Подчиняетесь ей!
   Это было сказано громко, во весь  голос,  и  вывело  из  полудремы  опять
согревшихся друг о дружку Катю и Настю.
   - Ты чего орешь? - пробормотала Настя. - Совсем оборзела, на фиг!
   - Сними с меня мешок! - приказала Тане Зинаида. - И с  Лопухина  -  тоже.
Валера и Ваня - уничтожить всех, кто вне машины!
   Почему она отдала именно такой приказ - ей самой было непонятно. Наверно,
потому, что волновалась и торопилась. А может, потому, что  еще  никогда  не
отдавала приказа убивать. Тем более таким бездумным исполнителям. Им  скажи:
"Уничтожайте всех!" - они и тебя вместе со всеми положат.
   - Ты сдурела? - взвизгнула Катя. Но Валерка и Ваня уже выпрыгивали  через
задний борт с автоматами в руках.
   Их сверхобостренное зрение прекрасно видело в  уже  сгустившейся  темноте
силуэты людей.
   На сей раз Найму не повезло. Если б он успел залезть в  кабину  "газели",
где сидели Сарториус и Фрол, то ничего бы с ним не случилось. Но он на  свою
беду услышал Танин приказ ребятам и вернулся к заднему борту.
   Очередь, выпущенная Ванейв упор, пригвоздила Найма ко льду.
   Грохот, раскатистым эхом пошедший гулять по  тайге,  заставил  обернуться
тех двоих, что оставались у "буранов". Но большего, чем  обернуться,  успеть
они не смогли. Зеленовато-оранжевые трассеры двух автоматов рассекли тьму  и
вонзились в снегоходчиков. Затем простучала  еще  одна  короткая  очередь  -
-Валерка, в точности выполняя  приказ,  подстрелил  на  расстоянии  в  сотню
метров пересекавшего замерзшую реку и вспугнутого выстрелами зайца.
   - Вы чего? - перепуганно вскрикнула Катя и бросилась к борту.
   - Назад, дура! - закричал уже освобожденный от мешка, но не от наручников
Лопухин.
   - Не пускай! - крикнула Тане Зинаида, но та успела поймать только  Настю.
Катерина уже перемахнула через борт.
   - Не стрелять! - заорала Баринова, и вовремя. Уже приприцелившийся в Катю
Валерка опустил автомат. В ту же секунду из  левой  дверцы  кабины  выскочил
Сарториус и бегом, прижимая левой рукой раненую правую, помчался по  льду  к
"бурану". А Катя, обежав машину справа,  открыла  другую  дверцу  кабины,  у
которой дергался с мешком на голове скованный Фрол.  Катя  сдернула  с  него
мешок, сорвала пластырь со рта, выщипнув с лица Фрола немало щетины и содрав
кусочек кожи с  губы.  Мат,  который  изрек  Валентин  Сергеевич,  получился
искренним, но немного вялым.
   - Осторожней, зараза! - было самым нежным из того, что он сказал.
   - Чего они? - спросила Катя, но Фрол не стал объяснять, а  послал  ее  по
вполне приемлемому для женщин адресу.
   Плечом он выпихнул медсестру из кабины, выпрыгнул следом и помчался бегом
к другому "бурану".
   Сорокин,  вслед   которому   бесстрастно   смотрели   Валерка   и   Ваня,
беспрепятственно добежал до одного "бурана", а  Фрол  с  Катей  до  другого.
Сарториус, подхватив автомат застреленного Ваней водителя, превозмогая  боль
в правой руке, обрезал буксир, взялся за руль  и  запустил  мотор.  Снегоход
взвихрил снег гусеницей и рванул вперед. Все в том же направлении - вверх по
реке. Р-р-рых! - и скрылся за поворотом.
   - Ты водить умеешь? - спросил Фрол у Кати.
   - Не-а... - пробормотала она.
   - А я умею, но не могу.
   Действительно, с браслетами на запястьях и руками за спиной не порулишь.
   - Обыщи этого! -  Фрол  мотнул  головой  в  сторору  лежащего  неподалеку
сорокинца.
   - Тьфу! - сплюнула Катерина. - Терпеть не могу жмуров.
   Но тем не менее нагнулась и зашарила по карманам.
   - Есть! - радостно вскрикнула она, выцарапывая из кармана залитой  кровью
куртки маленький ключик. - По-моему, этот...
   Ключ подошел. Катя отперла наручники, и Фрол, размяв затекшие и  начавшие
было белеть  кисти  рук,  отвязал  буксирную  веревку.  Затем  Фрол,  как  и
Сарториус, подобрал автомат убитого и уселся на снегоход. Катя уцепилась  за
его спину.
   - Ни черта не пойму! - проорал Фрол, когда мотор  уже  зажурчал.  -  Этих
постреляли, а того не тронули. Ну, я с ним разберусь!
   - Не надо! -  протестующе  завизжала  Катя,  но  "буран"  уже  понесся  в
погоню...
   Зинаида прекрасно слышала, как сначала  один,  а  потом  второй  снегоход
завелись и умчались прочь. Надо было дать какую-то команду.
   - Таня, сними со всех наручники! И пластырь отлепи, у кого он есть...
   Процедура всеобщего освобождения не заняла и пяти минут.
   Почему-то сразу всем захотелось вылезти из машины и поразмяться.
   На  небе  серебрилась  яркая   здоровенная   луна,   неплохо   освещавшая
окрестности. Слишком хорошо,  чтоб  исполнять  естественные  надобности  без
стеснения.
   - Мальчики - налево, девочки - направо, - объявила Зина. - Далеко в тайгу
не лезьте.
   Лопухин, Сесар Мендес, Ваня и  Валерка  пошли  на  левый  берег  реки,  а
Зинаида, Таня, Клара и Настя - на правый. Идти надо было  недалеко  -  всего
метров десять.
   Мендес с полдороги вернулся.  Зачем,  почему,  отчего?  Может,  туалетную
бумагу или хотя бы газетку надеялся в кузове найти...
   В это самое время Сорокин, уже отъехав на полтора километра от грузовика,
остановил снегоход. Прислушался - тарахтел мотор второго "бурана".
   - Свои все здесь... - сам себе сказал Сарториус.  -  Самозванцев  нам  не
надо.
   Морщась от боли, он снял автомат с предохранителя, уложил его  цёвьем  на
сиденье "бурана" и приложил приклад к левому плечу.
   То, что в погоню  за  ним  бросится  Фрол,  он  не  предполагал.  По  его
расчетам, Фрол, если б даже ему удалось завести снегоход, должен был поехать
вниз по реке, к Нижнелыжью. А вот если бы Фрола и Катю остановила Зинаида  -
не сама, конечно, а при помощи своих биороботов, - то вполне могла послать в
погоню Соловьева с Русаковым. Или Таню. Сорокин даже допускал, что  Баринова
может и прикончить Фрола. Она ведь еще не знает  ничего  о  ППД  -  "приборе
перемещения душ", - который помог Сорокину стать Фролом  на  время  операции
против "Белой куропатки".
   При воспоминании о ППД Сарториус охнул. Нет, не оттого, что раненая  рука
"стрельнула". Он просто вспомнил, что прибор остался там, в кабине "газели".
Черт с ними, с трофейными материалам и блоками лутохинской установки, даже с
"Z-8" и 331-м. До всего этого он, Сергей Николаевич, сам доберется.  Танечка
достаточно много сообщила. У Сарториуса в Оклахоме исследовательская база не
хуже, чем у Баринова. Жаль, что не удалось увезти Сесара Мендеса. Это  могло
бы сильно ускорить дело. Но это тоже ерунда.  Можно  и  без  него  до  всего
добраться. А может, удастся все-таки  найти  Дмитрия  Баринова...  Так  что,
несмотря на то, что операция сорвалась, Чудо-юдо потерпел немалый урон.
   Но ППД - из другой оперы.  Такой  штуки,  которая  за  полчаса  полностью
меняет сознание и поддерживает  его  в  стабильном  состоянии  12  часов,  у
Бариновых нет. А он уехал, радуясь, что успел убежать, и оставил эту штуку в
руках невестки Чудо-года.
   Конечно, если б знать наверняка, что вся эта  компания  так  и  замерзнет
здесь, в тайге, и никто ее не найдет, то можно бы и примириться  с  потерей.
Дождаться, пока все отдадут концы, а  потом  приехать  и  забрать  машину  с
грузом. Но шансов, что Чудо-юдо не доберется сюда в ближайшее  время,  мало.
Он ведь уже знает, что  где-то  в  окрестностях  Нижнелыжья  в  старых,  еще
сталинских времен, горных выработках находится база  бывшего  ученика.  Базу
скорее всего не найдет, даже если обнаружит эту  речку-дорожку  и  следы  от
"буранов". Но вот брошенную "газель" и тех,  кто  при  ней  останется,  ему,
пожалуй, удастся отыскать. Чудо-юдо может быть в Нижнелыжье уже сейчас. И не
с пустыми руками, а с вертолетом. Ну уж завтра-то он точно нагрянет сюда.
   Так что рисковать  нельзя.  Хорошая  машинка  "газель",  но  придется  ею
пожертвовать... В укромном месте, под кабиной. установлен  заряд-ликвидатор.
Он - на крайний случай, для красивого ухода. Срабатывает от радиовзрывателя.
Правда, предполагалось, что человек, взрывающий машину, будет сам  сидеть  в
кабине... А тут - полтора километра. Достанет ли рация? Питание-то подсело.
   Тем не менее Сарториус настроил рацию на нужную частоту и  набрал  нужный
код...
   Все "мальчики" и "девочки", каждый  на  своем  берегу  речки,  находились
спиной к  яркой  оранжево-алой  вспышке,  озарившей  реку  и  стиснувшие  ее
частоколы елей. Всех разом  бросило  в  снег,  над  лежащими  со  свистом  и
шелестом пронеслись обломки.
   На правом берегу первой очухалась Таня. Собственно,  она  и  сознания  не
теряла. Ее просто свалило  с  ног  воздушной  волной,  уложило  в  снег,  но
ничуточки не оглушило. Поскольку приказа падать она не получала, то  тут  же
встала на ноги и стала ждать распоряжений Зинаиды. То же самое произошло  на
левом берегу: Валерка и Ваня, едва  пронеслась  волна,  тут  же  вскочили  и
выполнили последний  приказ  отданный  Зинаидой,  -  сходили  по-маленькому.
Поскольку ничьи приказы, кроме Зинаидино-го, они выполнять не собирались, то
Лопухин, тоже не пострадавший и быстро пришедший в себя, после двух или трех
безуспешных попыток позвать их с  собой  плюнул  и  один  побежал  на  место
катастрофы.
   Взрыв был приличный. Он не только вдребезги  разнес  грузовичок  -  левая
дверца повисла на ветках ели, стоявшей метров на двадцать дальше от  берега,
чем Лопухин, - но и проломал сорокасантиметровой толщины лед. Поэтому  кузов
вместе со всем содержимым, .рамой и задним мостом,  подскочив  на  несколько
метров в воздух, грохнулся в открывшуюся полынью и ушел метра на три в воду.
Передний мост с пылающими и коптящими покрышками унесло метров  на  двадцать
от полыньи. Куски мотора и кабины покрывали лед от берега до берега. Местами
на льду пылали лужи бензина, горели куски разорванного тента.
   Сделав  шагов  десять  к  полынье,  Лопухин  споткнулся  о  какой-то   не
правильно-круглый предмет. От нечаянного удара ногой  предмет  покатился  по
льду, с которого взрывом сдуло рыхлые слои снега, затем остановился у лужицы
горящего бен зина,  и  Лопухин  охнул:  это  была  обугленная,  почерневшая,
вершенно лысая - волосы спалило - человеческая голова.
   Шарахнувшись от нее, как черт от ладана, Вася обежал полынью  и  оказался
на правом берегу. Таню он увидел сразу - неподвижную и безучастную. Рядом  с
ней, вся извалянная в снегу, сидела, запрокинув голову, Настя и прикладывала
снег к разбитому носу. Подальше от берега, озаренные отсветами  горящего  на
льду  бензина,  темнели  два  тела,  припорошенные  снегом.  Взрывная  волна
протащила их метров двадцать, и они пропахали при этом глубокие борозды.
   Василий, проваливаясь в снег по колено,  добрался  до  того,  что  лежало
поближе. Первое, что насторожило, - заметное темное пятно рядом  с  головой,
второе - отсутствие пара.
   Металлический осколок приличного веса размозжил затылок несчастной  Клары
Леопольдовны. Помочь ей никто не сумел бы. Кровь уже застыла и  превратилась
в красный ледок.
   Сердце у Лопухина гулко  ухало,  когда  он  топал  по  снегу  к  Зинаиде,
отброшенной дальше всех от речки. Не дай Бог! Не дай Бог! Ведь никто,  кроме
Зинаиды, не сможет управлять Таней, Ваней и Валеркой. Они  шагу  не  сделают
без ее команды, не будут ни есть, ни спать, ни сидеть. Замерзнут, но с места
не сдвинутся. Может быть, через три дня, когда Ваня  и  Валерка  отойдут  от
седьмой инъекции, с ними еще  можно  будет  общаться.  Но  Таня,  подчиняясь
приказам управляющей микросхемы, будет пребывать в неподвижности до тех пор,
пока не услышит раскодирующую фразу: "Crazy day  over!"  Лопухин  эту  фразу
знал, но, сколько бы он  ни  орал  ее,  Таня  не  шевельнется.  Раз  воля  и
самостоятельность Тани были подавлены Зинаидой, то и  возвращать  их  должна
была только она, и никто другой. Если б Лопухин сам первый  крикнул:  "Crazy
day!", то мог бы сейчас или управлять Таней,  или  вернуть  ей  свободу.  Но
микросхема по первому сигналу настраивалась только на один голос и  ни  один
другой уже не воспринимала.
   Зинаида, однако, оказалась живой, хотя и оглушенной.  Лопухин  перевернул
ее на спину, похлопал по щекам - открыла глаза. Почти сразу же она спросила:
   - Где Сесар?
   - Не видел... - пробормотал Лопухин.
   - Найди! - вскричала Зина. - Таня! Ваня! Валера! Ищите Сесара Мендеса!
   Таня тут же сорвалась с места. От другого берега, докуда  долетел  приказ
Зинаиды, выполнять его бросились Соловьев и Русаков.
   - Дура! - заорал Лопухин. - Контуженная! А если  он  под  лед  ушел?  Эти
кретины прямо в одежде туда плюхнутся!
   - Мне плевать! - завизжала Баринова. - Пусть лезут! Таких, как они, я еще
тысячу наштампую! А Сесар - это все!
   Другой бы на месте Васи небось подумал, будто Зинаида влюблена в  Мендеса
до безумия. Но Вася-то знал, что дело вовсе не в любви. Просто  мозг  Сесара
Мендеса был носителем очень ценной информации,  в  которой  было  еще  много
нераспакованного и непрочтенного.
   - Да ведь утонут же! Замерзнут! - убеждал Вася.
   Настя тем временем уже остановила кровь, текущую из носа, и, пошатываясь,
встала.
   - Он в грузовик пошел, Зинаида Ивановна. Я видела.
   Зинаида глубоко вздохнула, скривилась.
   - Похоже, я пару ребер поломала... Помогите  подняться.  Вася,  осторожно
поддерживая Баринову, вывел ее на берег, а потом помог спуститься на лед.
   Навстречу уже шел Валерка, который нес в руках ту самую голову, о которую
споткнулся Лопухин.
   - Вот Сесар Мендес, - доложил он бесстрастным голосом.

ГРАНАТА ИЗ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТОГО

   Сорокин,  услышав  недальний  взрыв,  порадовался.  Не  подвела  техника,
хватило питания... Те, кто сидел в машине, и  все,  что  в  ней  находилось,
должны были погибнуть.
   Теперь надо было дождаться тех,  кто  догонял  его  на  втором  "буране".
Однако  гул  мотора  почему-то  не  слышался.  И  Сарториус  решил   немного
поторопить события...
   Фрол, который был метров на триста ближе к месту взрыва, увидел вспышку и
обломки, взлетевшие над верхушками елей.  Он  притормозил  и  даже  заглушил
двигатель. Катя,  испуганно  прижавшаяся  к  нему,  когда  прогремел  взрыв,
спросила:
   - Это что такое?
   - Хрен его знает,  -  проворчал  Фрол.  -  Машина,  наверно,  взорвалась.
"Газель". Небось мину этот друг оставил...
   - И что, все погибли?
   - Все может быть... Интересно, Сорокина впереди нас не  слышно.  Наверно,
остановился.
   - Может, просто уехал далеко?
   - Нет. Тут, по тайге, тихо. Его версты за три, не меньше, слышно было бы.
Не успел бы он так быстро оторваться. Он у нас меньше  километра  выигрывал.
Скорее всего услышал нас и поджидает. Вылетим из-за поворота,  а  он  нас  в
упор укантует.
   - Ой, поехали назад, а? На фиг он нам сдался!
   - Я тебя силком не вез, сама залезла. Если страшно - слазь и иди  обратно
пешком.
   - Куда идти-то, если машина взорвалась и все погибли?  На  аэродром,  что
ли? Далеко. Да я и дорогу не запомнила. До света еще далеко. А тут и  волки,
наверное, бегают...
   - Вот ты и разберись, что тебе страшнее. Кстати, если кто там, у  машины,
уцелел, то они тебя еще и застрелят.
   - За что?
   - А за все хорошее. Власть переменилась, поняла? Сорокин с помощью солдат
и Вики москвичей захватил, а теперь москвичи солдат под контроль взяли.  Они
же, как роботы, под этим кайфом. Кто возьмет контроль, тем и подчиняются.
   - Ужас! Только я не  пойму  чего-то,  Фрол.  Тебе  же  все  эти,  которые
москвичей повязали, подчинялись. А этот, которого  ты  Сорокиным  называешь,
был, как пленный, пристегнут. Из чего все закрутилось-то?
   - Я сам не все помню. В  Лутохино,  на  "молзаводе",  я  этого  Сорокина,
понимаешь ли, убить  хотел.  Выскочил,  навел  пушку,  а  потом...  Он  меня
заговаривать стал. В общем, загипнотизировал как-то. Я тоже  почти  что  как
эти наши пацаны стал, сам не свой. Он  говорит  -  я  выполняю.  Помню,  что
"газель" помогал им грузить, в машину с ними сел. Потом провал - ни черта не
припомню. Очухался от боли. Плечо ноет, ранено. На голове  мешок,  на  морде
пластырь. Когда ранили, кто - не помню.
   - Но ты же сейчас не ранен?
   - В том-то и дело, что нет. Но была рана - это не забудешь.  Тут,  видишь
ли, такое дело: когда меня из кузова пересадили в  кабину,  то  на  какое-то
время мешок сняли. И вроде бы рядом со мной... я сам и сидел.
   - Слушай, а про то, как ты в "Куропатке" орудовал, помнишь?
   - Ни черта не помню. Я вот только сейчас  стал  соображать,  что  Сорокин
свою душу в мое тело зарядил, а мою - в свое. После, когда не  нужно  стало,
обратно поменял. Он же был раненый, а у меня раны не было. Так вот, все, что
в "Куропатке" было, он делал из моей шкуры, так сказать...
   - Жуть какая! Как в сказке: души переселяются. До сих пор не верится.
   - Мне тоже. Только есть у него такая возможность. Знаешь,  как  он  мозги
заполаскивает?  Ведь  вся  охрана   на   лутохинском   объекте   сама   себя
перестреляла. Вместо своих виделись чужие, вместо чужих - свои.
   - Мамочки! Поедем назад... У меня уже от всего этого сдвиг по фазе. Прямо
до костей жуть берет.
   Тут на левом берегу речки, метрах  в  пятнадцати  от  Фрола  и  от  Кати,
послышался кашель. Фрол нервно  дернулся,  навел  автомат,  но  стрелять  по
невидимой цели не решился.
   - Правильно думаешь, Валентин, - сказала темнота голосом Сарториуса. - Не
надо абы в кого пулять.
   - Это ты? - спросил Фрол. - Или еще кого в свою шкуру нарядил?
   - Некого мне больше наряжать. Я один остался.
   - Что ж так слабо?
   -  Такое  неудачное  стечение  обстоятельств.  Несколько   непредвиденных
случайностей. Самого пришибить могли бы, если б ГВЭП не защитил. Был  бы  он
цел, мы бы в "Куропатке" вообще могли без стрельбы обойтись.
   - Врешь, не могли бы. Зинкины охранники тебя бы  раскололи.  У  них  тоже
какой-то прибор был, который все твои мух-лежки определял.
   - Правильно, вру. Но тебе-то от этого  не  легче.  В  родной  области  ты
конченый человек. Не простит тебе  Чудо-юдо  ни  Лутохино,  ни  "Куропатки".
Согласен?
   - Даже если я ему твою голову принесу?
   - Даже если живого приведешь. Меня он сразу не убьет. Попытается  в  моих
мозгах разобраться, новое для себя узнать. А вот тебя  он  хлопнет  тут  же.
Знаешь слишком много такого, что не положено. Впрочем, тебе  еще  отсюда,  с
этой речки, уйти надо. В "буране" горючего на пять километров, не больше.  В
моем - тоже. Даже если сольешь все в один, больше десяти не проедешь.  А  мы
сейчас за сорок  километров  от  ближайшего  населенного  пункта  находимся.
Причем дороги туда ни  ты,  ни  девчонка  не  знает.  Значит,  десять  верст
проедешь, а остальные - не говорю: тридцать, потому что не знаю,  куда  тебя
поведет, - протопаешь пешком. К утру морозец может и  до  тридцати  догнать.
Если случайно на избушку промысловиков не выйдете -  можете  загнуться.  Вот
так.
   - Понятно, - мрачновато ответил Фрол, - дальше что?
   - Дальше? Дальше я уже объяснял. Чудо-юдо примет  тебя  с  распростертыми
объятиями и уложит в могилу без очереди.
   - А ты что можешь предложить?
   - Пока только кров и убежище, как говорили в старых романах. Потом  видно
будет.
   Фрол помолчал. Соображал  он,  и  очень  напряженно.  В  "Куропатке",  на
самолете, в аэропорту - всюду распоряжался  Сорокин,  переселившийся  в  его
шкуру. Сказкам о перемещении душ из одного тела в другое не поверят. А вот в
предательство - с удовольствием. Ну, а  если  Чудо-юдо  знает,  что  Фрол  с
Сарто-риусом служили в одной части, и осведомлен о случае с гранатой в  1975
году,  то  запросто  может  решить,  что   Фрол   помогает   Сарториусу   из
благодарности... В общем, у него будет повод закатать Фрола в асфальт.
   - У тебя хоть тепло? - спросил он полушутливо.
   - Пока растопим - согреемся, - ответил Сорокин.
   - Он нас там убьет! - прошептала Катя.
   - Навряд ли... - пробормотал Фрол, хотя и несколько неуверенно.
   - Не переживай, - крикнул Сарториус, - мне это не надо.
   "Мысли читает!" - дошло до Фрола. Да, тут сто раз подумае