никогда
не были. Самое дальнее место, где мы побывали, - это Рутленд Уотер. Хф!
   23.20. В любом случае я очень милый человек. Вот так.
   23.30. Я ужасна. Я дура. Проштудирую "Экономист", а ещё пойду в  вечернюю
школу и прочитаю "Деньги" Мартина Эймиса.
   23.35. Ха-ха, нашла атлас.
   23.40. Ха! Так. Пожалуй, позвоню этому подонку.
   223
   23.45. Только что набрала номер Даниела.
   - Бриджит? - произнёс он, прежде чем я открыла рот.
   - Как ты узнал, что это я?
   - Какое-то при-израчное шесто-ое чувство, - протянул Даниел,  забавляясь.
- Не вешай трубку. Я слышала, как он прикуривает сигарету.
   - Ну, давай. - И глубоко затянулся.
   - Что? - пробормотала я.
   - Скажи мне, где находится Германия.
   - Около Франции, - сообщила  я.  -  Ещё  там  рядом  Голландия,  Бельгия,
Польша, Чехословакия, Швейцария, Австрия и Дания. И море.
   - Какое море?
   - Северное море.
   - И?
   Бешено уставляюсь в атлас: другого моря там нет.
   - О'кей, - великодушно  простил  Даниел,  -  одно  море  из  двух  -  это
прекрасно. Так ты приедешь?
   - Нет! - вскричала я.
   Честное слово, Даниел, это уж слишком! Не собираюсь снова ввязываться  во
всё это.

***

   12 июля, суббота
   292 фунта (по ощущениям, в сравнении с Ребеккой); кол-во  болей  в  спине
из-за отвратительного резинового матраса - 9;  кол-во  фантазий,  включающих
Ребекку и природные катастрофы, удары, током, наводнения и  профессиональных
киллеров, - большое, но пропорциональное.
   Дом Ребекки, Глостершир. В ужасном коттедже  для  гостей.  Зачем  я  сюда
приехала? Зачем? Зачем? Мы с  Шерон  оставили  всё  на  последний  момент  и
поэтому прибыли за десять минут до  обеда.  Получилось  нехорошо  -  Ребекка
прощебетала: "О, а мы уже решили, что вы не приедете!" - прямо как мама  или
Юна Олконбери.
   Нас разместили в коттедже для прислуги, и я посчитала, что  это  то,  что
надо (нет опасности столкнуться в коридоре с Марком), пока мы туда не зашли:
стены выкрашены  зелёной  краской,  односпальные  кровати  из  вулканической
резины, с жёсткими валиками вместо подушек,  -  резкий  контраст  с  прошлым
разом, когда я была  здесь  и  меня  расположили  в  прекрасной  комнате,  с
отдельной ванной, как в отеле.
   - Типично для Ребекки, - проворчала Шерон. - Одиночки - граждане  второго
сорта, усвойте.
   Опоздав, мы на цыпочках вошли в столовую, чувствуя  себя  как  пара  ярко
выраженных разведённых женщин - макияж пришлось делать  в  спешке.  Комната,
как и в прошлый раз, великолепна, дух  захватывает,  с  огромным  камином  в
дальнем конце. Вокруг  старинного  дубового  стола,  освещённого  свечами  в
серебряных канделябрах и украшенного цветами, сидели человек двадцать.
   Марк - во главе  стола,  между  Ребеккой  и  Луизой  Бартон-Фостер;  весь
поглощён беседой с ними. Ребекка сделала вид, что не заметила, как мы вошли.
Так и стояли неуклюже, таращась на стол, пока Джайлс Бенвик не прокричал:
   - Бриджит! Идите сюда!
   Меня  посадили  между  Джайлсом  и  Магдиным  Джереми;   тот,   казалось,
совершенно запамятовал, что я когда-то встречалась с  Марком,  и  разражался
фразами:
   - О, похоже, Дарси увивается за твоей подругой  Ребеккой.  Забавно!  Была
такая штучка, Хизер или вроде того, подруга Барки Томпсона, - кажется, очень
интересовалась этим старым развратником.
   Джереми явно игнорировал то обстоятельство,  что  Марк  и  Ребекка  сидят
слишком далеко, чтобы его слышать, но только не я.
   Пыталась сконцентрироваться на его болтовне и не слушать их  разговора  -
он крутился вокруг отдыха на  вилле  в  Тоскане,  организуемого  Ребеккой  в
августе (с Марком, как, видимо,  предполагалось).  Все  просто  должны  туда
поехать, кроме, естественно, меня и Шез.
   - Что это, Ребекка? - проорал какой-то ужасный горлопан.
   Смутно помню его после лыжного путешествия. Все оглянулись на камин - там
выгравирован новый с виду фамильный  крест  с  девизом  "Per  Determinam  ad
Victoriam". Наличие креста показалось мне довольно странным:  семья  Ребекки
не принадлежит к аристократии, они крупные агенты по недвижимости  -  "Найт,
Фрэнк и Рутли".
   - "Per Determinam ad Victoriam"? - зарычал горлопан. - "Через  жестокость
к победе"? Это про нашу Ребекку.
   Оглушительный всплеск хохота - мы с Шеззер украдкой весело переглянулись.
   - Это значит - "Через решимость к успеху", - обиженно пояснила Ребекка.
   Взглядываю на Марка - прикрывает рукой чуть заметную улыбку.
   Каким-то чудом пережила  обед:  в  продолжение  его  выслушивала  Джайлса
(медленно, с подробным анализом  рассказывал  о  своей  жене),  пыталась  не
обращать внимания на тот конец стола, где сидел Марк, и  делилась  знаниями,
почерпнутыми из психологических книг.
   Отчаянно хотелось пойти спать и избежать всего этого кошмара; однако всем
нам пришлось переместиться в большой танцевальный зал.
   Чтобы отвлечься от лицезрения Ребекки, которая медленно кружила с Марком,
обняв его за шею и удовлетворённо стреляя глазами во все стороны,  принялась
изучать коллекцию CD-дисков. Чувствовала себя ужасно, но не собиралась этого
показывать.
   - Ради бога, Бриджит, имей хоть чуть-чуть ума! - Шерон запустила  руку  в
кучу дисков, выключила романтичную песню  и  вставила  вместо  неё  какой-то
кошмарный кислотный медляк.
   Затем устремилась в центр зала, оторвала Марка от Ребекки и стала  с  ним
танцевать. Вообще-то, Марк был довольно весел и смеялся над попытками Шеззер
вести его в танце. Ребекка выглядела так,  будто  съела  тирамису  и  только
потом проверила содержание жира.
   Внезапно Джайлс Бенвик схватил меня и затанцевал со мной дикий рок-н-ролл
- и каким-то образом оказалось, что я летаю по всей комнате, на лице застыла
сумасшедшая гримаса, трясу головой, как тряпичная кукла,  которую  насилуют.
После этого я в буквальном смысле больше не могла вынести; шепнула Джайлсу:
   - Я собираюсь уходить.
   - Понимаю, - заговорщицки кивнул он. - Провожу тебя до коттеджа?
   Мне удалось отвертеться; проковыляв по гравию в своих туфлях без задников
от "Пье-а-Тер", с облегчением нырнула даже  в  эту  до  нелепости  неудобную
постель. Вот в  этот  самый  момент  Марк,  наверно,  ложится  в  постель  с
Ребеккой. Хочу быть где угодно, только  не  здесь:  на  летнем  празднике  в
Кеттеринг Ро-тари, на утреннем собрании в "Британии у экрана", в  спортзале.
Но только я и виновата - сама решила приехать.

***

   13 июля, воскресенье
   318 фунтов; порций алкоголя -  0;  сигарет  -  12  (все  тайком);  людей,
спасённых  из  воды,  -  1;  людей,  которых   не   следовало   спасать   из
вышеупомянутой воды, а следовало оставить там, чтобы они все  сморщились,  -
1.
   Странный, заставляющий задуматься день.
   После завтрака решила улизнуть и побродить  по  саду  -  очень  славному:
мелкие ручьи,  заросшие  травкой  берега,  каменные  мостики,  вокруг  живая
изгородь, а за ней - поля. Присев на каменный мостик, я смотрела на  воду  и
размышляла о том, насколько всё не имеет  значения,  ведь  природа  остаётся
всегда. И тут за живой изгородью послышались приближающиеся голоса:
   - ...Во всём мире нет водителя хуже.. Мама всё время...  одёргивает  его,
но... никакого понятия... аккуратно вести машину. Права у него отняли  сорок
пять лет назад, и с тех пор новые он так и не получил, - говорил Марк. -  На
месте мамы отказался бы садиться с ним  в  машину,  но  они  ни  за  что  не
расстанутся друг с другом - довольно трогательно.
   - О, это мне так понятно! - отвечала Ребекка. - Будь я замужем за кем-то,
кого действительно люблю, я хотела бы быть с ним рядом постоянно.
   - Правда? - с чувством переспросил Марк и продолжал:
   - Мне кажется, чем  старше  становишься,  тем  больше...  опасность,  что
прожив так долго один, настолько замкнёшься в кругу друзей  -  это  особенно
касается женщин, - что в жизни почти не остаётся места для  мужчины,  в  том
числе и в эмоциональной жизни. Во всём главное  -  друзья,  их  взгляды,  их
советы.
   - О, я совершенно согласна. Что касается меня, - конечно, я  люблю  своих
друзей, но им не принадлежит приоритет.
   Это ещё мягко сказано, так я подумала. Наступила  тишина,  а  потом  Марк
снова завёлся:
   - Все эти книжки, с психологической чепухой, какие-то мифические  правила
поведения, которым ты должен следовать... И каждый твой шаг анализируется на
совещании с подругами,  согласно  какому-нибудь  потрясающе  необоснованному
кодексу, почерпнутому из этих книжек... ну, там "Буддизм сегодня", "Венера и
Будда в постели" или тот же Коран. В результате чувствуешь себя лабораторной
мышью с ухом на спине!
   С бешено стучащим сердцем я вцепилась в свою книжку.  Быть  не  может,  -
вот, значит, как он рассматривает происшедшее со мной!
   А Ребекка опять затянула свою песню:
   - О, я совершенно согласна. У меня нет времени на всю эту чепуху.  Пойму,
что люблю кого-то, - ничто меня не остановит:
   - ни друзья, ни теории. Я прислушиваюсь только к своим инстинктам, следую
своему сердцу. - Голос жеманный - этакий цветок, дитя природы.
   - За это я тебя уважаю, - тихо произнёс Марк. - Женщина должна знать,  во
что верит, иначе как поверить в неё самому?
   - И главное - доверять своему мужчине, - добавила Ребекка.
   Теперь голос уже другой - звучный, хорошо поставленный:  профессиональная
актриса в шекспировском спектакле.
   Потом снова наступила мучительная тишина. В  смертельном  ужасе  я  будто
примёрзла к месту - целуются?..
   - Конечно, я так и сказала Джуд, - снова заговорила Ребекка. - Она сильно
озабочена насчёт того, что Бриджит и Шерон  советовали  ей  не  выходить  за
Ричарда - он великолепный  парень,  -  а  я  ей  только:  "Джуд,  делай  как
подскажет тебе сердце".
   Вот летит с жужжанием пчела - я перевела дыхание,  пытаясь  расслабиться.
Не может же Марк так рабски себя держать, лишь бы соблюдать вежливость...
   - Да-а-а... - с сомнением протянул он. - Ну, не уверен...
   - Кажется, Джайлс положил глаз  на  Бриджит,  -  перебила  Ребекка,  явно
почувствовав, что сбилась с курса.
   Последовала пауза; затем раздался необычно высокий голос Марка:
   - Да-а? А это... взаимно?
   - Ох, ну ты  знаешь  Бриджит,  -  беззаботно  ответила  Ребекка.  -  Джуд
говорит, куча парней вокруг неё вьется...
   Добрая моя Джуд...
   - Но она настолько привередлива, что не станет... ну, ты сам  говоришь  -
не уживётся ни с одним.
   - Правда?! - воскликнул Марк. - Так, значит, это было...
   -  О,  понимаешь,  она  настолько  увязла  в  своих  правилах  построения
отношений - или как это там называется, - что никто не кажется ей достойным.
   Что там происходит, - может, Ребекка пытается  вылечить  его  от  чувства
вины по отношению ко мне?
   - Правда? - повторил Марк. - Так она не...
   - Ой, смотри, утёночек! Целый выводок! А вон там - мама и папа.  Прелесть
какая! Пойдём посмотрим?
   И они ушли. А я осталась сидеть - не дыша, с ералашем в голове.
   После ланча стояла невыносимая жара; вся компания  расположилась  в  тени
большого дерева на краю  озера.  Идиллическая,  пасторальная  сцена:  старый
каменный мостик над водой, зелёные берега с нависающими ивами.
   Ребекка торжествовала:
   - О, как здорово, правда, люди? Весело, а?
   Толстый  Найджел  из  офиса  Марка  дурачился,  гоняя  мяч   с   каким-то
горлопаном. Его огромное брюхо тряслось, ярко освещённое солнцем; он  ударил
по мячу, промахнулся и плюхнулся в воду головой вперёд,  вздыбив  гигантскую
волну.
   - Да-а-а! - рассмеялся Марк. - Порази-ительно!
   - Очень мило, - рассеянно заметила я  Шез.  -  Кажется,  вот-вот  увидишь
львов, лежащих рядом с ягнятами.
   - Львов, Бриджит? - переспросил Марк с другой стороны группы - он смотрел
на меня в просвет между сидящими.
   - Я хочу сказать - как в каком-то там псалме, - объяснила я.
   - Верно. - В его глазах появилась знакомая мне дразнящая искорка. - Может
быть, ты имеешь в виду лонглитских львов?
   Ребекка внезапно вскочила.
   - Прыгну-ка я с моста! - И обвела всех взглядом, выжидающе улыбаясь.
   В  отличие  от  остальных  -  в  шортах  или  коротких  платьицах  -  она
максимально  обнажилась:  крошечный  коричневый  нейлоновый  купальник,   от
Келвина Клайна.
   - Зачем? - поинтересовался Марк.
   - Ну как же, ведь на пять минут выпала из центра внимания!  -  прошептала
Шерон.
   - Когда мы были маленькими, часто это делали! Это божественно!
   - Но там очень мелко, - предупредил Марк. Это действительно так - со всех
сторон над уровнем воды выступало полтора фута сухой земли.
   - Ничего, это мне привычно, я не боюсь!
   - Знаешь, Ребекка, и правда не стоит! - подключилась Джуд.
   - Ну, уж если решила - сделаю! - лукаво подмигнула, скользнула  ногами  в
изящные туфельки "мьюлы" (без задника) и устремилась к мосту.
   По счастью, к её правой ягодице прилип кусок грязи и травы,  что  здорово
ослабило эффект. Мы смотрели, как Ребекка скидывает туфельки и, держа  их  в
руке, забирается на перила. Марк поднялся, тревожно переводя взгляд  с  воды
на мост.
   - Ребекка! - позвал он. - Погоди!
   - Да нет, я себе  никогда  не  изменяю!  -  бравируя,  прокричала  она  и
встряхнула волосами; закинула голову, подняла руки, выдержала  драматическую
паузу и прыгнула.
   Все смотрели, как Ребекка плюхнулась в воду... Вот наступил момент, когда
ей уже пора появиться, но её нет. Марк помчался  к  озеру  -  и  тут  она  с
брызгами вынырнула на поверхность и что-то заверещала. Марк бросился в  воду
и поплыл к ней; то же сделали ещё двое  парней.  Я  потянулась  к  сумке  за
мобильным  телефоном.  Ребекку   вытащили   на   мелкое   место,   и   после
продолжительного кривляния и крика она наконец, хромая, выбралась на  берег,
поддерживаемая с двух сторон - Марком и Найджелом. Ясно,  что  ничего  особо
ужасного не произошло.
   Встав, я протянула Ребекке полотенце и предложила как бы в шутку:
   - Позвонить в "Скорую"?
   - Да... да...
   Все собрались вокруг и рассматривали повреждённую ступню хозяйки. Ребекка
шевелила пальчиками (ноготки профессионально покрыты лаком "Руж ну-ар") - ей
просто повезло.
   В конце концов я выяснила  телефон  её  врача,  узнала  на  автоответчике
номер, по которому надо звонить, когда он свободен от  операций,  набрала  и
передала телефон Ребекке.
   Она долго беседовала с доктором,  двигала  ногой  в  соответствии  с  его
инструкциями и издавала огромный набор различных звуков.  В  результате  все
сошлись на том, что перелома нет, растяжения тоже, а просто лёгкий ушиб.
   - А где Бенвик? - спросил Найджел, вытираясь и глотнув  холодного  белого
вина.
   - Да, где Джайлс? - подхватила Луиза  Бартон-Фостер.  -  С  утра  его  не
видела.
   - Пойду посмотрю, - вызвалась  я,  благодарная  за  возможность  избежать
адского зрелища - как Марк растирает тонкую щиколотку Ребекки.
   Так приятно зайти в прохладный холл, с широкой  лестницей.  На  мраморных
постаментах - рядком статуи; на выстланном плитами полу восточные  ковры,  а
над дверью -  ещё  один  помпезный,  гигантский  крест.  Помедлила  немного,
наслаждаясь тишиной, наконец позвала:
   - Джайлс?..
   Гулким эхом разнесся мой голос кругом.
   - Джайлс?..
   В ответ - молчание. Не имея ни малейшего  понятия,  где  его  комната,  я
стала подниматься по великолепной лестнице.
   - Джайлс!
   Заглянула в одну из комнат: гигантская кровать с пологом из резного дуба;
комната вся красная,  окна  выходят  на  то  самое  озеро,  где  только  что
разыгралась сцена; над трюмо висит красное платье, в  нём  Ребекка  была  за
обедом; на кровати... меня будто ударили под дых.  На  покрывале,  аккуратно
сложенные, - шорты с эмблемой "Ньюкасл юнайтед", те самые,  что  я  подарила
Марку на День святого Валентина.
   Выскочила из комнаты и прижалась спиной к двери,  тяжело  дыша...  И  тут
услышала стон.
   - Джайлс?.. Ни звука в ответ.
   - Джайлс! Это Бриджит!
   Снова стон... Я пошла по коридору.
   - Где ты?..
   - Зде-есь...
   Толкаю дверь: мертвенно-зелёная, жуткая комната, всюду  чудовищные  глыбы
мебели чёрного дерева... Джайлс  лежит  на  спине,  повернув  голову  набок,
тихонько постанывает. Рядом с ним - телефон, трубка свешивается на проводе.
   Присаживаюсь на  кровать;  Джайлс  приоткрывает  глаза  и  тут  же  снова
закрывает. Очки у него на носу сидят косо. Снимаю их.
   - Бриджит...
   В руке держит флакончик с таблетками. Беру его: темазепам.
   - Сколько ты выпил? - Слегка сжала его пальцы.
   - Шесть... или... четыре...
   - Когда?
   - Недавно... недавно...
   - Тебе надо очистить желудок.
   Вспомнила, что при передозировке всегда жмут на живот. Побрели  вместе  в
ванную. Честно говоря, не так уж было всё приятно, когда я заставила Джайлса
пить воду, много-много, а потом он дополз до кровати, упал на неё и принялся
тихонько всхлипывать, уцепившись за мою руку. Пока я гладила его по  голове,
он с рыданиями выложил: позвонил своей жене, Веронике; потеряв всякий  разум
и самоуважение, умолял её вернуться - перечеркнул всю ту большую,  достойную
работу, что  проделал  за  последние  два  месяца.  Она  решительно  на  это
объявила, что хочет развода. Вот тогда  он  впал  в  отчаяние,  (весьма  мне
понятное состояние). Заверила его - этого вполне  достаточно,  чтобы  любого
довести до темазепама.
   В коридоре послышались шаги; раздался стук в дверь, и на пороге  появился
Марк.
   - Ты не мог бы снова вызвать врача? - осторожно попросила я.
   - Что он принял?
   - Темазепам, примерно полдюжины. Его стошнило.
   Марк вышел в коридор; голоса, шаги; вопль Ребекки: "О господи!"; Марк  её
успокаивает, потом всё стало постепенно утихать, удаляться,  звуков  уже  не
различить...
   - Хочу только, чтобы ничего не было...  ничего...  не  чувствовать...  не
ощущать... остановить... - подвывал Джайлс.
   - Нет, нет! - говорила я ровно, спокойно. - Тебе нужна  уверенность,  что
всё кончится хорошо. Тогда так и будет!
   Вот в доме снова шум шагов, голоса; вошёл Марк,  улыбнулся  мне  краешком
губ.
   - Прости за всё это. - И, снова став серьёзным, обратился к Джайлсу:
   - Всё у тебя будет в порядке, Джайлс; здесь ты  в  хороших  руках.  Через
пятнадцать минут придёт доктор, он сказал, что причин для волнения нет.
   - Ты как, в порядке? - Марк обернулся ко мне. Я кивнула.
   - Ты молодец, - улыбнулся Марк. - Всё как у Джорджа  Клуни,  только  куда
привлекательнее. Посидишь с ним, пока не прибудет доктор?
   Когда врач наконец  разобрался  с  Джайлсом,  не  менее  половины  гостей
уехали. Ребекка, вся в слезах, сидела  в  баронском  зале,  задрав  ноги,  и
разговаривала с Марком,  а  Шез  стояла  у  входной  двери  рядом  с  нашими
упакованными вещами и курила.
   - Это даже неприлично, - жаловалась Ребекка,  -  весь  уик-энд  испорчен!
Мужчина должен быть сильным и решительным, а это всё... слабость  и  эгоизм.
Ну не молчи, скажи, ведь права же я?
   - По-моему, мы... мы поговорим об этом позже, - отозвался Марк.
   Когда мы с Шез попрощались и засовывали сумки в машину,  Марк  подошёл  к
нам.
   - Хорошая работа, - отрывисто произнёс он. - Простите... Боже, говорю как
старший сержант - окружение на меня влияет. Вы вели себя молодцами там...  в
общем, с ними обоими.
   - Марк! - проорала Ребекка. - Я уронила палку!
   - Апорт! - буркнула Шерон.
   На лице Марка мелькнуло выражение крайнего  замешательства,  но  он  взял
себя в руки.
   -  Что  ж,  девочки,  приятно  было  повидаться  с  вами.  Ведите  машину
аккуратно.
   Когда мы отъехали, Шез принялась потешаться:  Марку  весь  остаток  жизни
придётся бегать вокруг Ребекки - выполнять  её  приказания  и  приносить  ей
палки, как щенку. А я всё возвращалась мысленно к невольно подслушанному под
прикрытием кустов разговору.

10. Марс и Венера в мусорной корзине

   14 июля, понедельник
   130 фунтов; порций алкоголя - 4, сигарет - 12 (больше не имеет значения);
калорий - 3752 (перед диетой); психологических книг, отправленных в мус