сьменном
показании  доктора  Вильгельма  Хеттля,  заместителя   начальника   главного
управления иностранной разведки управления  имперской  безопасности.  Доктор
Вильгельм Хеттль показал следующее:
     "Примерно 4 миллиона евреев было истреблено в различных концлагерях.  В
то же время еще дополнительно 2 миллиона евреев умерщвлено  другими  путями.
Большая часть их была расстреляна  эйнзатцгруппами  полиции  безопасности  в
период кампании против России".
     Эйхман был  одним  из  источников  информации  для  доктора  Вильгельма
Хеттля, являвшегося помощником Эйхмана.
     "Мне известно,  что  Эйхман  был  в  то  время  начальником  секции  по
еврейским вопросам гестапо и плюс  к  этому  ему  было  поручено  руководить
арестом всех евреев в европейских странах и отправкой их  в  Германию  лично
Гиммлером. Эйхман тогда был весьма удручен тем фактом, что Румыния в те  дни
вышла из войны. Более того, он пришел  ко  мне,  чтобы  получить  информацию
относительно  обстановки  на  фронте,  которую  я   ежедневно   получал   от
венгерского военного министра и от командующего войсками СС в Венгрии.
     Он выразил свою убежденность в том, что Германия проиграла войну и  что
для него все потеряно. Он знал, что Объединенные Нации  будут  рассматривать
его как одного из главных военных преступников, так как  он  имел  на  своей
совести миллионы загубленных еврейских жизней. Я спросил,  сколько  их  было
всего. Он ответил, что, хотя это было величайшим  государственным  секретом,
он ответит на этот вопрос, так как для меня как для  историка  это  составит
интерес и так как он был  убежден,  что  уже  не  вернется  из  Румынии.  Он
незадолго до этого составил отчет для Гиммлера, который хотел  знать  точно,
какое число евреев он убил".


ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ Д. ВИСЛИЦЕНИ

     {IMT, vol. 4, p. 355-373.}

       ----------------------------

                              Стенограмма заседания
                              Международного военного трибунала
                              от 3 января 1946 г.

     Председатель: Повторяйте за мной слова присяги...

                     (Свидетель повторяет слова присяги)

     Брокхарт (представитель обвинения от США): Сколько Вам лет?

     Вислицени: Мне 34 года. Брокхарт: Где Вы родились?

     Вислицени: Я родился в Регулевконе, в Восточной Пруссии.

     Брокхарт: Вы  были  членом  германской  национал-социалистской  рабочей
партии?

     Вислицени: Да, я был членом НСДАП.

     Брокхарт: С какого года?

     Вислицени: Я сперва вступил  в  партию  весной  1931  года,  затем  был
вычеркнут из партийного списка и с 1933 года окончательно вступил в НСДАП.

     Брокхарт: Вы были членом СС?

     Вислицени: Да, в 1934 году я вступил в СС.

     Брокхарт: Вы были сотрудником гестапо?

     Вислицени: В 1934 году я вступил в СД.

     Брокхарт: До какого чина Вы дослужились?

     Вислицени: В 1940 году был гауптштурмфюрером СС.

     Брокхарт: Знаете ли Вы Адольфа Эйхмана?

     Вислицени: Да, я знаю Эйхмана с 1934 года.

     Брокхарт: При каких обстоятельствах Вы познакомились с ним?

     Вислицени: Мы приблизительно в одно время, в 1934 году, вступили в С Д.
До 1937 года были в одном отделе.

     Брокхарт: Насколько хорошо Вы лично знали Эйхмана?

     Вислицени: Мы знали друг друга отлично. Мы были с ним на "ты",  учились
в одной школе и я знал его семью.

     Брокхарт: Какое положение он занимал?

     Вислицени: Эйхман был начальником  отдела  в  IV  управлении,  то  есть
гестапо, в главном управлении имперской безопасности.

     Брокхарт: IV управление или отдел? Если отдел, то какой?

     Вислицени:  Он  руководил  отделом  IV-А-4.  Это  отдел  охватывал  два
сектора. Первый - по делам церкви, второй - по еврейскому вопросу.

     Брокхарт: Каковы были особые задачи отдела IV-А-4-В главного управления
имперской безопасности?

     Вислицени: Отдел IV-А-4-В занимался еврейским вопросом в  рамках  РСХА.
Эйхман имел  особые  полномочия  от  группенфюрера  Мюллера,  начальника  IV
управления, и от начальника полиции безопасности. Он был ответствен  за  так
называемое решение еврейского вопроса в Германии и во всех занятых Германией
областях.

     Брокхарт: Можно ли деятельность  в  отношении  евреев  подразделить  на
определенные периоды?

     Вислицени: Да.

     Брокхарт: Опишите приблизительно эти периоды  и  акции,  которые  тогда
проводились.

     Вислицени: До 1940 года общая директива была - решить еврейский  вопрос
в Германии и занятых ею областях с помощью эмиграции. Вторая фаза началась с
того, что приступили к концентрации всех евреев в Польше  и  других  занятых
Германией  восточных  областях,  и  причем  в  форме  гетто.   Этот   период
продолжался приблизительно до начала 1942 года. Третьим  периодом  было  так
называемое окончательное решение еврейского  вопроса,  то  есть  планомерное
уничтожение евреев. Этот период длился до октября 1944 года, пока Гиммлер не
отдал приказ прекратить это уничтожение.

     Брокхарт: Когда Вы впервые стали иметь дело с отделом IV-А-4 РСХА?

     Вислицени: Эго произошло в 1940 году.

     Брокхарт: Какую должность Вы занимали?

     Вислицени: Эйхман сделал мне предложение  отправиться  в  Братиславу  и
занять  там  пост  консультанта  по   еврейскому   вопросу   при   словацком
правительстве.

     Брокхарт: В течение какого времени Вы находились на этом посту?

     Вислицени: В Братиславе я был до весны 1943 года, затем почти один  год
- в Греции, потом с марта 1944 года до декабря 1944 года я был при Эйхмане в
Венгрии. В январе 1945 года я покинул отдел Эйхмана.

     Брокхарт: В то время,  когда  Вы  официально  были  связаны  с  отделом
IV-А-4, не знали ли Вы о существовании какого-либо  приказа  об  уничтожении
всех евреев?

     Вислицени: Да. Я получил такой приказ впервые  от  Эйхмана  летом  1942
года.

     Брокхарт: Расскажите Трибуналу, при каких обстоятельствах был издан это
приказ, в чем состояла его суть?

     Вислицени: Весной 1942 года около 17  тысяч  евреев  из  Словакии  были
перевезены в Польшу в качестве рабочих. Таково было соглашение со  словацким
правительством. В  дальнейшем  словацкое  правительство  делало  запросы  по
поводу того, нельзя ли также отправить и членов семей этих рабочих в Польшу.
Вначале Эйхман отклонил это предложение. В апреле или в начале мая 1942 года
он сообщил мне, что целые семьи могут теперь быть посланы в  Польшу.  Эйхман
был сам в мае 1942 года в Братиславе  и  вел  переговоры  с  представителями
словацкого правительства. Он посетил министра Маха и затем  премьер-министра
профессора Тука.
     Он тогда заверил словацкое правительство в том, что с этими  евреями  в
польских гетто будут обращаться  порядочно.  Словацкое  правительство  особо
высказало это пожелание. В результате этого заверения около 35 тысяч  евреев
было послано из Словакии в Польшу. Словацкое правительство, однако, пыталось
добиться  того,  чтобы  с  этими  евреями  в   действительности   обращались
по-человечески,  оно  особенно  старалось  что-либо  сделать   для   евреев,
принявших христианское вероисповедание. Премьер-министр Тука  несколько  раз
приглашал меня к себе и выражал пожелание, чтобы словацкая  делегация  могла
осмотреть области, в которых якобы находились словацкие евреи. Это пожелание
я  передал  Эйхману.  Об  этом  также  было  поставлено  в   известность   и
правительство. Эйхман сначала дал уклончивый ответ. Я в  конце  июля  или  в
начале августа поехал к нему в Берлин  и  настойчиво  просил  его  выполнить
пожелание словацкого правительства.
     Я указал ему на то, что за границей ходят слухи о  том,  что  евреев  в
Польше истребляют. Я указал на то, что со стороны папы римского  последовало
заявление, адресованное словацкому правительству. Я указал на то, что  такие
действия, если они действительно имели место,  могут  повредить  за  рубежом
нашему престижу, то есть престижу
     Германии. По всем этим причинам я просил его сделать  заявление  такого
рода. После продолжительной дискуссии Эйхман заявил мне, что он ни при каких
обстоятельствах не может разрешить посещение польских гетто. На  мой  вопрос
"почему" он ответил, что большей части евреев  уже  нет  в  живых.  Когда  я
спросил его, кто отдал такой приказ, он сказал мне, что это приказ Гиммлера.
После этого я просил его, чтобы он показал мне этот приказ, потому что я  не
мог представить себе, что действительно существует такой письменный приказ.

     Брокхарт: Где произошла встреча с Эйхманом?

     Вислицени: Эта встреча состоялась в Берлине на Курфюрстенштрассе,  116,
в бюро Эйхмана.

     Брокхарт: Хорошо. Продолжайте отвечать на предыдущий вопрос. Расскажите
об обстоятельствах издания и содержании приказа.

     Вислицени: Эйхман сказал мне, что он может показать мне этот письменный
приказ, если это успокоит мою совесть. Он достал из своего  сейфа  небольшую
рукопись и показал мне письмо Гиммлера.
     Смысл этого документа сводился приблизительно к следующему:
     Фюрер приказал окончательно решить еврейский вопрос.  Разрешение  этого
вопроса  поручается  начальнику  полиции  безопасности  и  СД  и  инспектору
концентрационных  лагерей.  Это  так  называемое  окончательное  решение  не
распространяется пока на работоспособных евреев мужского  и  женского  пола,
которые должны использоваться для работы в  концентрационных  лагерях.  Этот
документ был подписан самим Гиммлером. Тут не может быть ошибки, так  как  я
точно знаю подпись Гиммлера.

     Брокхарт: Кому был адресован этот приказ?

     Вислицени: Начальнику полиции безопасности и СД, это значит  в  аппарат
начальника полиции безопасности и СД.

     Брокхарт: был ли он адресован еще кому-нибудь?

     Вислицени: Да, инспектору концлагерей Везелю. Этим двум учреждениям был
адресован приказ.

     Брокхарт: был ли на этом приказе какой-либо гриф секретности?

     Вислицени: Это был совершенно секретный документ.

     Брокхарт: Когда он был примерно издан?

     Вислицени: Этот приказ был издан примерно в апреле 1942 года.

     Брокхарт: Кем он был подписан?

     Вислицени: Гиммлером лично.

     Брокхарт: И Вы лично ознакомились с этим приказом в отделе Эйхмана?

     Вислицени: Да. Эйхман давал мне этот документ, и я сам видел его.

     Брокхарт: Задавали ли Вы  какие-нибудь  вопросы  относительно  значения
слов "окончательное решение", которые имелись в приказе.

     Вислицени: Эйхман пояснил мне смысл этого выражения. Он сказал, что  за
словами  "окончательное  решение"   скрывается   планомерное   биологическое
уничтожение  еврейской  расы  в  восточных  областях.  И  в  более   поздних
дискуссиях на эту тему это выражение  -  "окончательное  решение"  постоянно
употреблялось.

     Брокхарт: Сказали ли Вы  что-нибудь  Эйхману  в  отношении  полномочий,
которые были предоставлены ему этим приказом?

     Вислицени: Эйхман сказал мне, что ему лично поручили  проведение  этого
приказа.  Для  проведения  этого  приказа  он  получил  все  полномочия   от
начальника полиции безопасности, он был лично ответствен за исполнение этого
приказа.

     Брокхарт: Сделали ли Вы какие-нибудь замечания Эйхману относительно его
полномочий?

     Вислицени: Да, для меня было очевидно, что этот приказ означал смертный
приговор миллионам людей. Я сказал Эйхману: "Пусть не допустит господь  Бог,
чтобы наши враги когда-нибудь получили возможность  причинить  то  же  самое
немецкому  народу".  На  это  Эйхман  сказал  мне,  что  я  не  должен  быть
сентиментальным, что это приказ фюрера и что его нужно выполнить.

     Брокхарт: Не известно ли вам,  продолжал  ли  оставаться  в  силе  этот
приказ и выполнялся ли он отделом Эйхмана?

     Вислицени: Да.

     Брокхарт: в течение какого периода времени?

     Вислицени: Этот приказ оставался в силе до октября  1944  года.  В  это
время Гиммлер издал контрприказ, который запрещал уничтожение евреев.

     Брокхарт:   Кто   был   начальником   главного   управления   имперской
безопасности, когда впервые был издан этот приказ?

     Вислицени: Гейдрих.

     Брокхарт: Продолжала ли выполняться программа согласно этому приказу  с
такой же эффективностью при Кальтенбруннере?

     Вислицени: Да, никаких послаблений или изменений не было.

     Брокхарт: Скажите, если Вы знаете,  сколько  -  времени  Кальтенбруннер
знал Эйхмана?

     Вислицени:  Из  различных  высказываний   Эйхмана   я   заключил,   что
Кальтенбруннер и Эйхман знали друг друга очень давно. Они оба были из Линца,
и, когда  Кальтенбруннер  был  назначен  начальником  полиции  безопасности,
Эйхман выразил свое удовлетворение по этому поводу. Тогда он сказал мне, что
лично знает Кальтенбруннера и что Кальтенбруннер знал его семью еще в Линце.

     Брокхарт: Ссылался ли когда-либо Эйхман на свои дружеские отношения или
близкое знакомство с Кальтенбруннером и на то, что это может  оказаться  ему
полезным?

     Вислицени:  Да,  он  много  раз  повторял,  что,  если  у  него   будет
какое-нибудь   затруднение,   он   всегда   сможет   обратиться   лично    к
Кальтенбруннеру. Но ему не приходилось часто обращаться к  его  помощи,  так
как  у  него  были  очень  хорошие  отношения  со   своим   непосредственным
начальником - группенфюрером Мюллером.

     Брокхарт:   Присутствовали   ли   Вы,   когда   Эйхман   встречался   с
Кальтенбруннером?

     Виспицвни: Да, однажды  я  видел,  как  Кальтенбруннер  лично  дружески
приветствовал Эйхмана. Это было в феврале 1945 года в учреждении  Эйхмана  в
Берлине. Кальтен-бруннер каждый день приходил обедать на  Курфюрстенштрассе,
116. Там собирались начальники управлений обедать вместе с Кальтенбруннером,
и при этих обстоятельствах я лично видел, как  Кальтенбруннер  приветствовал
Эйхмана, и спросил, как поживает его семья в Линце.

     Брокхарт: Не знаете ли Вы, в какой мере Эйхман представлял  Гейдриху  и
позднее Кальтенбруннеру  доклады  на  утверждение  по  вопросам,  касающимся
руководства его отделом?

     Вислицени: Нормальный путь инстанций вел от Кальтенбруннера  к  Эйхману
через Мюллера. Насколько мне известно, через определенные промежутки времени
Эйхман подготавливал отчеты и представлял их Кальтенбруннеру.  Я  знаю,  что
летом 1944 года Эйхман был лично у Кальтенбруннера с докладом.

     Брокхарт:   Имели   ли   Вы   когда-либо    случай    ознакомиться    с
делопроизводством в отделе Эйхмана?

     Вислицени: Да, я  имел  возможность  часто  просматривать  бумаги  бюро
Эйхмана.  Я  знаю,  что  Эйхман  очень  тщательно  сохранял  все  документы,
касавшиеся его  особых  поручений.  Он  был  во  всех  отношениях  настоящим
бюрократом. О каждом совещании со своим начальником он составлял записи,  он
часто  повторял  мне,  что  самое  главное  состоит   в   том,   чтобы   все
санкционировалось  сверху.  Он  сам  всегда  уклонялся  от   всякой   личной
ответственности   и   всегда   старался,   чтобы   все   мероприятия    были
санкционированы   его   начальниками,   в   данном   случае    Мюллером    и
Кальтенбруннером.

     Брокхарт: В случае обычного доклада отдела Эйхмана, направляемого через
Мюллера и Кальтенбруннера  Гиммлеру,  видели  Вы  когда-нибудь  копии  таких
докладов в делах Эйхмана?

     Вислицени: Да, такие копии, конечно, имелись в делах. Обычный путь  был
таковым: Эйхман поручал кому-либо из компетентных лиц разработать проект или
сам делал  это.  Проект  направлялся  начальнику  управления,  группенфюреру
Мюллеру, который либо сам подписывал его, либо предоставлял это  Эйхману.  В
большинстве случаев, когда речь шла о докладах Кальтенбруннеру или Гиммлеру,
Мюллер подписывал их сам. Если  доклад  был  подписан  Мюллером  без  всяких
изменений, то он поступал обратно в бюро Эйхмана и изготавливался с  копией.
Этот подлинник обратно направлялся  к  Мюллеру  на  подпись,  и  оттуда  его
пересылали дальше Кальтенбруннеру или Гиммлеру. В отдельных  случаях,  когда
речь шла о докладах Гиммлеру, Кальтенбруннер  подписывал  их  сам.  Я  лично
видел такие копии.

     Брокхарт: Возвращаясь к  вопросу  относительно  тех  стран,  в  которых
проводились мероприятия против евреев, не скажете ли Вы, относительно  каких
именно стран Вам лично известно о проводившихся такого рода операциях?

     Вислицени: Прежде всего, я лично  знаю  о  всех  мероприятиях,  которые
проводились в Словакии. Далее,  мне  известны  также  подробности  эвакуации
евреев из Греции и особенно эвакуации из Венгрии. Я также знаю  о  некоторых
мероприятиях, проведенных в Болгарии и Хорватии.  О  мероприятиях  в  других
странах я, конечно, слышал, но я  не  мог,  однако,  нарисовать  себе  ясной
картины о ситуации в этих странах, не имея возможности лично наблюдать.

     Брокхарт: Когда Вы говорили о Словакии, Вы уже  упоминали  относительно
17 тысяч евреев, которые были специально отобраны и высланы из Словакии.  Не
расскажите ли Вы Трибуналу  о  других  мероприятиях  в  отношении  евреев  в
Словакии, которые последовали вслед за этим?

     Вислицени: Я  упоминал  уже,  что  за  первыми  17  тысячами  высланных
еврейских рабочих последовали еще 35 тысяч евреев и причем целыми семьями. В
августе или в начале сентября 1942  года  высылку  из  Словакии  прекратили.
Причиной было то, что большая часть  евреев,  еще  проживавших  в  Словакии,
получила от премьер-министра и различных министерств разрешение  остаться  в
стране.  Когда  словацкое  правительство  потребовало  разрешения  осмотреть
лагеря в Польше, где находились евреи, я ответил  отказом.  Положение  вещей
осталось таким до сентября 1944 года. С августа 1942 года до  сентября  1944
года евреев больше не высылали из Словакии. От 25 до  30  тысяч  евреев  еще
оставалось в Словакии.

     Брокхарт:  Что  произошло  с  первой  группой  в  17  тысяч  специально
отобранных рабочих?

     Вислицени:  Эта  группа  не  была  уничтожена.   Она   была   полностью
использована на работах в концентрационных лагерях в Освенциме и Люблине.

     Брокхарт: Откуда Вам это известно?

     Вислицени: Эти  подробности  я  знаю  от  коменданта  Освенцима  Гесса,
приехавшего в 1944 году в Венгрию и упомянувшего об этом.  Он  тогда  сказал
мне, что эти 17 тысяч евреев являются его лучшей рабочей силой в Освенциме.

     Брокхарт: Как была фамилия этого коменданта?

     Вислицени: Фамилия коменданта Освенцима была Гесс.

     Брокхарт: Что случилось с  35  тысячами  членов  семей  этих  еврейских
рабочих, которые были посланы в Польшу?

     Вислицени: С ними обращались в соответствии с приказом, который  Эйхман
показал мне в августе 1942 года. Часть их осталась в живых, именно та часть,
которую можно было использовать на работах. Остальные были уничтожены.

     Брокхарт: Откуда это Вам известно?

     Вислицени: Я знаю это от Эйхмана и, конечно, от Гесса из  разговоров  в
Венгрии.

     Брокхарт: Какой процент из этой группы составляют оставшиеся в живых?

     Вислицени:  Гесс  во  время  разговора  с  Эйхманом,  при   котором   я
присутствовал,  ознакомил  нас  с  цифрами  и  сказал,  что  часть   евреев,
оставшихся в живых и находившихся на работах, составляет приблизительно 25 -
30 процентов.

     Брокхарт: Возвращаясь теперь к 25 тысячам евреев, которые оставались  в
Словакии до сентября 1944 года, скажите, что Вам известно об их судьбе?

     Вислицени: После того как вспыхнуло восстание в  Словакии  осенью  1944
года, туда был послан гауптштурмфюрер Бруннер, один из  помощников  Эйхмана.
Эйхман отклонил мое предложение отправиться в Словакию.  Бруннер  с  помощью
германской и словацкой полиции собрал всех евреев в одном лагере и  отправил
их в  Освенцим.  По  высказываниям  Бруннера  там  было  14  тысяч  человек.
Небольшая группа людей, остававшаяся  в  лагере  Сегед,  как  мне  и