пеня
сто двадцать тысяч баксов плюс семьдесят тысяч лично  тебе.  За  терпение  и
представительские услуги.
   - За какие, интересно знать?
   - Да небольшие, в принципе. Доложишь, что с нашей конторой дела не пойдут
и надо работать напрямую со Степой.
   - Не понял... - удивился Жека. - Ты что, против себя решил  играть?  Тебя
братаны за такие игры на перо не посадят?
   - А зачем тебе понимать?
   -  Объяснять  ведь  придется.  Я  ведь  тоже  могу  невзначай  на  колесо
намотаться, если мое начальство подумает, что я эти семьдесят штук от  Степы
заполучил.
   - А ты что, их в налоговую декларацию включишь? Или, может,  пиджачок  из
них пошьешь, чтоб все видели?
   - От друзей, Рома, ничего не спрячешь. А объяснять надо, у нас в  конторе
не рыжие сидят.
   - Ну, если ты  сам  ничего  придумать  не  можешь,  то  могу  подсказать.
Скажешь, что у них там после Рублика не  устоялось,  могут  разборки  пойти,
приватизация, раздел имущества и тэ пэ. Короче, поставки не гарантированные,
возможно, каждый раз такие истории,  как  с  этим  последним  грузом,  будут
происходить. Ты только, дурак, не говори начальству, что это  я  тебе  такую
шпаргалку выдал.
   - Но твой-то какой навар?
   - В том-то и дело, Жека, что он мой. И базланить всем, отчего  и  почему,
мне без мазы. И тебе тоже, дорогой, незачем лишнее знать.  Семьдесят  кусков
на карман мало?
   - Да в общем как посмотреть. Голова дороже стоит.
   - Прости за откровенность, Жека, но мне отчего-то кажется, будто  я  тебе
слишком большую сумму предложил. И вообще, наверно, зря  к  тебе  обратился.
Недалекий ты человек, немасштабный.
   Жека тревожно ворохнулся.
   - Нет, ты меня правильно пойми, - сказал он, -  допустим,  что  я  сказал
так, как ты просишь. Первое, что мой командир  спросит,  -  отчего  я  такой
уверенный. В смысле нарушения поставок.
   - А ты ему намекни, что у тебя есть подозрения, будто  Рублика,  царствие
ему небесное, свои же и замочили...
   - Ни фига себе, сказал я себе... - пробормотал Жека. -  Но  ведь  тут  же
спросят: почему?
   - По кочану, естественно.  Ты  же  не  обязан  говорить,  отчего  у  тебя
впечатления складываются. Скажешь, что кое-кто  лыбился  на  похоронах,  что
один чувак, мол, фамилии  не  знаю,  на  поминках  вякнул  насчет  собаки  и
собачьей смерти...
   - Это я уже уловил, - кивнул Жека, -  но  только  слишком  уж  непонятно,
почему если не с вами работать, то именно со Степой?
   - А с кем еще? - прищурился Рома. - Фрол,  это  ты  уже  знаешь,  человек
потерянный. На него не стоит рассчитывать.
   - Мы можем и по другим областям поискать.
   - За ради Бога - ищите. Ментура тоже  ищет,  но  мало  находит.  Пока  вы
искать будете, вас за людей считать перестанут. Твой шеф, кстати,  наверняка
быстрей тебя сообразит, что всю клиентуру растерять можно.
   - А вы-то не боитесь, что с голым хреном останетесь?
   - Это наши проблемы.
   Жека посмотрел на Рому с тревожным интересом:
   - Стало быть, вы хотите нам спихнуть Степу, а сами чего получше нашли?
   - Хорошая мысль, доведи ее до хозяина.
   - А если это лажа?
   - Все может быть, но чем дольше твой шеф будет  уверен  в  обратном,  тем
лучше.
   - Ты думаешь, он просто так думать будет, а справки не наведет?
   - Нет, я так не думаю. Пусть наводит, Россия большая.
   - Да он и здесь, в области, сможет поинтересоваться. И  у  соседей,  там,
где Степа ворочает, тоже.
   - Флаг ему в руки. Трехцветный, российский. Пусть  интересуется,  справки
наводит, покойников из прорубей вылавливает.  Знаешь,  закономерность  есть:
те, которые справки наводят, почему-то под лед проваливаются.
   - Это тоже хозяину передать?
   Он ведь обидеться может.
   - Конечно, только не в лоб, а намеками. Я ведь на разборку с твоим  шефом
не нарываюсь. Мне только нужно, чтоб он  начал  со  Степой  сотрудничать,  и
больше ничего.
   - Соблазн, конечно, - без посредника  обойтись...  -  задумчиво  произнес
Жека. - Но ведь еще и со Степой надо договориться. А это не так быстро.
   - Вот тут, если хочешь, могу помочь. Только  негласно,  разумеется.  Если
твой шеф пойдет на прямой контакт со Степой и пошлет тебя его шукать,  то  я
тебе подскажу, с кем пообщаться в той области. И переговоры, если не  будете
дураками и скрягами, завершите быстро.
   - Теперь все ясно. Ты, Рома, хороший человек, и  мне  даже  кажется,  что
умный. Правда, зря думаешь, что самый  умный  и  что  финты  твои  никто  не
поймет.
   - Это какие же, интересно?
   - А вот тут тебе самому подумать надо.
   - Может, и подумаю в свободное время, но лучше, если ты мне об  этом  сам
скажешь.
   - Нет, я лучше помолчу. Я ведь еще насчет своей суммы  определенности  не
имею.
   - Это можно уточнить. Если начнете переговоры со Степой через три  дня  -
получишь все семьдесят. Проволынишь неделю  или  не  сумеешь  за  этот  срок
убедить шефа - половину долой.
   Через месяц  -  только  четверть,  через  два  -  ни  шиша.  Теперь  есть
определенность?
   - Есть.
   - Но насчет догадочек твоих ты мне сообщи на всякий случай.
   - Хорошо. Только чтоб сразу не убивать, ладно?
   - Ладно.
   - Короче, как я понял, тебя Степа лично заинтересовал верно? И денежно...
А братаны, конечно, многие зависают. Поэтому ты и хочешь сделать вид,  будто
мы сами от вас отказываемся.
   - Считай, что угадал. Так тебе спокойнее будет.

ВЫСОКИЙ, НО НЕЗАМЕТНЫЙ

   На  даче  господина  Тихонова,  то  есть  Степы,  ожидали  нового  гостя.
Высокого, но незаметного. Эдуард Сергеевич, который почти никого в этом мире
не боялся, очень переживал. От итогов этого визита зависело  очень  и  очень
многое. И в жизни самого Степы, и в  перспективах  развития  области,  и  во
взаимоотношениях центра с субъектами Российской Федерации, и даже, возможно,
в судьбе мировой цивилизации. Во всяком случае, так казалось самому Степе.
   Тем не менее гость прибыл не на "кадиллаке" с эскортом, а всего  лишь  на
синих "жигулях" четвертой модели и хрен знает какого года выпуска. И одет он
был, прямо скажем, не Бог весть как. Черное пальто с каракулевым  воротником
выглядело потертым, а коричневого  цвета  шапка  из  искусственного  меха  -
облезловатой.
   Однако, когда  его  машина  остановилась  у  крылечка,  Эдуард  Сергеевич
встретил гостя с  заметным  трепетом  душевным,  даже  пальто  с  него  снял
самостоятельно.
   - Я ненадолго, - сообщил гость, снимая ботинки и всовывая ноги в домашние
тапочки. - На час, самое большое.
   Конечно, совсем уж незаметным гостя назвать было  нельзя.  Он  был  очень
высок ростом и крепок телом, а также  обладал  внушительной  русой  бородой,
делавшей его похожим на священнослужителя среднего возраста.
   - Сюда прошу... - пригласил Степа, пропуская гостя в  небольшую  комнату,
отделенную от коридора двойной звуконепроницаемой дверью.
   У бородача и впрямь времени было мало.
   - К делу, -  сказал  он  коротко,  одним  движением  бровей  предотвращая
попытку Степы достать бутылку коньяка. - Я за рулем, сам понимаешь...  Итак,
все, что вы тут сделали вашим дружным  коллективом,  -  это  прекрасно.  Тем
более что работали втемную, практически не очень  соображая,  что,  зачем  и
почему.  В  этом  плане  я  вами  доволен.  Особенно  удачно  все  прошло  с
Соловьевым, это твоя  личная  инициатива,  одобряю...  Но  запомните  раз  и
навсегда: оба парня - прежде всего экспериментальный материал. Как там  Фрол
работает?
   - Так, как велели. Навыки прививает.
   - Смотри, чтоб он их не перегружал физически  и  при  этом,  конечно,  не
снижал нормы довольствия. И, конечно, чтоб никаких серьезных травм, особенно
головы берегите. Все занятия боксом, карате и  прочее  -  прекратить.  Пока,
вплоть до специального  распоряжения.  Теорию  тоже  не  гоните,  во  всяком
случае, в больших объемах.
   - Обязательно все это передам.
   - Завтра, примерно в одиннадцать утра, прибудет оборудование. Ящик будешь
встречать лично на точке Д. Все пароли остаются в силе.  С  грузом  прибудут
люди. Никто, кроме них, внутрь ящика заглядывать  не  должен.  Не  то,  чтоб
трогать что-нибудь, вынимать и так  далее  -  именно  даже  не  заглядывать.
Только те, что приедут с грузом! Всего их будет четверо, они все знают  друг
друга. Поселить  их  необходимо  вместе,  в  отдельном  помещении,  рядом  с
лабораторией. Охранять самим строгим образом. Никого к ним  не  пускать.  Их
самих не выпускать ни под каким видом.  Они  предупреждены  о  том,  что  их
выпускать не будут, но если кто-то попросится - немедленно докладывать:  кто
и зачем просился. Пробудут две недели, кормить будешь за  свой  счет,  потом
представишь калькуляцию, само собой, в разумных размерах. Если обнаружу, что
ты их ананасами в шампанском кормил, а они этого не подтвердят, вычту.
   - Сергей Сергеевич, все будет в ажуре, можете мне поверить.
   - Верить можно  в  Бога,  а  людей  надо  проверять.  Не  будем  на  этом
задерживаться. По части научно-экспериментальной, пожалуй, все. Переходим  к
делам административным.  С  Главой  продолжайте  в  том  же  духе.  Максимум
давления и контроля. Упирайте на то, что промышленность встает, а  центр  им
недоволен. Ему необходимо привыкать к мысли, что  он  не  отсидится  ни  при
каком итоге в июне.
   - Уже привык, как мне кажется.
   - Не думаю. Пока он ведет активнейшую работу в Москве.  Явно  прощупывает
возможности удержать кресло при всех возможных вариантах. В  столице  я  ему
позакрывал многие двери, но он упрямый. Давите отсюда. Намекните, что  может
нарваться на самые большие неприятности.
   - Рублика вчера схоронили.
   - Собаке собачья  смерть.  Рому  тоже  держите  на  прицеле.  Если  будет
самостоятельные игры заводить, сверните шею. Кроме того, всех  его  братков,
которые слезы льют по Рублику, Мирошину пора оприходовать. Если не  понимают
ситуации на воле, надо отправить на зону. За что, он найдет, надеюсь.  Здесь
тоже перешерстите всю  шпану.  А  то  благодаря  прошлогодним  экспериментам
господина  Иванцова  вместо  трех  крупных   и   более-менее   предсказуемых
группировок у вас появилось три десятка мелких. За Фролом, несмотря  на  его
покорность, присматривайте. Пока он под  строгим  контролем  и  ощущает  его
постоянно, с ним работать можно. Если  почует,  что  контроль  ослаб,  может
преподнести сюрприз.
   - А если его вообще из игры вывести?
   - Ни в коем случае. Он должен думать, что на него главная ставка сделана.
И ты в первую очередь должен его в этом убеждать. Иванцов с Рындиным об этом
предупреждены. С них тоже глаз нельзя спускать. Особенно с Рындина.  У  него
очень большие возможности. Пока он ведет себя нормально, в  Москве  от  него
забот нет, но и он не святой. Информации к нему поступает много.  Есть  даже
прямой канал с самого верха. Так что он чутко будет на все реагировать.  При
малейших сомнениях - немедленно докладывай. Не  прохлопай,  любезный!  Иначе
все сгорите синим пламенем.
   - Можете не беспокоиться, я это все контролирую, Сергей Сергеевич.
   - Иванцову доверяй ровно столько, сколько следует. Он мужик амбициозный и
заводной. Правда, крепче других висит на крючке, но есть такое  мнение,  что
он не прочь и сам покомандовать. Ставь на место не стесняясь.  Но  -  живым.
Его, как и Фрола, без моей команды трогать не моги.
   -  Понял.  Иванцов  закрыл  дело  Портновского   в   связи   со   смертью
подследственного. Инсульт...
   - Нормально. Переходим  к  идеологии.  Мало  раскручиваете  Бреславского.
Просмотрел все  ваши  областные  газеты,  а  также  районки  -  очень  мало.
Три-четыре публикации на  эту  тему.  Дискуссии  нет,  какие-то  аморфности.
Серьезная недоработка.
   -  Иванцов  обещал,  что  найдет  десяток  юристов,  которые   протолкнут
несколько статей по поводу юридического статуса области, проект  договора  о
разграничении полномочий с  центром.  Но  этого  мало.  Нужны  эмоциональные
журналистско-писательские выступления.  У  вас  писатели  еще  не  сдохли  в
области?
   - Нет, вроде бы существуют пока...
   - Подберите пару таких, которые писали на темы "малой Родины",  дайте  им
гонорары поприличней, пусть повоют на разные  темы,  связанные  с  тем,  что
проклятая Москва тут натворила за полтыщи лет. Одновременно,  если  удастся,
найдите молодых журналюг позубастей, которые начнут крыть  Центр.  Их  нужно
примерно пять-десять человек. Но  обязательно,  чтобы  пара  таких  была  на
телевидении. Если пока нет, протолкните их туда. Не абы  кого,  конечно,  но
таких, чтоб с рвением и падких на деньгу. Ну,  само  собой,  с  симпатичными
мордами, обаятельных, бойких. Выбейте им по часу эфира. Пусть сверлят в одну
дуду: центр денег не платит, продукты  вывозит  задешево,  ввозит  задорого,
коммерсантам не дает развернуться - и так далее. Одновременно организуйте им
отповеди в "Губернских вестях". Это и от центра будет  до  поры  до  времени
прикрытие, и интерес привлечет. Месяца  через  полтора  одного  из  журналюг
можно задержать за какую-нибудь ерунду, а лучше всего вообще ни за что. Вой,
шум, суд организовать со скандалом, потом торжественно выпустить на  волю  и
сделать героем. Другого шлепнуть - как обычно, в подъезде. После этого опять
визг в прессе и плач народный.
   - Сделаем в лучшем виде.
   - Еще одно направление - вояки. Почаще насчет Чечни. Чтоб крови, трупов и
слез  матерей  -  побольше.  С  другой  стороны,  ежели  у  вас  тут  Кавказ
прописанный есть, благотворительные акции от их имени сделайте. Столовую для
ветеранов, дом для офицерского  состава  на  сэкономленные  деньги.  Раненых
пусть навестят, подарки принесут. И чтоб все время  присутствовала  мысль  -
области там, в Чечне, делать нечего. А вот  прокрутку  начальством  зарплаты
военнослужащих в коммерческих банках  вести  интенсивнее.  Но  спихивать  на
центр - опять же через прессу.
   - Мы это уже делаем помаленьку, - доложил Степа, - сами не  выставляемся,
но пару писак для этого уже прикупили.
   - Короче, работайте. Родина вас не забудет.
   Гость оделся, сел в свою потертую "четверку" и укатил в том  направлении,
откуда прибыл. Будто его и не было.

ЧАСТЬ III
ЭКСПЕРИМЕНТ

ВОЖДЕНИЕ

   Стрелка спидометра приплясывала у отметки 100. Ночь, рассеченная  мощными
лучами фар, словно бы раздалась в стороны от дороги, спрессовалась  и  стала
совсем  непроглядной  справа  и  слева  от  полосы  света.   Серая   бетонка
аэродромной полосы, собранная из шестиугольных  плит,  уносилась  под  капот
джипа. За баранкой сидел Валерка, азартно сузивший глаза, упоенный тем,  что
умеет держать такую скорость и не терять контроля над машиной.
   - Сбрасывай газ, - сказала сидевшая рядом Вика, - сворачивай на  рулежную
вправо. Аккуратней вписывайся... Нормально! Держи семьдесят. Так. Еще триста
метров - и тормози.
   К остановившемуся автомобилю из темноты вышел Ваня.
   - Садись! - коротко приказала Вика,  когда  Валерка  освободил  место  за
рулем. - Та же программа: по рулежке к ангарам, оттуда - на тот  конец  ВПП,
максимально быстрый прогон по  полосе,  поворот  на  рулежку  и  так  десять
кругов. Здесь - стоп. А ты, Русаков, отдохни. Перевари впечатления.  Сегодня
ты хорошо сработал.
   Ваня, утвердившись на месте водителя, погнал джип в направлении  ангаров,
смутно черневших у края бывшего летного поля.
   Валерка  разыскал  в  темноте  раскладной  брезентовый  стульчик,  поверх
которого лежала старая телогрейка, и уселся. Можно было  немного  отойти  от
напряжения быстрой езды по  гладким  бетонкам,  крутых  поворотов,  восторга
скорости. И подумать.
   Уже полтора месяца они с Ваней жили у  Фрола.  Где-то  кто-то  их  честно
искал, пытаясь, должно быть, передать в руки правосудия, но только ни  хрена
найти не мог, поскольку тех,  кто  не  хотел,  чтоб  беглецы  нашлись,  было
намного больше.  Об  этом  факте  Валерка  никак  не  печалился.  Ему  здесь
нравилось, и менять эту несвободу на какую-то другую он не хотел.
   К тому же жесткие  рамки,  ограниченные  забором  "оптовой  базы",  стали
постепенно разжиматься. Сперва в компании с Фролом и охранниками, позже, как
сейчас, в сопровождении одной лишь Вики их стали вывозить  "на  природу".  В
первый раз, когда им объявили, что повезут ночью  на  войсковое  стрельбище,
чтобы пострелять из автоматов  и  пулеметов,  Валерка  все  время  испытывал
подсознательное желание удрать. Но  все-таки  ума-разума  хватило,  чтоб  не
сделать этой бессмысленной и опасной глупости. Зато  пострелял  от  души  по
мишеням, освещаемым мерцающими лампочками, и из хорошо знакомого "АК-74",  и
из старого, но неизвестного "АКМ", и из "СВД". А  также  всяких  там  "РПК",
"ПК", "КПВТ" и "утеса".  Не  за  один  раз,  естественно,  а  за  пять-шесть
выездов. Судя по всему, на стрельбище  Фрола  очень  хорошо  знали,  никакие
начальники не интересовались, что это за  подразделение  и  почему  оно  так
много стреляет, когда все прочие патроны экономят. Должно быть, тут все было
хорошо смазано и подкручено.
   Точно так же выезжали сюда,  на  законсервированный  армейский  аэродром,
обучаться скоростному вождению. Первое время днем ездили,  а  теперь  вот  и
ночью. Спокойно проезжали пост - первые два  раза  Фрол  и  Вика  показывали
прапорщику какие-то пропуска, а потом, когда уже примелькались,  и  того  не
спрашивали. На самом аэродроме был какой-то  караул  -  человек  десять,  не
больше, но они сторожили только ангары, а теми, кто носился по  бетонкам  на
автомобилях, не интересовались.
   Лосиха-Вика в их глазах еще больше укрепила свой авторитет. Жалко только,
что она провела с ними лишь несколько занятий по рукопашному бою, а потом их
почему-то прекратили. Теперь она дрессировала только готовых бойцов Фрола. И
супертяж Федя, и Сэнсей, и  даже  сам  Фрол,  не  говоря  о  менее  заметных
фигурах, уже давным-давно  прекратили  упражняться  в  остроумии  и  взялись
учиться у нее по-настоящему.
   Если б Вика заявила, что ее надо называть "Викторией Ивановной"  или  там
"Романовной",  Валерка  и  Ваня  беспрекословно  стали  бы  величать  ее  по
отчеству. Но отчества и фамилии она не  сообщала.  По  имени  было  логичнее
звать на "ты", но у Валерки и  Вани  язык  не  поворачивался  -  слишком  уж
грозная была эта инструкторша.
   Перед сном Валерка и Ваня регулярно обсуждали вопрос о том, кого  из  них
собираются подготовить и для каких целей использовать.
   Буйная Ванина фантазия -  у  Валерки  такой  не  было  -  рисовала  самые
различные картины.  Например,  такую:  Фрол  вовсе  не  бандит,  а,  скажем,
представитель  спецслужбы,   которому   приказали   заниматься   подготовкой
каких-либо отчаянно-отпетых диверсантов. Дескать, уже фактически приговорены
к расстрелу, терять нечего. Валерка, само собой, ничего такого не  воображал
и резонно замечал Ване,  что  такие  приговоренно-отпетые  запросто  сбежать
могут в самый ответственный момент.
   Валерка смотрел на все более практически. Кто-то  -  Фрол  или  Тот,  кто
стоял над ним, - затрачивал на их обучение и кормежку  огромные  деньги.  Не
оттого ведь, наверно,  что  шибко  сострадал  голодным  солдатикам  и  желал
развлечь  молодое  поколение?  Сало  быть,  ждал  от  этих  капиталовложений
какой-либо крупной отдачи.  Если  б  Валерку  и  Ваню  обучали  какой-нибудь
полезной производственной специальности, тогда можно было бы подумать, будто
тот, кто вкладывает в их обучение денежки, рассчитывает нажиться за счет  их
упорного труда. Но ничему полезному для производства (автодело не в счет) их
тут не обучали. Занимало мозги и то, что само по себе обучение было какое-то
странное. Конечно, их обоих  немного  поукрепили  физически,  показали,  как
стрелять из разных видов оружия, чуть-чуть потренировали в  рукопашном  бое,
обучили обращаться с минами и взрывчаткой, сейчас вот приспособили гонять на
автомобиле. Но до совершенства, само  собой,  нигде  не  довели.  Во  всяком
случае, Валерка видел, что им еще далеко не только до Вики, но и  до  любого
из  бойцов