м. И
поскольку в реестрах его фирмы  потусторонние  силы  не  значились,  был
совершенно уверен, что никакого загробного мира не  существует.  Он  был
убежден, что конверты никогда с той  поры,  когда  были  запечатаны,  не
вскрывались. Порукой тому - отдел хранения компании. А раз так,  значит,
все идет так, как должно. И незачем задумываться обо всякой  посторонней
чепухе.
   Успокоившись, Бейли вновь поправил свой  пиджачок  и,  сосредоточенно
осмотрев мистера О'Кифа, задал следующий вопрос:
   - Где вы познакомились с капитаном Дэйном Блэквеллом?
   Лицо  Рэмзи  искривилось  в  насмешливой  улыбке.  Глубокая   борозда
воспоминаний легла поперек лба.
   - О, сие было во время прелестной драки в таверне у старого Джо.
   - Да? А здесь упоминается скандал в баре. Впрочем, - Себастьян слегка
замялся, - это одно и то же.
   О'Киф  усмехнулся,  ожидая  следующего  вопроса.  И  он  не  замедлил
последовать:
   - Какой подарок после свадьбы получили мистер и миссис Блэквелл?..
   - Портрет миссис Блэквелл, идущей по берегу моря.
   Бейли, отложив старинный пергамент в сторону, вновь бессильно поник в
кресле. Он не ожидал такой поразительной  точности  в  ответах  клиента.
Казалось, тот сам составлял список вопросов. Но этого быть не могло. Ибо
сам престиж фирмы ручался за это.
   С трудом поднявшись со своего  места,  Себастьян,  уныло  шаркая,  на
негнущихся ногах подошел к столу и,  взяв  с  него  все  ту  же  толстую
тетрадь,  дрожащим  пальцем  показал  Рэмзи,  где  тому  поставить  свою
подпись. Затем, любезно улыбнувшись кривой от волнения улыбкой, протянул
ему шариковую ручку.
   О'Киф  с  недоумением  взял  в  свою  большую  руку   этот   странный
самопишущий предмет и с любопытством осмотрел его  со  всех  сторон,  не
обращая внимания на косой взгляд Бейли.  Покрутив  его  и  так  и  эдак,
вдоволь  налюбовавшись  игрой  маленького  серебристого  стерженька,  то
высовывающего, то прячущего тонкую  металлическую  головку,  он  наконец
написал в указанном месте желтоватой страницы свое полное имя.
   Себастьян,  любезно  улыбнувшись,  сверил  его  подпись  с   записью,
сделанной на каком-то старом пожелтевшем листе бумаги, и Рэмзи,  как  ни
быстро проделал агент эту нехитрую  операцию,  успел  опознать  в  листе
страницу, вырванную  из  судового  журнала.  Затем  неторопливым  жестом
совершающего таинство жреца Бейли извлек из  своего  огромного  кожаного
портфеля небольшую темную коробочку и поставил ее на стол перед О'Кифом.
Продолжая священнодействовать, он положил рядом широкий  плотный  пакет,
туго перевязанный крепким корабельным шпагатом.
   Чувствуя, как замирает сердце, Рэмзи медленно поднялся  из  кресла  и
шагнул к столу. Коробка  и  пакет  были  так  хорошо  знакомы  ему,  что
появление их в этой чужой странной комнате казалось противоестественным,
как визит в супермаркет Христофора  Колумба.  Он  словно  чувствовал  на
своих ладонях прикосновение их шершавой поверхности. И, подойдя к столу,
он вновь провел рукой по старой,  покрытой  потертой  кожей  коробке,  а
затем по тонкой золотой пластине, на которой  были  выгравированы  буквы
Р.М.Г.О. - его инициалы.
   - Вы позволите задать вам один вопрос? - вежливо  осведомился  Бейли,
собирая в портфель  свои  бумаги;  он  выждал  небольшую  паузу,  словно
собираясь с силами, и, звонко щелкнув замком, спросил:
   - Кто вы такой на самом деле, мистер О'Киф?
   Черные брови Рэмзи сурово сошлись у переносицы. Он явно не  торопился
отвечать.
   - Тебе было недостаточно тех вопросов, что ты  задал  на  допросе?  -
хмуро проворчал он.
   - Но я лишь исполнял свой долг, - оправдывался  агент.  -  Необходимо
было убедиться, что вещи переданы по назначению. Но ваши ответы  привели
меня в изумление. Никто не мог знать так точно о событиях  двухсотлетней
давности.
   О'Киф усмехнулся и посмотрел ему прямо в глаза. Ну что ж,  если  этот
коротышка желает правды, то он ее получит.
   - Я капитан "Воли Тритона", - ответил он. - Того самого фрегата,  что
принадлежал  Дэйну  Блэквеллу  и  находился   в   распоряжении   Джорджа
Вашингтона.
   На  губах  Бейли  появилась  какая-то  бессмысленная  полусумасшедшая
улыбка, глаза помутнели, а уши словно слегка обвисли под  грузом  забот,
утратив былую стойкую самоуверенность хорошо выдрессированной  служебной
собаки.
   - Что вы говорите? - невнятно пролепетал он, робко спрятав  голову  в
плечи, отчего стал похож на небольшого, несколько пережаренного цыпленка
табака.
   - Говорю, что считаю нужным, - резко  отозвался  Рэмзи,  постучав  по
кожаной коробке. - Я прибыл оттуда,  а  до  сегодняшнего  дня  служил  в
континентальном флоте.
   Агент растерянно заморгал глазами, пытаясь хоть как-то понять  только
что услышанное. Ему показалось, что он попал в сумасшедший дом.
   - Вы хотите сказать, что вылезли из коробки,  в  которой  плавали  на
корабле под командованием Джорджа Вашингтона? - переспросил он, боязливо
отступая в сторону.
   Теперь настала очередь Рэмзи таращить глаза и  дивиться  человеческой
глупости.
   -  Ты  никак  издеваешься?!  -  рявкнул  он,  окончательно  перепугав
растерявшегося Бейли.
   - Хорошо, хорошо, - извиняющимся тоном залепетал тот, боком пятясь  к
двери. - Я все понял, все уяснил, усвоил, принял к сведению. Чего и  вам
желаю. Извините, если что не так. - С этими словами он осторожно потянул
на себя ручку двери.

***

   Пенни  замерла  на  месте,  прислушиваясь  к  разговору  в   комнате.
Континентальный флот? Что бы это могло значить? Даже если  предположить,
что Рэмзи просто шутки ради разыграл агента, то все же тут было  что-то,
о чем стоило задуматься. Слишком уж убедительно звучали его слова. Да  и
тон его речи не походил на тон розыгрыша. А то место, откуда он  прибыл?
Что он хотел сказать? На что намекал этой фразой? Пенелопа задумалась  и
опустила глаза вниз. Но тут ручка двери дрогнула, и Пенни, так ничего  и
не придумав, бросилась бегом по коридору.

***

   Не притронувшись пока к коробке и пакету, Рэмзи церемонно  и  вежливо
поблагодарил агента за исполненное поручение. Тот сразу же пришел в себя
и не менее церемонно раскланялся в ответ. Уши его стали торчком, а  лицо
приняло выражение изысканной деловой отрешенности.
   - Передавайте мои  наилучшие  пожелания  мисс  Гамильтон,  -  солидно
произнес он. - И пожалуйста, извинитесь  от  моего  имени  за  внезапное
вторжение в столь неурочный час. Всего хорошего, мистер О'Киф.
   - Всего хорошего, мистер Бейли.
   Рэмзи еще раз учтиво поклонился, и  лондонский  агент  снисходительно
шаркнул  ножкой.  Улыбнувшись,  Он  представил  О'Кифа  в  тельняшке   и
капитанской   фуражке   и,   добродушно   покачав   головой,   подивился
изобретательности человеческой фантазии. Тому, что рассказал ему клиент,
он, конечно, не верил.
   Проводив  Бейли  до  двери,  Рэмзи  вернулся  к  столу  и  облегченно
вздохнул, проведя рукой по взмокшему от волнения лбу.  Повернувшись,  он
вдруг увидел стоящего в дверях и  с  любопытством  наблюдающего  за  ним
Энтони" В одной руке тот держал недоеденный бутерброд, а другой небрежно
почесывал затылок.
   - Ты уже ответил на все каверзные вопросы? - спросил  Тони,  прерывая
это приятное занятие.
   - Да, преодолел все подводные камни.
   Несколько секунд они молча смотрели  друг  на  друга.  Затем  Энтони,
будто о чем-то вспомнив, широко улыбнулся и шагнул вперед.
   - Ну тогда поедем, положим твой чек на депозит. - Он откусил  кусочек
от своего бутербродами, невнятно шепелявя, продолжил:
   - Я буду ждать тебя в машине.
   Рэмзи кивнул и проводил Тони до поворота коридора. Когда он вернулся,
то увидел  сидящую  в  кресле  у  стола  Пенелопу.  Она  с  любопытством
разглядывала лежащие перед ней коробку и пакет.
   - Ты поступила не очень хорошо, - сказал он, нахмурившись.  -  Почему
ты не проводила лондонского агента?
   - Не читай мне нотаций, - откликнулась она, вздернув подбородок. -  Я
давно уже не ребенок.
   Вновь опустив глаза, Пенни принялась внимательно разглядывать  что-то
лежащее между коробкой и пакетом,  нервно  поигрывая  надетым  на  палец
ключом. Это беспокойное  движение,  обличавшее  ее  волнение,  заставило
Рэмзи снова ощутить тягостное чувство вины перед ней.  И  все  же  он  и
теперь не хотел рассказывать ей о своем прошлом, считая, что  время  для
этого еще не пришло.
   - Мистер Бейли просил меня извиниться за его бесцеремонное вторжение,
- сказал О'Киф, увидев, как вздрогнули ее плечи. - Все проходит. И  твое
горе когда-нибудь пройдет.
   - Что ты говоришь? - Она сердито прищурилась. - Разве ты знаешь,  что
я чувствую? Моя  лучшая,  моя  единственная  подруга  исчезла,  утонула,
погибла, пропала, умерла! А я так никогда и не узнаю, как это случилось.
Я уже было смирилась с этой мыслью и решила тихо оплакать  свою  потерю.
Но и тут мне не дают покоя! Мешают мне на каждом шагу.
   - Что ты, радость моя, - возразил ей Рэмзи, - никто  не  мешает  тебе
плакать сколько ты пожелаешь.
   - Нет, мешают! - в ярости воскликнула она. - Эти проклятые  Блэквеллы
с их ящиками и ключами! Эти несносные агенты с деловыми сосредоточенными
физиономиями! Пакеты, письма, сундуки. Да пропади они  все  пропадом!  -
Пенни вскочила и стукнула кулаком  по  столу.  -  Валялись  бы  в  своих
хранилищах и дальше. Две сотни лет пролежали, могли бы пролежать  и  еще
две сотни. Так нет же! Вылезли! Извольте  любоваться  ими!  Целуйтесь  с
ними, обнимайтесь. Ненавижу!
   Она бросила ключ на стол и, резко повернувшись, направилась к  двери.
О'Киф попытался остановить ее, поймав за руку, но Пенни вырвала руку  и,
еще раз напоследок что-то злобно прошипев, вышла из комнаты. Он замер на
месте, решив дать ей время прийти в себя и почувствовать тяжесть  своего
одиночества, которого она так жаждала сейчас.

***

   - Женщина бросается в воду с переполненного  пассажирами  корабля,  и
никто ничего не  видит.  Это  же  абсурд!  Нонсенс!  -  Пенелопа  гневно
хмурилась,  прижимая  к  уху  телефонную  трубку,   -   Полиция   должна
расспросить всех, кто был в тот день на борту. Вы слышите меня, капитан?
Да! Я думаю, что команда тоже несет ответственность  за  случившееся.  Я
еще выясню, как так происходит, что люди падают в море, кишащее акулами,
с вашего судна, а вы спокойно позволяете им погибать в морских волнах. -
Она перевела дыхание и, хотя все ее тело дрожало  от  едва  сдерживаемой
злобы, продолжила холодным язвительным тоном:
   - Неужели? Не лгите мне. Я посмотрю, что вы запоете,  когда  к  этому
делу подключится полиция не только Багам, но и всей Америки. Да, да.  Вы
не ослышались. А пока желаю здравствовать.
   Она положила трубку на рычаг и с вызовом  скрестила  руки  на  груди.
"Спокойствие, только спокойствие", - прошептала  Пенни,  опуская  глаза.
Главное - это  полный  самоконтроль  и  собранность.  Только  так  можно
чего-нибудь  достичь.  И   потому   прежде   всего   надо   успокоиться.
Почувствовав,  что  приходит  в  себя,  она  подняла  глаза  и   увидела
выходящего из дома Рэмзи.

***

   "Мерседес" весело катил по тихой неширокой дороге, обсаженной пышными
карликовыми   пальмами    и    маленькими    апельсиновыми    деревьями,
отбрасывающими зыбкую тень на  серую  панель  тротуара.  Рэмзи  сидел  в
мягком автомобильном кресле рядом с Энтони, лихо  выкручивающим  черный,
матово поблескивающий руль, и любовался прелестными пейзажами,  бегущими
наперегонки мимо мелко подрагивающих им в такт окон.
   Почти два часа провели Рэмзи  и  Энтони  в  банке,  пытаясь  получить
деньги по чеку О'Кифа. Проблема была в том, что Рэмзи,  не  имеющий  при
себе никакого удостоверения личности, никак не мог  доказать  банковским
служащим  истинности  своего  имени.  После  долгих   разбирательств   и
совещаний они наконец решили, что Энтони выступит  поручителем  клиента,
подпишет необходимые  документы,  и  мистер  О'Киф  получит  возможность
открыть счет в банке. Но  это  означало,  что  Рэмзи  отныне  не  сможет
получить свои деньги без участия Тони. И конечно, ему  это  было  не  по
душе.
   Самолюбие О'Кифа было сильно задето. Но когда служащие увидели сумму,
обозначенную в предъявленном им чеке, их вытянувшиеся позеленевшие  лица
лучше  всего  доказали,   что   они   наконец-то   поняли   всю   выгоду
представившегося им дела. И  тут  уж  извинениям  и  уверениям  в  своей
искренней симпатии не было  конца.  Сам  президент  банка,  привлеченный
возникшим переполохом, рассыпался в любезностях и комплиментах. Так  что
казалось, он в конце концов рассыплется на дюжину маленьких  приветливых
улыбочек. Но Рэмзи был неумолим. Холодно и неприветливо  смотрел  он  на
лебезящих перед  ним  служащих.  Насмешливое  презрение  застыло  в  его
глазах.
   Энтони вновь и вновь удивлялся, искоса поглядывая на своего спутника.
Поистине этот человек был загадкой. Загадочно было и его прошлое, и  его
необычайный старомодный выговор, и нелепая,  излишне  церемонная  манера
поведения, и многое-многое другое. Где был он все эти годы до  появления
в  их  обществе?  Почему  скрывает  это  от  них?  Эти  вопросы  всерьез
беспокоили Тони. Он попытался узнать о том, какую посылку передал  Рэмзи
агент из Лондона. Но тот ловко уклонился от ответа  и,  даже  когда  они
заглянули  по  дороге  в  любимый  кабачок  Энтони,  остался  столь   же
непреклонен в своем  запирательстве,  несмотря  на  изрядное  количество
спиртного, которое они выпили там.
   Самое любопытное, что Рэмзи  сам  вспомнил  про  этот  кабачок,  хотя
внешний вид заведения, видимо, не вызывал у него особого  энтузиазма.  И
все же все то время, что  они  провели  здесь,  он  оставался  неизменно
любезен и предупредителен со всеми  посетителями  кабачка.  Даже  девицы
легкого поведения, облепившие его, как мухи кусок  сыра,  не  только  не
услышали от него ни одного грубого слова, но, более  того,  встретили  в
его лице необыкновенно галантного кавалера и  обходительного  рыцаря  со
старомодной учтивостью манер. Он  был  предельно  вежлив  и  терпелив  в
обращении с ними, но тем не менее, что,  признаться,  несколько  удивило
Энтони, не принял от них ни одного предложения. Хотя его  карманы  были,
конечно, до отказа набиты любовными записочками  и  номерами  с  именами
девиц.
   "Неужели он хранит верность Пенелопе? - думал  Тони,  с  любопытством
поглядывая на него. - Знает ли она о его преданности? И  интересно,  что
напишут корреспонденты, когда узнают об этом  необычном  союзе?"  Ничего
хорошего ждать, конечно, не приходилось. Трудно было даже вообразить все
последствия  такого  необдуманного  шага.  И  это  после  стольких   лет
безмятежной идиллии! Энтони печально покачал головой и сказал Рэмзи, что
пора возвращаться домой.
   И вот теперь, сидя рядом с ним в салоне быстро приближающегося к дому
автомобиля, он вновь вспоминал то, что произошло  сегодня  утром.  О'Киф
вдруг быстро повернул голову к боковому стеклу и, тронув Тони за локоть,
попросил:
   - Натяни вожжи. Будь другом.
   -  Вожжи?  -  удивился  Энтони.  -  Ах  да.  Ты,   вероятно,   хочешь
остановиться?
   Он нажал на педаль тормоза,  и  машина  медленно  остановилась  перед
высокими витыми воротами, украшенными сверху острыми  железными  пиками.
Они вышли из автомобиля и подошли к калитке.
   - Черт возьми!  -  выругался  Рэмзи,  неодобрительно  покосившись  на
небольшую медную табличку, прикрепленную к воротам. Взглянув на  большой
белый  дом,  скрывавшийся  за  массивным  каменным  забором,  он  что-то
невнятно пробормотал и, вернувшись к машине, опустился в мягкое кресло.
   - У тебя какие-нибудь проблемы? - спросил его Тони.
   - Разве этот дом не принадлежит Блэквеллам?
   - Теперь нет. Хотя, возможно, они и были когда-то его хозяевами.  Лет
двадцать назад Блэквеллы заявили свои права на этот дом, утверждая,  что
это их фамильные владения, некогда незаконно отнятые у  них.  Разразился
большой скандал. Но доказать ничего не удалось.
   Рэмзи   печально   смотрел   на   светлое   величественное    здание,
поднимавшееся  перед  ним.  Нахлынувшие  воспоминания  вновь   заставили
быстрее биться его сердце. Ведь как-никак это было родовое имение Дэйна.
Здесь каждая комната помнила так много,  что,  казалось,  таила  в  себе
бесценные сокровища памяти. О'Киф  вспоминал  гостиную,  где  они  мирно
беседовали по вечерам, спальню, в которой он иногда оставался  ночевать.
И грудь его снова сжимало тоскливое чувство невосполнимой утраты.
   Этот дом  был  для  него  тихим  убежищем,  спокойной  гаванью  среди
бушующих штормов неприветливого мира. Здесь  он  никогда  не  чувствовал
себя чужим и одиноким. Пока надо  всем  этим  не  встала  зловещая  тень
Филипа Ротмера, который нарушил спокойствие и уют мирного пристанища.  И
как оказалось теперь, на два столетия простер  над  тихим  домом  черные
крылья своей сатанинской злобы. Так что и ныне  на  воротах  красовалась
медная табличка с ненавистным Рэмзи именем - Ротмер.

Глава 19

   "Боже мой! Как это неприятно - терять  самообладание".  Пенни  утерла
слезы и, снова всхлипнув, огляделась вокруг. Невысокий сарай для  лодок,
давно уже не использовавшийся по своему прямому назначению, закрывал  от
нес невидимый за ним дом. И это было хорошо. Пенелопа совсем не  хотела,
чтобы кто-нибудь видел ее в таком состоянии. Сидя на берегу, она  нервно
била ногами по воде и с неприязнью наблюдала за тем, как  тугие  зеленые
волны медленно накатывают на темную грань пирса.
   Воспоминание о Блэквеллах не давало ей покоя. Размышляя  о  том,  что
произошло, она вновь и вновь проклинала  их  несносную  бесцеремонность.
Что они вообще о себе думают? Почему так нахально вторгаются в ее жизнь?
Зачем скопировали почерк Тесс? Причем это удалось  им  так  хорошо,  что
даже мельчайшие особенности ее манеры  писать  буквы  воспроизведены  со
скрупулезной  дотошностью.  Ошибись  они  хоть  в  чем-то,  и  Пенни  не
переживала бы так из-за этой глупой истории с ключом и  ящиком.  Она  бы
просто, открыв ящик, вернула его содержимое  Блэквеллам.  "Да,  -  вдруг
вспомнила она, - но ведь говорят, что все они уже умерли". Она  покачала
головой и вновь и вновь смотрела в сторону невидимого дома.
   Интересно, куда это так спешил Рэмзи? Он так торопился, что  даже  не
зашел с ней попрощаться. Но впрочем, она сама виновата в этом, ведь  она
вела себя с ним слишком резко при их последней  встрече.  Хотя  он  тоже
повинен в ее нынешних мучениях. Ведь эта странная  старинная  коробка  с
его инициалами и сейчас все так же волнует ее, заставляя гадать  о  том,
что находится внутри. Да, Пенни ушла из комнаты, так и не спросив  Рэмзи
об этом, потому что уважала его право иметь личные секреты. Но тайна  от
этого не  перестала  быть  тайной.  И  Пенелопа  по-прежнему  мучительно
размышляла о происхождении необычной посылки.  Кто  мог  послать  О'Кифу
такие старые  предметы?  Дружеский  ли  это  подарок  или,  может  быть,
наследство? Ведь не принадлежат же они ему самому! Для этого они слишком
стары. А эти загадочные слова про континентальный флот?  Что  они  могут
значить? Вопросов было много. И, желая  немедленно  получить  ответы  на
них, Пенни в то же время  боялась  узнать  правду.  А  что,  если  Рэмзи
окажется не тем, за кого себя выдает? Как тогда  ей  с  ним  обращаться?
Правда - Пенелопа вдруг улыбнулась, - его нахальство  и  самонадеянность
останутся при нем.
   - Пенни!
   Она испуганно оглянулась и торопливо спрятала ключ в карман юбки.
   -  Тебе  не  стоит  так  долго  находиться  на  солнце,   -   сказала
приблизившаяся к ней Маргарет. Экономка  заботливо  пощупала  ей  лоб  и
осуждающе покачала головой. - Надень что-нибудь от солнца.
   -  Тебе  не  идет  роль  матушки-гусыни,  -   усмехнулась   Пенелопа,
поднимаясь на ноги.
   - Но кто-то же должен присматривать за тобой. Ты не соблюдаешь режим,
плохо питаешься, ведешь себя весьма безответственно.  Подолгу  остаешься
одна, что вообще неприли