своему , Фролу ноги выдернуть  и  спички
вставить, можешь Степе мозги вправить, если  сумеешь,  но  все  это  -  мимо
денег. Короче, или завтра всю предоплату плюс сто лимонов в нале, или  товар
в полуторном объеме не  позже,  чем  до  двух  часов  дня.  Потом  уезжаю  и
докладываю, как и что.  Если  хозяин  не  вникнет  и  не  пожалеет  -  будут
сложности. Это я почти по-дружески предупреждаю.
   - Давай взглянем с другой стороны, - предложил Рублик, наливая  коньяк  в
опустевшую рюмку Жеки. - От тебя зависит, хотя бы чуть-чуть, чтоб  твой  шеф
вникнул и пожалел?
   - Самую малость. Вот ребята соврать не дадут, -  Жека  мотнул  головой  в
сторону своих молчаливых спутников. Рублик понял это как намек  на  то,  что
оплачивать придется всю троицу.
   - Какие проблемы в  этом  плане?  -  спросил  Рублик.  -  Может,  расходы
потребуются?
   -  Сложный  вопрос,  -  перемигнувшись  с  братанами,  хмыкнул  Жека.   -
Неоднозначный.
   - Давайте будем думать... -  начал  Рублик,  но  тут  неожиданно  стол  с
яствами и бутылками подскочил, пол в зале дрогнул, люстра качнулась, а затем
из-за стен долетел раскатистый грохот.
   Мгновенно погас свет.
   - Что за е-мое? - рявкнул Рублик.
   - Ни хрена не вижу! - пробухтел Жека. - И зажигалка куда-то слетела...
   А затем тьму дважды рванули оранжевые всплески и  послышались  глуховатые
хлопки: дут! дут!
   - А! - короткий вскрик, жалобное бряканье посыпавшейся со  стола  посуды,
звон разбивающегося  стекла,  грохот  упавшего  набок  стола,  тяжелый  шмяк
повалившегося тела.
   - Э, сюда! - заорал кто-то из спутников Рублика.
   - Проспали,  козлы!  -  взвизгнул  другой.  Снизу  уже  топотали  ботинки
охранников, кто-то зычно гаркнул:
   - Фонарь давай, япона мать! Ни хрена не разглядишь...
   - Кухню! Кухню перекрой!
   Минут через пять луч фонаря прорезал темноту.
   - Владимир Терентьевич! - позвал кто-то из охранников.
   - Тут он, - отозвался Жека, лежа на полу.
   Ворвавшиеся в зал охранники  Рублика  подскочили  к  опрокинутому  столу,
двумя или тремя фонарями осветили всех лежащих на полу.
   - Все живы?
   С пола поднялись пятеро из шести. Рублик был недвижим.
   Точно в центре его лба кровянилась круглая дырочка.  Один  из  охранников
поднял безвольную руку, сдвинул рукав, пощупал пульс...
   - Наповал, - сообщил он, - вторая в спину... При свете фонаря  на  желтой
рубахе Рублика было хорошо заметно кровяное черно-багровое пятно.
   - Кто стрелял-то? - Вопрос был резонный, но отвечать  на  него  никто  не
торопился.
   - Мужики, это не мы, честно, - произнес Жека, - мы без пушек.
   - А кто же, биомать?
   - Поймешь тут, когда такая темень...
   - Что там грохнуло-то?
   - Неясно. Вроде трансформаторная будка взорвалась...
   - Взорвалась или взорвали?
   - Думаю, взорвали.
   - Шуруйте, шуруйте, мужики! Может, он еще здесь прячется?
   - Нашел!
   Свет фонарей скрестился на одном из охранников, стоявшем в двери  туалета
с буквой "Ж". Он держал в руке  ведро  и  халат,  какими  обычно  пользуются
уборщицы.
   - Директора сюда! За шкирман волоките!
   - Нету его, он еще в десять домой уехал.
   - Тогда старшего мэтра, бля, живо!
   -  Селиван,  менты  на  подходе...  Поспокойней  надо.  Они  сейчас  сами
директора поднимут и всю шушеру допросят.
   - Какая падла их вызывала, а?
   - Да никакая. Грохнуло  чуть  не  на  весь  район.  Хочешь  не  хочешь  -
проснешься. Тем более что ближайшая ментура - в двух-трех кварталах отсюда.
   - Ни у кого ничего лишнего при себе? Живее соображайте, козлы!
   - Жека, у тебя сто грамм дури в карманах не завалялось?
   - Ты пошучивай, ботало, с мамой своей!
   - Это кто ботало, пидор гнойный?!
   - Уймись, фуфло! Без грызни. Смотрите, чтоб мусора ничего  не  подкинули.
Кого подденут - штрафану на сумму  залога.  Не  матюкаться,  не  вякать,  не
отмахиваться. Все поняли, блин?
   Во дворе,  выезд  из  которого  перегородил  омоновский  автобус,  рослые
молодцы в сером камуфляже уже наводили шмон.
   - Руки на капот, ноги шире! Шире, я сказал!
   - К стене, проглот! Пальцы веером, на стенку!
   - Начальник, я сам иду, без нервов...
   - Лежать! Не дрыгаться!
   - Да вы чего, в натуре? Я ж не упираюсь, на фига палкой?
   - Для страховки...
   Другая  группа,  вломившаяся  через  главнуй  вход,  расшвыривая  мебель,
пронеслась на второй этаж, в малый банкетный. Фонарей прибавилось. В  смысле
- света.
   - Всем оставаться на местах! Приготовить  документы  для  проверки...  О,
господин Селиванов! Давно не виделись, правда?
   - Рад вас видеть, товарищ майор. Оперативно отреагировали. Видите,  какие
дела творятся?
   -  Стало  быть,  не  уберегли?  Ай-яй-яй!  Бедный  Владимир  Терентьевич.
Говорили же ему, предупреждали...
   - Надеюсь, вы нас-то не подозреваете, товарищ майор?
   - Строго говоря - нет.  Но  досмотреть  вас  надо.  Давайте  к  стеночке,
спокойненько, без нервов. Никто разрешение на пушку дома не  забыл?  Ножички
там с фиксаторами, баллончики CS  ни  у  кого  по  карманам  не  залежались?
Вообще-то, вы ребята умные, но служба есть служба...

ВЕСЕЛЫЕ ВЕСТИ

   - Ну, Семеныч, ну, ас! -  восхищался  Рындин,  наводя  на  торжествующего
Иванцова объектив фотоаппарата. - С первого выстрела, а? Ну кто скажет,  что
прокуроры хуже чекистов стреляют?
   Иванцов, горделиво подбоченясь, поставил ногу на тушу убитого лося,  упер
в шерстистый бок зверя приклад своего "тигра" с мощной оптикой  и  изобразил
нечто вроде старинного ружейного приема "на караул по-ефрейторски".
   - Килограммов пятьсот мясца, - оценил Теплов. - А то и больше.
   - А ведь он, сукин сын, - вздохнул Рындин, - сначала на мой номер  вышел.
Далеко только было. Мне бы тоже надо было  "сайгу"  взять,  а  не  "зауэра".
Тогда б я его и за двести метров достал.
   - Ну что, Андрей Ильич, заснял? - спросил Иванцов. - Слезать можно?
   -  Погоди-погоди!  Давай  я  тебя  еще  с  супругой   запечатлею!   Ольга
Михайловна, прошу!
   Иванцова,  румяненькая  и  помолодевшая  на  морозце,  в  белом  дубленом
полушубке, изящных валяных сапожках, лыжной шапочке и стеганых брючках,  при
патронташе и с охотничьим ножом у  пояса,  при  небольшом,  штучной  работы,
ижевском ружьишке, засмущалась:
   - А я-то при чем? Я ж не стреляла...
   - Если б ты не наколдовала со своими загонщиками, он бы на меня не вышел!
- сказал Иванцов. - Иди, Ольгуня, запечатляйся!
   Ольга Михайловна засеменила к туше по изрытому  копытами  и  испятнанному
кровавыми брызгами снегу.
   - Давай, фотограф, быстрей ворочайся, свежевать пора! - поторопил Рындина
Иванцов.
   -  Рога  забрать  не  терпится?  -  спросил  Рындин,  не  отрывались   от
видоискателя. - У тебя их тут, в "Вепре", уже с десяток будет...
   - Это не считая тех, что Ольга понаставила, - хихикнул прокурор,  обнимая
супругу за талию.
   - Ах ты, хулиган! - пискнула Иванцова, хлопая мужа ладошкой по спине.
   Рындин сделал еще один снимок, вытянул из аппарата готовое цветное фото и
подал счастливой чете.
   - Хоть сейчас увеличивай  -  и  на  рекламный  щит,  -  польстил  чекисту
Иванцов. - Верно, Оленька?
   - Очень красиво! - поддакнула супруга.
   - Прибери их пока, -  велел  Виктор  Семенович,  -  и  сходи,  поруководи
разделкой...
   - Понятно, - вздохнула Ольга Михайловна, сообразив, что ее выпроваживают,
и удалилась.
   Иванцов, Рындин  и  Теплов  отошли  в  сторонку.  Подстелили  телогрейки,
услужливо принесенные кем-то из Ольгиных егерей,  и  уселись  на  поваленное
дерево, полузанесенное снегом.
   - Делу - время, потехе - час, - сказал Иванцов, вытаскивая сигарету. - Ну
что, товарищ Теплов, не терпится веселые вести рассказать?
   - Конечно, Виктор Семенович. Иначе разве я б поперся сюда? Не обижайтесь,
но не люблю я эту охоту. Зверюшек жалко.
   - Надо привыкать, Василий  Михайлович.  У  нас  в  области  это  любят...
Кстати, Ильич, а чего Глава не прибыл?
   - Приболел, по данным разведки, - усмехнулся  Рындин.  -  Вчера  принимал
одного хорошего друга из ближнего зарубежья...
   - ...И принял, стало быть! - скаламбурил прокурор. - Ну,  и  Бог  с  ним,
пусть отоспится. Давайте, Василий Михайлович, радуйте народ. Итак, что ж там
такое стряслось с господином Ревенко Владимиром Терентьевичем? Отчего  такой
трагический летальный исход?
   - Мирошин проинформировал, что там сработал профессионал, причем с  очень
хорошей оснасткой.  Дерзкий,  но  очень  расчетливый.  Даже,  между  прочим,
считает нужным ваших коллег подключить, Андрей Ильич.
   - Пусть подключает. Поможем, если надо. Подробности известны? Или все  то
же, что вчера: свет горел - Рублик был жив свет погас - и  Рублик  вместе  с
ним?
   - Немножко побольше. Взрыв произошел  на  крыше  трансформаторной  будки,
расположенной во дворе ресторана по уточненным данным, в час тридцать  пять.
Мощность  -  две  тротиловые  шашки  по  400  граммов.   Найдены   элементы,
позволяющие считать, что мина была радиоуправляемая, кумулятивного действия.
В крыше относительно небольшой пролом, а трансформатор изуродовали, как  Бог
черепаху. Обесточка произошла  почти  мгновенно.  Предполагаемый  преступник
приблизительно через пять-десять секунд после взрыва произвел в Ревенко  два
прицельных  выстрела  -  один  в  область  сердца,  другой  в  лоб,  видимо,
контрольный.
   - В темноте? - недоверчиво спросил Рындин.
   - Во всяком случае, все находившиеся в зале на этот момент, - а там  были
представители   двух   группировок,   между   которыми    сейчас    возникла
напряженность, - утверждают, будто Рублик был цел и невредим  до  того,  как
погас свет.
   - А сговориться и дружно замочить его они не могли?
   Иванцов прекрасно знал,  что  такого  быть  не  могло,  но  не  следовало
показывать Теплову свою осведомленность. С Найденовым  покойным  уж  на  что
друзья были, и то подкузьмил, а с этим, новым, еще работать и работать...
   - Исключать нельзя, но маловероятно. У всех пятерых, находившихся в  зале
на  момент  взрыва,  имелось  зарегистрированное  огнестрельное   оружие   -
пистолеты "Макаров" калибром девять  миллиметров.  У  погибшего  -  тоже.  А
Ревенко был убит из оружия калибра 5, 45, которое на месте  преступления  не
обнаружено.
   - Вынести, выбросить, спрятать?
   - Мирошин утверждал, что навряд ли.
   - Ну, а какой-нибудь хвост они взяли или нет? - У самих бандюг,  то  есть
друзей и знакомых потерпевшего. существует мнение, что преступник  проник  в
зал где-то за час два до приезда Рублика с собутыльниками. То есть  примерно
- 21.00. Скорее всего - под видом уборщицы. Интересно! - усмехнулся Иванцов.
- Тетя Маня в киллеры записалась!
   - В тот вечер в малом банкетном зале должна была  перед  приходом  гостей
прибраться Малахова  Алевтина  Сергеевна,  Это  участок.  Но  она  позвонила
директору и сказала, что на работу выйдет, потому что плохо себя  чувствует,
а чтоб зарплата не пропала, пришлет племянницу. Племянница эта, по  описанию
директора и еще двух-трех человек из персонала ресторана, выглядела так:  на
вид около сорока, полная, волосы каштановые, коротко стриженные, с проседью,
лицо одутловатое. Есть особая  примета  -  на  правой  щеке  овальной  формы
родимое пятно размером с пятикопеечную монету советской чеканки или нынешнюю
достоинством в 50  рублей.  Одета  была  в  темно-синее  пальто  с  песцовым
воротником, белый пуховой платок,  черные  резиновые  сапоги  с  подбоем  из
искусственного меха желтого цвета, без  каблуков,  на  микропористой  резине
черного цвета...
   - Подробно же они ее там разглядели! - заметил Рындин.
   - А это все,  Андрей  Ильич,  осталось  в  служебной  раздевалке  уборщиц
ресторана. Кроме платка. Его  эта  подменная  уборщица  на  плечи  набросила
поверх халата, который взяла  там  же,  в  служебной  раздевалке,  вместе  с
веником, ведром, тряпкой и моющим средством. Ей  там  положено  было  помыть
полы в туалетах, писсуары-унитазы всякие, а в зале - только подмести.
   - А что у нее  под  халатом  было?  -  спросил  Иванцов,  хихикая,  -  не
рассмотрели?
   - Вязаная кофта розового цвета, - невозмутимо ответил  Теплов,  -  черные
рейтузы, опять-таки вязаные. На ногах шлепанцы. Появилась  она  в  ресторане
где-то в самый запарочный период, поэтому и точного  времени  никто  не  мог
назвать, только приблизительно: 20.30 - 21.00. При этом уже позвонил  Рублик
и велел накрыть стол на шесть персон без дам. Срочно надо было готовить зал.
Директор лично отпер малый банкетный, наскоро провел инструктаж  и  объявил,
что у нее на все дела Меньше часа. Конечно, стоять у этой  тетки  над  душой
ему было некогда, он ее там оставил, а сам побежал по делам. Вернулся в  зал
где-то без десяти десять, уже приборы расставляли. Старший  официант  сказал
ему, что уборщица ушла.
   - А на самом деле?
   - - На самом деле она или он ( Мирошин и такое не исключает) укрылась или
укрылся в дамском туалете. Его в тех случаях, когда Рублик в сугубо  мужской
компании приезжал, как правило, запирали на ключ.
   - Почему? - с улыбкой спросил Рындин.
   - А потому, что в отсутствие дам  мужики  крепче  нажираются.  Во-первых,
заблюют сразу оба - это минимум. Во-вторых, в дамском биде стоят  импортные.
В них обязательно кучу наложат и не  сольют.  Ну  и,  в-третьих,  в  дамском
писсуаров нет. А хорошо поддатый по инерции этого может не  заметить,  прямо
по стенке брызгать начнет... Кроме шуток.
   - Теперь понятно, - сказал Рындин. - А что ж они не заметили, что  пальто
осталось и все прочее?
   - Раздевалка уборщиц запирается. У каждой из них  есть  ключи.  Но  самое
смешное - эти же ключи подходят к замку дамского туалета в  малом  банкетном
зале. Ну, а в запарке кому до уборщицы дело, да еще подменной?
   - В общем, ясно, - сказал Иванцов, - спряталась эта племянница в туалете,
дождалась, пока Рублик со своими гостями дойдет до кондиции, нажала  кнопку,
взорвала подстанцию, выскочила  из  укрытия  и  в  полной  тьме  расстреляла
Рублика.
   - Насчет того, что она подстанцию взорвала, Мирошин сомневается. Конечно,
если б у нее был пульт такого размера,  как  для  дистанционного  управления
телевизором, то она его под кофтой вполне могла пронести, как и пистолет. Но
из туалета через зал без окон, отделенный от двора двумя стенами,  сигнал  с
такого маломощного передатчика до взрывателя не дошел бы. Скорее всего рвали
откуда-то снаружи, а взрыв сам по себе должен был быть сигналом для киллера.
Если бы убийца был сам по себе, то  мог  бы,  наверно,  и  не  ждать  три  с
половиной часа. Потому что, судя по данным официантов, да  и  по  показаниям
собутыльников Ревенко, они уже к полдвенадцатого были  тепленькие,  а  потом
даже трезветь начали.
   - И чего же эти, что снаружи, так задержались? - хмыкнул Иванцов.
   - Ну это надо у них спрашивать. Мало ли из-за  чего.  Интереснее  другое:
как они мину на крышу трансформаторной будки  пристроили.  Мирошин  говорил,
что его ребята сперва думали, будто эти минеры под видом электромонтеров  от
горэнерго приходили. Нет, никаких монтеров не появлялось.
   - И вертолетов поблизости не пролетало? - съехидничал Рындин.
   - Нет, - ответил Теплов, - не наблюдалось. Даже НЛО.
   - Общий вес этой фигулины, - посерьезнев, заметил Рындин, -  не  превышал
полутора килограммов. 800 граммов тола, 300 граммов оболочки и максимум  400
- на радиовзрыватель. От забора до будки - метра полтора. Будка загораживает
обзор со стороны двора. Подогнал грузовик  к  забору  и  перекинул  мину  на
крышу. Может, палку или шест использовал. Всего и делов-то.
   - Теперь, ежели кто-то опять будку взорвет, - весело усмехнулся  Иванцов,
- буду знать, на кого постановление выписывать.
   - Ладно тебе, - отмахнулся Рындин, - продолжай, Василий  Михайлович.  Еще
несколько моментов  прогнать  надо.  То,  что  эта  самая,  условно  говоря,
"племянница" так  удачно  сработала  по  Рублику  в  кромешной  темноте,  не
удивляет. У них в той области, насколько я помню, неплохие  приборы  ночного
видения делали. И для армии, и  для  нас.  В  том  числе  и  малогабаритные,
размером чуть побольше очков-консервов. Но вот как эта "племянница" ушла?
   - Самый темный лес, - кивнул Теплов. - У мирошинских ребят, как я уловил,
никакой единой версии не сложилось. Первый вариант: убийца ушел через  двор,
воспользовавшись те,  что  охранники,  находившиеся  у  машин,  были  слегка
оглушены взрывом. Второй - проскочил через кухню, общий зал и главный  вход.
Наконец, третий - самый идиотский: спрятался в той же раздевалке уборщиц,  а
потом по-тихому улизнул. Но у каждого варианта много скользких  мест.  И  во
всех главное скользкое место - то, как он смог пройти лестницу.  Наверху,  у
двери, один охранник, внизу у пересечения  коридора,  ведущего  во  двор,  и
коридора, ведущего на кухню, - второй и третий. В кухне - четвертый.  Но  ни
один ни черта не видел и не слышал
   - Ниндзя, - полушутя произнес Рындин, - больше некому такое провернуть...
   - Я бы этого ниндзю у бабки-уборщицы поискал, - сказал Иванцов.
   - Они первым делом, как узнали про это дело с подменой Уборщицы,  поехали
к Малаховой. А бабуля - в ином мире. И не поймешь, то ли ее чем-то  напоили,
то ли просто так перекинулась.
   - Очень уж вовремя для того, чтоб просто так, - заметил Виктор Семенович.
   - Вот именно.
   - Да уж, - скорее саркастически, чем  сочувственно,  произнес  Рындин,  -
заполучили наши соседи висячок.

РАСЧЕТ

   Люба позвонила  в  дверь  ТОО  "Командир".  Насей  раз  девица  сразу  же
предложила ей пройти в "Директорат" и сказала:
   - Вас ждут.
   Ждал, естественно, бородатый Саша. С пачкой купюр.
   - Вот остаток  суммы,  -  сказал  он,  -  пересчитывайте.  Люба  вытащила
детектор, неторопливо стала проверять все поштучно.
   - Не беспокойтесь, мы не кукольники, - усмехнулся Саша.
   - Денежки счет любят, - заметила Люба.
   - А вы интересная, - сообщил он, постаравшись поглядеть ей в глаза.
   -  Ужасно  интересная,  -  согласилась  она,  продолжая  пересчитывать  и
проверять доллары.
   - Сумма солидная, - сказал Саша. - Не боишься нарваться?
   Люба только усмехнулась.
   - На кого? Разве что на вас...
   - Ну и другие бывают...
   - А вот за других Олег спросит. Так  что  постарайтесь,  чтоб  ничего  не
было.
   - Вот билет. Как договаривались, на фамилию Лысак. Денег не берем.  Едешь
сегодня на 23.50 отсюда, из города.
   - Поздненько. Не хотелось бы по городу маячить. Раньше ничего не было?  В
смысле поездов? Может, какой-нибудь проходящий?
   - Нет. Время с Олегом согласовано. Тебя дома ждут именно с этим  поездом.
А насчет не маячить... Можем подержать тебя на одной хорошей квартирке.
   - Хорошая квартирка? С постелькой?
   - Можем даже партнера подобрать.
   - Мне бы выспаться. Так, чтоб не мешали.
   - Желание гостьи - закон. Не волнуйся, отдохнешь как надо.  У  тебя  вещи
где? Забирать ничего не надо?
   - Все там, где положено, - улыбнулась Люба, - не волнуйся за чужое добро.
   - Тогда больше вопросов не имею.
   Саша взял со стола радиотелефон, набрал номер и сказал:
   - Сыч, кати к подъезду. Отвезешь одну даму на хату к Лидке. В одиннадцать
вечера заберешь и доставишь на вокзал к московскому поезду. Уловил?
   Судя по всему, никаких возражений у абонента по фамилии или кличке Сыч не
было.
   Бородач проводил Любу  до  желтой  "шестерки",  за  рулем  которой  сидел
какой-то молоденький и довольно тощий парнишка, совершенно не похожий на то,
что подразумевается под Сычом.
   - Ну, спасибо, - сказала Люба, подавая руку Саше, -  будьте  здоровы,  не
кашляйте.
   "Шестерка" покатила с улицы Генералова  в  центр  города.  Сыч  молчаливо
рулил. Люба тоже в собеседницы не набивалась.  Довольно  быстро  доехали  до
Свято-Никольской и свернули во двор, под арку.
   Остановились  у  подъезда  с  когда-то  белой,  но  донельзя  замызганной
табличкой: "Подъезд 4. Кв. 56-84".
   - Приехали, - сказал Сыч. Это  было  первое  слово,  услышанное  от  него
Л