Леонид ВЛОДАВЕЦ
   ДУШЕГУБЫ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Двое солдат-срочников бегут из части. Первый не хочет  воевать  в  Чечне,
второй очень хочет попасть на войну. Случай приводит их в  рады  бандитского
формирования,  которое   создают   криминально-властные   круги.   Дезертиры
становятся объектами страшного эксперимента по созданию "суперсолдат"...

ЧАСТЬ I
ПОБЕГ

ПЛОД "ДЕМБЕЛЬСКОГО АККОРДА"

   Казарма была старая. Кто ее строил и когда - черт ее  знает!  Может,  еще
после гражданской войны голодные, но  жизнерадостные  оттого,  что  остались
живы, красноармейцы, прослушав речь комиссара в  пенсне,  кожаной  куртке  и
картузе,  под  звуки  духового  оркестра  вооружились  лопатами,  пилами   и
топорами,  а  затем  пошли  выполнять  то,  что   позже   стало   называться
"дембельским аккордом". То есть строить эту казарму для  будущих  поколений,
имея в виду, что сразу же, как построят, так и демобилизуются.  Сляпали  они
ее очень быстро, потому как торопились по домам, по своим  деревням,  к  той
самой родной землице, которую отстояли от  Антанты,  белогвардейцев  и  иных
мерзопакостных наймитов мирового капитала.  Многие  даже  предполагали,  что
разживутся помаленьку по случаю замены  продразверстки  продналогом.  Насчет
того, что в ленинском плане построения социализма записаны индустриализация,
коллективизация и культурная революция, они еще не знали, так же,  как  и  о
том, что впереди еще одна большая, а также несколько малых войн.
   Не знали они и того, что одноэтажная  казарма-барак,  наскоро  срубленная
ими в рекордно-аккордные сроки, простоит так долго, что  даже  переживет  ту
самую Советскую власть, которую они по воле Божьей (или  вопреки  таковой  -
тут могут  быть  разные  мнения)  установили  и  защитили  в  ходе  жестоких
классовых сражений. И уж никак они не догадывались, что  их  правнукам  а  в
самом конце XX столетия придется проживать в этой же самой казарме.  Правда,
уже в рыночную эпоху.
   Вообще-то, в этой самой воинской части, стоявшей  в  одной  из  не  самых
центральных областей  Российской  Федерации,  имелись  и  более  современные
сооружения. В славную, хотя и, увы,  безвременно  минувшую  эпоху  "холодной
войны", когда армия ни в чем отказа не  знала  и  свежеиспеченный  летеха  с
двумя сотнями рублей денежного ощущал  себя  обеспеченным  человеком,  часть
пережила настоящий строительный  бум.  В  ходе  этого  бума  были  сооружены
отличные кирпичные боксы  для  грозной  боевой  техники,  склады,  несколько
вполне прилично выглядевших трехэтажных казарм, клуб с просторным спортзалом
и даже с бассейном, наконец, солиднейший штаб, которому иной  райком  партии
мог бы позавидовать в отделке.
   Старая казарма лишь чудом не была снесена (хотя того заслуживала). Строго
говоря, местом расквартирования для штатных подразделений она перестала быть
еще с послевоенных лет, но довольно долго служила временным пристанищем  для
молодого пополнения, пребывавшего там в "карантине" и дожидавшегося принятия
присяги, после которой его распихивали по штатным  ротам  или  отправляли  в
учебки. В промежутках между призывами туда вселяли разного рода постояльцев:
то "партизан-запасников, которых призывали на всякие сборы и переподготовки,
то  прикомандированных  из  других  частей,  то  курсантов  военных  училищ,
проходивших войсковую практику. Был даже случай, когда там устроили на время
офицерское общежитие для холостых. В общем, свято  место  пусто  не  бывает.
Само собой, требования к чистоте, порядку и прочим  нюансам  быта  в  данной
жилой  кубатуре  по  неписаному  местному  обычаю   существенно   снижались.
Умывальник на десять  сосков  и  деревянный  сортир  на  восемнадцать  очков
находились во дворе, на задах казармы, и пользование ими в зимнее время было
не самым приятным делом. Поскольку в здешних местах температура воздуха иной
раз ныряла до минус 30, а на минусовом уровне стабильно держалась  с  ноября
по март, то умывальником пользовались только те,  кому  повезло  прописаться
тут с марта по ноябрь. Здесь отродясь не  водилось  центрального  отопления.
Когда-то - еще при Ленине, возможно, - имелись чугунные "буржуйки". Позже  -
в годы первых пятилеток, кажется, - были сооружены четыре кирпичные  печи  с
вмазанными в них металлическими трубами.
   Само собой, солдат осенне-зимнего призыва, прожив месяц-другой  карантина
в этой казарме, уже ощущал,  что  кое-что  в  службе  понял.  Однако  совсем
понявшим службу он  мог  стать  лишь  после  того,  как  по  весне,  в  день
ленинского коммунистического субботника, в числе группы  особо  отличившихся
постояльцев гауптической вахты и лиц,  имевших  на  боевом  счету  не  менее
четырех неотработанных нарядов, принимал участие  в  ликвидации  последствий
зимнего сезона.
   Кардинальные изменения  в  судьбе  данной  войсковой  части  и  памятника
архитектуры 20-х годов  XX  века,  каковым  являлась  деревянная  казарма  с
приданными  ей  туалетом  и  умывальником,  произошли  уже  в  период  после
самороспуска Советского Союза и  запрета  на  деятельность  КПСС.  Поскольку
"холодная война" была победоносно завершена (для кого победоносно  -  вопрос
несущественный), а бывший вероятный противник стал прямо-таки отцом  родным,
кормильцем и особенно поильцем, то наличие крупногабаритных Вооруженных  Сил
и соответствующих их габаритам военных расходов некоторым товарищам, то есть
- тьфу ты! - господам, показалось  ненужным  излишеством.  Войсковую  часть,
которая отвоевала под красным знаменем гражданскую, финскую, Отечественную и
советско-японскую  1945  года  войны,  порешили.   В   смысле   -   порешили
расформировать. Потом, правда, передумали и превратили в  кадрированную,  то
есть оставили ей номер, знамя,  командира,  офицеров  и  прапорщиков.  Кроме
того, технику, вооружение и прочее  штатное  имущество,  а  также  две  роты
солдат, чтобы это имущество раньше времени не растащили. А в один прекрасный
день зимы 1992 года, когда народ и армия освободились от тормозящих развитие
рыночной  экономики  тоталитарно  несвободных  цен  и  личных  сбережений  в
сберкассах, выяснилось, что  денег  на  уголек  для  котельной  попросту  не
хватает.
   Поэтому достигнуть значительной экономии топлива и денег можно было  лишь
в том случае, если полностью отрубить теплоснабжение  от  кирпичных  казарм.
Проблема была только в том, куда девать сто сорок девять граждан  Российской
Федерации, обитавших на первом и втором этажах "солдатского общежития №  I",
как именовалась, согласно вывеске, одна из кирпичных казарм.
   Поскольку  в  лучшие  свои  времена  -  должно  быть,  в   годы   Великой
Отечественной -  деревянная  казарма  с  печным  отоплением  вмещала  двести
человек (такие тогда были роты), то территории для размещения двух маленьких
рот мирного времени  должно  было  хватить  с  избытком.  Поэтому,  согласно
приказу по части, на период отопительного сезона личный состав был переселен
из "общежития № I" в "общежитие № 5".
   Но после переезда на новое место, то  есть  в  старинную  казарму,  пошли
неурядицы и разборки.
   Впереди, за весной-красной и летом (опять-таки красным, невзирая на новые
веяния), просматривалась грядущая зима 1992-1993 годов, а также  новые,  еще
более крутые цены на топливо. Поэтому едва  прибыло  в  часть  неоперившееся
пополнение и было поселено по обычаю в одном конце "общежития №  5",  как  в
другую половину был брошен ударный отряд "дедов" -  дембелей.  Их  оказалось
достаточно, чтобы за одну неделю соорудить в северном крыле  казармы  полный
набор необходимых помещений для одной роты, а за вторую  -  построить  точно
такую же систему и в южном  крыле,  откуда  рядовых  необученных  оперативно
переселили в северное. "Деды" со свистом покинули  ряды  войск,  оставив  их
наедине с проблемами переходного периода.
   После этого уже и командиры рот стали  глядеть  друг  на  друга  волками,
несмотря на то, что до того вполне  прилично  относились  друг  к  другу.  А
соответственно и все прочие офицеры стали проявлять лишнюю нервозность, если
речь  шла  о  нарядах,  караулах   и   прочих   случаях,   где   происходило
соприкосновение интересов. В нарядах и караулах шли постоянные  разборки  во
время приема-сдачи.
   Командование части пыталось примирить между собой оба  подразделения,  но
ничего толкового у него не получалось. Драки  между  солдатами  стали  почти
обычным явлением, и, хотя они не  доходили  до  опасной  черты,  за  которой
начинается то, что называется  "массовыми  беспорядками",  не  было  никакой
уверенности в завтрашнем дне. То есть большая буза могла произойти со дня на
день. Теперь надо было удивляться не тому,  как  могла  из-за  сущей  ерунды
развиться  уже  нешуточная  вражда,  и  не  тому,  что  из-за  какого-нибудь
очередного пустяка произойдет большой мордобой, а тому,  что  этот  мордобой
пока еще не произошел. Сменили друг друга несколько призывов, но  вражда  не
унималась. Назначили командира первой командиром второй и наоборот. Но и  из
этого толку не вышло. Оба начали смотреть на проблемы из другой  канцелярии,
но точно так же, как и прежде. Каждый считал, что его ребята были молодцы, а
у преемника - дрянь.  Получив  под  команду  "чужих",  оба  ротных  начинали
думать, что, попав в "хорошие руки", их новые  подчиненные  исправляются,  а
прежние, угодив под команду "козла", портятся.  Не  принесли  облегчения  ни
перевод из роты в роту половины их личного состава, ни обмен старшинами.
   Когда началась война в Чечне, то кадрированную часть не тронули.  Правда,
командиру  неофициально  намекнули,  что  не  худо  бы  подыскать  отделение
добровольцев для пополнения одного  из  сводных  мотострелковых  батальонов,
который уже находился на Кавказе. Хотя это было и не жесткой обязаловкой,  а
так, просьбой о дружеской  помощи,  поскольку  округу  спусти  ли  приличную
разнарядку  на  "горячую  точку".  А  наскрести  по  частям   нужное   число
более-менее пригодных для дела пацанов оказалось трудновато.
   Нет, дело было, конечно, не в  том,  что  не  хватало  желающих.  Как  ни
странно, но не так уж и мало было  пареньков,  которые  хотели  поиграть  со
смертью. Одни из самоутверждения, другие от легкомыслия, третьи  от  злости,
четвертые от тоски, пятые от того, что "за державу обидно".  Но  поди  потом
докажи мамам, что их сынок действительно  сам  напросился.  Ведь  если  маме
привезут, не дай Бог цинк, то сам парнишка уже ничего не скажет. Но найдется
другой, который, побегав  под  пулями,  померзнув  в  степи  на  ветру  или,
наоборот, крепко погревшись от горящей "брони" и  прокляв  тот  день,  когда
выбрал такую судьбу, скажет, что его  заставили  записаться  "добровольцем".
Весело будет, если этой мамочке суд  удовлетворит  иск?  Миллионов  на  сто,
например?
   Нет уж, брать - так сирот. Процент  детдомовцев  в  армии  нынче  здорово
вырос. Потому что если родителям сын не в тягость, его в армию так просто не
отдают. А когда нет этих родителей,  которые  справку  от  врача  купят  или
военкому посулят, что им крутые займутся, то можно  такого  призывника  и  в
солдаты взять без особых проблем, и спокойно посылать пацана  хоть  черту  в
зубы. Жаль только, что тех, кто родителей имеет, все-таки намного больше.
   О том, что из части будет набор на войну, все, конечно, узнали быстро.  В
обеих ротах уже знали насчет командирской идеи набрать детдомовцев. Всего их
было семеро. Трое в первой роте и четверо во второй. А  нужно  было  минимум
восемь. И тогда, поглядев повнимательнее личные дела,  нашли  еще  одного  -
рядового Русакова Валерия Юрьевича, 1976 года  рождения,  русского.  Отца  у
него не водилось, а мать в период  прохождения  сыном  военной  службы  была
осуждена по статье 108 "Умышленное тяжкое телесное повреждение" на пять  лет
лишения свободы. Подралась с собутыльницей во время совместного  распития  и
располосовала ей лицо ножом.
   Само собой, он был тоже из первой роты, и,  таким  образом,  ни  один  из
ротных не смог бы обидеться и заявить, будто у него отобрали  больше  людей,
чем у коллеги.
   Однако, когда Русакову  предложили  вызваться  добровольцем,  он  с  ходу
отказался. Сначала спросил, приказ это или нет, а когда узнал,  что  все  на
действительно добровольной  основе,  то  отказался  наглухо.  С  ним  повели
задушевную, хотя и немного нервную, беседу.
   Сперва рассказали о том, какие сволочи боевики, как там,  в  этой  Чечне,
нужны крепкие и умелые солдаты второго года службы, тем более  со  стабильно
отличной  оценкой  по  стрельбе,  как  у  него,  Русакова.   Потом   немного
поспрашивали   о   семейных   делах,    посочувствовали    насчет    матери,
поинтересовались неназойливо, что с отцом.
   Первую       часть       -       повествовательно-ознакомительную       и
пропагандистско-агитационную - Валерий прослушал и принял к сведению, но  не
более того. Когда же началась вторая часть, то есть влезание в душу, рядовой
объяснил, что является сыном неизвестного солдата кавказской национальности,
возможно, даже и чеченца. Фамилия у него материнская, отчество  -  по  деду.
Вообще-то он, можно сказать, плод  "дембельского  аккорда",  такой  же,  как
старая  казарма.  Какие-то  стройбатовцы  получили  задачу  срочно  возвести
трансформаторную будку во дворе нового дома, где велись отделочные работы. А
там на практике девчонки из ПТУ штукатурили, в том числе и  Валеркина  мать.
Подробностей Русаков, конечно, не знал, но только  на  свет  он  появился  в
результате этой "практики".
   Доложил рядовой  Русаков  и  такую  простую  вещь,  что  мать  ему  лично
ничуточки не жалко, потому что она всю жизнь, пока он,  Валерка,  подрастал,
пила  и  гуляла  без  передышки.  Она  уже  один  раз  сидела  по  206-й  за
хулиганство, а ее сына воспитывали дед с бабкой. После того как дед и  бабка
умерли, Валерка жил сам по себе в их  комнате,  а  чтоб  мать  не  мешалась,
врезал в свою дверь замок.
   Тогда товарищи офицеры, уговаривавшие Русакова, закинули удочку:  что  ж,
мол, тебе мешает? Может, если ты не поедешь, вызовется кто-нибудь из  ребят,
у которого и мама, и папа живы. И не стыдно тебе будет, если что?
   А Русаков сказал, что ему будет стыдно за того дурака, который  сам  себя
на убой отправит. Все уговаривающие так и сели.

ДОБРОВОЛЕЦ В НАТУРЕ

   До контрольного срока отгрузки добровольцев (в  кавычки,  пожалуй,  брать
эти слова не надо) оставалось всего ни шиша. А ротные, узнав, что Русаков  в
добровольцы не хочет, едва не подрались. Почему? Да потому,  что  во  второй
роте был один настоящий доброволец, который прямо-таки рвался на войну.
   Но его браковали по нескольким позициям. Во-первых, у него и отец, и мать
были живы-здоровы, а во-вторых, папа у этого воина был человек не простой, а
с возможностями. Хотя, конечно, он мог бы при желании послать сына  за  свой
счет учиться в  Кембридж  или  Принстон,  а  не  отправлять  его  служить  в
постсоветскую армию. И наверняка такое желание у папы было. Но - не у  сына.
Тот бредил военной карьерой, причем никаких рациональных  возражений  своего
мудрого отца слышать не хотел. Среди этих  возражений  было  и  такое.  Мол,
сынок, на хрен тебе идти в солдаты? Если уж пришла охота напялить погоны, то
поступай в какое-нибудь приличное училище, а лучше всего - на юрфак Военного
университета. Или в училище войск  тыла.  Профессии  приличные,  в  нынешних
условиях  очень  полезные.  Когда  надоест  тянуться  и  каблуками  щелкать,
уволишься и станешь работать при папе. Но сын уперся и сказал:  хочу  все  с
самого низу посмотреть. Папа вроде бы пригрозил, будто его из дому выгонит и
наследства лишит, но это на сына не подействовало.  А  когда  папа  его  под
домашний арест  посадил,  он  сгоряча  полоснул  себя  по  венам  бритвенным
лезвием. Конечно, не до смерти, но  впечатляюще.  Поняв,  что  так  можно  и
единственного наследника лишиться, родитель подумал,  что  лучше  дураку  не
перечить и отправить его на  службу.  Дескать,  пусть  понюхает,  что  такое
армия, померзнет, потрет шею шинелькой, поскучает по маме с папой, послушает
командирский мат - глядишь, и перестанет себя считать кандидатом в  Суворовы
(когда папа сыну предлагал  в  училище  поступать,  тот  ему  возражал,  что
Суворов сперва шесть лет солдатом прослужил, а уж  потом  в  генералиссимусы
выбился).
   В  общем,  согласился  папа.  Но  провел  соответствующую  работу.  И   в
военкомате, и дальше, по инстанции, чтобы сын его попал в такое  место,  где
ему все тяготы и лишения только краешком показали, а не в полном  объеме.  И
само собой - чтоб не в "горячую точку". Ну, кадрированная  часть  для  этого
показалась самым  подходящим  местом.  А  еще  папа  придумал  такой  хитрый
вариант. Решил он послать вместе с сыном на службу одного из своих  надежных
ребят, прапорщика ВДВ запаса. Этого самого прапорщика Гришу Середенко,  1968
года рождения, украинца (русскоязычного и российского гражданина),  оформили
в войска по контракту на два года. Подопечный сынок  прапорщика  в  лицо  не
знал, потому что в папиной фирме тот охранял какую-то удаленную "точку" - не
то магазин, не то торговую базу. Это папаша специально сделал, чтоб у сынули
не было никаких сомнений, что он  призывается  по  всем  правилам.  Для  еще
большей достоверности парню вручили повестку не на то число, отругали его на
призывном пункте как следует, пристращали ответственностью "за уклонение"  и
приказали прапорщику, который, разумеется, "совершенно случайно" ехал  в  ту
же часть, сопроводить призывника Соловьева Ивана Антоновича.
   Прибыв к месту службы, прапорщик Середенко оказался старшиной  карантина,
где проходил курс молодого бойца рядовой Соловьев.  Здесь  Соловьеву  особых
поблажек  не  делали,  гоняли,  как  и  всех,   но   Середенко   внимательно
приглядывал, чтоб никто хозяйскому дитяте не  чинил  неприятностей.  Он  был
лицом заинтересованным. Старший Соловьев на прежнем  месте  службы  сохранял
ему всю зарплату в дополнение к прапорщицкому окладу.  Поэтому  в  карантине
Середенко аккуратно и неназойливо отводил  разные  мелкие  удары  судьбы  от
своего подопечного. Когда же молодой  воин  принял  присягу,  прапорщик  был
переведен на должность старшины второй роты, той самой, куда  был  определен
рядовой Соловьев.
   Господин Антон Соловьев инкогнито навестил часть, где предстояло  служить
его сыну, еще за неделю до того, как юноша получил повестку "с  вещами".  Он
познакомился с командиром, узнал, какие  существуют  проблемы,  в  частности
материальные. А поскольку проблем было сверх головы, то  общий  язык  они  с
командиром нашли.
   Конечно, папе не понравилось, что его сын будет ночевать в таком  гнусном
месте,  как  старая  казарма  №  5.  Но  лучшего  средства  отвадить  своего
наследника от  воинского  поприща,  пожалуй,  не  было.  Беспокоило  папу  и
положение дел с дедовщиной. Уговорились, что при первом появлении фингала на
физиономии  Соловьева-младшего  его  положат  в  госпиталь,  а   вопрос   об
увольнении по состоянию здоровья папа возьмет на себя. Так же, как и  в  том
случае, если, разочаровавшись, Ванечка попросится домой.
   Однако все оказалось еще проще. У рядового  Соловьева  оказался  отличный
почерк и способности к рисованию. Поскольку в воспитательной работе  заметно
сменились акценты, то наглядная агитация, развешанная в части, мягко говоря,
не удовлетворяла современным требованиям. Поэтому Ваня Соловьев  был  срочно
мобилизован на замену наглядной агитации и оформительские  работы.  В  клубе
части ему отвели помещение под мастерскую, а в смежной с мастерской комнатке
поставили койку с тумбочкой.
   Сначала Ваня подозревал, что это все козни отца-злодея. Но ему в  строгой
и нелицеприятной форме напомнили, что в армии он сам себе не хозяин -  здесь
все по уставу и по приказу. Прикажут  -  будешь  сортир  чистить,  а  сейчас
приказали