образом столкнулись с  препятствием,
которое в той же степени в других сферах не присутствовало. Это  препятствие
заключалось в радиопередачах, передававшихся свободными радиостанциями - как
отметил вчера свидетель из Бельгии, эти радиопередачи с огромным энтузиазмом
были  встречены  жителями  оккупированных   стран.   Тогда   у   германского
командования  появилась  мысль  наказывать  людей  за  слушание  иностранных
радиопередач. Военное командование настойчиво требует от французских властей
ввести  самые  суровые  меры  наказания  вплоть   до   смертной   казни   за
распространение новостей, услышанных от иностранных радиослужб.
     Я полагаю, что  будет  интересно  представить  документ,  исходящий  от
военного командования и подписанный Штюльпнагелем. Я хотел бы огласить  этот
документ, представляемый нами под номером РФ-146:
     "Французский  закон  от  28  октября   1941   г.   не   предусматривает
специального   наказания   за   слушание   и   распространение   иностранных
радиопередач, которые могут  способствовать  нарушению  порядка  и  угрожают
общественной безопасности, несмотря на то, что такое нарушение  представляет
серьезную опасность.
     Необходимо, чтобы распространение таких передач  наказывалось  суровыми
мерами:  каторжными  работами  и  в  исключительно  серьезных  случаях  даже
смертной казнью, независимо от того, слушали ли лица, которые распространяют
эти сообщения, сами радио или нет.
     Существующие возможности подвергать наказаниям за  такие  нарушения  на
законном   основании,   прибегая   к   государственным    судам,    являются
недостаточными для того, чтобы население перестало слушать английское  радио
и распространять услышанные новости.
     Так как государственный  закон,  определяющий  функции  государственных
судов, не предусматривает наказания за нарушение, заключающееся  в  слушании
иностранного радио, и нет указания о том, что за слушание и  распространение
этих радиопередач виновные в этом лица  будут  приговариваться  к  каторжным
работам и к смертной казни, то население до сих пор не отдает себе отчета  о
том, что такое нарушение может повлечь за собой каторжные работы и смерть.
     Следовательно, я требую, чтобы до 3 января 1942 г. мне был  представлен
проект закона, изменяющий закон от 28 октября 1941 г.
     В приложении я препровождаю текст проекта закона на немецком  языке,  в
котором  намечается  проведение   исключительных   мероприятий,   касающихся
радиопередач. Он поможет вам детально ознакомиться с предлагаемым порядком".
     Предъявляю документ РФ-1147. Это - письмо из Берлина от 27 октября 1941
г.  о  соглашении  относительно  сотрудничества  министерства  информации  и
пропаганды с министерством иностранных дел. Я читаю сопроводительное письмо,
которое устанавливает подлинность документа:
     "С разрешения министерства  мы  посылаем  для  сведения  как  секретный
документ  государственной  важности  копию  соглашения,   которое   касается
сотрудничества с министерством иностранных дел, а также копию договоренности
об исполнении этого соглашения. Этот  документ  не  является  секретным,  но
подробности его содержания не подлежат оглашению".
     Документ, который прилагается, включает весь текст соглашения. Я его не
оглашаю. Я просто замечу, что он доказывает одновременно  объем  и  характер
того насилия, с помощью которого немцы хотели  обеспечить  свое  влияние  на
население оккупированных и даже иностранных государств.
     Раздел 1 документа озаглавлен: "Сотрудничество в различных отраслях". В
подразделе "А" документа речь идет о кино, театре,  музыке  и  выставках,  в
подразделе "В" - о печатных изданиях.
     Я считаю, что интересно зачитать несколько строк из пункта "В".  Цитата
очень невелика:
     "Министерство иностранных дел и  имперское  министерство  общественного
просвещения  и   пропаганды   совместно   эксплуатируют   компанию-держатель
"Акционерное общество Мундус А. Г.", которое объединяет все  издательства  в
Германии и за границей, находящиеся под контролем этих двух министерств. Эти
издательства будут публиковать  литературные  произведения,  предназначаемые
для заграницы и для распространения за  границей.  Все  учреждения,  которые
будут  совместно  созданы  двумя  этими  министерствами  и   которые   будут
действовать в той же сфере, войдут в указанное общество".
     На странице 3 из четвертого абзаца  я  также  хотел  бы  прочесть  одно
предложение:
     "Оба  министерства  взаимно  принимают  участие  в   разработке   плана
пропагандистских изданий, которые  будут  опубликовываться  ими  или  по  их
инициативе внутри страны для распространения за границей".
     Наконец, на странице 4 я оглашаю одну фразу из предпоследнего абзаца:
     "В целях объединения в единый организм всех находящихся за  границей  и
открыто принадлежащих немцам пунктов радиовещания  министерство  иностранных
дел и министерство общественного просвещения и  пропаганды  будут  совместно
эксплуатировать  компанию-держатель  "Акционерное  общество  Интеррадио"   в
Берлине, причем каждое ее ведомство будет владеть  50%  контрольного  пакета
акций".
     Трибунал, я полагаю, заметил выражение: "открыто принадлежащих немцам".
Это указание будет дополнено последней цитатой на странице 5:
     "О  скрытом  влиянии,  оказываемом  на   иностранные   радиовещательные
станции,  не  следует  упоминать  в  связи   с   совместно   эксплуатируемой
компанией".
     В циркуляре направленном во все отделы пропаганды, даются указания, как
искоренять  национальную  культуру.  Завершая  раздел  своего   выступления,
посвященный  пропаганде,  хочу   представить   циркулярно   распространенный
документ, в котором содержится определение использования пропаганды в  самых
общих целях, как механизма  осуществления  одного  из  самых  продуманных  и
серьезных деяний нацизма, а именно, искоренения  национального  выражения  и
существования той или иной страны. Этот циркуляр был направлен во все отделы
пропаганды. В данном случае речь идет о чешской культуре.
     "Совершенно определенным образом необходимо подчеркивать принадлежность
чехов  к  европейско-германской  культуре.  Необходимо  настаивать  во  всех
случаях на сильном влиянии, которое оказывала германская культура на чешскую
культуру, даже на  зависимость,  в  какой  чешская  культура  находилась  от
культуры германской, и, в частности, на существовании германских  культурных
традиций в Богемии и Моравии.
     Необходимо всегда принимать во внимание тот  факт,  что  чехи,  хотя  и
говорят на славянском языке, но, находясь на протяжении  столетий  вместе  с
германскими  народами,  народами  более  высокой  культуры,  в  государствах
немецкого преобладания, действительно принадлежат к германской культуре и не
имеют почти ничего общего с другими славянскими народами..."
     "С исторической точки зрения, всегда следует держать в центре  внимания
периоды деятельности тех личностей, с помощью которых чехи искали и находили
контакт с германской культурой: св. Венчеслас, времена Карла IV,  Фердинанда
I, Рудольфа II, эпоха богемского барокко, и т. д."
     В заключение я представляю, не зачитывая, документ РФ-1149. Я стремился
включить этот документ в нашу книгу документов, так  как  в  нем  содержится
доклад о пропагандистской деятельности, проводившейся в течение года в одной
из оккупированных стран - Норвегии. Я достаточно подробно останавливался  на
этой стране, поэтому сейчас не буду цитировать текст этого документа,  хочу,
однако, отметить, что немецкой пропаганде были  посвящены  весьма  регулярно
составлявшиеся доклады, причем доклады касались всех  тем  -  прессы,  кино,
радио, театра, школ, образования.
     Таким образом, такая пропаганда, как я уже отмечал, представляет  собой
деятельность, охватывающую гораздо более обширную сферу, чем  предполагалось
ранее.  Ни  один  из  аспектов  жизни  не  оставался  для  этой   пропаганды
незамеченным. Она  не  относилась  с  уважением  к  нашим  ценностям.  Такая
пропаганда действительно становилась тюрьмой для духа.
     Теперь я перехожу к последнему разделу моего выступления,  посвященному
организации преступной деятельности. Начну  это  выступление  с  цитирования
нескольких слов, сказанных монсеньером Пике, епископом  Клермон-Феррана,  во
время мессы на Троицын день 20 мая 1945 года. Монсеньер Пике был только  что
освобожден из концентрационного  лагеря,  куда  его  отправили  нацисты.  Он
сказал:
     "Преступные институты, свидетелями и жертвами которых мы стали, несут в
себе все  бедствия  варварства  и  стародавнего  крепостничества,  они  были
превращены в систему и видоизменены  с  помощью  нового  метода,  способного
усугублять человеческие несчастья с помощью широкого диапазона  возможностей
современной науки".
     Доказательства,   которые   я   намереваюсь    представить    Трибуналу
относительно оккупированных стран Запада, касаются  именно  данного  аспекта
существования системы немецких преступных предприятий. Мы указывали  на  то,
что германизация заключалась не в конкретном факте  навязывания  германского
гражданства  или  германского  закона,   а   в   общем   навязывании   норм,
установленных нацистским режимом, и,  в  целом,  нацистского  мировоззрения.
Данный   аспект   германизации   предполагает    осуществление    преступной
деятельности одновременно как средства и как цели - как средства, потому что
преступные средства нередко оказываются весьма эффективными, а нам известно,
что нацизм проповедует безразличие по отношению к  аморальности  средств.  С
другой стороны, как цели, потому что  организация  нацистского  общества  на
конечном этапе  постулирует  упразднение  элементов,  враждебных  ему,  либо
элементов, которые представляются ему  нежелательными.  Таким  образом,  при
указанных  условиях  преступная   деятельность   более   не   представляется
несчастной  случайностью  либо  вызывающими  сожаление  эпизодами  войны   и
оккупации.    Не     следует     приписывать     преступную     деятельность
нескоординированным действиям со стороны подчиненных, объясняемым чрезмерным
рвением либо отсутствием дисциплины.
     Ввиду того, что устранение противников рекомендовано как  принцип,  оно
будет  осуществляться   на   деле   в   ходе   нормального   и   регулярного
функционирования административного аппарата.  Если  нацизм  имеет  философию
преступной деятельности, то он имеет, в собственном  смысле  этого  понятия,
бюрократию преступной деятельности.
     Воля, инспирирующая такую деятельность,  передается  между  главными  и
второстепенными центрами государственного организма.  Каждое  из  преступных
деяний либо серии преступных деяний, о которых мы вам  уже  рассказали  либо
расскажем снова, предполагает наличие целой серии подобных  сопроводительных
бумаг:  приказы,  передаваемые  от  вышестоящих  к  нижестоящим,  запросы  о
приказах, поступающие от нижестоящих к вышестоящим, и,  наконец,  отношения,
поддерживаемые  между  соответствующими  эшелонами  различных  служб.  Такая
административная  организация  преступной  деятельности  представляется  нам
важным  исходным  фактом  для  определения  ответственности  и   доказывания
обвинений,  сформулированных  в  обвинительном  акте,  предъявленном  высшим
руководителям и организациям, объединяющим группы людей.
     Доказывание  ответственности  любого   из   высших   руководителей   за
установленную преступную деятельность не требует представления вещественного
доказательства  или  документа,  подписанного  данным  лицом,   не   требует
установления, что  имя  именно  данного  лица  связано  с  такой  преступной
деятельностью. Наличие либо отсутствие такого документа есть дело случая.
     Ответственность высшего  руководителя  непосредственно  устанавливается
тем  фактом,  что  преступная  деятельность  осуществлялась  административно
ведомством, во главе которого стоял данный руководитель.
     Сказанное  тем  более  верно,   когда   речь   заходит   о   преступной
деятельности, осуществлявшейся в течение длительного времени,  деятельности,
в которой было задействовано большое  число  людей,  деятельности,  развитие
которой привело к ряду усложнений, консультаций и принятию решений. В каждой
расположенной по ступеням государственной службе существует непрерывная цепь
инстанций   власти,   являющейся   одновременно    непрекращающейся    цепью
ответственности. Более того, по вопросу об обвинениях, предъявляемых  против
организаций, называемых преступными,  преступная  природа  этих  организаций
вытекает  из  того  самого  факта,  что  их  деятельность  дает   преступные
результаты   (дает   в   результате   преступление),   причем    отсутствует
неосведомленность  или   модификация   обычных   норм   компетентности   или
функционирования различных-организмов этих организаций.
     Сотрудничество, возникающее ради  достижения  такой  цели  между  рядом
функционеров, принадлежащих  к  данной  организации  как  вертикально  между
высшими и низшими эшелонами власти, так  и  горизонтально  между  различными
специальными  ведомствами,   с   неменьшей   настойчивостью   указывает   на
существование коллективного преступного умысла.
     Сначала я остановлюсь  на  преследовании  людей,  которые  по  немецким
нормам квалифицируются как евреи. Трибунал на основании других доказательств
уже ознакомлен с нацистской доктриной о евреях. Историки будущего, вероятно,
сумеют  установить,  в  какой  степени  эта  доктрина  являлась  результатом
искреннего  фанатизма  и  в  какой  степени  это   был   результат   заранее
сложившегося умысла обмануть и ввести в заблуждение общественное мнение.
     Наверняка  нацисты  нашли  весьма  удобными  теории,   позволившие   им
приступить к истреблению евреев.
     Во-первых, антисемитизм представлял  собой  широко  доступное  средство
отвлечь возникающие у населения критику и  гнев.  Более  того,  антисемитизм
являлся   методом   психологического   совращения,   которым   очень   умело
манипулировали с тем, чтобы сделать  его  привлекательным  для  простодушных
людей. Таким образом появлялась  возможность  создать  определенную  степень
удовлетворенности у самого нуждающегося и  в  наибольшей  степени  лишенного
привилегий человека - такого человека убеждали, что, невзирая ни на что,  он
все же является  существом  высшего  качества  и  имеет  право  презирать  и
поносить целую категорию своих сограждан. И, наконец, нацисты таким  образом
приобретали для себя  возможность  подогреть  фанатизм  своих  приверженцев,
пробуждая и  поощряя  в  них  те  преступные  инстинкты,  которые  всегда  в
определенной степени присутствуют в скрытом состоянии в душах людей.
     Действительно, именно немецкий ученый Фейербах разработал теорию о том,
что предрасположенность к преступлению не обязательно  является  результатом
длительной подготовки.
     Имеющийся у человека преступный инстинкт  может  проявиться  мгновенно.
Нацисты предоставили элите своих слуг возможность дать свободное  проявление
любой склонности к убийствам, грабежам, к самым зверским деяниям, склонности
к самым отвратительным зрелищам, которая  могла  бы  у  них  иметься.  Таким
образом  нацисты  полностью  гарантировали  себе  повиновение  и  ревностное
служение себе со стороны таких лиц.
     Во  избежание  повторов  я  не  буду  подробно  говорить   о   глубоких
страданиях, испытывавшихся людьми, которые во Франции и  в  других  западных
странах считались евреями. Мне бы просто хотелось указать здесь на  то,  что
муки евреев причиняли также большие страдания  другим  жителям  этих  стран,
являвшимся  свидетелями  ужасающего  обращения  с  евреями.  Каждый  француз
испытывал глубокую скорбь по поводу преследования других  французов,  многие
из которых заслужили благодарность своего отечества. В  Париже  нет  никого,
кто не испытал бы глубокой скорби, узнав, что умирающего  Бергсона  пришлось
отнести  в  полицейский   комиссариат,   чтобы   выполнить   требование   об
обязательной регистрации...
     Я пытался отобрать лишь  ограниченное  число  немецких  документов  для
представления    доказательств    осуществления     преступного     замысла,
заключающегося в истреблении евреев во Франции и в западных странах....
     Перехожу к представлению доказательств об истреблении евреев во Франции
и в западных странах.
     Я хотел бы  обратить  внимание  прежде  всего  на  то,  что  нацистское
преследование евреев шло по двум направлениям: по линии законодательной и по
линии административного самоуправства.
     Что касается законодательных актов,  изданных  германскими  властями  -
военными или административными, то эти  акты  совершенно  явно  представляли
собой вопиющее нарушение суверенитета оккупированных стран.
     Я думаю, что нет необходимости рассматривать эти  законодательные  акты
подробно, так как их основные положения общеизвестны.
     В качестве документальных доказательств я представляю несколько указов,
которые были изданы во  Франции  в  отношении  евреев.  Так  как  эти  указы
опубликованы, я прошу Трибунал принять их без доказательств.
     Здесь я хочу отметить следующее:  указанные  законы,  взятые  в  целом,
привели к значительному снижению статуса евреев. Текстов немецких  декретов,
в которых содержались бы приказы о  массовой  депортации  или  об  убийствах
евреев, не существует. С  другой  стороны,  следует  заметить,  что  издание
подобных законов продолжалось вплоть до 1942 года, а затем возникла пауза  в
издании декретов. Именно во  время  этой  паузы,  как  мы  увидим,  началось
проведение административных мероприятий по угону евреев, что обрекло  их  на
уничтожение.
     Это подводит нас к рассмотрению того факта, что  мы  не  имеем  дело  с
двумя самостоятельными действиями -  законодательной  акцией,  приписываемой
военным властям, и исполнительной акцией, приписываемой полиции. Такая точка
зрения, согласно которой военная власть  рассматривается  только  как  автор
декретов, и  поэтому  несет  меньшую  степень  уголовной  ответственности  -
является  неверной.  В  действительности  мы  столкнулись   с   продолжением
действия, в ходе которого последовательно использовались различные средства.
Первое средство, а именно, законодательное  средство,  являлось  необходимой
подготовительной   мерой   для   использования   второго,    непосредственно
преступного средства.
     Для того, чтобы осуществить на практике свой план  истребления  евреев,
нацисты сначала занялись учетом еврейского населения, чтобы  затем  всю  эту
обреченную часть общества изъять и одним ударом отделить евреев от остальной
части  населения  страны.  Они  создавали   для   себя   возможность   легко
обнаруживать евреев, причем евреи оказывались  с  пониженными  возможностями
самозащиты, у них отсутствовали материальные, физические и  интеллектуальные
ресурсы, которые позволяли бы им легко избежать преследования.
     Немцы создавали для себя возможность одним ударом  уничтожить  всю  эту
обреченную часть общества. В этих целях они сначала  поставили  себе  задачу
положить конец постоянному переплетению интересов  и  деятельности,  которые
связывают все категории населения. Немцы  желали,  насколько  это  возможно,
подготовить  общественное  мнение.  Они  могли  преуспеть  в  этом,  приучая
население к тому,  что  оно  больше  не  видит  евреев,  так  как  последним
практически запрещалось выходить из дому.
     Теперь я представлю Трибуналу несколько документов по вопросу об  общем
истреблении евреев,  преднамеренно  осуществлявшемся  нацистами.  Сначала  я
представлю серию  документов:  РФ-1201,  1202,  1203,  1204,  1205  и  1206.
Представляю эти документы по конкретному вопросу, а  именно  по  вопросу  об
эмиграции евреев, пытавшихся выехать из оккупированных территорий.
     Ввиду того, что немцы различными  способами  предавали  гласности