ули  на
следующем крутом повороте. Даже его  желудок  почувствовал  центробежные
силы, опять включающиеся в дело. В такую погоду они не заметят его, даже
если  бы  подозревали,  что  он  следует  за  ними.  Джейк  чертыхнулся,
почувствовав, что его опять чуть было не  занесло.  Погода  все  хуже  и
хуже.
   Он вдруг осознал, что последнюю фразу произнес вслух. Уже сам с собой
начинаю  разговаривать,  -  подумал  он,  наклоняясь,   чтобы   включить
обогреватель. Обычно это помогает бороться с запотеванием окон.
 
*** 
 
   - Дождь уже скоро доберется и до нас.
   Марианна стояла в дверях, глядя на Ничирена, сидевшего над средней из
досок. Он взял черную шашку, намереваясь сделать  ход.  Поставил  ее  на
доску, убрал с нее белую шашку. Затем поднял на нее глаза.
   - Грозы обычно набирают силу, поднимаясь выше в горы, - сказал он.  -
Но не беспокойся, здесь мы в безопасности.
   Марианна усмехнулась. Ее позабавила трагическая ирония, заключающаяся
в его словах утешения. После того,  что  ей  пришлось  пережить,  ей  ли
бояться грозы?
   - В детстве я любила смотреть  на  молнии,  -  сказала  она.  -  Отцу
приходилось загонять меня домой  силой,  когда  начиналась  гроза.  А  я
плакала, говоря, что он помешал мне увидеть такую замечательную вспышку.
Мой брат всегда говорил, что я очень храбрая.
   - Вы жили в большем согласии с природой, чем он,  -  заметил  Ничирен
таким сухим тоном, что Марианна  не  поняла,  что  это:  комплимент  или
неодобрение.
   - Ничирен, - обратилась она  к  нему,  собираясь  сказать,  очевидно,
что-то важное.
   Он повернулся и посмотрел на  нее  с  любопытством,  будто  на  лань,
внезапно выскочившую из лесной чащи.  Пауза  затягивалась,  но  она  все
молчала. Ничирен не торопил ее. Несколько раз  она  собиралась  нарушить
молчание, но останавливала себя. Наконец, решилась:
   - Не пора ли отправляться?
   Он покачал головой, и у нее упало сердце.
   - Мне тяжко выносить эту вынужденную  изоляцию  от  мира.  Мне  тяжко
думать о том, через что сейчас проходит Джейк. -  Она  бросила  на  него
умоляющий взгляд. - Я хочу быть с ним. Понимаете?
   Он быстро отвернулся, но недостаточно быстро, чтобы она  не  заметила
что-то в его глазах. Будто занавес упал, тяжелый и надежный, как свинец.
Что это такое было? О чем он подумал?
   - Если вы отправитесь сейчас, то наверняка пропадете.
   В комнате быстро темнело, и она не видела, как шевелились  его  губы,
когда он это говорил. Ее сознание зацепилось за что-то в его словах, как
за корягу.
   - Не понимаю. Почему вы так печетесь о моей жизни? Ведь я жена вашего
врага.
   - Я действую согласно инструкциям, - сухо ответил  он.  Тени  омывали
его фигуру, неподвижно замершую на татами. Бросив взгляд в  ее  сторону,
он увидел в  дверном  проеме  маленькую  женщину  в  кимоно  и  гета.  С
некоторым изумлением он  осознал,  что  его  враждебное  чувство  к  ней
куда-то испарилось. Внешне она выглядела  как  жена  Джейка  Мэрока.  Но
здесь, на Цуруги, она стала какой-то другой. Он  не  мог  понять,  какой
именно.
   - Инструкциям? - как эхо откликнулась она. - Все-таки ты не  человек,
а просто марионетка. Кто-то  дергает  за  веревочки  и  заставляет  тебя
плясать. - Она одарила его уничтожающим взглядом. - В школе  учительница
биологии принесла на урок лягушку. Совсем дохлую. И объяснила, что  если
к ее лапке прикоснуться острым инструментом, то  можно  заставить  мышцы
сократиться. Вот и вы такой же. Дохлая лягушка.
   - Это все одни слова, - сказал он, возвращаясь  взглядом  к  доске  с
шашками. - Слова ничего не значат. Вот действия - это другое дело. -  Он
сделал ход.
   - Все играете. Джейк тоже любил играть. Не могу я этого понять. Жизнь
дана человеку, чтобы жить, а не играть во  всякие  игры.  Людьми  нельзя
двигать, как вы двигаете черными и белыми шашками по расчерченной доске.
Жизнь этого не терпит.
   Ничирен поднял голову.
   - Но именно так все и делается.  Убить  вас,  забрать  фу...  Кое-кто
спланировал эти ходы.
   - Но они не сработали.
   - Благодаря разумным встречным ходам.
   Марианна поежилась, оглядываясь по сторонам, словно ее  тяготили  эти
стены.
   - В чем состоит ценность фу, хранившейся у Джейка?
   - В Древнем  Китае,  -  ответил  Ничирен,  -  император  часто  давал
повеление сделать для него подобную штуку из жадеита или слоновой кости.
Рисунок, который следовало вырезать, он подбирал  сам.  Фу  представляла
собой императорскую печать, символизирующую его власть. Он передавал эту
печать  своим  наиболее  важным  министрам,  наделяя  их  таким  образом
частицей своей власти. И пропорционально  розданным  им  фу  его  власть
преумножалась в десятки тысяч раз.
   - А та фу, что была у Джейка?
   - Все фу делались с  одной  целью.  Тот,  кто  владел  ей,  наделялся
соответствующей властью. Я полагаю, эта фу не является исключением.
   - Вы полагаете? Значит, точно не знаете.
   - Откуда мне? - ответил он, отворачиваясь.  -  Я  всего  лишь  дохлая
лягушка.
 
*** 
 
   Стэллингс наткнулся на Джейка в Токио, в Тосима-ку. Это было наиболее
логичное  место;  откуда  следовало  начинать  поиски  Марианны.   Здесь
находился Дом Паломника. Здесь столкновение интересов  кланов  Кизана  и
Комото создавало вихревые потоки, но Ничирен все-таки  был  здесь  лучше
всего защищен, когда бывал в Японии.
   Присутствие в этих местах Джейка несколько озадачило Стэллингса.  Ему
ведь говорили, что Джейк все еще находится  на  излечении  в  Цзюлунской
больнице. Это создавало некоторые проблемы.  Стэллингс  не  был  склонен
недооценивать способностей  Джейка,  и  он  беспокоился,  что  в  скором
времени опытный агент заметит слежку.
   И он  забеспокоился  еще  больше,  когда  понял,  что  Джейк  его  не
замечает. Какие жуткие психологические перегрузки он испытывает, раз это
так! Оно и понятно: жена исчезла, да еще  вдобавок  с  его  самым  лютым
врагом... Стэллингс благодарил Бога, что такое ему приходится  наблюдать
только со стороны.
   В высшей степени было странно работать с Джейком на одном поле, но по
разные стороны забора. Более  чем  странно.  Он  ощущал  беспокойство  и
страх. Но страх он всегда считал здоровой эмоцией, часто  предохраняющей
людей от жестоких ошибок.  А  сделать  ошибку,  работая  против  Джейка,
весьма чревато...
   Он испытал неприятный момент, когда Джейк остановился во время  дождя
в городке. Стоянка была так заставлена  машинами  и  автобусами,  что  с
места,  где  он  смог  пристроиться,  был  виден  лишь  кусочек  бампера
"Ниссана" Джейка. Но этого оказалось достаточно, чтобы  заметить,  когда
тот начал выезжать со стоянки.
   Но теперь, следуя на хвосте Джейка вглубь Японских Альп, он улыбался,
чувствуя прилив вдохновения. Он гнал  свою  машину,  так  и  не  включив
подфарников, несмотря  на  дождь  и  близящиеся  сумерки.  Делая  крутой
поворот, он подумал, что он  не  может  позволить  себе  такой  роскоши.
"Ниссан" мчался с сумасшедшей скоростью. Из-за  нее  и  из-за  множества
поворотов он надолго исчезал из поля зрения Стэллингса, но тот знал, что
если Джейк вдруг снизит скорость на одном из  непросматриваемом  участке
трассы, он легко заметит в зеркале заднего вида огоньки его фар.
   Узкая дорога, скользкий асфальт,  плохая  обочина,  все  возрастающая
возможность грязевых оползней, плохая видимость - все эти  факторы  лишь
способствовали  проявлению  его  прекрасных  водительских  качеств.  Его
улыбка стала шире. Он сосредоточился на дороге. И на работе, которую ему
предстояло выполнить.
 
*** 
 
   За окнами в промежутках  между  раскатами  грома  стояла  напряженная
тишина, как всегда перед дождем. Все ветерки замерли,  повинуясь  быстро
растущему атмосферному давлению.
   - Я спросила...
   - Тсс!
   Услышав  этот  свистящий  звук,  она   осеклась.   Ничирен   медленно
распрямился, поднимаясь из-за стола, как  хищный  зверь,  готовящийся  к
прыжку. Она следила за его глазами, сфокусировавшимися на какой-то точке
за окном. Затем она поняла, что он внимательно прислушивается.
   - Иногда, - шепнул  он,  -  даже  самые  незначительные  звуки  могут
передаваться по этим камням на большие расстояния. Порой я  даже  слышу,
как кабан чавкает у ручья, протекающего на тысячу футов  ниже,  или  как
филин ухает в дальней роще.
   Но она понимала, что не эти звуки он старается расслышать сейчас.
   - Что это?
   - Машина, - сказал он, двигаясь к двери в сгущающихся сумерках.  -  Я
слышу поднимающуюся в гору машину, но никаких машин в такую погоду здесь
быть не должно.
 
*** 
 
   Как только машина остановилась,  Джейк  выскочил  наружу  под  дождь.
Взбежав по каменистой осыпи на площадку,  вероятно,  последнюю  на  этой
горе, он остановился возле покинутой "Субару". Ушли, - подумал Джейк.  -
И только в одном возможном направлении.
   На этой высоте в  глубоких  трещинах  в  скалах  сохранилась  наледь,
начавшая сейчас трескаться под дождем. Ветер завывал в  ущельях,  бросал
ему в лицо дождь со  снегом.  Температура  стремительно  падала,  и  его
вымокшая рубашка липла к покрывшемуся гусиной кожей телу,  как  холодный
компресс.
   Часто он вынужден был  бросаться  под  спасительную  крону  деревьев,
когда  сверху  на  дорогу  падали  ошметки  подтаявшей  ледяной   корки,
покрывающей затененные  части  склона  горы.  Да  и  вообще  он  не  был
экипирован соответствующим образом, и это  делало  его  продвижение  еще
более медленным.
   Джейк  чувствовал  охватывающее  его  отчаяние.   Если   Марианна   с
Ничиреном, эти кагэбисты и ее заодно  прихлопнуть  могут.  Он  почему-то
решил, что Ничирена хотят убрать, а почему - это  его  не  интересовало.
Джейк волновался только за Марианну.
   Он карабкался вверх,  оставляя  на  сучьях  и  острых  выступах  скал
лоскутья одежды.  Хрупкий  сланец  ломался  под  его  ногой,  и  обломки
скатывались вниз по склону с грохотом, заглушаемым раскатами грома.
   В конце концов, он достиг небольшой  площадки  и  остановился,  забыв
дать соответствующую команду продолжающим двигаться ногам. В  результате
он едва не свалился в пропасть.
   Трудный подъем вкупе с беспокойством о Марианне подкосили его. Он еще
не совсем оправился после своего пребывания в больнице. Он опустился  на
землю и сделал несколько глубоких вздохов, прежде чем двинуться  дальше.
Окинув взглядом гору, он выбрал маршрут немного левее, в обход  впадины.
Здесь склон не был таким крутым, да и камни под  ногами  попрочнее,  так
что он без труда одолел этот участок пути.
   Стало немного темнее, но молнии уходящей грозы начали сверкать  чаще,
освещая  на  мгновение  дикий  пейзаж  тревожным   светом,   напомнившим
почему-то об огнедышащих драконах.
   В голове стучало, и  резкая  боль  вдруг  пронзила  плечо,  будто  он
коснулся оголенного провода, а потом еще и еще. Джейк  продолжал  дышать
глубоко и ровно, хотя ему хотелось вывалить язык и задышать, как собака,
изнемогающая от усталости. Это испугало его больше,  чем  все  остальные
аспекты ухудшающейся с каждой минутой ситуации, потому что это означало,
что он не может доверять своему телу. Он понимал,  что  если  не  вернет
контроля над ним, то он пропал. Как и Марианна.
   Не думай об этом! - внушал он себе. Но, чувствуя огонь в своей груди,
все сильнее разгорающийся по мере того,  как  он  боролся  с  искушением
сбить дыхание и дышать часто-часто, он начал терять в себя веру. Старею,
- подумал он. - Десять лет назад - даже  пять  -  подобная  передышка  в
больнице никак не сказалась бы на его работоспособности. А теперь...
   Прекрати! Не думай об этом! Только вставай и вперед,  где  ждет  тебя
враг! Вперед! Не смотри вверх! Просто сконцентрируйся на следующем шаге!
А потом опять на следующем! Вот так! Двигайся, старик! Вперед  и  вверх!
Вперед и вверх!
   Подгоняя себя этими словами, как молитвой,  давая  выход  всей  своей
злости и остаткам самоуважения, он собрался с силами и одолел  последние
метры каменной скалы.
   Джейк переполз на животе через  последние  булыжники  и  оказался  на
ровной  площадке,  переходящей  в   луг,   поросший   кое-где   кустами.
Пригнувшись к земле, он двинулся дальше, стараясь не  обращать  внимания
на холодный дождь со снегом, продолжавший хлестать его  согнутую  спину.
Вглядываясь во  все  сгущающуюся  тьму,  он  заметил  русских,  засевших
подобно черным призракам в кустах на самом краю луга, заканчивающегося в
этом месте. Дальше шла глубокая расселина.
   И без того промерзший до костей, Джейк опустился на землю и пополз на
брюхе, работая локтями, стараясь полностью слиться  с  летними  травами,
которые хоть и были довольно высокими, но не настолько, чтобы  полностью
скрыть его продвижение.
   До русских оставалось метров тридцать,  когда  он  услышал  выстрелы.
Дернув головой на звук, он смутно увидел справа  от  себя  силуэт  дома,
стоявшего на  противоположной  стороне  расселины.  И  какую-то  фигуру,
бегущую по траве. Кто это? Сквозь сумрак и дождь опознать невозможно. Он
поднялся на ноги.
   Опять  выстрел,  отдавшийся  эхом  по  ущелью,  как  громовой  раскат
уходящей грозы.
 
*** 
 
   Ничирен затолкал ее назад в дом со строгим наказом не высовываться ни
в коем случае. Марианна видела, как он смутной тенью проскользнул сквозь
садик  на  луг,  тянущийся  до   глубокой   расселины,   рваным   шрамом
пересекающей его примерно в трехстах ярдах.
   Напряженно всматриваясь в сгущающуюся мглу, она  двинулась  вдоль  по
энгаве до самого ее конца, пытаясь проследить, куда направился  Ничирен,
но скоро потеряла его из вида.
   Оставшись совсем одна, Марианна вернулась  в  дом,  закрыв  за  собой
дверь на щеколду. Она  остановилась  на  середине  комнаты  перед  тремя
досками с незаконченными партиями вэй ци.
   Поежившись от холода, она взглянула  на  них:  ей  почему-то  страшно
захотелось разобраться в этой загадочной игре. Джейк ей не раз  говорил,
что стратегии, которыми пользуются  игроки,  сродни  тем,  которыми  они
пользуются  в  реальной  жизни.  Медленно  обошла  она  доски,   пытаясь
сосредоточиться.
   Поэтому выстрелы, хотя и приглушенные  толстыми  стенами  и  запертой
дверью, заставили ее буквально  подскочить  на  месте  и  вскрикнуть  от
испуга.  Сознание,  парализованное  ужасом,  полностью   отключилось   -
вероятно, в целях самосохранения, -  позволив  инстинктам  управлять  ее
поведением.
   Ничего уже не соображая, Марианна дрожащей рукой откинула щеколду и с
такой  силой  рванула  дверь,  что  она  задребезжала  в  своих   пазах,
раздвигаясь. Сунула было ноги в гета, но затем раздраженно сбросила  их,
издав при этом какой-то стон, и прямо в вязанных носках, таби. помчалась
сквозь дождь тем же путем, каким ушел Ничирен.
   Кагэбисты, перебравшись через  расщелину,  заметили  ее  и  двинулись
следом, не торопясь, хладнокровно, сжимая оружие в опущенных руках.
 
*** 
 
   В горах по-прежнему свирепствовала гроза, но даже  если  бы  это  был
тихий вечер, они все равно бы не услыхали приближения  Джейка.  Страх  и
адреналин, бушующий в крови, перекосили его лицо в  чудовищную  ухмылку:
губы растянуты, как на ритуальной маске. Они  все  еще  сидели  на  краю
расселины, когда он напал на них сзади. Ближний  к  Джейку  человек  был
широкоплеч и весом явно превосходил его. Он  повернулся  к  нему  лицом,
когда  Джейк  изготовился  к  ирими  нагэ.  Они  вцепились,  и  русский,
оказавшись выше на голову,  не  успел  обрадоваться  своему  иллюзорному
превосходству, почувствовав,  что  его  противник  поддается.  Но  Джейк
плавно перевел это  отступающее  движение  в  такой  прием,  когда  сила
нападающего оборачивается против него же самого.
   Все двести с  лишним  фунтов  тела  русского  обрушились  на  Джейка,
который, принимая этот удар, подобно волне, опустил  торс,  одновременно
приподнимаясь и зажав своей правой рукой левую руку русского. Это лишило
противника равновесия, и  он  начал  падать  под  напором  силы  Джейка,
помноженной на его собственную силу, обернувшуюся таким  образом  против
него самого. Теперь, уже почти распрямившись, Джейк резко согнул колени,
откинувшись всем телом назад. Русский плашмя ударился о землю,  а  Джейк
нанес страшный удар распрямленной кистью в  незащищенную  болевую  точку
противника, и он, как упал, так и не поднялся.
   Джейк развернулся вокруг собственной оси, застонав от  боли,  выбивая
левой рукой направленный на него пистолет второго  русского.  Затем,  не
давая ему передышки, он схватил обеими руками все еще  вытянутую  вперед
руку противника, отступая одновременно назад и увлекая  его  в  круговое
движение.  Немного  опомнившись,  русский  отвел   назад   левую   руку,
намереваясь нанести удар в голову Джейка, но тот, освободив  на  секунду
свою собственную левую, парировал ею этот удар, а затем, упершись правой
ногой, сделал шаг вперед левой, рванул русского за правую руку,  которую
по-прежнему крепко держал, и опрокинул его, не выпуская руки.
   Быстро развернувшись,  рубанул  ребром  ладони  по  незащищенной  шее
противника. Тот рухнул как подкошенный на траву лицом вниз. А Джейк  уже
был на ногах и бежал к нечетко видной фигуре еще одного, пристроившегося
на краю расселины.
 
*** 
 
   Ничирен почувствовал ее приближение. Он был так поглощен  наблюдением
за темными фигурами на той стороне расселины, что  не  сразу  сообразил,
что происходит.
   Он спустился к подножию скалы  и  обыскал  кусты,  растущие  по  краю
извилистой расселины. В кустах никого не было, и он,  последив  какое-то
время за фигурами на той стороне, хотел  было  потихоньку  убраться  под
тень высокого кедра, когда там начали стрелять. Так что  он  оказался  в
ловушке: всякое резкое движение с его стороны подставило бы его  под  их
выстрелы. Не спуская с них глаз, он начал потихоньку отступать от скалы.
   Появление Марианны изменило все. Она мчалась прямо на него, ничего не
видя перед собой, и он невольно приподнялся. Поскольку его внимание было
направлено  в  другую  сторону,  он  заметил  ее  приближение  только  в
последний момент, когда она была уже  рядом.  Он  боялся,  что,  утратив
чувство реальности, она будет бежать так до тех пор, пока не свалится  в
расселину.
   И тут он увидел их - двух медведей, которые слегка  пригнувшись,  шли
за ней следом.  Оба  вооружены.  У  одного,  кажется,  даже  винтовка  с
оптическим прицелом. Времени на выяснение, кто они и что  им  нужно,  не
было. Ничирен метнул два сурикена - небольшие метальные снаряды - и  оба
преследователя упали в траву один за другим,  как  картонные  солдаты  в
тире.
   Потом он поднялся и побежал следом за Марианной.  Она  была  довольно
далеко и мчалась все вперед, огибая кусты. Вспыхивающие зарницы освещали
этот ее сумасшедший бег. Ничирен лучше знал местность и  бегал  быстрее.
Он уже настигал ее, когда снова раздался выстрел и, как ему  показалось,
в то же мгновение Марианну отбросило  в  сторону,  и  она  упала,  ломая
кусты. Клянусь Буддой, - подумал он, - а выстрел-то произведен  опять  с
той стороны!
   -  Мокрый  снег  окрасился  красным.  Холодный  дождь,   продолжающий
поливать сверху  упавшую  Марианну,  вытекал  из-под  ее  тела  красными
ручейками. Жилка трепетала на ее шее, когда он опустился рядом с ней  на
землю. Ее глаза были открыты, и она смотрела на него не мигая.
   - Марианна-сан, - прошептал он, впервые назвав ее по имени.
   Она  разжала  губы,  чтобы  сказать  что-то,  но  тут  нависший   над
расселиной выступ, на котором они находились, рухнул вниз,  не  выдержав
их совместной тяжести.
   Инстинктивно  Ничирен  вскинул  руку  и  ухватился  за  тонкий  ствол
молодого бука. Марианна упала вниз, но не в пропасть, а на расположенный
двумя метрами ниже каменный уступ. Он потянулся к  ней,  чтобы  вытащить
ее. Она сунула ему что-то в протянутую руку и  смотрела  на  него  снизу
вверх. Эти глаза! В них отразилась ее душа, как огонь, пляшущий во тьме.
Страсть, отразившаяся в них, по