жка, имеющие специальное  отделение  для  большого
пальца, чтобы в них было удобно лазать и даже "хватать"  ногой.  У  всех
шестерых был вид бригады рабочих, возвращающихся домой  после  трудового
дня. Имен-до такое впечатление они и хотели производить на окружающих.
   Джейк смотрел, не отрываясь, на вход в заведение, мысленно отсчитывая
секунды и готовясь дать команду к броску. Он всегда  полагался  на  свое
внутреннее чувство времени: оно у него было точным, как хронометр.
   - Джейк, - шепнул приблизившийся к нему вплотную Мэнди Чой, -  а  что
если его там нет?
   - Он там, без сомнения.
   Мэнди посмотрел на сосредоточенное до одержимости  лицо  друга,  и  у
него засосало под ложечкой. Зачем мы только пришли сюда? - подумал он. -
Четвертое  число  месяца.  Это  число  считалось  несчастливым.   Плохое
предзнаменование.
   Да хранят нас боги! - подумал он, а вслух сказал:
   - Мы очень рискуем. Ты уверен в своих информаторах?
   - Абсолютно, - ответил Джейк. - Он здесь.
   Я бы предпочел схватиться с кем угодно,  только  не  с  Ничиреном,  -
подумал Мэнди. - С кем угодно. Хоть с самим дьяволом, в  которого  верят
христиане...  Но  Ничирен  и  Джейк...  Река  ненависти,  безбрежная   и
темная...
   Джейк сделал три глубоких вдоха.  За  своей  спиной  он  почувствовал
напряжение и учащенный пульс тех, кого он привел  сюда.  Они  как  волны
прилива, толкающие его в  спину  и  понуждающие  его  двигаться  вперед.
Ничирен! - подумал он. - Теперь ты от меня не  уйдешь!  Страшные  образы
копошились в его подсознании. Мысли, которым он никогда не  давал  ходу,
сейчас сорвались с привязи и метались в хаотическом беспорядке. И вместе
с ними - эмоции, грозившие потопить всякое логическое мышление.
   Кровь все быстрее бежала в жилах и шумела в  ушах,  как  воинственный
клич.
   - Ладно, - шепнул он. - Пошли!
   Быстро  темнело.  Зажглись  огни.  Неоновая  вывеска  над  входом   в
заведение озарила улицу розовым и бледно-зеленым  светом.  Отбрасываемые
Джейком и его людьми тени, когда они двинулись по направлению  к  входу,
казались особенно черными на мокром  ночном  асфальте.  Редкие  пешеходы
спешили мимо, прикрываясь от косого дождя зонтиками,  как  средневековые
рыцари щитами. Какая-то собака безостановочно лаяла  в  переулке  и  эхо
отбрасывало ее лай от каменных заборов.
   Контуры  города  были  смягчены  расстоянием,  а  его  дрожащие  огни
казались размытыми моросившим дождем.
   Джейк  прошел  сквозь  бисерную  занавеску  на  двери,   и   бусинки,
унизывавшие висящие нити зазвенели, когда он  отвел  их  рукой  и  затем
отпустил, входя в обеденную залу. Он ощущал рядом с собой  Мэнди,  а  за
спиной - остальных, и напряжение, сковывавшее его  члены,  схлынуло.  Он
уже не был отдельным человеком, он был частью дантая, боевой группы.  Он
вернулся в Японию.
   - Тут где-то канализационную трубу прорвало, - объяснил Мэнди,  когда
к ним подошел управляющий. - Это все из-за дождя.  Цую.  Надо  проверить
все здания в этом квартале и в соседних.
   Лица, повернувшиеся было в их направлении,  когда  они  зашли,  снова
отвернулись, и прерванные разговоры возобновились. Руки снова потянулись
к сакэ и к пивным кружкам. Джейк незаметно исчез, когда Мэнди  заговорил
с управляющим, и теперь двигался между столиками. Где-то слышался  смех.
Аромат жареной рыбы, смешанный с табачным дымом и запахом пота.
   Они прошли мимо управляющего и, внезапно изменив направление, быстрым
шагом направились к задней  двери,  занавешенной  традиционной  бисерной
занавеской. Двое охранников в кимоно преградили им путь, но Мэнди и один
из ребят врезали им ребром ладони в подвздошную кость, а затем - по шее.
Пистолеты выпали из рук охранников, а сами они  распластались  на  полу.
Боевики перешагнули через них и двинулись дальше по коридору.
   Жестом Джейк направил двух своих ребят в северный игорный  зал,  двух
других - в южный, а сам с Мэнди двинулся в сторону западного зала,  где,
по его сведениям, мог сейчас находиться Ничирен.
   Отодвинув в сторону раздвижную дверь, Джейк  оказался  в  комнате  на
шесть татами. Несколько темно-красных  и  серых  футонов  -  матрасиков,
используемых японцами вместо  кроватей,  деревянные  сундучки  танджу  с
потускневшими от времени металлическими частями. На  стенах  -  японские
мечи катана в роскошных ножнах.
   Не успев как следует оглядеться, Джейк замер на  месте.  Раздвинулась
еще одна  дверь,  и  в  комнату  вошли  двое.  Голые  торсы,  украшенные
татуировками, у каждого - меч в ножнах.
   Какое-то короткое мгновение Джейк и эти двое смотрели друг  на  друга
из противоположных углов комнаты, затем татуированные  молодцы  обнажили
мечи и двинулись на Джейка, играя мускулами. Мэнди в это время схватился
в дверях еще с одним охранником.
   Джейк отскочил вправо к  стене,  уклоняясь  от  первых  стремительных
выпадов противников. Его рука сама нащупала на  стене  один  из  катана.
Едва выхватив его из ножен, он почувствовал, что этому  мечу  не  меньше
трех столетий. Легкий и необычайно удобный в  руке.  Настоящий  музейный
экспонат, но это не значило,  что  его  лезвие  утратило  свою  остроту.
Искусный оружейник недаром многократно  складывал  раскаленную  стальную
полосу и снова и снова бил по ней  молотом,  выковывая  с  самозабвением
буддийского монаха лучший в мире клинок.
   Видя,  что  он  вооружился,  татуированные   охранники   разделились,
собираясь напасть на  него  одновременно  с  двух  сторон  и  тем  самым
увеличивая свои шансы на победу.
   Джейк понимал,  что  теряет  драгоценное  время.  С  каждой  секундой
вероятность, что сегодня он захватит врасплох Ничирена, все уменьшалась.
   Когда татуированные бросились на  него,  он  воспользовался  приемами
куми-учи,  парировав  удар  сверху,   нанесенный   противником   справа,
молниеносным горизонтальным движением меча, от которого  звон  пошел  по
всей комнате. Затем, продолжая это движение, он незаметно опустил клинок
ниже и полоснул им по животу второго противника.
   Острая сталь прошла  сквозь  кожу,  плоть  и  кости  охранника.  Дико
закричав, он подхватил руками  вываливающиеся  внутренности  и  упал  на
колени. Бесполезный меч зазвенел по полу, а  Джейк  двинул  поверженного
противника левой рукой,  так  что  он  упал  лицом  вперед,  и,  как  бы
оттолкнувшись  от  него,  изменил  направление  своего  вращения,  начал
поворачиваться вправо, откуда на него наседал второй противник.
   Леопард с безумными глазами в буро-желтых и красных тонах повернул  к
Джейку свою оскаленную пасть,  когда  татуированный  напряг  все  мышцы,
готовясь повторить свой отбитый во время первой атаки удар. Он занес меч
и ударил им сверху вниз, пытаясь рассечь Джейку череп.
   Но Джейк уже изменил позицию, продолжая свое вращательное движение, и
оказался сбоку от противника. Удар спереди ему уже не угрожал.
   Когда катана татуированного опустился донизу, а  сам  он  по  инерции
подался вперед, Джейк поднял свой клинок на высоту плеча  так,  что  его
заостренный конец описал небольшую дугу.  Раздался  короткий  вскрик,  и
лезвие впилось в мясистую часть руки противника.
   Поскольку клинок был невероятно острым и Джейк, нанеся удар, вложил в
него всю силу, сталь отсекла руку напрочь, полоснув грудную клетку.
   Кровь хлынула фонтаном из ужасной раны, и по комнате распространилось
зловоние,  будто  приоткрылся  плотно  запаянный  цинковый  гроб.  Джейк
перепрыгнул через оседающий на пол труп, повернул на мгновение голову  в
сторону двери в смежную комнату, уловив за ней какое-то движение.  Мэнди
и остальные ввалились в комнату со стороны коридора.
   Взмахнув катана, Джейк рассек материю на раздвижной двери  в  смежную
комнату и одним прыжком очутился там.
   Трое людей сидели за низеньким столом,  на  котором  стояла  корзинка
размером со шляпную коробку. Что в  ней?  Женская  шляпка  из  блестящей
черной  соломки?  Лица  людей  повернулись  к   нему,   как   подсолнухи
поворачиваются навстречу солнцу, и взгляд Джейка впился в одного из них.
   На человеке было черное  кимоно,  украшенное  черным  же  орнаментом.
Черные  как  смоль  глаза  казались  очень  большими  на  узком  лице  с
заостренным по-кошачьи  подбородком.  У  человека  была  длинная,  почти
женская шея и точеные черты лица. Иссиня-черные густые  волосы  по  моде
прошлого столетия спускались почти до плеч.
   - Ничирен!
   Возглас это вырвался у  Джейка  каким-то  свистящим  шепотом.  Сердце
колотилось в груди, рот внезапно пересох. Ужас накатил на  него,  сродни
тому ужасу, который он испытал  когда-то  в  детстве  еще  на  фильме  о
Дракуле.  Вот  и  сейчас  он  почувствовал  такой   же   иррациональный,
необъяснимый ужас. Воспоминание о том, что  случилось  на  реке  Сумчун,
заставило его вздрогнуть и отступить на шаг.
   В следующее мгновение Джейк заметил, что рука Ничирена  скользнула  в
складки кимоно. Он бросился вперед, выставив перед собой катана. Но  тут
же перед ним вырос Кизан, загородив собой Ничирена. Правая рука  оябуна,
сжатая в кулак, была вытянута  в  его  направлении.  Обостренное  шестое
чувство предупредило Джейка об опасности, когда пальцы Кизана разжались,
как лепестки цветка, и все в комнате вздрогнули от его вопля: "Киа!"
   Джейк знал, какое смертоносное оружие находится  в  руках  оябуна,  и
когда металлическая цепь с грузами на концах просвистела в  воздухе,  он
был готов к этому и, слегка склонив клинок, перехватил  ее.  Но,  прежде
чем он успел поймать ее рукой, Кизан ловким  вывертом  освободил  ее  и,
мгновенно перейдя в наступление, махнул ею сверху  вниз,  круша  оборону
Джейка. Тот отступил, поднимая катана, а Кизан сложил кулаки вместе  для
удара. Но Джейк предвидел  этот  маневр  и  сумел  отклониться.  Цепь  с
грузами уже снова готова была захлестнуть ему шею, но он успел взмахнуть
мечом и нанести скользящий удар.
   Джейк даже крякнул, как мясник, когда лезвие  меча  зацепило  оябуна,
хотя тому почти удалось уклониться от удара. Клинок рассек руку, плечо и
задел ребра.
   Глаза Кизана потемнели от боли, и он начал оседать на  колени.  Джейк
не знал, насколько глубоко ему удалось ранить противника, и он занес меч
для  второго  удара,  когда  боковым  зрением  заметил  какое-то  резкое
движение. Страшный крик вырвался из чьей-то стесненной глотки.  Не  будь
внимание  Джейка  сконцентрировано  на  последнем  ударе,  он  бы   внял
предостережению. Какой-то сферический предмет, описывая в воздухе  дугу,
летел прямо на него.
   Он крикнул что-то своим людям, но окружающий мир  уже  раскололся  на
множество фрагментов, которые кружились,  сталкивались  друг  с  другом,
пока  предметы  вокруг  вообще   не   утратили   конкретные   очертания,
превратившись в одну смазанную массу, как беспорядочные мазки краски  на
холсте.
   Мэнди схватил Джейка за руку, развернул к себе и поволок из  комнаты.
Джейк чувствовал тело товарища,  прижимавшего  его  к  себе,  чувствовал
тепло этого тела и ту защиту, которое оно давало. И тут  же  его  взгляд
упал на группу людей у противоположной стены. Японские лица. И  женщина.
Расплывчатое чувство ускользающего времени... Затем  рукав  кимоно,  как
парчовый занавес, заслонил ее лицо.
   А комната тем  временем  раздувалась,  как  пузырь,  и  меняла  цвет,
становясь бело-желтой. Жуткий вой заполнял все ее пространство и  лез  в
уши с такой силой, что, казалось, барабанные  перепонки  не  выдержат  и
лопнут.  Стены  треснули,  осыпав  его  своими  осколками,   а   потолок
раскололся,  как  плавучая  льдина,  на  несколько  кусков,  которые   с
омерзительным грохотом рухнули вниз.
   Взрывная волна настигла его, швырнув на него Мэнди,  и  с  чудовищной
силой прижала их обоих к полу.
   Выкрикивая проклятия вперемешку с именем Ничирена, Джейк провалился в
черную дыру бездну нестерпимой боли, и впечатление  было  такое,  словно
все здание рухнуло за ним следом, завалив его своими обломками.
 
КНИГА ПЕРВАЯ 
ЦЗЯН 
 
ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ, ЛЕТО 
ВАШИНГТОН - ГОНКОНГ - ПЕКИН - ТОКИО - МОСКВА - ЦУРУГИ 
 
   - Дайте изображение на экран.
   Цветной снимок, очень зернистый из-за сильного увеличения  на  экране
восемь на десять футов: человеческое лицо, излучающее  силу,  как  морда
тигра  во  время  прыжка.  Вьющиеся  черные  волосы  над  широким  лбом.
Прикрытые веками, невероятно умные карие  глаза.  Агрессивно  выдвинутый
вперед четко очерченный подбородок,  высокие  скулы,  благодаря  которым
глаза казались глубоко запавшими.
   - Есть о нем какие-нибудь свежие сведение? - Это  был  другой  голос,
несколько более мягкий.
   - Не  думаю,  что  его  травма  слишком  серьезна,  -  ответил  Генри
Вундерман. - Но даже не имея точных сведений  о  характере  повреждений,
полученных им во время взрыва, могу с уверенностью сказать, что наиболее
болезненным  будет  психологический  аспект.  Без  сомнения,  он  тяжело
переживает гибель своего отряда, или,  используя  более  точный  термин,
гибель своего дантая.
   - Дантая?
   - Да, - согласился с коллегой Джерард Стэллингс  слегка  высокомерным
тоном, который у  него  всегда  проскакивал,  когда  он  разговаривал  с
Донованом.
   Это был очень высокий, мосластый  человек  с  точеными  чертами  лица
типичного англичанина, который говорил с техасским акцентом,  растягивая
слоги и  напирая  на  буквы  "р".  Его  загорелое  худое  лицо  с  резко
обозначившимися морщинами отличалось подвижностью и силой, как и все его
тело.  Его  глубоко  посаженные  зеленовато-карие  глаза  горели  из-под
нависшего лба,  покрытого  мелкими  веснушками.  Он  неплохо  воевал  во
Вьетнаме. Генри Вундерману удалось завербовать его и заставить  работать
на Куорри в 1971 году, когда он руководил силами повстанцев в небольшой,
но стратегически важной африканской стране. Вооруженные русским оружием,
эти отчаянные ребята со Стэллингсом во главе  уже  собирались  приступом
брать  столицу,  когда  вмешался  Вундерман.  Он  оценил  стратегические
таланты Стэллингса и нашел к нему подход. У него в  то  время  была  под
рукой  одна  советская  шифровка,  перехваченная   Куорри.   Хотя   код,
основанный на перестановке гласных и удвоении согласных  в  определенной
системе, и был разгадан, но никто из сотрудников никак  не  мог  понять,
что значит сообщение в целом. Вундерман показал шифровку Стэллингсу, тот
внимательно посмотрел на нее и мгновенно оказался на крючке.
   Он  был  знатоком  военной  философии  Сунь  Цзу.  "Искусство   войны
заключается в умелом сочетании твердости и уступчивости", - процитировал
он Вундерману в тот жаркий и душный день в Африке, когда  они  сидели  в
тенечке, окруженные черепами правительственных чиновников, которые он  и
его ребята добыли и сложили в красивые пирамидки.  Он  был  стратегом  в
душе и любил манипулировать людьми, как если бы они  были  камешками  на
доске для игры в вэй ци. Как и Джейк.
   - Дантай  -  это  особая  группа  людей,  -  продолжал  Стэллингс,  -
связанная узами, которые крепче семейных. Ее  члены  всецело  полагаются
друг на друга. Давно известно, что  в  экстремальных  ситуациях  близкие
отношения  способствуют  проявлению  самых  важных  бойцовских  качеств:
мужества, стойкости и ясности мышления.
   Из всех людей, собравшихся в комнате, Стэллингс обладал самым богатым
опытом работы в полевых  условиях,  и  он  презирал  тех  своих  коллег,
которым подобного опыта не  хватало.  А  вот  Донован,  так  тот  вообще
понятия не имел, что такое полевая работа. Стэллингс  часто  думал,  что
если бы Доновану поручили какое-нибудь мокрое дело,  то  он  бы  облевал
свои щегольские мокасины.
   - Благодаря именно этому,  -  прибавил  Вундерман,  -  группа  Джейка
Мэрока так долго и успешно работала.
   - Она работала весьма успешно вплоть до инцидента на реке  Сумчун,  -
заметил  Донован,  нет-нет  да  заглядывавший  во  время   разговора   в
компьютерную  распечатку  личного  дела  Джейка.  -  Многие   сотрудники
считают, что тот инцидент изменил Джейка Мэрока.
   Стэллингс пожал плечами.
   - Да, тот эпизод был весьма неприятным. Джейк потерял...  Сколько  он
потерял, Генри? Троих?
   - Четверых, - ответил Вундерман.
   Он был ниже ростом, чем Стэллингс, но гораздо плотнее. Джейк часто  в
шутку называл его борцом-сумо. У него были грубые черты лица,  нос  -  в
синих прожилках и немного приплюснутый, как у профессионального боксера,
уши огромные, как  у  беспородного  щенка,  и  темные  волосы,  редеющие
быстрее,  чем  ему  бы  того  хотелось.  На  щеках   сохранились   следы
перенесенной   в   детстве   ветрянки...   Что    и    говорить,    лицо
непривлекательное, тяжеловатое,  но,  благодаря  мягкому  взгляду  карих
глаз, оно выглядело располагающим и даже симпатичным.
   - Пятый на всю жизнь остался калекой. Это было три года назад.  После
этого Джейк собрал новую дантай. Говорили, что ребята в этой группе были
что надо. Я думаю, он не хотел, чтобы то, что произошло на реке  Сумчун,
опять повторилось.
   - И тем не менее  это  повторилось.  Он  их  всех  потерял  во  время
последней сумбурной операции.
   - Что поделаешь! У него был реальный шанс взять  Ничирена,  и  он  им
воспользовался, - сказал Вундерман.
   - После того, что случилось на реке Сумчун, можно  ли  его  винить  в
этом?
   - Видит Бог, я не виню! - возразил Донован. - Но Старик ему этого  не
может простить.
   Из всех находившихся в комнате он был самым молодым: среднего  роста,
бледненький, светленький, но с холодным взглядом  серых  глаз,  которые,
казалось, ничего не упускают.  Выпускник  Стэнфордского  университета  и
бывший член  престижной  студенческой  корпорации  "Рэнд",  он  выглядел
странно в этой компании и знал это. Но он был достаточно умен,  чтобы  и
не пытаться вписаться в их среду.
   - Ты знаешь не хуже меня, Генри, как он относится к дисциплине,  -  в
его  голосе  прозвучали  менторские  нотки,   характерные   для   Энтони
Беридиена. - Дисциплина - это спинной хребет Куорри. Без нее  мы  бы  не
получили нашего мандата. А не получи мы его, в мире наступил бы хаос!
   Донован улыбнулся и покачал головой.
   - Я-то знаю, что было нужно Джейку, но Старик не  знает  и  знать  не
хочет... Я просто хотел подготовить вас к тому, что он скажет.
   - Ну и  хреновина!  -  буркнул  Стэллингс.  Напряженность  повисла  в
воздухе, как туман, но трое людей, сидевших друг против друга за широким
столом, делали вид, что не замечают ее.
   Всего вокруг стола было четыре кресла, намертво привинченных к полу и
одно из них пока еще пустовало.
   - Где Энтони? - спросил наконец Вундерман.
   - На совещании в Госдепартаменте в присутствии самого Президента. Они
все там порядком перетрухали по поводу каши, которую заварил Джейк. Хотя
японское правительство и склонно все списать на - якудзу,  но  я  должен
вам сказать, что они сегодня разговаривали с нами сквозь зубы. Президент
зол как черт, потому что он потратил  последние  девять  месяцев,  чтобы
заключить  целый  ряд  импортно-экспортных  договоров  с  Японией.  Сами
понимаете, нам как-то надо уменьшить наш чудовищный торговый  дефицит...
Так что один Бог знает, чем все это кончится, но должен вам сказать, что
раз Президент нами недоволен, Старик наверняка устроит всем выволочку.
   Тут все трое замерли, услышав, как тяжелая, со  свинцовой  прослойкой
дверь в их святая  святых  с  шумом  распахнулась  и  в  дверном  проеме
возникла  сухощавая,  кургузая  фигурка  Энтони   Беридиена,   советника
Президента по вопросам международной безопасности.
   Когда автоматический дверной  замок  щелкнул  за  его  спиной,  лампы
дневного света (которые никогда не выключались, потому что  эта  комната
для секретных совещаний была расположена глубоко под землей) безжалостно
высветили его весьма своеобразные черты.  Его  голова  была  несообразно
велика для его тщедушного тела.  Над  широким  лбом  курчавились  густые
волосы, аккуратно зачесанные назад. Огромные глаза  цветом,  а  поро