в
лагерь привезли заключенных детей из Варшавы. Самым маленьким из этих  детей
был мальчик шести лет. Дети были помещены в отдельный барак.  Когда  начался
систематический вывоз заключенных из Биркенау в глубь Германии,  этих  детей
использовали для тяжелых работ.
     В то же время в лагерь прибыли дети венгерских евреев, которые работали
вместе с детьми, привезенными после варшавского восстания. Эти дети работали
на двух  возах,  которые  они  собственной  силой  должны  были  везти.  Они
перевозили из одного лагеря в другой уголь, железные машины и другие тяжелые
предметы. Они работали  также  при  разборке  бараков  во  время  ликвидации
лагеря. Эти дети оставались в лагере до самого конца. В январе 1945 года они
были эвакуированы и должны были идти пешком в Германию в  таких  же  тяжелых
условиях, как двигался фронт, под обстрелом  эсэсовцев,  без  пищи,  проходя
около 30 км в день.

     Смирнов: Во время этого марша дети умирали от истощения?

     Шмаглевская: Я не была в той группе, в которой были дети, я  бежала  на
второй день после того, как начался этот марш. Я хотела  бы  еще  сказать  о
методах деморализации человека в лагере. Все то, что переживали заключенные,
было результатом системы унижения человека. Вагоны,  в  которых  заключенные
прибывали в лагерь, были для скота, и на время,  когда  транспорт  двигался,
эти вагоны забивались гвоздями.  В  каждом  из  вагонов  было  много  людей.
Конвой,  состоявший  из  эсэсовцев,  не  думал  о  том,   что   люди   имеют
физиологические потребности...

     Смирнов: Что Вы можете еще сказать об отношении к детям  в  лагере?  Вы
осветили в своих показаниях все факты, известные вам по этому поводу?

     Шмаглевская: Я хотела бы сказать, что дети подвергались той же  системе
деморализации и унижения, как и взрослые, путем голода, причем голод доводил
до того, что дети искали среди помоев и грязи картофельную шелуху.

     Смирнов: Скажите, Вы  подтверждаете  свои  показания  тем,  что  иногда
количество колясок, оставшихся в лагере после умерщвления детей, доходило до
тысячи в день?

     Шмаглевская: Да, были такие дни.

     Смирнов: Господин председатель, я больше не имею вопросов к свидетелю.

     Председатель: Хочет ли кто-нибудь из других Главных обвинителей  задать
вопросы свидетелю? Хочет ли кто-либо из защитников задать вопросы свидетелю?
(Молчание) В таком случае свидетель может считать себя свободным.


ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ А. БАЛАХОВСКОГО

     {IMT, vol. 6, p. 302-321.}

       ----------------------------

                              Стенограмма заседания
                              Международного военного трибунала
                              от 29 января 1946 г.

     Председатель: Ваша фамилия, имя?

     Балаховский: Альфред Балаховский.

     Председатель: Повторите слова присяги...

                     (Свидетель повторяет слова присяги)

     Дюбост: Ваша фамилия Балаховский Альфред?

     Балаховский: Так.

     Дюбост: Вы - начальник одной из лабораторий института Пастера в Париже?

     Балаховский: Да.

     Дюбост: Вы живете в Вирофлэ? Родились 15 августа 1909 г.  в  Короче,  в
России?

     Балаховский: Да.

     Дюбост: Вы - француз?

     Балаховский: Да, француз.

     Дюбост: От рождения?

     Балаховский: От рождения русский, принял французское подданство.

     Дюбост: В каком году?

     Балаховский: в 1932 году.

     Дюбост: Вы были угнаны 16 января 1944 г. после того, как Вас арестовали
в 1943 году, 2 июля, и Вы пробыли 6 месяцев  в  тюрьме  в  Фреске,  затем  в
Компьене? Затем Вы были переправлены в лагерь Дора?

     Балаховский: Да.

     Дюбост: Вы можете нам коротко рассказать, что Вы знаете о лагере Дора?

     Балаховский: Лагерь Дора расположен  в  пяти  километрах  на  север  от
города Нордхаузен на юге Германии. Этот лагерь  рассматривался  немцами  как
"секретная команда", откуда заключенные не могли больше выйти. Эта секретная
команда занималась изготовлением Фау-1 и Фау-2,  летающие  снаряды,  которые
немцы использовали против Англии. Поэтому Дора  и  был  секретной  командой.
Этот лагерь подразделялся на две части: внешняя часть, которая включала  1/3
всего состава, находившегося в лагере, и 2/3 от числа заключенных находились
на работах в подземном заводе. Следовательно, Дора  был  подземным  заводом,
где изготовлялись Фау-1 и Фау-2. В Дора я прибыл из Бухенвальда  10  февраля
1944 г.

     Дюбост:  Говорите  немного  медленнее.  Когда  вы  прибыли  в  Дора  из
Бухенвальда?

     Балаховский: Я прибыл из Бухенвальда 10 февраля  1944  г.,  то  есть  в
период, когда жизнь в лагере Дора была особенно тяжелой. 10 февраля нас,  76
мужчин, посадили на  большой  грузовик,  заставив  сидеть  на  корточках.  4
стражника из СС охраняли нас. Так  как  мы  не  могли  все  разместиться  на
грузовике, то всякий раз, когда кто-нибудь поднимал голову, он получал  удар
прикладом. Таким образом за время этой поездки, которая длилась  4  часа,  у
нас оказалось несколько раненых.
     Прибыв в лагерь, мы приблизительно сутки провели без пищи, на холоде, в
снегу  во  время  прохождения  всех  формальностей  регистрации  в   лагере:
заполнение карточек, фамилия, имя и т. д. По сравнению с Бухенвальдом в Дора
было много отличий, так как общее управление в  лагере  Дора  было  поручено
особой категории заключенных, которые были уголовниками. Эти уголовники были
у нас начальниками блоков. Они раздавали нам суп и надзирали  за  нами.  Эти
уголовники имели отличительный знак, зеленые треугольники, на  котором  была
буква "С" черного цвета. Эти преступники были  осуждены  германскими  судами
задолго до войны  за  различные  преступления.  Но  вместо  того,  чтобы  по
истечении срока наказания отсылать их домой, их оставляли в концентрационных
лагерях с тем, чтобы осуществлять надзор за заключенными. Пробыв в тюрьме 5,
10 и даже 20 лет, проведя затем 5-10 лет в концлагерях, эти изгои  не  могли
иметь  надежду  когда-либо  выйти  на  свободу,  но  благодаря  поддержке  и
сотрудничеству,  которое  им  предлагало  управление   лагеря,   они   имели
возможность сделать карьеру, если можно так выразиться. Эта карьера состояла
в том, чтобы грабить, издеваться над другими заключенными  и  заставлять  их
давать возможно большую производительность труда. Они нас избивали с утра до
вечера. Поднимали нас с 4 часов утра и требовали, чтобы в 5  минут  мы  были
готовы. Спали мы в подземных помещениях, скученно, без вентиляции и  свежего
воздуха, в ужасной атмосфере, в бараках приблизительно такого  размера,  как
этот зал, в котором мы находимся сейчас. В таком бараке содержалось от 3  до
3,5 тыс. заключенных, на нарах в пять этажей с  гнилыми  матрацами,  которые
никогда не менялись. Мы вставали и были готовы в 5 минут, так как  мы  спали
не раздеваясь. С другой  стороны,  мы  не  могли  спать  потому,  что  ночью
беспрестанно продолжались хождения взад и вперед.  Также  ночью  совершались
различного рода кражи у заключенных. Мы не могли спать  и  потому,  что  нас
осаждали насекомые. Вообще в лагере Дора насекомых было страшно много.  Было
совершенно невозможно избавиться от вшей.  В  5  минут  мы  выстраивались  в
туннеле и шли в том направлении, которое нам было указано...

     Дюбост: Перейдите к изложению преступной  практики,  которую  проводили
немецкие  врачи  СС  в  концентрационных   лагерях,   преступной   практики,
проводившейся под предлогом научных экспериментов.

     Балаховский: 1 мая 1944 г. я был вновь отправлен в Бухенвальд, где меня
поместили в блоке номер  50,  который  в  действительности  был  заводом  по
изготовлению вакцин против  сыпного  тифа.  Перевод  из  Дора  в  Бухенвальд
объясняется тем, что управление лагеря узнало о том, что я был  специалистом
по этим исследованиям, и хотело использовать  мои  знания  для  изготовления
вакцин. Впрочем, я ничего не знал об этом до последнего момента.
     Итак, начиная с 1 мая 1944 г., я находился в блоке номер 50 и оставался
там до освобождения лагеря 11 апреля 1945 г. Блок  номер  50  находился  под
управлением врача штурмбаннфюрера  Шуле.  Он  осуществлял  руководство  этим
блоком  и  нес  ответственность  за  работы  по  изготовлению  вакцин.  Шуле
руководил и другим блоком в лагере  Бухенвальд.  Другой  блок,  номер  46  -
известный  блок  экспериментов,  куда  заключали  людей  для   того,   чтобы
использовать их в качестве  подопытных.  Секретариат  был  общим  для  обоих
блоков. Поэтому все архивы, карточки для регистрации опытов, корреспонденция
и все решения, которые относятся  к  блоку  номер  46,  находились  в  одном
секретариате блока номер 50. Секретарем блока номер 50 был  политзаключенный
австриец Эжен Когон - мой друг.  Он  и  другие  товарищи  имели  возможность
рыться во всех архивах, за которые они несли ответственность, и могли  таким
образом знать изо дня в день, что происходило в блоках.  Мне  лично  удалось
захватить большую часть архива  46-го  блока  и  сохранить  даже  журнал,  в
котором   регистрировались   эксперименты.   Мы   передали   его   в   отдел
"Psychological Service  of  the  American  Forces"  {Психологическая  служба
американских вооруженных сил}. В этом  журнале  отражены  все  эксперименты,
которые производились в 46-м блоке. Этот блок был создан в октябре  1941  г.
комиссией, которая подчинялась отделу медицинской службы войск СС
     В отношении производства опытов все приказы приходили прямо от  высшего
командования из Берлина. Мы  можем  поэтапно  проследить  за  проводившимися
экспериментами, во всяком случае за некоторыми из них, с  помощью  карточек,
записей о результатах, регистрационному номеру людей. Во-первых, проводились
многочисленные опыты с сыпным тифом. Во-вторых, проводилось множество опытов
с ожогами от фосфора. В-третьих, опыты с  половыми  гормонами.  В-четвертых,
опыты   с   авитаминозом.   Наконец,   в-пятых,    надо    отметить    опыты
судебно-медицинского характера.  Итак,  там  было  пять  определенных  типов
опытов.

     Дюбост:  Люди,  над  которыми  производились  опыты,  подвергались   им
добровольно?

     Балаховский: Люди, над  которыми  производились  опыты,  набирались  не
только  в  лагере  Бухенвальд,  но  и  за  его  пределами.   Они   не   были
добровольцами, впрочем, до тех пор, пока они  не  входили  в  46-й  блок,  в
большинстве случаев они не подозревали, что  над  ними  будут  производиться
опыты.
     Отбирали также из уголовников, число которых  таким  образом  надеялись
сократить; использовали и политзаключенных. Более того, производили отбор  и
среди русских военнопленных. Я должен сказать, что из числа  политических  и
военнопленных, использовавшихся для экспериментов русских было  большинство.
Это  объясняется  тем,  что  организм  русских  по   сравнению   с   другими
заключенными, оказывал самую высокую сопротивляемость. Русские могли  хорошо
выносить физические лишения, они лучше, чем другие, переносили голод, плохое
обращение и всякие другие лишения. В  силу  этого  русских  политзаключенных
набирали для опыта больше, чем других заключенных. Однако, среди  подопытных
было много лиц других национальностей, в частности,  французов.  Возвращаюсь
теперь к вопросу проведения самих опытов.

     Дюбост: Вы не излагайте, пожалуйста, слишком подробно, потому что мы не
специалисты. Нам достаточно знать, что там производились бесчеловечные опыты
над людьми, без их согласия.  Покажите  нам,  какой  жестокий  характер  они
носили и к каким результатам приводили?

     Балаховский: Эксперименты, которые производились в блоке номер 46,  вне
сомнения служили какой-то медицинской цели; но  большинство  из  них  никоим
образом не могли служить делу науки, поэтому  их  невозможно  даже  называть
экспериментами. Люди служили в  большинстве  случаев  только  объектами,  на
которых наблюдалось действие медикаментов, ядов и т.  д.  Например,  я  хочу
рассказать о вакцинах против сыпного тифа, для их  изготовления  нужны  были
бактериальные культуры тифа. Это  не  является  необходимым  для  проведения
научных опытов, которые проводятся в институте Пастера или в других  научных
институтах мира. Всегда можно найти больных тифом для того,  чтобы  взять  у
них кровь. Здесь же все было по-иному. В блоке номер 46 мы смогли обнаружить
12 различных культур бактерий тифа,  отмеченных  буквами  "ВИ",  что  значит
Бухенвальд, причем эти знаки шли от одного до двенадцати.  Постоянный  запас
этих  культур  обеспечивался  посредством  передачи  крови  от  больного   к
здоровому, то есть искусственной прививкой -  уколом  в  вену  вводилось  от
половины до одного куб. сантиметра зараженной крови,  взятой  у  больного  в
разгар кризиса. Хорошо известно, что такая форма искусственной прививки тифа
посредством укола в вену неизбежно вызывает смерть. Следовательно, все лица,
которые использовались для получения бактериальной культуры,  на  протяжении
всего периода с октября 1942 г. до освобождения лагеря, умерли, и мы  смогли
насчитать около 600 жертв, погибших только ради того, чтобы обеспечить запас
бактерий тифа.

     Дюбост:  Значит,  их  буквально  умертвили,  чтобы   поддержать   жизнь
бактерий?

     Балаховский: Да. Кроме того, здесь производились опыты  по  определению
силы вакцин.

     Дюбост: Это документ, который Вы называли?

     Балаховский:  Этот  документ  представляет  собой  записи  о   культуре
бактерий тифа.

     Дюбост: Вы взяли его в лагере?

     Балаховский:  Да.  Его  содержание  кратко  записано  мною  в   журнале
регистрации экспериментов 46-го блока

     Кроме того, в 1944 г.  проводились  эксперименты  по  определению  силы
вакцин. При  этих  экспериментах  погибло  150  чел.  Для  германской  армии
использовались не только те вакцины, которые изготавливались в нашем  блоке,
но применялись и итальянские,  датские  и  польские  вакцины.  Немцы  хотели
сравнить силу воздействия различных вакцин. С этой целью они в августе  1944
г. начали производить опыты над 150 чел., заключенными в 46-м блоке.
     Я хотел бы вам рассказать, как функционировал 46-й блок. Этот блок  был
целиком изолирован и обнесен  колючей  проволокой.  У  заключенных  не  было
перекличек и возможности проникнуть наружу,  все  окна  были  закрыты,  рамы
застеклены матовыми стеклами. Никто не мог пройти  в  блок  без  разрешения.
Управление этим блоком было поручено заключенному - немцу, капо Дитцу.  Дитц
был страшным человеком. Он отбыл 20-летнее заключение в тюрьме и работал  на
СС. Именно он делал уколы, прививки, казнил людей по  приказу.  Как  это  ни
странно,  в  блоке  имелось  оружие:  пистолеты,  автоматы,   гранаты.   Они
предназначались для того, чтобы подавить всякое неповиновение, которое могло
возникнуть как внутри, так и вне блока. Могу также сообщить,  что  в  январе
1945 г. в список, где помечались различные заказы для блока, были включены 3
смирительных рубашки, предназначавшиеся для тех, кто оказывал  сопротивление
при производстве прививок.
     Итак, я возвращаюсь к опытам с тифом и вакцинами. Вы  видите,  в  каких
условиях проводились эти опыты.
     750 заключенных разделили на 3 группы. С одной  стороны  -  контрольная
группа, с другой - те, над кем  непосредственно  проводились  опыты.  Только
последним делали  инъекции  различнымх  типов  вакцин,  которые  нужно  было
испытать. Контрольной группе инъекций не  делали.  После  вакцинации  второй
группы обеим группам делали прививки путем внутривенных  инъекций.  15  дней
спустя подопытные первой группы умирали. Что касается  других  лиц,  которым
ввели различные вакцины, они умирали по  истечении  определенного  срока,  в
зависимости от силы вакцин. Некоторые вакцины давали прекрасные результаты с
очень  низким  процентом  фатальных  исходов.  Это  были  польские  вакцины.
Наоборот, другие вакцины приводили к более высокой смертности... Проводились
также  опыты  психотерапевтического  характера.  Использовались   химические
средства для излечения тифа и все это в условиях 46-го блока. К этим  опытам
привлекалась германская промышленность, а именно  в  этих  опытах  принимала
участие "Фарбениндустри",  которая  предоставляла  для  опытов  определенное
количество  медикаментов.  Среди   профессоров,   которые   поставляли   эти
медикаменты, зная, что они будут  использованы  в  46-м  блоке,  фигурировал
профессор Лаутеншлегер из Франкфурта.
     Таким образом, я рассказал об опытах с сыпным тифом. Теперь я  перехожу
к опытам с фосфором,  которые  проделывались  преимущественно  над  русскими
заключенными. Ожоги  фосфором  делались  по  следующим  причинам:  некоторые
бомбы, которые сбрасывала союзная авиация в Германии, вызывали много  ожогов
среди гражданского населения и военных, ожоги заживали плохо. Поэтому  немцы
хотели найти ряд медицинских средств, которые могли бы облегчить и  ускорить
лечение ран от ожогов. Стали производить опыты такого рода в 46-м блоке  над
русскими заключенными, которых специально обжигали  веществами,  содержащими
фосфор,  а  затем  лечили,  применяя  различные  медикаменты,   поставляемые
германской химической промышленностью...

     Дюбост: каковы были последствия этих опытов?

     Балаховский: Все  опыты  кончались  смертью  людей,  над  которыми  они
производились.

     Дюбост:  Все  опыты  кончались  смертью?  Значит,  каждый  опыт   можно
приравнять к убийству, в котором повинны СС в целом?

     Балаховский: Повинны те, кто создал это учреждение.

     Дюбост: То есть эсэсовцы в целом  и  германская  медицинская  служба  в
частности?

     Балаховский:   Конечно,   так   как   все    приказы    поступали    из
исследовательского отдела номер 5  главного  управления  войск  СС,  который
находился в Ляйпциге.

     Дюбост: Благодарю  Вас.  Каковы  последствия  этих  опытов  с  половыми
гормонами?

     Балаховский: Они менее серьезны. Впрочем, с научной  точки  зрения  это
нелепые опыты. В Бухенвальде было некоторое число гомосексуалистов, то  есть
людей,   которые   были   осуждены   за   свой   порок   немецкими   судами.
Гомосексуалистов  направляли  в  концентрационные  лагеря,  в  частности,  в
Бухенвальд; они находились вместе с другими заключенными.

     Дюбост: То есть вместе с так называемыми политзаключенными,  которые  в
действительности были патриотами?

     Балаховский: С различными категориями заключенных.

     Дюбост: И все  соприкасались  с  этими  немцами,  склонными  к  половым
извращениям?

     Балаховский: Конечно. Они носили треугольник  розового  цвета,  который
был их опознавательным знаком.

     Дюбост: Соответствовало ли ношение треугольников установленному порядку
или, наоборот, существовала неразбериха в классификации заключенных?

     Балаховский: Сначала, судя по тому, что мне  рассказывали,  существовал
определенный порядок в ношении треугольников; когда же я попал в Бухенвальд,
с января 1944 г., здесь царил совершенный  хаос,  многие  вообще  не  носили
треугольников.

     Дюбост: Либо носили треугольники цвета, принадлежащего другой категории
заключенных?

     Балаховский:  Совершенно  верно.  В  частности,  так  было  со  многими
французами. Те французы, которые были присланы в Бухенвальд как  уголовники,
стали носить треугольники красного цвета, как политические.

     Дюбост: Какого цвета треугольники носили германские уголовники?

     Балаховский: У них был зеленый цвет.

     Дюбост: А им в конце не были выданы красные треугольники?

     Балаховский: Нет. Так как они обладали большими  привилегиями,  то  они
носили свой четко различимый знак...

     Дюбост: Можете ли Вы нам рассказать о татуированных людях?

     Балаховский: Татуированные человеческие кожи складывались во 2-м блоке,
который назывался в Бухенвальде патологическим.

     Дюбост: Много ли было татуированных человеческих кож в блоке?