едставлялась довольно старой), -
ручное огнестрельное оружие ближнего  боя.  Подошли  к  столу,  руками  пока
ничего не трогать!
   У Валерки и Вани глаза разбежались, когда они увидели  лежащие  на  столе
пистолеты. Кроме хорошо знакомого "макарова" - может  быть,  одного  из  тех
двух, которыми они "пользовались" на "экзамене", - лежало еще с десяток. Был
тут и "стечкин", который Валерка считал своим  трофеем.  Русаков  узнал  еще
"наган" - старинный револьвер с барабаном.
   - Проверка знаний, - объявила Вика, и указала на один  из  пистолетов.  -
Что за инструмент? Русаков!
   Валерка такого отродясь не видел. Помнил только, что  в  каком-то  фильме
про войну актер, игравший немецкого офицера, тыкал такую же  пушку  под  нос
пойманному партизану и говорил: "Ми пудем фас немношко фешать!" А  может,  и
не такую, хрен его знает...  Правда,  Валерке  доводилось  слышать  названия
немецких пистолетов - "вальтер" и "парабеллум". Сказал наугад:
   - "Парабеллум". - А оказалось, "вальтер" образца 1938 года.
   Ваня, тот многие знал: и "ТТ", и "беретту 92 СБФ", и "кольт" образца 1911
года,  и  "ПСМ"  (пистолет   самозарядный   малогабаритный),   и   настоящий
"парабеллум" 1908 года. Не узнал он только небольшой пистолет, который  Вика
назвала "дрелью", и другой, очень на него похожий, - "марго-байкал".
   Затем Вика показала им целый набор пистолетных  патрончиков  и  попросила
определить на глаз, какого они калибра и к какому  оружию  подходят.  Тут  и
Ваня оказался пас. Даже хорошо знакомый 9-миллиметровый от "ПМ" перепутал  с
немецким от "парабеллума". А Вика строго заметила, что путать  их  нельзя  -
"макаровский" на целый миллиметр короче немецкого. Вроде и  ерунда,  а  если
перепутаешь - при стрельбе может выйти задержка.
   Ваня немного стушевался, а потом  не  без  ехидства  заметил,  что,  мол,
выучить все эти вещи может и музейный работник. И поинтересовался, умеет  ли
Вика стрелять.
   Вместо ответа  инструкторша  выдала  им  пять  чистых  мишеней  и  велела
развесить на пяти направлениях.
   А потом начались чудеса. Вика предложила парням отойти, назад и не дышать
ей в затылок. Сначала она зарядила по три патрона в пять разных  пистолетов,
разложила по огневому рубежу, обеими руками взяла  лежавший  с  левого  края
"стечкин", подогнула колени и, одним движением наведя  пистолет  на  мишень,
трижды нажала спуск. Грохот последнего из выстрелов еще стоял в ушах,  когда
она прыгнула в  сторону,  схватила  в  левую  руку  "Макаров",  а  в  правую
"беретту" и с двух стволов, "по-македонски" обстреляла мишени  на  втором  и
третьем направлениях. Затем перекатилась по цементному  полу  к  "вальтеру",
откинулась на спину и, лежа  ногами  к  мишени,  послала  в  нее  три  пули.
Последние выстрелы, из "кольта",  она  сделала,  лежа  на  спине  головой  к
мишени. Вся пальба продолжалась примерно минуту с небольшим.
   - Идемте, посмотрим, - сказала Вика.
   В каждой из мишеней, в "десяточном"  кружке,  который  был  действительно
размером с небольшое яблочко, прописалось по  три  дырки.  В  первой  мишени
пробоины вообще краями цеплялись друг за друга. Дальше всего -  примерно  по
сантиметру одна от другой -  пробоины  расходились  на  пятой  мишени.  Вика
пометила свои пробоины мелом.
   - Конечно, тут показуха, -  доверительно  сообщила  Вика,  -  в  реальном
огневом контакте это не получится. Но приблизительно так надо  уметь,  чтобы
при работе с действительным противником чувствовать себя человеком.
   - А у вас была такая работа? - спросил любопытный Ваня.
   - Давайте уговоримся, - нахмурилась Вика, - что вопросов о моем  детстве,
юности, а также проклятом прошлом вы задавать не будете. Только по проблемам
обучения...
   Она дала  им  возможность  отстрелять  по  три  обоймы  из  "макарова"  и
"стечкина" и усадила  чистить  оружие,  попутно  растолковывая,  как  и  что
устроено.
   Стрельба Вики произвела впечатление, но это было  ничто  по  сравнению  с
тем, что Валерке и Ване довелось увидеть в борцовском  зале.  Там  они  были
просто зрителями. Дело было после обеда, и Фрол предложил им посмотреть, как
тренируются те самые бойцы-охранники, которые так славно вздули их на ринге.
   Бойцов в зале было немного, с  десяток,  и  каждый  занимался  по  своему
личному плану. Кто качался, кто отрабатывал удары, кто - захваты  и  броски.
Руководил всей тренировкой некий Сэнсей.
   По-видимому, это была просто кличка. Ваня в свое время занимался карате и
сразу разглядел, что великое искусство "пустой руки" здесь представлено лишь
отдельными элементами. А когда начались спарринги, то стало и вовсе понятно,
что в  этих  боях  правил  нет.  Поверх  камуфляжек  бойцы  надевали  щитки,
наколенники  и  налокотники,  на  головы  -  боксерские  шлемы,  на  руки  -
смягчающие удар  перчатки,  на  ступни  -  что-то  вроде  матерчатых  калош,
заполненных латексом.
   Смотреть на то, как бойцы мутузят друг друга, швыряют об пол,  заламывают
руки и ноги на  болевые  приемы,  было  жутковато.  Валерка  с  Ваней  сразу
подумали, что те, кто молотил их на ринге, - это  агнцы  Божии,  исполненные
всеобщей братской-любви и милосердия. А себя они почуяли  совсем  маленькими
детишками, которым не то что схватиться с фроловскими парнями,  а  и  стоять
поблизости от них опасно - растопчут, того гляди, в пылу борьбы.
   Парни эти, само собой, были постарше - лет 25-30, и  намного  матерее  не
совсем еще сформировавшихся пацанов. Ни одного  ниже  метр  восемьдесят,  Ни
одного легче девяноста. Мордастые,  с  тяжелым,  убойным  взглядом,  зычным,
устрашающим криком, они одним видом стремились подавить противника, смять  в
нем волю к сопротивлению.
   Пока Валерка и Ваня с замиранием сердца  следили  за  схватками,  в  зале
появилась Вика. Когда она скромненько уселась в уголке - ребята заметить  не
успели. Увидели они ее лишь на ковре.
   Бойцы, сидевшие на скамеечке вдоль стены, недоуменно загудели.
   - Девушка, - заметил Сэнсей, - извините, но у нас для вас напарницы нет.
   - Мне и напарник  сойдет,  -  невозмутимо  ответила  Вика.  -  Не  хотите
поработать?
   - Я боюсь, - произнес Сэнсей, - мы с вами в разных  весах.  Вон  там  два
малыша сидят (он мотнул головой в сторону Валерки и  Вани),  может,  с  ними
разомнетесь?
   - Нет, это неинтересно. Может, вы уговорите кого-то из своих гвардейцев?
   - Вот разве Федя не испугается... - пошутил Сэнсей,  указывая  на  самого
крупного - килограммов на 120 - из своих богатырей.
   - Тяжеловат, - прикинула Вика, - но если никто больше не рискует...
   - Мы бы рискнули, но Фрол запретил! - хмыкнул кто-то из бойцов, явно имея
в виду что-то похабное.
   Через десять секунд  схватки,  когда  великан  Федя,  пропустив  какой-то
молниеносный, словно бы  из  ничего  возникший  удар,  всеми  своими  пудами
грохнулся на ковер и распластался кверху пузом,  публика  подумала,  что  он
шутки шутит.
   - Федя, - крикнули со скамейки, - ты чего, вздремнуть решил?
   - Нашатырю ему дайте, - посоветовала Вика. - Это нокаут.
   Сэнеей подошел. Он видел, что Федя пропустил удар,  но  не  ожидал  таких
последствий.
   Нашатырь, правда, не потребовался. Федя приподнялся на локтях и сел,  как
плюшевый мишка. Покрутил стриженой башкой, похлопал мутными глазами.
   - Это что-то... - пробасил он, с трудом оценивая обстановку.
   - Я же говорила, - объяснила Вика,  -  он  тяжелый.  Легкий  бы  отлетел,
спружинил, а этот весь удар в тело  принял.  Может,  кто-то  потренированной
найдется?
   Сэнеей почесал в затылке и пробормотал:
   - Может, и найдется, только вы уж поосторожней...
   - А вы двух выпустите, - предложила Вика. - И пусть  нормально  работают,
не жмутся. Джентльменства мне не надо.
   Вышли двое. Как раз те, что дубасили Валерку и Ваню  на  ринге.  Суровые,
злые. Налетали с разных сторон, пытались - и не в шутку! - достать ногами  и
кулаками, захватить за одежду, подсечь ноги. Черта с  два!  В  конце  концов
горло одного из молодцов оказалось намертво зажато Викиным согнутым коленом,
а второй, лежа животом на  ковре,  хрипел  и  бестолково  дергался,  пытаясь
сбросить с шеи стальной захват-гриф Викиного  локтя.  Как  ни  западло  было
бойцам просить пардону у бабы, но оба они захлопали по ковру ладошками.  Три
минуты провозились, не больше.
   - Вы не замужем? - спросил Сэнеей.
   - Нет, - сообщила Вика, смахивая с  вспотевшего  лица  свесившуюся  прядь
волос. - А вы, случайно, не руку и сердце предлагать собрались?
   - Нет, вашему мужу посочувствовать...
   Тут откуда-то появился Фрол и сказал:
   - Придется вам, Вика, и больших тренировать. А тебе,  Сэнеей,  замечание.
Три парня против девушки - и такая срамота. Дыши глубже, Федя!
   Последняя фраза относилась к амбалу, который понуро сидел на лавочке, все
еще не отойдя от нокаута.
   После такого шоу  Валерка  с  Ваней,  не  сговариваясь,  стали  про  себя
именовать Вику Лосихой. Впрочем, в бассейне ей было  бы  нетрудно  заслужить
титул и Дельфинихи.
   Вообще-то,  25-метровые  бассейны  редко  встречаются  на  оптовых  базах
торговых фирм, так же, как стрелковые тиры и спортзалы.  Все  это  хозяйство
досталось в наследство от упраздненной  воинской  части.  Каким  образом  ее
приватизировала "Белая куропатка", во всех деталях знал только покойный Юрий
Курбатов, по кличке Курбаши. Даже пребывавший в СИЗО президент  АО  господин
Портновский поведать об этом мог немного. Но по документам все было в полном
ажуре.
   Четыре дня занятий под руководством Вики заставили Валерку и Ваню  немало
попотеть.  При  этом  у  них  возникло  некое  странное  чувство   к   своей
инструкторше - нечто среднее между безнадежной  любовью,  белой  завистью  и
черной ненавистью.
   Безусловно, завидовать  было  чему.  Валерка,  который  не  был  особенно
честолюбив, увидев, что умеет "тетенька", стал ощущать приливы усердия.  Еще
более старался Ваня. Он немало видел всяких  там  штатовских  боевиков,  где
лихие красавицы стреляли и дрались врукопашную с бандитами, но считал, будто
такое невозможно. Тем более  не  догадывался,  что  когда-нибудь  увидит  не
киношную, а взаправдашную superwoman. И уж конечно, не предполагал попасть к
ней в науку.
   Но и ненавидели они ее изрядно. Может быть,  подсознательно,  потому  что
она самим фактом своего существования унижала сильный пол, принадлежностью к
которому оба будущих бойца привыкли гордиться.
   И сейчас, когда они опять, в очередной раз, безнадежно отстали от Лосихи,
которая скрипела снегом не  менее  чем  в  сотне  метров  впереди,  унижение
ощущалось отчетливо.
   Круг оказался последним. Вика ждала их у исходной точки, выиграв у парней
метров 250. Пока дожидалась, даже отдышаться успела.
   - Пришли? - произнесла она. - Молодцы. На круг вас уже не сделаешь.  Пару
упражнений на расслабление, а потом топайте в душ и баиньки.
   Плюхнуться в  койки  после  горячего  душа  было  подлинным  блаженством.
Валерка мог бы и сразу заснуть - вымотался за день. Но у Вани была нехорошая
привычка болтать перед сном. Правда, если он только  рассказывал  что-нибудь
или излагал свое  мнение,  то  на  Русакова  это  действовало  так  же,  как
бабушкина сказка на младенца. Он засыпал где-нибудь  на  пятой  или  десятой
минуте Ваниного монолога. Гораздо хуже  было,  когда  Соловьеву  требовалась
обратная связь и он  о  чем-нибудь  спра-шивал  Валерку  и  нужно  было  ему
отвечать.
   - Интересно, - произнес Ваня, - кто она вообще, эта Лосиха?
   - А тебе не все равно?
   - Нет, конечно. Она тут круче всех, разве не видно?
   - - Круче всех тут  все  равно  Фрол,  -  не  согласился  Валерка.  -  Он
начальник, а она просто инструктор.
   - Я имею в виду, что Лосиха здесь любого один на один уделает.
   - Ну и что? Здоровая баба, спортсменка.
   - Спортсменки, Валер, обычно в каком-то одном виде сильны.  А  эта  -  во
всем. И бегает, и плавает, и стреляет, и дерется.
   - Ну что ты прицепился? Сам же вчера говорил, что  она  из  какого-нибудь
спецназа. По пять раз, что ли, будем про это трепаться. Все равно  сама  она
ничего не скажет, и Фрол не объяснит.
   - Понимаешь, - сказал Ваня, - я вдруг подумал, что она не настоящая баба.
Я перед армией еще один фильм по видаку смотрел. Там, понимаешь, один парень
встречается с бабой, а потом оказывается, что это вовсе не  баба,  а  бывший
мужик.
   - Что за фигня? - удивился Валерка.
   - Ну, короче,  эта  баба  раньше  была  мужиком,  в  бундесвере  служила,
кажется, даже лейтенантом. А потом при парашютном прыжке поломалась, у нее в
мозгах что-то сдвинулось, и она стала себя бабой ощущать.
   - В кино чего не выдумают... - зевнул Валерка. - А потом мы ее в бассейне
видели. Титьки у нее есть и спереду никакого прибора...
   -  Чудак  человек!  -  усмехнулся  Ваня.  -  Сейчас  могут  запросто  все
переиграть. Операцию такую делают по изменению пола.  Могут  мужика  в  бабу
превратить, а могут - наоборот.. И таких людей, которые пол  меняли,  полно.
Транссексуалы называются. Детей, правда, у них не бывает, но в остальном,  в
смысле - трахаться, у них все нормально.
   - У тебя, Вань, от этих видаков, наверно, крыша-то и  поехала.  Позавчера
вообще думал, что она этот, как его... биоробот.
   - А что? Думаешь, это невозможно? Смотрел "Терминатор"?
   - Я говорю: в кино все можно придумать. А мне,  вообще,  однохренственно,
кто она. Даже если она действительно мужик ампутированный или робот с мясом.
Тебя это очень колышет?
   - Понимаешь, - сказал Ваня, - я  себя  перед  ней  все  время  недоноском
каким-то чувствую. Детенышем. Одно дело -  Фроловы  мужики,  там  как-то  не
обидно. А тут... Знаешь, как ее  бойцы  называют?  "Пионервожатая".  Мол,  с
пацанами занимается...
   - Подумаешь, обидно! Мы и есть тут что-то типа пионеров.
   Салаги самые натуральные.
   - Интересно, сколько ей лет?
   - Восьмой раз интересуешься. Поди да спроси, если ответит.
   - Понимаешь, у  нее  мордашка,  если  присмотреться,  совсем  молодая.  А
говорит так, будто мы ей в сыновья годимся.  Такое  впечатление,  будто  два
разных человека.
   - Ну, умная, значит. И вообще, чего это она тебя так волновать стала?  Ты
чего, влюбился, что ли?
   - Да брось ты... - засмущался Ваня. -  Ничего  я  не  влюбился...  Просто
интересно.
   - Вот мне, - Валерка, не  желая  лишний  раз  поддевать  приятеля,  решил
сменить тему, - совсем другое интересно. На хрена мы  этим  бандитам  нужны?
Зачем им таких "пионеров", как мы, за свой счет кормить  ресторанной  пищей,
учить и воспитывать? Мы одних патронов за эти дни расстреляли тысяч на  сто,
если не больше. Я понимаю, если б Фрол послал твоему папе твою видеозапись и
попросил выкуп. А  он  отправляет  такую,  где  ты  говоришь:  "У  меня  все
нормально, не волнуйтесь, я тут живу, как кум королю и сват  министру".  Про
себя я вообще молчу. Меня застрелить с самого начала надо было.
   - Мне тоже многое непонятно, - согласился Ваня. - У  них  ведь  уже  есть
солидная команда. Готовые бойцы - мы  им,  как  выяснилось,  в  подметки  не
годимся. Их человек сорок минимум. Может быть, они решили молодое пополнение
набрать? Но тогда почему только двоих?
   - Мне почему-то кажется, - Валерка поднял  вверх  указательный  палец,  -
Фрол нас для какой-то особой задачи готовит.
   - Мне тоже так кажется... - согласился Ваня, ощутив  не-понятную  жуть  в
душе.

РЕСТОРАН НА ПРОСПЕКТЕ ПОБЕДЫ

   Малый  банкетный  зал,  где  проводил  свой  вечерний   досуг   господин,
числившийся  по  паспорту  Ревенко  Владимиром   Терентьевичем,   владельцем
риэлтерской конторы "Зонд", но известный  в  криминальных  кругах  как  Вова
Рублик, охранялся  надежно.  Узкий  задний  двор  был  перегорожен  тяжелыми
бронированными джипами, расставленными так, что ни одна машина не смогла  бы
проскочить туда, не растолкав  эти  увесистые  "тачки".  Четыре  вооруженных
шофера и столько же охранников присматривали за ними, а  заодно  и  за  всем
двором, ярко освещенным не только окнами ресторана, но и несколькими мощными
светильниками. Постоянно присматривали  за  входным  крылечком,  с  крылечка
начинался узкий и короткий  коридор,  завершавшийся  у  небольшой  лестницы,
ведущей на второй этаж. Туда же подводил и еще один коридор - от  кухни.  На
перекрестке коридоров, у лестницы располагались два охранника. Они  знали  в
лицо всех официантов и официанток, допущенных  к  обслуживанию.  Кроме  двух
особо проверенных мужиков и такого же числа баб, в зал мог войти только  сам
директор ресторана.
   В кухне тоже дежурил охранник, присматривавший за теми, кто  готовил  для
Рублика закуску. Кроме того, он следил, чтоб сюда  не  заходили  посторонние
лица. От общего зала кухню ограждали охранники  ресторана,  личный  охранник
Рублика  должен  был  их  подстраховывать.  На  верхней  площадке  лестницы,
непосредственно у входа в зал, тоже дежурил охранник.  В  зал  ему  заходить
запрещалось. Он был обязан только впускать и выпускать тех, кого положено.
   Другого входа в зал не имелось, и окон в нем тоже не было.
   Малый банкетный представлял  собой  помещение  площадью  8х3  метров,  со
стенами, отделанными дубовыми панелями, лепниной на потолке и небольшой,  но
красиво сработанной вызолоченной  люстрой  с  хрустальными  подвесками.  При
желании заказчика можно было включить розовато-оранжевые  настенные  бра,  а
верхний свет  отключить,  дабы  создать  интимную  атмосферу.  Узорчатый,  с
оригинальным рисунком-инкрустацией дубовый паркет  был  идеально  пригнан  и
щедро покрыт лаком. На небольшой сцене в противоположном от двери конце зала
стояли белый рояль и стулья для музыкантов. Их опять-таки приглашали не  абы
откуда, а с разбором и еще до приезда хозяина тщательно обыскивали. Впрочем,
тут же, на сцене, был музыкальный центр, на котором  можно  было  прослушать
все, от граммофонной пластинки времен Шаляпина до компакт-диска.
   На случай, ежели кому-то из присутствовавших требовалось облегчиться  или
просто привести себя в порядок, было предусмотрено соответствующее удобство.
То есть непосредственно из зала можно было  пройти  в  туалеты  "М"  и  "Ж",
отделанные почти в европейском стиле. "М" справа от сцены, "Ж" - слева.
   Посередине зала располагался банкетный стол, который можно было поставить
и буквой "Т", и буквой "П" или вообще разделить на несколько малых столиков.
Сегодня в зале; рассчитанном на двадцать человек,  было  только  шестеро.  В
связи с пожеланием  Рублика  музыки  не  было.  Горели  только  бра  и  лишь
непосредственно у стола. Можно было поставить и канделябры  со  свечами,  но
так делали только ; в тех  случаях,  когда  за  столами  находились  дамы  и
требовались элементы романтики. На сей раз за  столом  сидели  исключительно
мужчины, крупные, солидные, знающие себе цену.
   Рублик,  плотный,  бородатый,  но   коротко   стриженный,   был   мрачен.
Неожиданный отказ Фрола от сотрудничества подрезал его под корень.  Трое  из
сидевших за столом представляли интересы оптового  покупателя,  который  уже
пятый день ждал оплаченный товар. Проблемы Рублика  их  мало  волновали.  48
коробок они уже оплатили. День просрочки стоил  Рублику  20  лимонов,  стало
быть, пять дней безуспешных попыток связаться с Фролом и выяснить, отчего он
так паскудно себя ведет, обошлись Вове  в  круглую  сотню.  Навар  с  товара
исчез, и убыток рос с каждой секундой,
   Основной представитель заказчика, некий Жека, похваливал стол, пил и жрал
от души, но насчет каких-либо отсрочек с поставкой был неумолим.
   - Ты пойми меня, Вова, - говорил он, - я человек маленький. Мне  сказали:
"Поезжай и напомни, что счетчик капает". Я жду пятый день.  Знаешь,  сколько
мата каждый день слышу? Мне это надо?
   - Это Фрол, Фрол, сука, все подрезал, - уже в десятый, а то и в двадцатый
раз повторил Рублик. - Опять со Степой корешится, наверное.
   - Меня это не колеблет, понял? - вежливо сказал Жека, постучав  по  столу
перстнем в виде черепа. - Ты можешь