будут делать вид, что всего прошедшего года никогда не  было,  и
все это "ради детей" (т.е. меня и Джеми, которому тридцать семь).
   - Мам, мне казалось, мы уже это обсуждали. Я не приеду домой в пятницу. Я
приеду в канун Рождества. Помнишь  все  наши  с  тобой  разговоры  по  этому
поводу? Первый был... еще тогда, в августе...
   - О, не говори глупостей, дорогая. Ты же не будешь сидеть одна у  себя  в
квартире все выходные, когда на дворе Рождество. Что ты будешь есть?
   Р-р-р. Ненавижу это. Как будто только потому, что ты одинока, у тебя  нет
дома, или друзей, или каких-то обязанностей. Единственно возможная  причина,
по которой ты не можешь срываться ко всем по первому зову, делать  визиты  в
течение всего рождественского периода, с удовольствием спать, скрючившись  в
спальном мешке на полу в детской, весь день чистить брюссельскую капусту  на
пятьдесят человек и "вести приятную беседу" с извращенцами, прибавляя  к  их
имени слово "дядя", пока они свободно пялятся на твою грудь,  -  это  полный
эгоизм.
   Мой брат,  с  другой  стороны,  может  приходить  и  уходить,  когда  ему
вздумается, пользуясь при  этом  всеобщей  любовью  и  уважением,  -  просто
потому, что он имеет мужество жить с энтузиасткой тай-цзи.  Положа  руку  на
сердце, я уж лучше сама подожгу свою квартиру,  чем  буду  сидеть  в  ней  с
Беккой.
   Не могу поверить, что мама не испытывает благодарности к Марку  Дарси  за
то, что он уладил ее проблемы. Наоборот, Марк стал частью Того, о Чем Нельзя
Больше Упоминать, т.е. Великого Тайм-шерского Ограбления, и мама ведет  себя
так, будто он никогда и не  существовал.  Мне  почему-то  кажется,  что  ему
пришлось немного раскошелиться, чтобы вернуть всем их деньги.  Оч.  хороший,
милый человек. Ясно, что слишком хороший для меня.
   О, боже. Надо постелить простыню на кровать. Это отвратительно - спать на
неудобном матрасе, утыканном пуговицами. Интересно, а  где  простыни?  Жаль,
что в доме нет еды.

***

   22 декабря, пятница
   Сейчас, когда  Рождество  уже  совсем  близко,  у  меня  вдруг  появились
сентиментальные  мысли  о  Даниеле.  Невероятно,  чтобы  он  не  послал  мне
рождественскую открытку (хотя, если уж  начистоту,  сама  я  так  еще  и  не
послала ни одной открытки). Как-то странно: в этом году мы были так  близки,
а теперь совершенно потеряли связь. Оч. грустно. Может, завтра позвонит Марк
Дарси, чтобы поздравить меня с Рождеством.

***

   23 декабря , суббота
   130 фунтов, порций алкоголя - 12, сигарет - 38, калорий - 2976, друзей  и
любимых, которые в праздничной суете помнят обо мне, - 0.
   18:00. Очень рада - решила устроить Одинокий Праздник дома, как принцесса
Диана.
   18:05. Интересно, где все? Полагаю, они все  со  своими  бойфрендами  или
поехали домой к родителям. Ну и ладно - это прекрасный шанс  переделать  все
дела... Или у них свои семьи. Дети.  Маленькие  пухлые  детишки  с  розовыми
щечками, в пижамах,  восторженно  глазеющие  на  рождественскую  елку.  Или,
может, они все, кроме меня, на большой вечеринке. Ладно. У меня куча дел.
   18:15. Что ж. До "Встречи с незнакомкой" остался всего час.
   18:45. О, боже, как я одинока! Даже Джуд про меня забыла. Всю неделю  она
звонила в панике, не зная, что купить Подлецу Ричарду. Подарок  должен  быть
не очень дорогим (выдает слишком серьезное отношение или попытку усыпить его
бдительность - по-моему, оч. хор. идея). Это не должно быть что-то из одежды
(такой неверный шаг на минном  поле  может  напомнить  Подлецу  Ричарду  его
последнюю подружку Подлюгу Джилли, с которой он не хочет больше встречаться,
но делает вид, что все еще любит ее,  чтобы  избежать  необходимости  любить
Джуд, - скотина). Последняя идея была насчет виски, но в сочетании с  другим
маленьким подарочком, чтобы не показаться жадиной и не проявить небрежности,
- например мандарины и шоколадные монетки. Все зависит от  того,  сочтет  ли
Джуд, что специальный рождественский подарок безвкусен до тошноты или  жутко
стилен в своей постмодернистской стилистике.
   19:00. Чрезвычайная ситуация: Джуд на телефоне, вся в слезах. Она едет ко
мне. Подлец Ричард вернулся к  Подлюге  Джилли.  Джуд  во  всем  винит  свой
подарок. Слава богу, что я осталась дома. До меня дошло: я  -  представитель
Младенца Иисуса на земле, который должен  помогать  тем,  кого  в  Рождество
подвергают гонениям всякие ироды, напр. Подлец Ричард. Джуд  будет  здесь  в
половине восьмого.
   19:15. Черт.  Пропустила  начало  "Встречи  с  незнакомкой",  потому  что
позвонил Том. Он тоже приезжает. Джером,  с  которым  они  было  помирились,
теперь снова его бросил и ушел к своему предыдущему бойфренду  (тот  поет  в
хоре "Кошек").
   19:17. Саймон тоже приедет. Его подружка вернулась к своему  мужу.  Слава
богу, что я осталась дома и  могу  принять  к  себе  покинутых  друзей,  как
жилетка, в которую можно поплакаться.  Такой  уж  я  человек:  мне  нравится
заботиться о людях.
   20:00. Ура! Рождественское волшебство. Только что позвонил Даниел.
   - Жонс, - невнятно промычал он, - я люблю тебя, Жонс. Я  свршил  ужжасную
ошибку. Эта дура Сьюки сделана из пластика. Грудь  все  время  указывает  на
север. Я люблю тебя Жонс. Щас приеду и проверю, как пживает твоя юбка.
   Даниел.  Великолепный,  распутный,  сексуальный,  волнующий,  грандиозный
Даниел.
   Полночь. Х-м-м. Никто не приехал. Подлец Ричард передумал  и  вернулся  к
Джуд, так же, как и Джером, и подруга  Саймона.  Все  это  просто  волнения,
связанные с рождественскими настроениями. Людей тянет к бывшим партнерам.  А
Даниел! Он позвонил в десять.
   - Послушай, Бридж. Ты знаешь, что в субботу вечером я всегда смотрю матч.
Давай я приеду завтра перед футболом? Волнующий? Бешеный? Грандиозный? Ух.
   1:00, Совершенно одна. Целый год прошел напрасно.
   5:00. Мне, черт возьми, все равно. Может, само Рождество не  будет  таким
ужасным. Может, утром, в солнечных лучах, появятся  папа  с  мамой,  немного
навеселе и после бурно проведенной ночи, со словами: "Дети,  мы  должны  вам
кое-что сказать". И я буду  подружкой  невесты  на  церемонии  подтверждения
старых брачных обетов.

***

   24 декабря, воскресенье: канун Рождества
   130 фунтов, порций алкоголя - 1 жалкий стакан шерри, сигарет - 2 (но  без
удовольствия, потому что курила в форточку), калорий  -  наверное,  миллион,
количество приятных праздничных мыслей - 0.
   Полночь. Совсем запуталась: что действительно  реально,  а  что  нет?  На
кровати, в ногах, лежит наволочка, которую мама положила  туда  перед  сном,
прочирикав при этом: "Посмотрим, придет ли Санта Клаус?"  Теперь  она  полна
подарков. Мама с папой, которые расстались и собираются разводиться, спят  в
одной постели. В точности наоборот, мой брат и его  подруга,  которые  живут
вместе уже четыре года, спят в отдельных комнатах. Причина всего  этого  мне
неясна. Единственное, что можно предположить, - они  не  хотят  расстраивать
бабулю, которая а) сумасшедшая и  б)  еще  не  приехала.  Одна  только  вещь
связывает меня с реальным миром: я снова униженно  провожу  канун  Рождества
одна, в доме моих родителей, в односпальной  кровати.  Может  быть,  в  этот
самый момент папа пытается забраться на маму. Ой, ой. Нет, нет. Зачем мне  в
голову приходят такие мысли?

***

   25 декабря, понедельник
   131 фунт (о, боже, я превратилась в Санта Клауса,  рождественский  пудинг
или что-то типа этого), порций алкоголя - 2 (бесспорно, это победа), сигарет
-  3  (аналогично),  калорий  -  2657  (почти  одна  подливка),   совершенно
ненормальных  рождественских  подарков  -  12,   количество   рождественских
подарков, из которых можно извлечь хоть какую-то пользу,  -  0,  философских
размышлений о непорочном зачатии - 0, лет прошедших с тех пор,  как  я  сама
была девственна, - хм-м-м.
   Пошатываясь, спустилась по лестнице, надеясь,  что  от  волос  не  пахнет
табаком, и обнаружила, что мама и Юна обмениваются политическими  взглядами,
надрезая при этом брюссельскую капусту.
   - О, да, я думаю, что этот, как там его, очень хорош.
   - Да  он  хорош,  ведь  он  все-таки  разобрался  с  этой,  как  там  она
называется, статьей, хотя никто этого не ожидал, правда?
   - Да, но, понимаешь ли, это надо было видеть. Мы запросто могли  остаться
с этим, как там его, кандидатом,  а  ведь  он  всегда  был  коммунистом.  Ты
знаешь, у меня проблема с копченой семгой - начинается изжога, особенно если
до этого я переем шоколадного печенья. О,  привет,  дорогая,  -  воскликнула
мама, заметив меня. - Та-а-ак, и что же ты собираешься надеть на Рождество.
   - Вот это, - угрюмо буркнула я.
   - О, не говори глупостей, Бриджит, ты не можешь быть в этом на Рождество.
А перед тем, как переодеться, ты не хочешь пройти в гостиную и поздороваться
с тетей Юной и дядей Джеффри? - пропела мама особенным веселым, восторженным
голосом с придыханием, который означает: "Делай то, что я говорю, а иначе  я
суну тебе в лицо этот миксер".
   - Иди-иди сюда, Бриджит!  Как  дела  на  любовном  фронте?  -  усмехнулся
Джеффри, наградил меня своими особенными объятиями,  а  затем  побагровел  и
начал подтягивать штаны.
   - Прекрасно.
   - Так значит, у тебя до сих пор нет парня. Ф-ф-у!  Что  же  нам  с  тобой
делать?
   - Это шоколадное печенье? - спросила бабушка, глядя на меня в упор.
   - Стой спокойно, дорогая, - прошипела мама.
   Господи, прошу Тебя, помоги! Я хочу домой. Я хочу снова жить,  как  живу.
Чувствую себя так, будто я не взрослый человек, а мальчик-подросток, который
всех раздражает.
   -  Ну,  и  что  же  ты  собираешься   решать   с   детьми,   Бриджит?   -
поинтересовалась Юна.
   - Смотрите, пенис, - сообщила  бабушка,  торжественно  поднимая  огромную
упаковку "Смартис".
   - Я пойду переоденусь! - не выдержала я, заискивающе улыбнулась  маме,  а
затем бросилась в спальню, открыла окно и зажгла сигарету.
   Тут я увидела голову Джеми, высунувшуюся из окна этажом ниже.  Он  курил.
Спустя пару минут открылось  окно  ванной,  и  оттуда  показалась  голова  с
красновато-каштановой завивкой, тоже с сигаретой.  Это  была  моя  проклятая
мама.
   00:30.  Обмен  подарками  превратился  в  кошмар.  Я   всегда   ухитряюсь
перестараться, когда визжу от восторга, получая плохие подарки, и вследствие
этого из года в год получаю подарки еще ужаснее. Например, Бекка -  когда  я
работала в издательстве, она дарила мне с каждым годом все  более  уродливые
щетки для одежды, рожки для обуви и заколки для волос (все в виде  книжечек)
- на этот раз преподнесла магнит для холодильника в виде "хлопушки", которую
используют на съемках. Юна, для которой ни одно занятие  по  дому  не  может
остаться  не  машинизированным,  одарила  меня  набором  приспособлений  для
закручивания разнокалиберных кухонных баночных и бутылочных  крышек.  А  вот
мама, которая дарит мне вещи, пытаясь сделать мою жизнь более похожей на ее,
подарила мне маленькую плитку на одного: "Достаточно  поджарить  мясо  перед
выходом на работу и положить на него кусочки овощей - и все". (Имеет ли  она
хоть малейшее представление о том, как трудно бывает иногда по утрам  налить
себе стакан воды без стона?)
   - Смотрите. Это не пенис, это печенье, - передумала бабушка.
   - Думаю, пришло время процеживать подливку, Пэм, - объявила  Юна,  выходя
из кухни со сковородкой в руках. Ох, нет. Только не это. Пожалуйста,  только
не это.
   - Не думаю, что уже пора, -  откликнулась  мама  сквозь  зубы.  -  Ты  ее
помешала?
   - Не учи меня, Пэм, - ответила Юна, угрожающе улыбаясь.
   Они кружили друг  перед  другом,  как  борцы  на  ринге.  Эта  история  с
подливкой происходит каждый  год.  К  счастью,  на  этот  раз  маму  с  Юной
отвлекли: послышался страшный грохот и крики - кто-то ломился  в  стеклянную
дверь. Хулио.
   Все замерли, а Юна взвизгнула.
   Хулио был небрит, а в руках сжимал бутылку шерри. Спотыкаясь,  он  прошел
прямо к папе и выпрямился перед ним в полный рост.
   - Ты спишь с моей женщиной.
   - А-а-а, - ответил папа. - Счастливого  Рождества,  э-э-э...  Могу  ли  я
предложить вам шерри - ах да, у вас уже есть. Миндальный пирожок?
   - Ты спишь, - грозно повторил Хулио, - с моей женщиной.
   -   О,   он   настоящий   латиноамериканец,   А-х-ха-ха,   -    кокетливо
прокомментировала мама.
   Все остальные в ужасе наблюдали эту сцену. Каждый  раз,  когда  я  раньше
встречала Хулио, он был безукоризненно чист и подстрижен. Теперь он был дик,
пьян, неопрятен и, откровенно говоря,  полностью  соответствовал  тому  типу
мужчин, к которому я неравнодушна. Неудивительно,  что  мама  явно  была  не
столько смущена, сколько возбуждена.
   - Хулио, какой же ты непослушный, - пропела она. О,  боже.  Она  все  еще
любит его.
   - Ты спишь, - обратился к ней Хулио, - с ним.
   Он сплюнул на китайский ковер и направился  вверх  по  лестнице,  а  мама
побежала за ним, невинно бросив через плечо:
   - Папочка, пожалуйста, порежь все и проследи, чтобы все сели за стол.
   Никто не двинулся с места.
   - Так, все слушайте меня, - заговорил наконец папа напряженным, серьезным
и мужественным голосом. - Там наверху опасный преступник,  и  он  использует
Пэм как заложницу.
   - А она, кажется, не особо возражала, если хотите  знать  мое  мнение,  -
возвестила бабушка в такой редкий и интимный момент ясности. -  Смотрите,  в
горшке с георгинами печенье.
   Я посмотрела в окно и чуть  не  подпрыгнула  на  месте.  По  лужайке,  по
направлению к дверям, грациозно,  как  юноша,  крался  Марк  Дарси.  Он  был
вспотевший, грязный, с взъерошенными волосами и в расстегнутой рубашке.  Вот
тебе и раз!
   - Сохраняйте тишину и спокойствие, как  будто  ничего  не  происходит,  -
мягко проговорил Марк.
   Мы все были настолько ошеломлены, а он так восхитительно властен, что  мы
начали делать все, что он говорил, как загипнотизированные зомби.
   - Марк, - прошептала я, проходя мимо него с подливкой.
   - Что ты говоришь? Здесь очень даже что-то происходит.
   - Я не уверен, что Хулио не опасен. Там на улице полиция. Если мы  сможем
заставить твою маму спуститься сюда и оставить его там  одного,  они  смогут
войти и схватить его.
   - О'кей, положись на меня, - заверила я и подошла к лестнице.
   - Ма! - прокричала я. - Я не могу найти салфетки!  Все  затаили  дыхание.
Ответа не последовало.
   - Попробуй еще разок, - прошептал Марк, восхищенно глядя на меня.
   - Скажи Юне, чтобы она отнесла подливку обратно на кухню, - шепнула я.
   Марк сделал, как я сказала, а затем показал мне  оба  больших  пальца.  Я
ответила ему тем же и прокашлялась.
   - Мам? - снова  позвала  я.  -  Ты  не  знаешь,  где  сито?  Юна  немного
беспокоится за подливку!
   Через десять секунд на  лестнице  раздался  топот,  и  мама  в  бешенстве
ворвалась в гостиную.
   - Салфетки  в  салфетнице  на  стене,  балда.  Так.  Что  Юна  сделала  с
подливкой? Фр-р-р. Теперь придется взбивать миксером!
   Даже ее крик не  заглушил  быстрых  шагов  по  лестнице  и  звуков  драки
наверху.
   - Хулио! - взвизгнула мама и рванулась к двери.  Там  стоял  детектив  из
полицейского участка, которого я сразу узнала.
   - Все в порядке, сохраняйте спокойствие. Все под контролем, - объявил он.
   Мама  снова  издала  крик,  увидев  Хулио,  который  появился  в   холле,
пристегнутый наручниками к молодому  полицейскому.  Его  провели  к  входной
двери вслед за детективом.
   Я видела, как мама  взяла  себя  в  руки  и  оглядела  комнату,  оценивая
ситуацию.
   - Ну что ж, слава богу, что  мне  удалось  успокоить  Хулио,  -  радостно
сообщила она после небольшой паузы. - Что теперь поделаешь. С  тобой  все  в
порядке, папочка?
   - У тебя, мамочка, блузка надета наизнанку, - выдавил папа.
   Я наблюдала эту ужасную сцену, и у  меня  было  такое  чувство,  что  мир
вокруг меня рушится. И тут я почувствовала, как чья-то сильная рука легла на
мою руку.
   - Пойдем, - сказал Марк Дарси.
   - Что? - не поняла я.
   - Не говори "что", Бриджит, надо говорить "извините", - прошипела мама.
   -  Миссис  Джонс,  -  твердо  сказал  Марк.  Я  забираю  Бриджит,   чтобы
отпраздновать с ней остаток Рождества Младенца Иисуса.
   Я набрала воздуха в легкие и схватила руку, вежливо предложенную Марком.
   - Всем счастливого Рождества, - грациозно  улыбнулась  я  собравшимся.  -
Надеюсь увидеться с вами со всеми на Фуршете с Карри из Индейки.
   Вот что произошло после этого.
   Марк Дарси пригласил меня в "Хинтлшем-Холл" на поздний ланч с шампанским,
который был оч. хор. Я особенно наслаждалась тем, что  первый  раз  в  жизни
могла свободно поливать подливкой рождественскую индейку и не  было  никакой
необходимости принимать чью-либо позицию в споре о ее вкусовых достоинствах.
Рождество без мамы и Юны оказалось необычной и волшебной вещью.  Я  даже  не
ожидала, что разговаривать с Марком Дарси будет так просто,  тем  более  что
можно                 было                 детально                 обсудить
Праздничную-Ху-лио-полицейскую-затянувшуюся-сцену.
   Оказалось, что в последний месяц Марк провел массу времени  в  Португалии
как частный детектив. Он рассказал  мне,  что  следил  за  Хулио  до  самого
Фуншала и много разузнал о местонахождении денег, но никак не  мог  обмануть
или запугать Хулио, чтобы он хоть что-нибудь вернул.
   - Хотя думаю, теперь он может это сделать, - усмехнулся Марк.
   Он и впрямь оч. славный, Марк Дарси, да еще и убийственно умен.
   - Как же так случилось, что он вернулся в Англию?
   - Ну, прошу прощения за избитую фразу, я обнаружил его ахиллесову пяту.
   - Что?
   - Не говори "что", Бриджит, надо говорить  "извините",  -  поправил  меня
Марк, и я хихикнула. - Я  понял,  что,  хотя  твоя  мать  самая  невыносимая
женщина на свете, Хулио ее любит. Он действительно любит ее.
   Проклятая мама, подумала я. Как ей удается быть  неотразимой  Сексуальной
Богиней? Может, мне все-таки стоит сходить в "Цвет твоей красоты"...
   - И что же ты сделал? -  спросила  я  и  села  себе  на  руки,  чтобы  не
закричать: "А как же я? Почему никто не любит меня?"
   - Я просто сказал ему, что она проводит  Рождество  с  твоим  отцом  и  я
подозреваю, что спать они будут в одной кровати. Мне почему-то казалось, что
он достаточно отчаян и  безумен,  чтобы  попытаться,  э-э-э,  расстроить  их
планы.
   - Как ты мог знать?
   - Интуиция. Это что-то вроде профессионального навыка.
   Боже, он великолепен.
   - Это все было так мило с твоей стороны, ты ведь отвлекался от  работы  и
все такое. Почему ты все это делал?
   - Бриджит, - ответил Марк. - Неужели это не ясно?
   О, боже.
   Когда мы поднялись наверх, оказалось, что он  заказал  номер.  Номер  был
фантастический, оч. роскошный. Нам было чертовски  весело  -  мы  играли  со
всякими забавными вещичками для гостей, выпили еще  шампанского,  и  тут  он
произнес эти речи о том, как он  меня  любит:  такие  речи,  честно  говоря,
всегда прекрасно удавались Даниелу.
   - А почему тогда  ты  не  позвонил  мне  до  Рождества?  -  подозрительно
спросила я. - Я оставила тебе два сообщения.
   - Я не хотел говорить с  тобой,  пока  не  закончу  дело.  А  потом,  мне
казалось, что я не очень-то тебе нравлюсь.
   - Что?
   - Понимаешь, ты не впустила меня в дом, потому что  сушила  волосы.  А  в
первый раз, когда мы встретились, я был в этом идиотском свитере и в  носках
с пчелками, которые мне подарила тетушка, а уж вел я себя как полный  идиот.
Я подумал, что ты подумала, что я самый кошмарный тип в мире.
   - Ну, немного, - засмеялась я. - Но...
   - Но что?
   - А тебе не надо говорить "извините"?
   И тогда он взял у меня из  рук  бокал  с  шампанским,  поцеловал  меня  и
сказал: "Правильно, Бриджит Джонс, я готов вас  извинить",  поднял  меня  на
руки, отнес в спальню (там была кровать с пологом) и проделал все то,  после
чего, если я теперь когда-либо в будущем увижу свитер с ромбами и V-образным
вырезом, я немедл