
   Нидхегг закончил еще одно  омолаживающее  заклятие  и  с  удовлетворением
отметил, что оно прибавило  ему  сил.  Однако  его  внешность  нисколько  не
изменилась, он по-прежнему оставался трупом. Король шел  по  темному  узкому
коридору. За его спиной вышагивали двое  солдат,  один  из  них  нес  тускло
мерцавший факел, другой грубо подталкивал перед  собой  насмерть  напуганную
рабыню.
   Рабыню звали Торхильд, и, как все остальные рабы  Нидхегга,  она  слышала
много разных слухов об ужасах, творящихся  в  подземельях  Ностранда.  Сырая
затхлость стылого воздуха сжимала грудь, к тому же трупная вонь,  исходившая
от короля, вызывала тошноту.  Ее  дыхание  с  трудом  вырывалось  из  горла.
Возбуждение и страх, с которыми она боролась в течение долгих  дней,  теперь
мучили ее еще больше из-за холода, ей казалось, что  ее  заживо  зарывают  в
бездонную могилу. Она постаралась поплотней натянуть на себя  грязный  плащ,
сменивший привычную одежду, словно это тряпье могло защитить ее от ожидавшей
впереди смертельной опасности.
   Торхильд заметила густую паутину, свисавшую с грубо вырубленной  каменной
кладки стен и потолка этого низкого и узкого прохода, размышляя над тем,  не
ведет ли этот туннель в то самое  место,  где,  по  слухам,  король  Нидхегг
приносит человеческие жертвы своим проклятым идолам. Время  от  времени  она
видела крыс, с тихим писком пробегающих по коридору и  быстро  исчезающих  в
темноте всякий раз, как только к  ним  приближались  люди.  Какие-то  темные
предметы, которых она не  могла  разглядеть,  двигались  по  грязному  полу,
задевая голые ноги. Она пыталась избежать соприкосновения с ними, когда  это
было возможно, и, если это все же случалось, тошнотворный ком подступал  все
ближе к горлу.
   Невольный стон вырывался  из  горла  рабыни  всякий  раз,  как  ее  разум
осознавал весь тот кошмар, что она сейчас переживала. То,  что  случилось  с
ней, не было просто страшным сном. От сна можно  очнуться,  открыл  глаза  и
забыл все через какое-то время. То, что происходило с ней, было реальностью,
страшной  и  безысходной,  а  она  никак  не  желала  отстраниться  от  роли
стороннего наблюдателя.
   Торхильд и раньше доводилось  видеть,  как  наказывали  рабов,  она  даже
присутствовала на казнях, устраиваемых публично в стенах  замка.  Король  на
такие зрелища никогда не скупился, они помогали ему держать в узде тех,  кто
вольно или невольно служил ему. Но она старательно отдаляла  себя  от  этого
ужаса и страданий, даже если это случалось с кем-то, кого она хорошо  знала.
Торхильд всегда безропотно исполняла любые приказы, ее никогда ни за что  не
наказывали, и она никогда не совершала чего-нибудь такого, что могло вызвать
гнев ее хозяина. Даже  когда  она  испытывала  возмущение  тем,  как  с  ней
обращались, все равно продолжала терпеть и носила свою боль в  душе,  никому
не показывая. Она никогда не восставала против собственной судьбы  -  судьбы
рабыни. И потому то, что случилось с ней сегодня, не должно было  случиться.
Торхильд ничего такого не совершала и не  заслуживала  наказания.  Она  была
раздавлена такой несправедливостью и той  неоспоримой  реальностью,  что  ее
жизнь скоро  отнимут,  отнимут  просто  так,  ради  одной  лишь  прихоти  ее
господина.
   Нидхегг остановился в конце коридора перед  завешенной  паутиной  дверью.
Его руки в перчатках быстро смели паутину,  заставив  пауков  разбежаться  в
разные стороны. Железную дверь  местами  покрывала  ржавчина  и  выбоины  от
долгого служения. Замка на ней не оказалось.  На  металлической  поверхности
лишь виднелись изображения древних рун и другие магические символы.
   Король отрывисто произнес несколько грубых  слов.  Дверь  заскрежетала  и
медленно открылась сама собой, без всякого прикосновения.  Холодный  затхлый
воздух хлынул в коридор удушливой волной.
   Нидхегг отступил на шаг в сторону.
   - Заводите ее, - приказал король.
   Торхильд упала на колени.
   - Пожалуйста, господин! - принялась она умолять со слезами в голосе. -  Я
всегда была так покорна! Я сделаю все, что ты скажешь! Только... пожалуйста,
не приноси меня в жертву этим ужасным идолам!
   - Ты наслушалась сплетен, рабыня, - ответил Нидхегг, усмехаясь. Его  даже
немного развлекали ее мольбы. - Здесь нет никакого  демонского  алтаря.  Это
просто комната, как и многие другие,  обыкновенное  подземное  помещение,  и
больше ничего. Повинуйся своему королю, если уж ты такая покорная.  Войди  в
комнату. - Он приглашающе махнул рукой.
   Торхильд подняла свое заплаканное  лицо,  посмотрела  на  колдуна,  затем
перевела неуверенный взгляд на  темноту,  ждавшую  ее  за  открытой  дверью.
Мерцавший огонь факела лишь слегка освещал внутренность этого помещения. Она
увидела только холмики земли, точно давно осевшие могилы.
   - Ты собираешься отказать в повиновении своему королю, рабыня?  -  строго
спросил властитель.
   Торхильд медленно поднялась с колен, все еще с ужасом  заглядывая  внутрь
комнаты.
   - Сними свой плащ, - приказал король.
   Онемевшими от страха руками она расстегнула застежку на шее, и плащ  упал
к ее ногам. Она так и стояла нагая на пороге ужасной темной комнаты.
   - Что... что со мной должно случиться? - спросила она.
   - Будешь еще сомневаться, прикажу  наказать,  -  холодно  предупредил  ее
Нидхегг.
   Торхильд несмело шагнула в комнату, потом сделала еще один шаг.  Все  еще
сомневаясь, она отбросила с лица длинные светлые волосы,  затем  обернулась,
чтобы посмотреть на короля, и, сделав еще шаг, остановилась на пороге.
   Холодный воздух комнаты окутал ее  голое  тело.  Рабыню  затрясло  мелкой
дрожью. Казалось, этот холод проникает глубоко в ее плоть. Неожиданно колени
предательски подогнулись. Она едва не упала на землю, не  способная  сделать
ни единого шага. Торхильд потеряла  над  собой  всякий  контроль,  с  глухим
рыданием бросилась назад, устремившись на короля  и  солдат,  пытаясь  силой
проложить себе путь к спасению.
   Солдаты схватили ее, приподняли и, грубо  держа  за  руки,  поволокли  по
каменным плитам.
   Она  упала  на  мягкую,  влажную  землю,  слыша,  как  дверь  с  грохотом
захлопывается за ее спиной. С диким  воплем  Торхильд  вскочила  на  ноги  и
метнулась обратно, к узкому проему, ее крик  ужаса  бился  и  метался  среди
каменных стен черного помещения.
   Дверь захлопнулась, оставив ее в кромешной тьме.
   Она прижалась всем телом к двери, рыдая и пытаясь  колотить  кулаками  по
железной  поверхности.  Ее  сердце  билось  тяжело  и  с  надрывом,  готовое
выскочить из  груди.  Торхильд  принялась  умолять  короля  о  пощаде,  сама
понимая, что все ее мольбы безнадежны и бессмысленны и уже ничто  не  спасет
ее от этого кошмара.
   Стоя у закрытой двери в коридоре, Нидхегг отослал солдат прочь и проводил
их пристальным взглядом. Они унесли с собой единственный факел, и теперь маг
остался в полной темноте. Он сконцентрировал свою  волю  и  силы,  произнося
заклинание, помогающее ему видеть в темноте.
   Под шелковой маской его глаза запылали багровым светом.
   Колдун неторопливо изучил руны и символы, изображенные на двери. Это были
руны, вызывающие мертвых, слова мощи и магической силы. Он слышал, как по ту
сторону двери рабыня с яростным безумием колотит по железной поверхности, он
слышал ее мольбы и рыдания, однако равнодушно пропускал мимо  ушей  все  эти
посторонние звуки.
   Когда Нидхегг наконец убедился, что полностью восстановил  в  памяти  все
необходимые формулировки древних заклятий, он трижды повторил одни и  те  же
фразы на одном дыхании, а затем принялся ждать.
   Внутри комнаты Торхильд почувствовала,  как  влажная,  мягкая  земля  под
ногами задрожала. В воздухе послышались шуршащие звуки, они заполнили  собой
все пространство, и создалось ощущение, точно сама земля пришла в  движение.
Слабый багровый свет стал пробиваться сквозь тьму сразу из нескольких  мест,
прямо из-под земли, именно там, где возвышались маленькие  холмики.  И  свет
этот исходил  от  скелетов,  медленно  выползающих  из  своих  прибежищ.  Их
безгубые рты что-то шептали, и этот звук несся отовсюду.
   Рыдая и умоляя, Торхильд наблюдала за тем, как они медленно  приближаются
к ней. Она трясла головой, не веря этому кошмару.  Мертвецы  протянули  свои
тощие костлявые руки к ней,  коснулись  ее  кожи,  а  потом  клешни  пальцев
вцепились в ее плоть и начали рвать ее на кусочки.
   Она закричала от безумной боли, в то время как пальцы  скелетов  отрывали
все новые куски мяса. Она видела, как они хватают  эти  кровоточащие  куски,
еще теплые и живые, и прикладывают их к своим гнилым костям,  точно  пытаясь
укрыться ими от невыносимого холода.
   Еще теплая плоть Торхильд  все  больше  и  больше  покрывала  покойников,
комната постепенно наполнялась темнотой. Кошмар и боль все  продолжались,  и
вскоре она уже  не  могла  кричать,  багровый  свет  постепенно  тускнел,  а
мертвецы продолжали с постоянной методичностью отрывать все  новые  куски  и
лепить их на себя.
   Вскоре она уже больше не кричала. В комнате стало тихо и темно.
   Стоя за дверью в коридоре, Нидхегг понял, что все кончено.  Демоны  Плоти
разбужены и полны сил. Он повторил  заклинания,  чтобы  дверь  открылась,  и
подождал, когда она распахнется.
   Демоны Плоти стояли посреди комнаты,  молча,  покачиваясь  из  стороны  в
сторону, они терпеливо ждали приказов. Теперь их было на одного  больше.  Он
отличался от них, потому что с его костей все еще свисали ошметки  плоти,  и
еще теплая кровь капала на влажную землю под  ногами,  а  на  самой  макушке
почти  голого  черепа  остался  клок  длинных  светлых  волос.   Две   мысли
пронизывали разум этого создания -  бесконечная  безумная  боль  и  яростная
жажда отнять у кого-нибудь эту плоть, чтобы уменьшить собственную боль.
   Нидхегг произнес еще несколько магических слов, и демоны Плоти исчезли из
комнаты. Он закрыл дверь, запечатал ее и пошел прочь, улыбаясь сам себе  под
черной маской. Король надеялся, что очень скоро они вернутся к нему, и плоть
всех друзей воительницы будет на их гнилых костях. А саму ее, окровавленную,
но живую, доставят ему крепкие руки мертвецов.
   Плоская равнина давно сменилась холмами, поросшими редкими деревьями. Они
становились все выше, а склоны их все круче, деревья толще и мощнее.  Далеко
впереди уже начали неясно вырисовываться горные вершины. Их  пики,  покрытые
снегом, сверкали отблесками красного заката. Но вскоре солнце опустилось еще
ниже, уйдя  за  горизонт,  и  горы  покрылись  сумраком.  Четверо  приятелей
продолжали продвигаться вперед в наступающих сумерках ночи.
   - Песнь Крови, - позвал Торфинн, - я едва различаю дорогу  впереди.  Если
засевшие в  засаде  солдаты  или  разбойники  сейчас  дожидаются  нас  среди
деревьев, то я не успею заметить их вовремя.
   - Возможно, - несколько  неуверенно  предположила  Вельгерт,  -  Фрейядис
теперь умеет видеть в темноте?
   - Нет, - быстро откликнулась Хальд, - но я могу.
   Ведьма сконцентрировала свою волю  и  пробормотала  несколько  магических
слов,  чтобы  обрести  способность  видеть  в  темноте.  Ее  глаза  зажглись
золотисто-желтым пламенем. Она повернулась к Вельгерт и  Торфинну,  чтобы  и
они могли видеть ее лицо.
   - Я стану вашими ночными глазами, - пообещала Хальд,  затем  рассмеялась,
заметив, какая неподдельная тревога отразилась на их озадаченных лицах.
   - Лук Скади, - прошептала Вельгерт. - Магия меня не интересует.
   -  Типичная  воительница,  -  съехидничала  Хальд,  но   тут   же   снова
рассмеялась.
   - Но мы рады, что ты с нами, Яркие Глаза, - добавил Торфинн, рассмеявшись
в ответ.
   - Яркие Глаза, - усмехнулась Песнь Крови. - Возможно,  это  станет  твоим
боевым именем, Хальд. Хальд Яркие Глаза.
   - Или мое колдовское  имя,  что  скорее  всего,  -  поправила  ее  Хальд,
размышляя над тем, что ей это и в самом деле нравится.
   Неожиданно издалека впереди они услышали человеческий крик. Потом мужской
голос воззвал к Одину, а следом за этим  боевой  клич  потонул  в  отдельных
неясных выкриках, безумных и отчаянных.
   - Его голос, - сказала Песнь Крови,  внимательно  вслушиваясь  в  далекие
звуки и вынимая меч из ножен. - Старого воина. Рагнара.
   - Это может быть ловушкой, - напомнила Вельгерт.
   - Это не ловушка, -  уверенно  заявила  воительница  и  пришпорила  коня,
пуская его галопом. Она скакала впереди всех и  думала,  откуда  у  нее  эта
уверенность и почему она так слепо доверяет собственным инстинктам?
   Хальд ехала следом за ней не отставая,  ее  всевидящий  взгляд  шарил  по
дороге впереди и по сторонам. Она была готова окликнуть Песнь Крови в  любой
момент, если появится хотя бы малейшая угроза.
   Вельгерт и Торфинн помедлили с секунду, а  затем  пустили  коней  вскачь,
вслед за воительницей и ведьмой, на ходу вынимая собственные мечи.
   Боевой клич старого  воина  смешивался  с  воплями  и  другими  странными
звуками, а затем вдруг перерос в один сплошной  вопль  боли  и  отчаяния.  И
именно этот неумолкаемый крик был для них единственным ориентиром.
   Песнь Крови направила коня вверх по склону  небольшого  холма,  по  звуку
определив,  что  место  схватки  уже  совсем  близко.   Однако   в   темноте
наступившего вечера она едва различала отдельные тени, метавшиеся из стороны
в сторону. Хальд выехала на вершину холма следом за ней.
   - Быстро! - приказала Песнь Крови. - Что ты видишь?
   - Это... - начала было Хальд, но вдруг оборвала  себя  на  полуслове,  ее
голос сбился, дыхание замерло, она  словно  бы  застыла  от  ужаса,  потеряв
контроль над собой. - Это тот воин... он  сражается  с...  кем-то...  кем-то
окровавленным... очень похожим на скелеты...  они...  они  рвут  руками  его
плоть... - Голос Хальд сорвался, и  она  невольно  отвела  взгляд  от  этого
кровавого побоища.
   - Опять магия, - произнесла воительница. - Вызывание умерших, или  что-то
в этом роде. Живые мертвецы.
   - Да... - запинаясь, неуверенно пробормотала Хальд, заставив  себя  снова
посмотреть на эту кошмарную бойню. - Некромантия. Они... они прикрепляют его
плоть к своим окровавленным костям...
   - Наверное, наши мечи будут  бессильны  против  мертвых,  -  предположила
Песнь Крови, лихорадочно соображая, какое же заклятие можно применить против
такого врага.
   - Мы не сможем его спасти, - с горечью  констатировала  Хальд.  -  Ты  не
можешь видеть, что они сотворили с ним. Клянусь  Фрейей,  и  я  бы  тоже  не
хотела этого видеть.
   Внезапно Песнь Крови  выкрикнула  в  темноту  ночи  какое-то  заклинание,
напугав Хальд. Кольцо Хель вспыхнуло багровым светом. Лицо  воительницы  тут
же стало похожим на оголенный череп, тускло светящийся в этих мрачных лучах.
Она выкрикнула заклятие второй раз, потом в третий.
   Кольцо  Хель  перестало  светиться,  лицо  Песни  Крови  снова  приобрело
привычные человеческие очертания.
   - Что происходит теперь? - спросила Песнь Крови.
   - Ты... ты привлекла их внимание, - нервно выпалила Хальд. - Они  смотрят
в нашу сторону. Не думаю, чтобы они могли видеть в темноте.  Больше  похоже,
что они чуют нас. Они нюхают воздух, точно волки, выслеживая добычу.
   - Кровь Гарма, - выругалась воительница. - Я-то надеялась, что заклинание
вернет этих мертвецов в состояние сна, но...
   - Но ведь не ты их пробудила, - закончила за нее Хальд.
   - Да, похоже на то.
   Вельгерт и Торфинн наконец тоже подъехали  вслед  за  своими  друзьями  и
остановили лошадей позади них.
   - Что это, Фрейядис? - прошептала Вельгерт.
   - Колдовство, - коротко ответила ей Песнь Крови. - Что они делают теперь,
Хальд?
   - Направляются к нам, сюда... медленно... нет! Они пустились бежать!  Они
несутся сюда, точно ветер! Мы должны гнать лошадей во весь дух!  Немедленно!
- Она развернула коня и пустила его галопом вниз по склону, стараясь  уехать
как можно дальше от этого ужаса.
   - Хальд! - закричала ей вслед Песнь  Крови.  -  Хальд!  Вернись!  Я  хочу
испепелить их Огнем Тьмы!
   Хальд, не оборачиваясь, неслась прочь. Вельгерт и Торфинн последовали  за
ней.
   Конь воительницы неистово захрапел, предчувствуя смертельную опасность. С
проклятиями она пришпорила взбесившееся  животное  и  пустила  его  вдогонку
остальным. Она напряженно оглядывалась, стараясь разглядеть мертвецов,  судя
по звукам, гнавшихся вслед за ней сквозь кромешную тьму наступившей ночи.
   Хальд начала понемногу отходить от охватившего ее  кошмара.  Она  немного
попридержала лошадь и оглянулась посмотреть, что же творится за  ее  спиной.
За ней скакали все трое, и  скелеты  с  кусками  плоти  неслись  с  огромной
скоростью, догоняя их с каждым шагом.
   - Быстрей! - пронзительно закричала Хальд. - Они уже догоняют вас!
   Песнь  Крови  услышала  это  своевременное  предупреждение  и  попыталась
пришпорить коня. Она уже даже различала багровый свет, исходивший от тварей,
гнавшихся за ними по пятам. И свет этот с каждым мгновением  становился  все
ярче. Вскоре в багровом  свечении  она  стала  различать  силуэты  скелетов,
движущихся все быстрее, словно потеря плоти придавала им силы.
   Один из них уже оказался совсем близко,  он  на  бегу  вытянул  костлявую
руку, пытаясь выдрать клок мяса из бока лошади. Воительница хлестким  ударом
меча отсекла ему руку по локоть. Однако мертвец даже не почувствовал  этого,
продолжая бежать с прежней скоростью. Вдруг он высоко подпрыгнул  в  воздух,
точно взлетев на крыльях, метя прямо в нее.
   Она сделала выпад мечом назад, отмахиваясь от этого  чудовища,  и  снесла
ему череп. Голова  с  остатками  гнилой  плоти  покатилась  по  земле,  труп
пробежал еще несколько шагов, но потом упал и скорчился в конвульсиях.
   Песнь Крови наметила себе следующую цель, в  то  время  как  ее  насмерть
перепуганный конь продолжал нестись галопом по дороге.
   - Вельгерт! - закричала воительница. - Справа!
   Вельгерт, лошадь которой неслась не с такой  прытью,  немного  отстала  и
теперь, заметив, что тварь догоняет ее, попыталась  отбиться  от  нее  своим
мечом. Одна рука отлетела прочь, но другая вцепилась  в  бок  лошади  своими
когтями, кромсая плоть. От боли и страха лошадь захрапела  и  рванула  вбок,
валясь на спину.
   Вельгерт успела выпутать ногу из стремени, вскочила и тут только  увидела
трех демонов, несшихся к ней.
   - Вельгерт! - завопил в отчаянии Торфинн, разворачивая коня.
   Песнь Крови тоже повернула назад.
   - Нет! - заорала в панике Хальд, инстинктивно  замедляя  бег  собственной
лошади даже больше, чем требовалось. - Не возвращайтесь!
   Но остальные ее уже не слушали. Они мчались обратно к  Вельгерт,  которая
стояла одна, яростно отбиваясь мечом от атаковавших ее мертвецов.  Она  едва
удерживала их на расстоянии и старалась не думать о том, что случится с ней,
если им все-таки удастся прорвать  ее  оборону  и  дотянуться  до  ее  тела.
Женщина  оборонялась  как  никогда  раньше,  вспомнив  все  свое  мастерство
воительницы.
   Не спешиваясь, Песнь Крови обрушила на одного из демонов Плоти свой  меч,
одним ударом снеся облезлый череп.  Торфинн  снес  голову  другому  скелету.
Теперь, один  на  один,  Вельгерт  смогла  разделаться  с  третьим.  Но  еще
оставалось четверо тварей, и они приближались, жаждя чужой плоти.
   Песнь Крови свесилась с седла, протягивая подруге руку, чтобы посадить ее
у себя з