шь не рассказывать. В самолете никакой мины не было, при нажатии на
кнопку срабатывал только люк, в который Димка с Ленкой выпрыгнули в тандеме.
Без лодки, над океаном, в трехстах милях  от  ближайшего  берега.  Он  точно
погиб?
   - У меня его нет. Это могу сказать точно. Если б он где-нибудь объявился,
то вся эта возня, которая здесь затевается, стала бы ненужной.
   - Здесь много чего затевается, между прочим. Ты в курсе?
   - Я знаю. Сейчас мне эта мышиная возня на руку. Хочешь мне помогать?
   - В Чечне не вышло, хочешь здесь попробовать? Не надоело?
   - Нет, пока не угробили - не надоест. Ты не ответила: будешь помогать?
   - Смотря в чем. Заваруху и резню не поддержу.
   - А против Чудо-юда поможешь?
   - Если ты не на его место метишь, попробую помочь.
   - Серьезно?
   - Тебе честное комсомольское дать или так поверишь?
   - Могу и так, хотя, как я знаю, ты даже в КПСС состояла.
   - Но не в НКПР.
   - НКПР, извини за грубость, звездой  накрылась.  Есть  группа  -  "Смерть
буржуазии!", и в ней, считая меня, - шесть человек, Военную тайну доверяю!
   - Врешь. То, что у тебя было два года назад, так просто не рассасывается.
   - Это было не у меня, запомни раз и навсегда. И если это сейчас есть,  то
я не имею к нему никакого отношения.
   - Ладно. Если хочешь, чтоб я помогала, побыстрее о сути дела.
   - То, что у вас в "Белой куропатке" появились знакомые лица, ты в курсе?
   - Да. Зинаида Баринова, Клара Леопольдовна и Сесар Мен-дес здесь. Мне  их
не показывали, но их видели ребята.
   - Чудо-юдо не появлялся?
   - Не видела.
   - Скорее всего появится через какое-то время.  Мальчишек,  как  я  понял,
готовят как экспериментальный материал. Сергей Сергеевич, возможно,  и  тебя
задействует. Будь готова!
   - Всегда готова! - усмехнулась Вика-Таня.
   - То, что они выдумали на этот раз,  -  мрачно  сказал  Сергей,  -  будет
похлеще, чем 329М и 330-й.
   - "Зомби-8"?
   - Чудо-юдо эту экзотику не любит. 331-й препарат - и все.  А  последствия
намного страшнее, чем у "зомби-7".
   - Какие?
   - Хотел бы я знать...
   - Зачем? - прищурилась Вика-Таня. - Ты же не хочешь перехватить это  дело
у Сергея Сергеевича? Если ты жаждешь все  это  прекратить,  то  я  могу  уже
сегодня вечерком ликвидировать всю шарашку. И "Куропатку" пустить на воздух,
если взрывчатку обеспечишь. Зачем тебе знать, что, да как, да почему? А? ...
   - А ты уверена, что препарат уже здесь? Что он безопасен, если  его  пары
выпустить в атмосферу? Ты представляешь себе принцип его действия?
   - Вот в этом-то, товарищ Сорокин, и зарыта собачка. Вам  самому  препарат
нужен.  Если  вам  все  это  удастся  узнать,  вы  сами  захотите   оседлать
человечество. Не верю я ни Баринову, ни вам.
   - Но служишь-то все-таки Баринову. Стало быть, зря ты сказала, будто  "ни
то и ни другое". Дрянь ты последняя. Сейчас тебе дорогу освободят - и катись
к такой-то маме. Уничтожать тебя не буду. Сама застрелишься,  когда  совесть
заест.
   Вика не двинулась с места. И уже без издевки сказала:
   - Псих ты, Сорокин. Як кажуть у нашому мисци: "З глузду зъихав". Ты  псих
и фанат. Тебя пристрелить надо, чтоб дурью не мучился.
   - На. - Сорокин подал ей автомат  прикладом  вперед.  -  Хоть  от  одного
оператора отвяжешься.
   - Патронов жалко. Вас надо из рогатки убивать.  Сами  бунтуете  и  других
баламутите.
   - Это не мы такие, жизнь такая. Дай лапу!
   - На. Но запомни: я верю тебе настолько, насколько  ты  сам  перед  собой
искренен. Ты уже столько раз финты выкидывал,  что  мне  самой  удивительно,
отчего я за тобой в очередной раз тащусь. Если б ты мне хоть любовником был,
еще можно понять. Но ведь никто ты мне, даже другом не назовешь...
   - Мне твое личное отношение к моей персоне  -  по  фигу,  -  доверительно
сообщил  Сергей.  -  Тем  более  что  я  его  давно  знаю.  А  вот  с  вашим
непосредственным начальником, господином Фроловым Валентином Сергеевичем  по
кличке Фрол, я бы хотел установить контакт. Знаю я его подольше,  чем  тебя,
мы вместе срочную служили когда-то - ужас, как давно. Однако, чем  он  нынче
живет и  дышит,  осведомлен  слабо.  Пожалуй,  первой  твоей  задачей  будет
наведение этого мостика. Сумеешь?
   - Надо попробовать. Связь, как обычно, через голову?
   - Само собой. Осторожнее на выходе:  Зинаида  наверняка  получила  задачу
тебя контролировать. Пароли и коды прежние, кроме одного. Узнаешь при первой
встрече. Ты научилась высовываться, но сейчас этого лучше не делать.  Жди  с
23 до нуля. А сейчас тебе пора.
   - Бревна уберите.
   - Обязательно.
   Валерка с Ваней, все это время просидевшие под прицелом автоматчиков, еще
не успели поверить в то, что с ними ничего не случится, когда ситуация опять
резко изменилась. Автоматчики исчезли бесшумно и быстро, будто испарились, а
Вика спокойно села на свое место за  баранку  джипа.  Где-то  в  стороне  от
дороги разом заурчали моторы двух снегоходов, которые не без усилий  утянули
за собой бревно, лежавшее перед капотом машины.
   Вика тут же завела не успевший остыть мотор и рванула машину с места.
   - Напугались, малыши? - спросила она, не оборачиваясь.
   - Что это было? - не очень уверенно ворочая языком, пробормотал Валерка.
   - Маленькая шутка старых друзей, - небрежно ответила Вика. - Не берите  в
голову.
   Уже через двадцать минут джип вкатил  в  ворота  "оптовой  базы",  и  все
страхи остались позади.
   - Смотри-ка, - заметил Ваня, - на  офис  спутниковую  антенну  поставили.
Небось, Фрол решил мир по телеку смотреть...
   - "Кросна", однако!  -  процитировал  Валерка  давнишнюю  телерекламу.  -
Может, и нам чего интересного покажут?
   - Похоже, что покажут, и очень скоро... - вздохнула Вика.

АТАМАН КОЧЕТКОВ

   Октябрьский рынок, представлявший собой полгектара территории, обнесенной
деревянным забором ядовито-зеленого Цвета, и  состоявший  из  продолговатого
грязно-желтого  строения,   именуемого   торговым   залом,   трех   десятков
разномастных коммерческих  палаток  и  трех  продуваемых  ветром  навесов  с
прилавками, проживал очередной вполне  обычный  день.  Покупатели  проходили
мимо палаток, загруженных разноцветными бутылками и банками, "сникерсами"  и
"марсами",  всякими  там  "тампаксами"  -   "памперсами",   "мальборами"   и
"беломорами". Один-другой, может, чего-то и брал. Рядом с  палатками  стояли
бабки. Перед каждой по перевернутому  ящику  с  бутылкой  пива  ц  небольшим
вяленым лещом, позади - ящик с бутылками и мешок с рыбой. Подальше  какие-то
бабенки помоложе, расставив вместо прилавка раскладной  столик  из  голубого
пластика и установив некую металлоконструкцию,  сваренную  из  водопроводных
труб, поразвесили на ней  плечики  с  куртками,  юбками,  кофтами  и  прочим
разномастным тряпьем. Под навесами  народу  было  немного.  Март  как-никак.
Во-первых, холодно, а во-вторых, прошлогодние овощи почти кончились, а новые
еще не начались. Лишь несколько смуглых граждан в кожаных куртках И  кепках,
разложив в аккуратные пирамидки  марокканские  апельсины  и  лимоны,  не  то
кипрский,  не  то  турецкий  виноград  и  эквадорские   бананы,   мерзли   и
перебрасывались   гортанными   фразами.   Покупатели   подходили,   глядели,
облизывались...
   Из ворот рынка в это время выезжал "УАЗ-469" с  необычными  эмблемами  на
дверцах. Вместо трехцветного "шарика" с буквами "ВС"  -  "Вооруженные  Силы"
или желто-красной бляшки  "ВВ"  красовались  две  скрещенные  шашки,  поверх
которых был намалеван белый Георгиевский крест, а  вокруг,  по  черно-желтым
лентам, алым шрифтом, стилизованным под славянскую  вязь  тянулась  надпись:
"Береговское казачье войско". Продавцы марокканских, кипрских и  эквадорских
фруктов проводили его взглядом и дружно испустили вздох  облегчения.  Атаман
Береговского   казачьего   войска   Алексей   Сергеевич   Кочетков   покидал
подконтрольную территорию.
   Сегодня войсковой атаман был  в  повседневно-полевой  форме,  то  есть  в
камуфляжной куртке и штанах  десантного  образца,  заправленных  в  хромовые
сапоги со шпорами, и с плетеной нагайкой за голенищем. Правый рукав украшала
все та же  эмблема  войска,  но  уже  не  рисованная,  а  вышитая.  Левый  -
бело-сине-красный  шеврон,  над  которым  виднелась  нашивка  (скорее  всего
переделанная из  матросского  погончика)  с  вышитым  перначом  и  надписью:
"Войсковой атаман". Должно быть, для того, чтоб  вероятный  противник  сразу
понял с кем имеет дело, какой-то грамотей  добавил  перевод  на  английский:
"Cossack Chief". Камуфляжка была затянута советской офицерской  портупеей  с
серпасто-молоткастой звездой на пряжке, на  левом  боку  болталась  шашка  с
медным  эфесом,  а  на  правой  части   атаманского   седалища   размещалась
внушительная кобура с  револьвером  "наган".  Ношение  оружия  атаману  было
разрешено. На голове у него лихо сидела  полковничья  папаха  с  трехцветной
черно-желто-белой кокардой, а на плечах -  полевые  погоны  с  двумя  синими
кавалерийскими (или кагэбэшными, черт их знает) просветами без звездочек. По
уставам последнего  царствования  такие  были  присвоены  полковникам,  хотя
атаман за время службы в рядах МВД на должности участкового  уполномоченного
дослужился только до капитана. К тому же его в 1990 году уволили из  органов
после какой-то неприятной истории, которая позже  объяснялась  как  произвол
коммунистической   партократии.   Через   год   -   чем   атаман   занимался
непосредственно после увольнения,  мало  кто  знал  в  точности  -  Кочетков
вспомнил, что его бабка по отцовской линии вроде бы происходила  из  донских
казаков и попала в здешние места  по  ходу  раскулачивания.  Оказалось,  что
подобных потомков казачества на территории области проживает немало. Сначала
подсобралось  человек  двадцать,  потом  -  до  полусотни.   Пошили   форму,
обзавелись нагайками и шашками, зарегистрировались в управлении юстиции  как
общественная организация, а теперь уже устанавливали связи с Союзом казачьих
войск.
   После того, как Октябрьский рынок после длительной и Упорной борьбы между
командами Черного, Курбаши  и  Штангиста  временно  остался  без  настоящего
хозяина, на него облизывалось  не  меньше  десятка  мелких  крыш.  Это  было
чревато разборками, неопределенностью  и  свертыванием  торговли.  Торговцы,
замучившиеся откупаться от разномастных рэкетменов, каждый из которых считал
рынок своей зоной, с тоской вспоминали о временах,  когда  рынок  стоял  под
командой  Черного.  Но   Черного   ликвидировал   Курбаши,   потом   Курбаши
ликвидировала милиция, а Штангиста в состоянии средней  ужратости  застрелил
собственный охранник по так и оставшейся  неизвестной  причине,  потому  что
другой охранник, намереваясь  задержать  своего  взбесившегося  коллегу,  по
нечаянности приложил его на месте.
   Вот тут-то и подсуетился Кочетков со своей вполне  легальной  структурой.
Мэр облцентра заключил с Береговским  казачьим  войском  договор  и  передал
господам казакам Октябрьский рынок под охрану.  Поддержание  правопорядка  и
законности, . разумеется, велось  на  коммерческой  основе.  Попытки  мелкой
шпаны выступать и явочным порядком чего-то опротестовывать  были  пресечены.
После  того,  как  одноготдвух  особо  неуемных  представителей   поколения,
выбравшего "пепси", дюжие казаки воспитали не очень легальным, но доходчивым
способом,  на  который  милиция  смотрела  сквозь   пальцы,   контроль   над
Октябрьским рынком был утвержден и в неофициальных кругах. В  конце  концов,
особой доходности на рынке не отмечалось.
   В "уазике" с атаманом ехали еще четыре казака.
   - Куда, Алексей Сергеевич? - спросил казак-шофер, уже  выехав  на  шумную
улицу Новаторов.
   - В "Шуруп". Туда обещал один друг подъехать. Заодно пообедаем.
   "Шурупом" в  обиходе  назывался  довольно  дорогой  частный  ресторанчик,
возникший  в  помещении  бывшего  хозмага  на   углу   улицы   Новаторов   и
Крестоврздвиженской (бывшей Урицкого). Говорят,  что  в  древности  там  был
невероятно  богатый  выбор  шурупов  и  гвоздей  самых  невероятных  форм  и
размеров.
   Во времена нынешние у "Шурупа" было звучное название "Филумена". С чего и
почему так назвали - хрен его знает. Атаману это было и вовсе до  фени.  Ему
важно было, чтоб тот самый "друг", о котором шла речь, появился вовремя.
   Водитель и еще один казачок  с  погонами  вахмистра  (старшего  сержанта)
остались в машине, а атаман, сопровождаемый двумя есаулами  (погон  с  одним
просветом без звездочек), поднялся на крылечко "Филумены" и проследовал мимо
декоративно-прикладного швейцара с бородой а-ля адмирал С.О.Макаров  и  двух
вполне приличных вышибал. Навстречу им уже спешил здешний распорядитель Коля
в алом пиджаке, ослепительно белой рубашке с черной  бабочкой  и  с  улыбкой
обожания на розовом упитанном личике.
   - Алексей Сергеевич, рад вас видеть!  Милости  просим,  господа,  милости
просим!
   - На, - сказал Кочетков, выдергивая из-под куртки стотысячную  купюру,  -
бери свою милостыню. Сооруди нам кабинетик на  шесть  персон  и  чего-нибудь
полегче для разминки. Если придет господин Фролов и  спросит  меня,  проводи
побыстрее.
   - Так они уже ждут, - доложил Коля, - и кабинетик уже заказали.
   - Прытко, - похвалил атаман, - проводи!
   "Кабинетик" располагался в подвале, куда  господа  казаки  спустились  по
лестнице,  за  дверью  с  надписью  "Посторонним  вход  запрещен".  Там   их
действительно ждали.
   В небольшой комнате три на четыре метра площадью,  отделанной  по  стенам
ореховыми панелями, стоял застеленный чистой скатертью  стол,  уже  накрытый
выпивкой и закуской на шесть персон.
   Фрол, в отличие от атамана, сменил камуфляжку на темно-зеленый  пиджак  и
розовую рубашку с галстуком серых тонов. Темные очки  он  не  снял,  но  усы
несколько подстриг и подровнял, а волосы пригладил и зачесал назад. Примерно
так же выглядели и сопровождающие его лица. Как и договаривались заранее, их
было двое.
   - Прошу сюда, на вешалочку... - засуетился Коля. - Все  рядышком,  ничего
не пропадет...
   Казаки сняли бушлаты и снаряжение, повесили их рядом с просторными пальто
и шапками своих визави на бронзовые, под золото, крючки небольшой вешалки.
   - Ну, здравствуй, атаман, - сказал Фрол, выходя из-за стола и  протягивая
руку. - Будем общаться?
   - Попробуем, - пожимая руку, прогудел Кочетков. - Главное  -  тему  найти
интересную.
   - Тему мы найдем. Ребятки пусть червячка заморят, а мы с тобой вот здесь,
в спокойной обстановке, погутарим. Так казаки говорят?
   Коля предупредительно отворил узкую дверцу, укрытую под одной из ореховых
панелей, и высокие договаривающиеся стороны получили  возможность  пройти  в
маленькую каморку без окон, где стояли два мягких кресла.
   - Оставайся там, - велел Коле атаман. - Что бы кто ни попросил - мои  или
его, все - на мой счет.
   Фрол не возражал. Когда Коля  убрался  и  дверь  плотно  закрыли,  атаман
спросил:
   - Так какую же тему для  разговоров  предлагает  твоя  сторона,  Валентин
Сергеевич? Инициативу ты проявил. У меня лично претензий к "Белой куропатке"
нет. Может быть, мои казачки чем-то проштрафились?
   - Нет, - сказал Фрол, - тут у нас проблем нет. Все волки cыты  и  овцы  -
целки. Но мир, как учил  нас  марксизм-ленинизм  делится  на  три  сферы.  С
экономикой все ясно - чем больше бабок, тем лучше. Идеология - вещь не шибко
нужная. Все равно, есть ли Бог, можно узнать, только когда помрешь. Остается
политика. От этой сферы, как ни странно, Алеша, зависит будем ли  мы  завтра
глотать утренний кофе или  холодную  водичку  на  дне  проруби.  Под  словом
"завтра" я понимаю всякую перспективу, уловил?
   - Мысль не новая, но актуальная, - кивнул  Кочетков.  Стало  быть,  будем
обсуждать политические перспективы. Иначе говоря, что  делать,  если  придут
товарищи большевики?
   - Немного сложнее. Если б точно знать, кто из кандидатов  победит  и  как
себя поведет после этого, то все было бы  сущей  ерундой.  Глава  быстренько
откопал бы партбилет, заплатил все взносы за прошедшие пять лет и съездил бы
с покаянием к Геннадию Андреичу. Может,  и  оставили  бы  его  председателем
облисполкома. Первый у них сейчас свой есть. Ты бы спорол погоны и  шевроны,
заменил папаху на буденовку и создал ДНД имени Червонного казачества.  А  я,
если  б,  конечно,  сумел   договориться,   сформировал   бы   комсомольский
оперативный отряд, или военно-спортивный клуб "Орленок".
   - Юморист; - хмыкнул атаман. - Или, может, всерьез?
   - Тут, дорогой товарищ атаман, есть ключевое слово:  "Договориться".  Все
люди, все человеки, все кушать хотят и вообще жить. Если  б  попались  такие
понятливые и дальновидные, мы б не поссорились.
   - И у меня шансы есть?
   - Даже больше, чем у меня. За тобой трупов нет. Есть недоказанные  148-е,
ну, тяжкие телесные, на которые никто  не  жаловался.  А  у  меня  послужной
список пошире. Тоже, конечно, доказать многое  невозможно,  но  при  желании
прицепиться можно.
   - Ну, если кто сильно захочет, он и к пустому месту прицепится.
   - Очень  верное  замечание,  Алексей  Сергеевич.  Вот  отсюда  у  всех  и
неуверенность. Самое  главное,  что  каждый,  кто  бы  ни  выиграл,  захочет
показать себя  крутым  борцом  с  преступностью.  Этого  хочет  народ,  всем
приятно, ежели за твою безопасность  радеют,  а  бяку-бандюгу  -  мордой  об
асфальт или при попытке оказать сопротивление...
   - Тем  более  если  по  телевизору  покажут.  Только  я  сомневаюсь,  что
Президент так просто даст себя из кресла высадить.
   - Не об том речь. Даст он себя высадить  или  не  даст,  только  какие-то
кости для народа понадобятся. Мне лично неохота  на  это  дело  свои  личные
жертвовать. У меня лишних нет, только необходимый минимум. Тебе твои  кости,
наверно, не менее необходимы.
   - Насчет костей двух мнений быть не может.  Но,  по-моему,  лучше  уж  за
того, кто при власти, держаться.
   - Надо с двух сторон  подстраховываться,  господин  полковник.  Я  уж  не
говорю о той трагической ситуации, если у нас тут народ на улицу попрет.  Ты
со своим войском в полста сабель не отмахаешься.  И  в  степь  на  конях  не
уйдешь - небось и в седле ни разу не сидел...
   - Как раз об ипподроме задумывался. Хорошие деньги делать могли бы. Бега,
платная езда, выездка... Давай консорциум соорудим, а? Место я уже приглядел
- бывшая свалка поблизости от Лавровки. Как  раз  гектаров  двадцать.  Земля
бросовая, мэр за так отдаст...
   - Хорошая мысль, только не для этого года. В  этом  году  на  президентов
играют, а не на лошадей. И потом, Алеша, это ж не один миллиард вложений. Не
потянем, это я даже без калькуляций знаю. Я уж не говорю о том,  что  у  нас
туда ходить некому... Но ты меня с мысли сбил.
   - Извини, к слову про лошадей пришлось. А вот насчет того, чтобы, как  ты
сказал, подстраховываться с двух сторон, это не лучше, чем сидеть между двух
стульев. Я понимаю, что можно и с Главой не ссориться, и новому  обкому,  то
есть товарищу Фомкину Василию Петровичу,  отстежку  производить.  Каждый  от
того, чтоб брать, не откажется. Но как только надобность пройдет - наплюет и
разотрет. По асфальту. Если, конечно, до власти доберется.
   - Верной дорогой  скачешь,  атаман.  Но  ты  только  подумай:  Президента
выберут, и будет он оттуда, красный или трехцветный,  командовать  тем,  как
нам тут, в Береговии, жить...
   - Можешь не договаривать. Я уже чую, куда ветерок задувает.  Слава  Богу,
сподобился доклад  профессора  Бреславского  прослушать  насчет  возрождения
культурно-исторического наследия. В этом деле,  Валентин,  я  союзничать  не
буду. Вот этот шеврон обязывает. Когда мы его утверждали, то поначалу хотели
написать на нем: "За единую и неделимую!"
   - Ну, приписал бы потом: "...Береговию!" Всего и делов-то. Зато представь
себе перспективу. У тебя под командой не полета казаков, а,  скажем,  десять
тысяч. И вверена тебе, допустим, охрана священных и н