ях.
   - Сергей Сергеевич,  вы  меня  что,  за  девочку  принимаете?  Аппаратура
настроена на нее постоянно. Все записывается - от и до. При малейшем  выходе
за пределы радиуса прослушивания она паралитик.
   - И все-таки Сарториус там появился. Откуда он мог узнать о базе? Я лично
его не оповещал. Рындин с Ивацовым - вряд ли. Остается только одно -  проход
по телепатическим каналам. Но та аппаратура, которая  у  тебя  есть,  должна
начисто глушить все, что он может подслушать. Впрочем,  даже  если  б  он  и
прошел через блокировку, то не знал бы  так  много,  а  он  знает.  Остается
только одно: либо, извини меня, ты помогаешь сеньору Умберто - не могу  себе
такое представить! - либо эти маленькие услуги оказывает Танечка, у  которой
в  голове   как   известно   установлена   жидкокристаллическая   микросхема
притупляющая твою бдительность, Зинуля.
   - Товарищ Сорокин давно бы засветился, если б выходил на связь  через  ее
микросхему. Ведь я ж ее через эту микросхему и контролирую.
   - Спасибо, - иронически поблагодарил Чудо-юдо - а я и не знал.
   - Потом там есть блокировка от работы на передачу без моей санкции.
   - Это, милая моя, "защита от дурака", а не от  Сарториуса.  Сережа  очень
талантлив. Его давно  представили  на  Нобелевскую  премию,  если  б  узнали
толком, чем занимается в Оклахоме его скромная психушечка. Или отправили  бы
на электрический стул,  если  его  в  Оклахоме  еще  не  отменили.  Я  долго
анализировал, как ему удалось выскочить из  хайдийских  подземелий  а  потом
исчезнуть с острова, да еще и подложить  мне  маленькую  свинью.  Сукин  сын
использовал портативный генератор вихревых электромагнитных  полей.  Намного
меньше по габаритам,  чем  у  нас,  но  намного  мощнее.  А  эта  история  с
неожиданным прыжком Димы и Лены? Ну, тут  уж  я,  старый  дурак,  сплоховал.
Напрямую перекачал Димке всю информацию о фонде 0'Брайенов  и  продублировал
ему в башку память Сесара Мендеса. А Серега, хоть и  не  сумел  перехватить,
получил об этом уведомление через микросхемку. Несмотря на  мою  блокировку.
Могу только догадываться, как. Скорее  всего,  микросхема  имела  еще  один,
"спящий", канал работы на передачу. Может быть, одноразовый,  на  экстренный
случай. Не случайно Димуля заснул в самолете,  а  потом  пошел  в  туалет  с
супругой. Я не сообразил...
   - Об этом мы уже говорили, Сергей Сергеевич, - мягко сказала Зина. -  Все
люди, все человеки, все ошибаются. Пока ясно одно: Сарториусу Димка с Ленкой
не достались.
   - Я тоже так думаю. Но они могли попасть  к  кому-то  другому.  Какому-то
неизвестному "четвертому" в нашей тесной компании.  На  Хайди  их  нет,  это
точно.  "G  &  К",  если  б  добралась  до   них,   не   требовала   бы   от
"Джемини-Брендан" разыскать Сесара Мендеса. Среди 16  кораблей,  проходивших
через  район  возможного  приводнения,  ни  один  не  заявлял   о   спасении
парашютистов. Но это торгаши, а могла быть подлодка, которая не  афишировала
свое присутствие. Наших там точно не было, и американцев, по данным - хм!  -
японской разведки, тоже. Колумбийские лодки тоже не заходили  -  Перальте  я
верю, хотя Сарториус вещал Димке какую-то гадость насчет его  двойной  игры.
Ведь никакой мины не было, а парашютный люк в туалете Перальта просто держал
на всякий случай. Но есть  еще  Венесуэла,  Бразилия.  Кубинцы,  если  тогда
горючее имели, могли туда добраться. Наконец, англичане и  французы.  Насчет
первых, кажется, скоро будет информация, а вот с французами сложнее...
   - Вы меня все время в сторону уводите,  Сергей  Сергеевич,  -  проворчала
Зина. - Я вам привела конкретные опасения насчет продолжения  опытов,  а  вы
начали рассуждать о том, что мне давно известно. Насчет Тани-Вики подозрения
возбуждаете. Даже меня подозреваете, кажется...
   - Нет, доченька, не подозреваю.  А  вот  Таня-Вика  -  это  действительно
штучка. Не забывай, что, какая бы хорошая техника ни была, может найтись та,
что ее переиграет.  Я  тебе  пришлю  одного  хорошего  специалиста  по  этим
вопросам.
   - Это не того придурка, который взялся исследовать  перстни  Аль-Мохадов?
Не Васю Лопухина случайно? Он же псих. Рассказывал мне, как он  в  молодости
Петра  I  синтезировал.  Какой-то   немыслимый   универсальный   регенератор
выдумал...
   - Это не он выдумал, - заметил Баринов.  -  Нечто  похожее  действительно
существовало в одном из "почтовых  ящиков"  и  представляло  собой  один  из
первых шагов в мир нанотехнологии. Но потом эта тема  была  закрыта,  и  нет
шансов, что к ней у нас вернутся.  Да  и  штатники,  видимо,  не  торопятся.
Слишком уж далекий прорыв в будущее. Индустрия не готова понять, а потому  и
денег не дает. Впрочем, тут я  полный  профан.  Может,  это  и  шарлатанство
какое-то. Но Лопухин - при всех своих странностях -  отлично  разбирается  в
вопросах защиты информации, в том числе и на нашем уровне.
   - Бог с ним, присылайте. Но как же насчет моих сомнений?
   - Настырная ты баба! Но я еще  упрямей.  Конечно,  можно  тебе  и  просто
приказать. Однако попробую объяснить тебе остроту ситуации. На меня  сделана
крупная ставка. Высоко-высоко в небесах. Если мы  сумеем  продемонстрировать
результат работы с твоими мальчиками  через  шесть  дней,  то  нам,  условно
говоря, простят все. Мне лично присвоят чин "бога 3-го ранга", не меньше. Мы
заберемся на такую колокольню, что нам будет наплевать на все. Даже на  фонд
0'Брайенов со всеми его 37 миллиардами, который сейчас никому не достать...
   - Если Димки нет в живых, - уточнила Зина.
   - Да, разумеется. Но если мы через неделю не сумеем  этого  сделать,  нам
придется очень туго. Против нас многие ополчатся. Придется или  вести  здесь
ожесточенную войну, или сваливать за  кордон.  Что  тоже  не  даст  гарантий
безопасности. Во всяком случае, от Сарториуса и "джикеев". Так что  прекрати
сомневаться. Все идет как надо. Завтра ты сделаешь им  седьмой  укол,  через
три дня - восьмой. В понедельник ты должна привезти их сюда. Не позже.
   - А что будет дальше?
   - Дальше будет большой опыт. И  еще  много  чего,  что  тебе  пока  знать
излишне.  Но  ты  свою  программу-минимум  должна  выполнить.  Любой  ценой,
слышишь, девочка?

ЛУТОХИНСКАЯ ФЕРМА

   Черный джип  "гранд-чероки",  по  документам  числившийся  за  безутешной
вдовой  бывшего  гендиректора  и  президента  АО  "Белая  куропатка"  Элиной
Михайловной Портновской, но находившийся  в  постоянном  пользовании  Фрола,
расплескивая из поплывшей на весеннем солнце колеи воду вместе с ледышками и
переваливаясь с боку на бок, надсадно  рычал.  Он  лез  в  гору,  туда,  где
просматривались невысокие строения бывшей животноводческой фермы. Официально
там  находился  построенный  еще  осенью  прошлого  года  малый   завод   по
переработке молока.
   Ближний ко въезду цех действительно принимал  на  переработку  молоко  от
крестьянских хозяйств. Из него довольно успешно делали  сливочное  масло,  а
обрат по сходной цене загоняли одному из уцелевших фермеров,  чтоб  выпаивал
телят. Однако это было так, для прикрытия, причем  даже  не  от  всяких  там
УЭПов (с ними все было увязано при посредстве Иванцова), а от  любопытных  и
кляузных сельчан. На самом же деле во всех  остальных  приземистых  корпусах
был размещен  завод  по  производству  различных  дорогих  сортов  водки  из
относительно дешевого гидролизного спирта, довольно пригодного для питья, но
производимого не из  "отборной  пшеницы",  а  из  опилок  и  других  отходов
деревоперерабатывающего производства. У лесохимиков в соседней  области  его
было хоть залейся, и затарить пару лишних цистерн  с  надписью  "Молоко"  им
было не жалко, тем более что платили наличными и сразу в карман.
   Поскольку еще Курбаши налаживал это дело при  содействии  своего  лучшего
московского друга Цезаря, то проблем с изготовлением  на  цветных  ксероксах
этикеток и  акцизных  марок  не  было.  К  тому  же  немалая  часть  липовых
"Столичных", "Русских", "Распутиных" и прочих продавалась бабками на  рынках
и вокзалах, в подворотнях И у проходных,  где  желавший  побыстрее  закосеть
пролетариат брал  числом  поболее,  ценою  подешевле  и  насчет  акцизов  не
интересовался. Видимого вреда от водки из опилок, разбавленной  артезианской
водой из скважины, пробуренной прямо на бывшей ферме, не было  -  спирт  был
хоть и "деревянный", но этиловый. Во всяком случае, с первого стакана  никто
не загибался  до  смерти.  Более  качественно  оформлялись  только  бутылки,
которые поставлялись в Москву и реализовывались конторой Цезаря. Их  грузили
в фургоны-морозильники,  выставляли  к  задней  двери  три  ряда  ящиков  со
сливочным маслом, так что даже тот представитель закона,  которому  хотелось
чего-нибудь отыскать, а потом содрать взятку,  обычно  вежливо  извинялся  и
признавал, что груз соответствует накладной.
   Короче, бизнес крутился, налоги не платились, штрафы не взимались и никто
не садился. Однако, когда ныне уже покойный Степа сообщил Фролу о  том,  что
надо будет разместить в одном из подвалов,  предназначенных  для  временного
складирования закатанных  бутылок,  кое-какое  дополнительное  оборудование,
Фрол опять возымел на Степу зуб. Как-никак лутохинский объект  был  исконной
вотчиной Курбаши и после временного "развода" Степы  с  Фролом  оставался  в
исключительном ведении Фрола. Когда под  давлением  Иванцова  и  Рындина  их
заставили  вновь  стать  партнерами,  Фрол  больше  всего  боялся,  что  его
как-нибудь незаметно ототрут от "молзавода". И объявление Степы о том, что в
подвале  пойдут  работы  по  производству  кое-чего  разлитого   в   ампулы,
показалось неприятным.
   Опять же все это усложнило производственный  процесс.  Теперь  надо  было
чаще пригонять грузовики, чтоб не завалить сократившуюся  складскую  площадь
готовой продукцией, поскольку из одной цистерны гидролизного спирта выходило
две с лишним цистерны водки, а при розливе в поллитровки и упаковке  бутылок
в ящики физический объем готового товара еще  больше  возрастал.  Каждая  же
лишняя ездка - лишняя соляра. "КамАЗы" жрали ее много,  даром  что  дешевая.
Вроде копейки, а как подсчитаешь - присвистнешь.
   Кроме того, Фролу не очень  мастило,  что  в  подвале  орудовали  мужики,
которых он лично не знал и на работу  не  нанимал.  На  производстве  водяры
работали люди проверенные, к тому же малопьющие или вовсе наркоманы, которым
главное - травки полыхать или ширнуться слегонца, а не  стакан  засосать.  А
тут появились какие-то, сразу давшие понять, что они  в  подвале  хозяева  и
всем прочим не стоит особо интересоваться тем делом, которым они заняты.  Их
привозили с утра на Степином микроавтобусе,  а  сзади  на  "газельке"  везли
ящики с оборудованием.
   Первое, что сделали эти ребята, - установили на входе в  подвал,  прочную
стальную дверь с одним сейфовым замком и одним электронным, а вечером, уходя
с работы, неизменно опечатывали ее. Другим бы Фрол объяснил, что  так  вести
себя на чужой территории недопустимо, но этих предпочел не задевать.  Однако
от незнания ситуации все время чувствовал беспокойство. Хрен его знает,  чьи
эти мужики и чего они монтируют. Конечно, это мог быть всего лишь самогонный
аппарат полупромышленного типа,  которым  Степа  решил  дополнить  оснащение
здешнего комбината, но тогда степень секретности была слишком уж высокая. Но
мужики  могли  смонтировать  и  какое-нибудь  оборудование  для   кустарного
производства взрывчатки. Перспектива взлететь на воздух Фрола, в  общем,  не
пугала, но вот загреметь под фанфары раньше времени он не хотел. Потому  что
по  всем  подразделениям  "лутохинского  объекта"  у  него  было  составлено
"тревожное расписание" (на бумагу, правда,  его  никто  не  заносил),  а  по
подвалу такого расписания не было. "Тревожное  расписание"  определяло,  как
действовать в случае внезапного наезда РУОПа, УЭПа и прочих контор. То  есть
что прятать, что  оставлять,  что  подменять  и  как  отвечать  на  вопросы.
Например, даже обнаружив спирт в цистерне, ментам надо  было  еще  доказать,
что его привезли сюда именно для розлива в бутылки, а  не  для  стерилизации
оборудования. Хотя, при хорошей дружбе с Рындиным и Иванцовым, а также зная,
насколько зависит от них Теплов со своим УВД, Фрол такого  наезда  не  очень
опасался, все же было неприятно знать,  что  на  территории  "объекта"  есть
помещение, в которое он, по официальной должности начальник охраны АО "Белая
куропатка", не имеет доступа. Любой мент наверняка не поверит, будто Фрол не
знает, кто там и что там. А потому, если вдруг Рындину или, скажем, Иванцову
захочется его, Фрола, за что-то посадить, в этом помещении может  оказаться,
к примеру, узел связи чеченских боевиков-террористов, склад ракет  "стингер"
или ядерная боеголовка. И Степа, кстати сказать, наверняка был бы очень рад,
если б его новый "партнер" и старый "друг-соперник"  спалился  бы  на  такой
подставке.
   Поэтому после того, как Степа  обуглился  в  сожженном  джипе,  а  бразды
правления по решению народных масс были  переданы  Фролу,  пришлось  ставить
вопрос о допуске Фролова Валентина Сергеевича  к  секретам  подвала.  В  том
числе и перед Чудо-юдом.
   И вот сегодня, кажется, этот  день  настал.  Утром  из  Москвы  прилетела
Зинаида и сказала, что после обеда надо будет съездить в Лутохино. Вместе  с
ней из первопрестольной прибыл еще один гражданин, некий  молодой,  среднего
роста, плохо стриженный  и  не  гладко  выбритый  мужичок,  одетый  в  серую
засаленную куртку и неновую солдатскую ушанку. Джинсы  и  нечищеные  ботинки
Зарайского производства со стоптанными каблуками не позволяли отнести  этого
господина к слоям зажиточным и преуспевающим.  Потому  Фрол  принял  его  за
научного гения, приглашенного Зинаидой для консультаций.
   Сама мадам Баринова никаких комментариев по поводу появления обтрюханного
гражданина не сделала. Единственно, что не понравилось Фролу, так это сумка,
висевшая  через  плечо  у  ее   спутника.   Она   подозрительно   напоминала
репортерский  кофр  среднего  размера.  Правда,  товарищ,  которого  Зинаида
называла Василь Василичем, на представителя прессы не  походил.  Слишком  уж
был рассеян,  молчалив  и  никаких  вопросов  не  задавал.  Когда  ехали  от
аэропорта, Василий Васильевич пребывал в полнейшей  прострации.  Было  такое
впечатление, что телом он присутствует в  джипе,  а  душа  осталась  либо  в
Москве, либо еще где-то подальше.
   Поскольку этот самый Вась-Вась (Фрол сам придумал эту кликуху для  нового
знакомца,  но  вслух  не  произнес)  не  делал  никаких   попыток   заняться
фотосъемкой на территории "оптовой базы" и благополучно удалился с  Зинаидой
за ворота лаборатории, у начальника охраны на сердце полегчало.
   Но потом выяснилось, что Вась-Вась поедет в Лутохино. А когда  садился  с
Зинаидой в "гранд-чероки", опять же взял с собой кофр. Кроме того, Вась-Вась
надел на голову наушники и как будто слушал плейер, лежавший  во  внутреннем
кармане куртки. Но хрен его знает, что у него там? Может, рация  или  что-то
звукозаписывающее?
   Фрол мучился всю дорогу: стоит ли справляться у Зинаиды насчет  Вась-Вася
и его кофра? И  когда  джип,  пыхтя,  уже  лез  в  гору,  Фрол  дипломатично
предупредил:
   - У нас там, на заводе, фотографировать не принято.
   - А мы и не будем, - ответила Зинаида. - Ваши тайны нас не интересуют,  а
свои мы сами знаем.
   - Но фотоаппарат придется сдать. Для порядка.
   - Это не фотоаппарат, - неожиданно  проснулся  Вась-Вась.  -  Это  другое
оборудование.
   - Видео? - предположил Фрол.
   - Не суть важно,  -  строго  сказала  Зинаида.  -  Не  волнуйтесь,  вашей
безопасности оно не угрожает. Наоборот, при необходимости  может  помочь  ее
обеспечить.
   Кофр был такой, что в него мог поместиться  пистолет  или  даже  складной
автомат. Фрол подумал, что ежели такие предметы там находятся, то пусть  там
и лежат. Незаметно их из сумки не вытащишь, а начнешь вытаскивать на виду  -
можешь не успеть. На супермена Вась-Вась никак не походил.
   Итак, при въезде на территорию завода кофр изымать не стали.
   Доехали прямо  до  стальных  дверей  подвала.  Там,  внутри,  нес  охрану
плечистый дядя с нашивкой "ЦТМО". Дверь он открыл  только  после  того,  как
убедился в том, что Зинаида пришла сюда без  принуждения.  Ее  он  пропустил
первой, следом прошел, кивнув, как  старому  знакомому,  Вась-Вась,  а  Фрол
проследовал лишь в последнюю очередь. Ощупывать и охлопывать страж не  стал,
ограничился суровым взглядом.
   По гулкой, сваренной из стальных уголков и швеллеров лестнице  от  дверей
спустились  в  подвал,  где  Зинаиду  встретила  вся  бригада,  занимавшаяся
монтажом  установки.  Почти  так,  как   на   командном   пункте   встречают
командующего. Фрол, как бывший военный, немало таких встреч повидал  воочию.
Чуть ли не в пояс кланялись. И Вась-Вася  называли  уважительно  -  "товарищ
Лопухин". Хотя по внешности он этого не очень заслуживал.
   Поначалу  прошли  в  небольшую  комнатку,  где  был  пульт  управления  с
компьютерами  и  приборными  панелями.  Очень  компактный  и  удобный,   как
показалось на непросвещенный взгляд Фрола. Потом отправились на склад сырья,
где  в  двойных  наглухо  запаянных  полиэтиленовых  пакетах  лежало   нечто
зеленовато-серое, даже с  небольшим  коричневатым  оттенком.  Явно  какое-то
растительное сырье. На другом стеллаже находились  такие  же  пакеты,  но  с
какими-то желтыми гранулами.
   Никаких особых расспросов и разговоров не вели. Зинаида и Лопухин  просто
кивали головами -  мол,  все  нормально,  молодцы,  иного  от  вас,  дорогие
товарищи, и не ожидали. А бригадир наладчиков особых комментариев не  давал,
поскольку Баринова и Вась-Вась понимали в этой технологии побольше ихнего, а
Фролу знать слишком много не полагалось по штату.
   Сама она, эта установка, особого  впечатления  не  произвела.  Ясно,  что
самоделка российского производства. Не то самовар, не  то  атомный  реактор.
Какие-то  помеченные  номерами  емкости,  трубки  из  нержавеющей  стали   и
пластмассы, автоматизированные вентили,  провода.  Управляли  ею  с  пульта,
из-за бетонной стены с двумя герметическими стальными  дверями.  Собственно,
это была не одна установка, а  две  одинаковые,  только  одна  потребляла  в
качестве сырья зеленовато-серую "травку", а вторая - желтые гранулы. Краткие
пояснения о том, как работают установки, были сделаны специально для Фрола.
   Выяснилось, что прямо со стеллажа пакеты с сырьем при помощи манипулятора
перегружаются в исходную емкость. Она наглухо  герметизируется,  после  чего
пакет автоматически вскрывается, а сырье смывается  дистиллированной  водой.
Показали колонки с ионообменными  смолами,  через  которые  эта  самая  вода
циркулирует, и еще какие-то  очистные  устройства  с  активированным  углем.
Оказалось, что вода в установке  используется  практически  одна  и  та  же,
только раз в месяц надо менять начинку фильтров.
   После смыва сырье попадало вместе с водой в емкость номер  два,  где  его
подвергали эмульгированию. Как это делалось - Фролу объяснять не стали. Ясно
только, что эмульсия поступала в основной реактор и там подвергалась  всяким
преобразованиям. Каким именно - Фрол и сам спрашивать не  стал.  Дальше  был
еще цикл  очистки  и  кондиционирования.  На  выходе  получалась  желтоватая
жидкость, которую автоматический дозатор разливал в маленькие ампулы объемом
по одному миллилитру. Ампулы  аккуратненько  запечатывались  в  целлофановые
обоймы по восемь штук в каждую, а затем упаковывались в картонную коробку по
десять  обойм  кряду.  На  коробках  той  установки,  которая   пользовалась
зеленоватым сырьем, виднелась маркировка  "Z-8",  а  коробки,  выпускавшиеся
установкой, где сырьем служили  желтоватые  гранулы,  маркировались  цифрами
"331". Правда, работали установки не очень быстро. Каждая  выдавала  на-гора
примерно четыре коробки в час.
   - Работ