енщину.
Недавно она потеряла близкую подругу, и теперь ее вновь ждала встреча  с
чем-то неизвестным.
   - Это послание хранится в нашей компаний с 1830 года, - пояснил он, -
и мне неизвестны обстоятельства его создания.
   Он  говорил  правду.  Инструкции,  полученные   в   свое   время   от
отправителя, были довольно странными. Конверт следовало  вскрыть  именно
16 июня этого года, не раньше, не позже обозначенного на нем срока. И не
вина Бейли, что указанная дата совпала с личной трагедией  Пенелопы,  Он
всего лишь исполнял свой долг. Престиж фирмы требовал точного исполнения
инструкций. А престиж фирмы важнее личных переживаний.
   - Члены вашей семьи  были  знакомы  с  кем-нибудь  из  Блэквеллов?  -
спросил он.
   И тут Рэмзи  почувствовал,  как  тревожно  забилось  его  сердце.  Он
стиснул подлокотник кресла и, затаив дыхание, ожидал ее ответа.
   - Нет, - сказала Пенни, все еще не решаясь взять со стола конверт.
   - Тогда все это очень странно, -  покачал  головой  Бейли,  раскрывая
толстую, переплетенную темной кожей' тетрадь. Старая  желтоватая  бумага
сухо шелестела под его пальцами, пока он искал нужную ему запись. - Наши
данные всегда были очень точны. И здесь, как я вижу, стоят подписи неких
Т. Блэквелл и Д. Блэквелл.  И  хотя  обстоятельства,  связанные  с  этим
делом, несколько странны... - Он  запнулся,  увидев  рядом  с  подписями
точный адрес того дома, где он сейчас находился. Запись была  сделана  в
прошлом столетии. - Скажите, а ваша семья давно живет в этом доме?
   - Я купила его десять лет  назад,  -  ответила  Пенелопа,  недовольно
поморщившись. Ей уже надоели и вопросы, и загадки, которые он предлагал.
Она  не  сомневалась,  что  лондонская  компания  ошиблась   и   конверт
предназначен не ей. Ведь она сама себя придумала.  И  раскрывать  теперь
перед кем-либо тайны своей жизни было ей совершенно ни к чему.
   Бейли пожал плечами и протянул ей толстую кожаную  тетрадь,  а  также
небольшую шариковую ручку, предупредительно сняв колпачок,  чтобы  Пенни
могла расписаться в получении предназначенного ей  послания.  Когда  она
увидела на старой пожелтевшей странице  свое  имя,  у  нее  потемнело  в
глазах, и, поставив свою  подпись,  она  вновь  бессильно  опустилась  в
кресло.
   - Пенни! - окликнул ее Энтони, делая шаг вперед и недоуменно переводя
взгляд с Пенелопы на Рэмзи. Он не понимал, что  происходит.  Она  словно
была готова вот-вот разрыдаться, а О'Киф, казалось, готовился  упасть  в
обморок. - Что случилось?
   -  Это  почерк  Тесс,  -  глухо  пробормотала  она,  потянувшись   за
конвертом.
   Странность происходившего поразила ее. Она многое  бы  отдала,  чтобы
все это оказалось всего лишь шуткой, забавным розыгрышем,  но  уже  одно
присутствие  серьезного,  степенного  Бейли  говорило  о  том,  что  все
происходящее - правда.
   - Это невозможно, - шептала она, разглядывая потемневший  от  времени
конверт, - Тесс не могла послать этого.
   Сломав печать, она заглянула  внутрь.  Нахмурившись,  достала  оттуда
обвязанный  черной  узкой  ленточкой  старинный  ключ  и   вопросительно
посмотрела на мистера Бейли.
   - Ящик вам доставят вечером, - ответил он на ее немой вопрос. - Ключ,
вероятно, от него.
   Лондонский агент был спокоен. Все шло как положено. Сегодня утром  он
еще раз осмотрел старый  сундук,  чтобы  убедиться  в  его  сохранности.
Сундук был сделан очень надежно и  крепко.  Конечно,  Бейли  не  мог  не
интересоваться тем, что находится внутри.  Но  воля  клиента  -  превыше
всего. А инструкции на этот счет были  четкими:  никто,  кроме  Пенелопы
Гамильтон и Рэмзи О'Кифа, не имеет права видеть  содержимое  сундука.  И
Себастьян ограничился лишь внешним осмотром.
   Он удовлетворенно потер руки и перевел взгляд с Пенелопы  на  мистера
О'Кифа. Его  лицо  выразило  такое  неподдельное  изумление,  что  Пенни
невольно обернулась  по  направлению  его  взгляда.  Увидев  Рэмзи,  она
испугалась. Он был бледен, как покойник. Казалось, он не замечает ничего
вокруг.
   - Рэмзи, что с тобой? - позвала она его.
   Но он не откликнулся на ее призыв. Посмотрев на  Тони,  она  взглядом
попросила у него совета. Но тот лишь покачал  головой,  показав  жестом,
что не стоит сейчас беспокоить Рэмзи. "Что с ним творится?"  -  подумала
Пенелопа, заглядывая в пустые, словно отрешенные  от  всего  мира  глаза
О'Кифа.
   А его мучило прошлое. Боль невосполнимых утрат терзала  сердце.  "Все
умерли, - думал он. - И Дэйн, и  Тесс,  и  Дункан,  и  Камерон,  и  даже
матросы "Тритона". От них ничего не осталось", А он выжил, он ускользнул
из смертельной  ловушки  времени.  Но  оно  вновь  настигло  его,  чтобы
заставить, пережить нестерпимую боль и сострадание к умершим.
   От его века ничего не  осталось.  Не  было  уже  ни  континентального
флота, ни тех колоний, которые он знал еще подростком. Прошлое  исчезло,
испарилось, будто  его  никогда  и  не  было.  Сохранились  лишь  желтые
полуистлевшие кости да горстка серого пепла. И это  то,  что  называлось
некогда его жизнью. Он чувствовал себя  безмерно  одиноким,  оставленным
всем человечеством. Хотя и знал, что сам виноват в этом. Ведь его  никто
не принуждал прыгать с корабля в этот жуткий туман времени.
   Он ушел из прошлого. Но оказывается, Дэйн и Тесс  не  забыли  его.  И
сладко, и горько  чувствовать  их  заботу,  прорвавшись  сквозь  века  и
пространства. Что же случилось с ними после его исчезновения?  Как  жили
они все это время? И что могли передать ему из прошлых столетий? Так или
почти так думал Рэмзи.
   Услышав  свое  имя,  произнесенное  шепотом  возле  самого  уха,   он
вздрогнул и недоуменно  огляделся  вокруг.  К  своему  удивлению,  Рэмзи
обнаружил себя в небольшой тихой  комнате,  отделанной  темным  деревом.
Рядом сидела молодая рыжеволосая женщина,  с  состраданием  глядящая  на
него, а чуть поодаль у широкого массивного стола стояли два джентльмена,
замерших в благоговейном ожидании.
   Рэмзи тряхнул головой и вспомнил,  как  зовут  джентльменов.  Тряхнув
головой еще раз, он догадался, что  за  женщина  с  таким  переживанием,
отразившимся в ее больших зеленых глазах, смотрит на него. Пенелопа. Это
именно она ищет свою подружку посреди Карибского моря.  И  возможно,  ее
подружка - Тесс. Ведь только такую женщину и можно искать где попало.
   Но тогда О'Киф мог бы успокоить ее. Он мог бы сказать,  что  Тесс  не
просто жива, а жива как никто другой. Ибо существует теперь во имя и  на
благо любви. Но не сказал этого. Он не был уверен, что Пенелопа  поверит
ему, и хотел по примеру Бейли прежде убедиться, что Т. и Д. Блэквеллы  -
те самые Тесс и Дэйн, которых он так хорошо знал в  прошлом.  Ведь  если
Пенни убедится в том, что ее подружка попала в прошлое, ее  легко  будет
убедить и в том, что он из этого прошлого попал в двадцатое столетие.
   С сочувствием глядя ей в глаза, Рэмзи  очень  хотел,  но  не  решался
рассказать ей то, что случилось с ним в море, сказать, что  сама  судьба
свела их и надо следовать указаниям судьбы. И тут он вдруг вспомнил, как
Тесс упомянула однажды о той краже, на которую  она  пошла  ради  Пенни,
Какая-то Слоун, по словам Тесс, хотела опубликовать в газете  материалы,
компрометирующие Пенелопу. Та попросила свою  подружку  раздобыть  их  и
сказала, где можно найти сумку, в которой они  хранятся.  Но  оказалось,
что все это было лишь разыграно, чтобы поймать Тесс в ловушку  и  убить,
застав на месте  преступления.  И  она  лишь  благодаря  своей  ловкости
избежала подобной развязки.
   Рэмзи ничуть не сомневался в невиновности Пенни.  Он  верил,  что  та
ничего не знала о подстроенной западне. Но он не мог не  думать  о  том,
какие компрометирующие материалы искала она в  тайнике  с  бриллиантами.
О'Киф искренне сочувствовал Пенелопе. Он знал, какие мучения  ей  должна
причинять мысль, что она сама послала свою подружку на верную гибель. Но
пока он не мог утешить ее, боясь разоблачения собственных секретов.
   - Что ты так  смотришь  на  меня?  -  спросила  Пенни,  подозрительно
покосившись на него.
   Услышав страх в ее голосе, он заставил себя изменить  выражение  лица
и, широко улыбнувшись, небрежно произнес:
   - Просто так, не могу отвести от тебя взгляда.
   Она облегченно вздохнула, и Рэмзи, обняв ее за талию, нежно поцеловал
в губы. Теперь он не жалел, что оказался в другом столетии. Ведь  в  его
руках был самый дорогой для него человек.

Глава 18

   Но Пенелопу было не так-то легко обмануть  показной  веселостью.  Как
только О'Киф занял свое прежнее место,  она,  хмуро  поглядев  на  него,
вновь задала ему вопрос:
   - О чем ты думал?
   - Радовался своей удаче.
   Энтони, стоявший неподалеку, тихо посмеивался,  наблюдая  эту  сцену.
Пенни же было не до смеха.  Она  видела  глубокую  затаенную,  печаль  в
глазах Рэмзи. Вспоминая, о чем они только  что  говорили,  она  пыталась
понять причину его внезапной грусти. Но О'Киф не дал ей сосредоточиться.
Обернувшись к Бейли, он спросил:
   - Эй, послушайте, сэр, это не те ли  Блэквеллы  с  острова  Корал-Ки,
коих я знавал в лучшие годы?
   Рэмзи хотел перевести разговор на другую тему, чтобы отвлечь внимание
присутствующих от своих проблем. Он вновь приблизился к Пенни и спокойно
взял ее за руку. "Слишком спокойно, - подумала она. - Он позволяет  себе
лишнее".  Пенелопа  никому  еще  не  разрешала  вести  себя  с  ней  так
бесцеремонно. И Рэмзи не  должен  стать  исключением.  Не  то  он  будет
считать себя хозяином положения. Да, похоже, уже и считает. А это ей  ни
к чему. Она попыталась выразить негодование во взгляде, но вместо  этого
у нее получилась жалобная улыбка. Слишком уж приятно было  прикосновение
его руки.
   - Значит, Блэквеллы появились в  этом  городе  двести  лет  назад?  -
прервал ее размышления Энтони. - И кажется, все уже умерли.
   Его слова заставили вздрогнуть О'Кифа,  -  Наверное,  не.  все,  -  с
сомнением  покачала  головой  Пенни.  -  Ведь  кто-то  же   должен   был
поддерживать отношения с компанией, чтобы все  это,  -  она  указала  на
бумаги и ключ, - было доставлено вовремя. Хотя я тем не менее совершенно
не знаю этих-людей и не  понимаю,  зачем  им  нужно  было  посылать  мне
какой-то ящик.
   Бейли пожал плечами и ничего не ответил на это. Он и сам не  понимал,
почему Блэквеллы решили передать сундук именно Пенелопе Гамильтон.  Ведь
она, что совершенно очевидно было теперь, никогда не общалась ни  с  кем
из их семейства. К тому же, что было еще большей загадкой, она в  момент
отправления послания еще  даже  не  родилась,  и  потому  отправители  в
прошлом никак не могли поручиться  за  то,  что  в  будущем  будет  кому
получать их посылку. Загадок в этом деле было вообще  немало.  Например,
отправитель  каким-то  образом  предугадал  изменение  цен  в  следующем
столетии и оставил компании именно ту  сумму,  которая  требовалась  для
доставки.  Так  что  сотрудникам  оставалось  лишь   разводить   руками,
удивляясь такой поразительной проницательности.
   - Я не имею права обсуждать с клиентами  работу  компании,  -  сказал
Бейли  после  некоторого  молчания  и,  обернувшись  к  Рэмзи,  деловито
осведомился:
   - Ваше полное имя, сэр?
   - Рэмзи Мэлачи Гамейлиел О'Киф, - ответил тот.  Агент  удовлетворенно
кивнул и, заглянув в толстую, обшитую  кожей  тетрадь,  задал  следующий
вопрос:
   - Где вы родились?
   - В Лексингтоне, Массачусетс.
   Бейли величественно поднялся  из-за  стола  и,  торжественным  жестом
одернув свой короткий пиджачок, решительно произнес:
   - Я вынужден просить всех, кроме мистера О'Кифа, покинуть комнату.
   Рэмзи хотел возмутиться, но  Энтони  и  Пенелопа  уже  направились  к
выходу. И он решил, что так, наверное, будет лучше.  Ведь  заставить  ее
присутствовать при передаче  послания  из  далекого  прошлого  -  значит
лишний раз причинить беспокойство. А она и  так  достаточно  взволнована
получением посылки от Тесс. И пусть лучше сначала разберется  со  своими
проблемами; а уж тогда можно будет рассказать ей и о себе.
   - Извините, мисс Гамильтон, - объяснил свое поведение Бейли. -  Но  я
вынужден строго следовать имеющимся инструкциям.
   Однако Пенни не  торопилась  покинуть  комнату.  Остановившись  возле
двери, она не спускала главе лежащих  на  столе  конвертов,  впечатанных
большими восковыми печатями. Широкие, потемневшие от времени,  они  были
перевернуты лицевой стороной вниз, так, что нельзя было  прочесть  имени
отправителя.
   Испытующе взглянув на Рэмзи, она еще раз подумала о  том,  что  почти
совсем  не  знает  этого  человека.  Кто  он?  Откуда  пришел?  Нет   ни
удостоверения личности, ни каких-либо сведений в архивах государственных
служб, как это выяснил Тони, которые  могли  пролить  хоть  какой-нибудь
свет на тайны его существования. Согласно данным спецслужб, Рэмзи  О'Киф
вообще не существует. Однако он  здесь,  живой,  деятельный  и  довольно
нахальный,  ставший  к  тому  же  близким  для  нее  человеком.  И  надо
примириться с загадками его прошлого, попытаться преодолеть свои вновь и
вновь возникающие сомнения. Чтобы получить наконец возможность нормально
жить рядом с ним.
   Но странности его речи, необычные старомодные манеры,  обстоятельства
его появления в ее жизни - все это опять  и  опять  заставляло  Пенелопу
возвращаться к одному и тому же вопросу: кто он на самом  деле?  Женщина
чувствовала, что с каждым днем все больше доверяет ему, но  загадка  его
судьбы не становилась от этого менее загадочной.
   Поглядывая искоса на Бейли, Пенни недоумевала, как  лондонский  агент
мог убедиться, что перед ним именно тот человек, который ему  нужен.  Ее
интересовало и то, кто мог отправить послание для  Рэмзи.  Неужели  тоже
Блэквеллы? Кто они - эти таинственные Т. и Д.?
   Взявшись за ручку двери и нагнувшись за случайно выроненным при  этом
ключом, она вновь взглянула на запись в толстой тетради.  Сомнений  быть
не могло: это  почерк  Тесс.  Она  почувствовала,  как  колючий  холодок
пробежал у нее  по  спине.  Не  веря  своим  собственным  глазам,  Пенни
беспомощно огляделась  вокруг  и  встретилась  со  взглядом  внимательно
наблюдающего за ней Рэмзи. Тряхнув головой, она спокойно  выпрямилась  и
тихо вышла из комнаты, прикрыв за собою дверь.
   - Я безмерно рад,  что  наконец-то  нашел  вас,  -  сказал  Бейли,  с
восторгом глядя на О'Кифа. - Пожалуйста, садитесь.
   Он указал на кресло возле  стола  и,  словно  обессилев  от  радости,
расслабленно опустился в другое. Присевший рядом Рэмзи закинул  ногу  на
ногу и с любопытством посмотрел на него.
   - Ты хочешь мне что-нибудь сообщить?
   Ничего не отвечая, лондонский агент сломал большую восковую печать и,
вскрыв один из конвертов, достал из него какую-то бумагу.  Прочитав  то,
что было на ней написано, он вновь обратился к О'Кифу:
   - Снимите, пожалуйста, рубашку.
   - Я вижу, ты желаешь подшутить надо мной.
   - Ничуть, - Бейли деловито  оглядел  его  с  ног  до  головы,  словно
проводя осмотр поступившего  в  его  распоряжение  багажа,  -  я  должен
уточнить некоторые детали.
   Фыркнув, Рэмзи быстро расстегнул пуговицы и небрежным жестом отбросил
рубашку в сторону. И агент тут же принялся  не  спеша  осматривать  его,
изредка сверяясь с документом, который держал в руках.
   - Повернитесь, пожалуйста, - попросил он.
   О'Киф едва не поперхнулся от возмущения.  Поистине  нахальство  этого
коротышки переходило все допустимые границы. Похоже, он выискивал  рубцы
от старых ран. Видимо, послание действительно от Дэйна. Ведь только  тот
знал все его швы и шрамы и мог досконально описать их местонахождение.
   А Бейли, осматривая покрытое рубцами тело Рэмзи, ужасался их величине
и  изобилию.  Перекрещивающиеся  шрамы  тянулись   почти   вдоль   всего
позвоночника, на правом плече темнела неровная рваная отметина  в  форме
звезды, а под левой лопаткой извивалась тонкая тугая борозда.
   - Спасибо, мистер О'Киф, - сказал агент, подробно изучив  все  детали
этого лунного пейзажа. - Можете одеваться.
   Рэмзи снова фыркнул,  давая  понять,  что  не  нуждается  не  в  чьих
разрешениях, и, накинув на плечи слегка помявшуюся рубашку, с вызывающим
спокойствием опустился в кресло, застегивая  на  груди  пуговицы.  Бейли
заметил его раздражение и, не менее  спокойно  поправив  свой  пиджачок,
деловито произнес:
   - Я, конечно, извиняюсь за  столь  пристрастный  осмотр  вещественных
доказательств, но такова была воля клиента, и я вынужден  выполнить  его
указания. Впрочем, испытания еще не закончились. И потому я  должен  вас
предупредить,  что,  если  хотя  бы  один  из  ваших  ответов  не  будет
соответствовать имеющимся у меня сведениям, я прекращу дело  о  передаче
послания и впредь не скажу о нем ни одного слова.
   Рэмзи кивнул в знак согласия и насмешливо посмотрел на агента. Он  не
сомневался,  что  Тесс  получила  большое  удовольствие,  составляя  эти
вопросы. Она вообще была большая забавница. Была? Острая  боль  пронзила
сердце О'Кифа. Он вдруг вспомнил,  что  эти  конверты  -  это  все,  что
осталось от его друзей. Лишь жалкие бумажки преодолели барьер времени. И
похоже, нет ничего бессмертнее бумаг.
   Бейли вскрыл второй конверт и пробежал  глазами  находившийся  в  нем
пергамент. Перечитав текст еще раз, он с недоумением подумал о том,  что
вряд ли кто-нибудь из живущих ныне людей может ответить на эти  вопросы.
Но выбирать не приходилось, и,  добросовестно  исполняя  свой  долг,  он
прочитал вслух первый из них:
   - Как назывался американский корабль,  бросивший  якорь  в  Карибской
гавани ночью 30 июня 1789 года?
   - "Барстоу", - спокойно ответил Рэмзи. - Оный шлюп был взят  в  полон
той ночью.
   Лондонский агент едва не упал  в  обморок,  глаза  его  неестественно
заблестели, словно он  вместо  шампанского  хватил  стакан  медицинского
спирта,  а  на  носу  проступил  розовый  девичий  румянец.  Но  чувство
ответственности возобладало над слабостью организма. И, устояв на  ногах
во имя престижа компании, он продолжил свой исторический допрос:
   - Кто сидел по правую руку от Блэквелла за ужином накануне?
   Рэмзи  наморщил  лоб  и  попробовал  представить  себе   расположение
обеденного стола в кают-компании "Морской ведьмы".
   - Конечно, Давид Камерон. Кто же еще? - ответил он. - Первый помощник
на "Воли Тритона". Ах черт! - О'Киф нервно тряхнул головой. - Теперь он,
должно быть, капитан.
   Бейли как-то странно посмотрел на него, но, ничего не  сказав,  задал
следующий вопрос:
   - Кто был капитаном "Чатама"?
   - Беннет, сукин сын, - усмехнулся  Рэмзи,  скорчив  пренебрежительную
гримасу.  Агент  тяжело  вздохнул  и,  откинувшись  на  спинку   кресла,
ослабевшей рукой вытер маленьким платочком выступивший на лбу пот. Он не
верил своим ушам, хотя его уши и принадлежали столь уважаемой компании.
   - Есть проблемы? - спросил его О'Киф.
   - Нет, нет, - поспешил Себастьян заверить уважаемого клиента, ослабив
неожиданно сдавивший ему горло галстук. - Просто торжественность момента
слегка утомляет. Признаться, я и не думал, что мне придется когда-нибудь
вскрыть эти старинные конверты.
   "Уж не родственник ли Блэквеллов? - думал он между тем. - Может быть,
они хотели таким путем сохранить  какие-нибудь  семейные  драгоценности,
избежав при этом налогов?" - Тогда понятно, почему О'Киф знает ответы на
такие странные вопросы. Видимо, он выучил их,  прочитав  в  каком-нибудь
старинном документе,  доставшемся  ему  по  наследству.  Но  откуда  его
родственники могли знать двести лет назад,  что  именно  он  окажется  в
нужном месте  в  нужное  время,  чтобы  иметь  возможность  получить  их
посылку? К тому же еще более загадочным представляется  в  таком  случае
подробное описание тела их потомка, который должен родиться  спустя  два
века. Мистика какая-то!
   Мистики же в деловых вопросах Себастьян допустить не мог.  Он  хорошо
знал свои обязанности, в которые не входило общение с загробным миро