ел к дверям проходной, где готовились к обороне Федя и еще пара  бойцов
с автоматами.
   Надо сказать, что Федя получил через  Сэнсея  твердые  указания  Зинаиды:
какие бы лица ни появлялись в поле зрения,  хоть  Фрол,  хоть  Рындин,  хоть
Иванцов или даже сам Глава - немедленно  докладывать  в  лабораторию  и  без
разрешения Зинаиды никого не пущать. Федя, увидев Фрола, сразу же доложил.
   - Вася! - крикнула Зинаида, выслушав сообщение. - Что у тебя там?
   - Ничего, - отозвался Лопухин, - источников ГВЭП не просматривается.
   - Пропусти, - разрешила Зина. - Пусть сразу идет в лабораторию.
   Федя подчинился.
   - С добрым утром, - поприветствовал его Фрол, входя  на  КПП.  -  Что  за
бардак, почему не сразу пустил? Не узнал, что ли?
   - Сэнсей приказал, точнее, эта краля московская...
   - Так. Что еще она приказала?
   - Чтоб ты сразу шел в лабораторию к москвичам.
   Фрол  окинул  взглядом  боевую  экипировку  Феди   и   остальных,   криво
усмехнулся:
   - К обороне приготовились? Кто разрешил нештатное доставать?
   - Ну, баба эта... Через Сэнсея, конечно.
   - Вы у кого работаете, салабоны? У меня или у нее?
   - Да у тебя вроде.
   - Тогда вот что. Объявляю тебе,  что  нас  подставляют.  Через  час  сюда
прибудет Рындин с хорошими силами и нас всех вместе с базой пустит на ветер.
В Лутохино так и случилось. Слышал уже?
   - Да сообщал Сэнсей... - нахмурился Федя.
   - Что сообщал?
   - Да там, говорил, наехали те же, что джипы расстреляли  на  той  неделе.
Завод взорвали.
   - Почти правильно. Только это Рындин все устроил. Я один ушел,  понял?  И
Крокодил накрылся, и Брелок, и все прочие...
   - Ну, и что делать? - оторопел Федя. - Бросать пушки - - и ходу?
   - Никуда не уйдешь. Они уже оцепили все по кругу. Как рассветет - начнут.
   - Давай, пока темно, а?
   - Нет. Тут надо по-другому. Надо московских в залог  брать.  За  них  нас
даже в загранку на самолете выпустят.
   - А там заберут и обратно выдадут?
   - Не беспокойся, не выдадут. Есть еще места, нас примут. Со  всеми  связь
есть?
   - Да.
   - Быстро оповести всех наших, что я прибыл. А я к Сэнсею...
   В сопровождении одного из Фединых помощников Фрол бегом побежал  в  офис.
Тут его пропустили без  расспросов.  Сэнсей,  увидев  Фрола,  с  облегчением
вздохнул:
   - Ну, слава Аллаху! Где тебя носило? Тут эта дура все на уши поставила...
   - А если б она тебя раком поставила, ты бы встал? - зло прищурился  Фрол.
- Пока я еще командир, понял? Давай связь!
   - Понял...
   Без пяти минут семь Фрол вошел в калитку забора, окружавшего лабораторию.
Охранники ЦТМО пропустили его спокойно, потому что были предупреждены Зиной.
Вместе с тем они еще не знали,  что  стволы  бойцов  "Белой  куропатки"  уже
отвернулись от забора и наведены на лабораторию.
   - Привет! - поздоровался Фрол. И неторопливо прошел мимо них по коридору.
Дверь лабораторного помещения ему открыли без проблем. Там  беды  не  чуяли.
Ваня и Валерка покоились в ложементах,  дожидаясь  команды  на  пробуждение.
Клара Леопольдовна грустно читала томик Мандельштама. Катя и Настя, сидя  на
стульчиках у стены, вполголоса рассказывали анекдоты и хихикали.
   Зинаида озабоченно спросила:
   - Где вы были, Валентин Сергеевич? Что произошло?
   - Ничего особенного, - улыбнулся Фрол и вдруг крикнул во всю глотку:
   - "Гром", "Гром", "Гром"!
   Из комнатки, где Вася Лопухин все еще бился над  распаковкой  информации,
которую Таня-Вика передала Сарториусу, послышались грохот,  лязг  металла  и
звон разбитого стекла. Фрол молниеносным ударом ладони по горлу сшиб  с  ног
Зинаиду, и она отлетела в угол, а ее пистолет-пулемет остался у Валентина.
   - Руки вверх! - Фрол навел ствол на остолбеневших от неожиданности  Клару
и Сесара Мендеса, который русского языка не знал, но команду выполнил верно.
   - К стене! Не двигаться!
   - Вы чего? - испуганно пробормотали Настя  и  Катя,  тоже  направляясь  к
стене.
   - Куда, прошмондовки?! - рявкнул Фрол. - Эту скрутите!
   И он указал стволом в угол, где лежала  вырубленная  Зинаида.  Сестры  не
стали выступать и бросились исполнять приказ. В  этот  же  миг  из  открытой
двери секретной комнатки был выброшен и грохнулся на  пол  Вася  Лопухин.  А
следом за ним с его автоматом в руках появилась Таня-Вика. На  ее  запястьях
блестели браслеты разломанных наручников, а в  проеме  двери  проглядывались
сорванная с петель металлическая дверь чулана, где была заперта Таня-Вика, и
обломки искореженной аппаратуры.
   Дверь, ведущая из  лаборатории  в  коридор,  содрогнулась  от  нескольких
тяжелых ударов. Охранники ЦТМО, услышав шум, пытались вмешаться в ситуацию.
   - Зинаида Ивановна! - орали они.
   Но дверь была сделана на совесть. Против нее прикладами  не  поработаешь,
лучше пластитом.
   Таня-Вика  выглядела  необычно.  У  нее  было  странное  лицо  -  не   то
разъяренное, не то одухотворенное. Во всем ее облике чувствовалось  какое-то
чудовищное, невероятное напряжение сил, которые во много раз превосходили ее
обычные, далеко не малые возможности.
   Она подошла к ложементам и произнесла:
   - Проснитесь!
   И повернула Валерку и Ваню в вертикальное положение.
   Фрол в это время набирал номер Сэнсея.
   - Начинай! - только и произнес он, едва заместитель отозвался.
   Спустя двадцать секунд, не больше, бывший склад  содрогнулся  от  взрыва.
Калитка в заборе, окружавшем лабораторию, слетела с петель, да и все  ворота
с лязгом грохнулись оземь. Само собой, фроловский  охранник  загодя  покинул
свой пост и на этом месте  уже  не  находился.  Вторая  граната  ударила  во
внешнюю стальную дверь и прожгла в ее двухсантиметровой броне круглую  дыру.
Металлические брызги хлобыстнули по второй двери, но не  пробили  ее.  А  из
амбразур-отдушин под крышей склада сразу огрызнулись очередями два  пулемета
охранников ЦТМО. Они от  разрывов  немного  оглохли,  но  боеспособности  не
потеряли. Гранатометчик фроловской команды намеревавшийся засадить по  двери
третью  гранату,  едва  высунувшись  из-за  угла,  шмякнулся   на   хрусткий
подтаявше-под-мерзший снег. Это оказалось очень фигово,  потому  что  второй
гранатомет надо было еще поискать, а  других  средств  для  вышибания  таких
дверей у людей, которыми  руководил  Сэнсей,  не  было.  Сектор  обстрела  у
четырех  ЦТМОшников  был  практически  круговой.  Перелезать   через   забор
смертников не находилось. Да и толку что? Все равно ворваться в склад  можно
было только через дверь. А это направление прикрывали сразу два пулеметчика.
   Сэнсей, изрядно перетрусивший, потому что все пошло  как-то  наперекосяк,
позвонил Фролу.
   - Бей по амбразурам, козел! - рявкнул Фрол, глядя одним глазом  на  экран
видеодомофона, который показывал  ему  внутренность  коридора,  ведущего  от
входных дверей к лабораторному помещению. Он видел,  что  один  охранник  из
шести остался там и держит на прицеле дверь.
   - Готовы! - доложила Таня-Вика, хлопая  по  плечу  одетых  в  камуфляж  и
освобожденных от датчиков Валерку и Ваню.
   - Выпускай! - приказал Фрол.
   - Ваня! - скомандовала Таня-Вика. - По  моей  команде  быстро  и  настежь
распахнешь дверь! Валерка - уничтожишь охранника!
   И передала Русакову  автомат  Лопухина.  Сам  Лопухин  вместе  с  Сесаром
Мендесом, Зинаидой и Кларой, связанный по рукам и  ногам,  лежал  в  углу  и
нечленораздельно ругался.
   - Брысь от двери! - приказал Фрол  Насте  и  Кате.  -  Не  вертитесь  под
ногами!
   Ваня с тем самым бодрым, даже счастливым лицом, которое у него и  Валерки
появлялось после уколов, взялся за  ручку  двери.  Валерка  с  автоматом  на
изготовку стал рядом.
   - Давай! - крикнула Таня-Вика.
   Р-раз! - дверь молниеносно распахнулась.  Два!  -  Валерка  дал  короткую
очередь, и охранник, не только не успев нажать на спуск своего автомата,  но
и вообще как-либо отреагировать, ткнулся лицом в приклад.
   - Вперед! - По команде Тани-Вики суперсолдаты ворвались в коридор. - Ваня
- автомат!
   Соловьев подхватил "бизон-2" убитого охранника.
   - Чердак! - предупредила Таня, но Ваня уже отреагировал, выпустив очередь
вдоль  приставной  лестницы,  по  которой  охранники-пулеметчики   забрались
наверх. Там послышался стон, и человек в темно-синей  униформе  вывалился  в
люк головой вниз, судорожно оттолкнулся ногами, лестница ерзнула по  полу  и
сверзилась вниз вместе с умирающим.
   - Блин! - только и вырвалось у Фрола.
   - Вверх, туда! - крикнула Вика, указывая Русакову на люк.  -  Всех  таких
(она указала на охранника, корчившегося на лестнице) - убивай!
   До сих пор ребята ничего особо чудесного не показывали, но тут было  чему
подивиться. Разбежавшись, Валерка с автоматом в руках оттолкнулся  от  пола,
подпрыгнул и как-то наискось, затылком и спиной вперед,  словно  при  прыжке
стилем "фосбюри-флоп", влетел в люк, приземлившись спиной  на  пол.  В  доли
секунды  его   форсированное   сознание   разобралось   в   обстановке.   Не
переворачиваясь на живот, он вскинул автомат и  расстрелял  тех  двоих,  что
прикрывали огнем подходы к внешним дверям лаборатории. Затем он  молниеносно
откатился вбок, увернувшись от очереди, посланной в него тем, кто  прикрывал
противоположный  сектор,  и   короткой   очередью   разделался   с   третьим
пулеметчиком. Четвертый был убит до этого пулей одного из стрелков Фрола.
   - Помоги ему собрать оружие и боеприпасы! - приказала Таня-Вика, и Ваня с
не меньшей ловкостью, чем Валерка, улетел на чердак.
   - Все, - сказал Фрол, связываясь с Сэнсеем. - Завязывайте палить,  больше
не в кого.
   Приказ дошел не сразу, пули еще минут пять долбили по стенам, но  Валерка
с Ваней уже спрыгнули  с  чердака,  нагруженные  четырьмя  "ПК"  и  четырьмя
"бизонами", а также патронными коробками.
   Было уже почти светло. С проходной позвонил Федя.
   - Там какая-то "газель" подъехала. Фрола спрашивают. Шугануть?
   - Пропусти.
   Войско Фрола, которым руководил Сэнсей,  отделалось  сравнительно  легко:
четверо убитых, шестеро раненых. Все побоище не продолжалось и часа.  Сэнсей
подошел к Фролу, должно быть, ожидая похвал, но тот мрачно приказал:
   - Собери всех перед офисом. Абсолютно всех!
   Тем временем "газель" подъехала к зданию лаборатории. Из нее вышли  трое.
Фрол приказал:
   - Быстро перетащить в кузов все, о чем говорили.
   Трое во главе с  Фролом  вбежали  в  лабораторию,  где  лежащих  На  полу
связанных пленников караулили только Настя и Катя.
   - Помогайте! Тащите баб к машине, - повелел Фрол.
   Тяжелого Сесара поволок жилистый Наим, Лопухина - сам Фрол,  Леопольдовну
- Катя, Зинаиду - Настя. Двое остальных мужиков торопливо собирали в большие
кожаные мешки коробки с дискетами и папки с документами.
   Пленников и документы прямо-таки забрасывали в  кузов.  Трупов  Тараса  и
Павки там уже не было, но лежали ящики с препаратами и блоки  от  взорванной
установки. Кроме того, в кузове, пристегнутый за  левую  руку  наручником  к
дуге тента, сидел с перевязанной правой  рукой  не  кто  иной,  как  Умберто
Сарториус - Сергей Сорокин.
   Таня-Вика, Валерка и Ваня прыгнули в машину последними.
   - Гони! - приказал Фрол Найму, занявшему водительское место.
   "Газель" сорвалась с места, пронеслась мимо бойцов, собравшихся  у  офиса
под командой Сэнсея, и, едва не сшибив Федю, вовремя отскочившего с  дороги,
вышибла бампером ворота.
   - На аэродром! - командовал Фрол. - Быстрее! Нас ждать не будут.
   Сэнсей и его люди ничего не поняли. Только  минут  через  до  них  начало
что-то доходить, послышались вопли:
   - Подстава! Ушли! Кинули, с-суки! - и еще что-то в этом роде.
   Со стороны гаражей с ревом и солярным дымом вырвалс "КамАЗ". В кузов  его
влезли почти все бойцы "Белой куропат ки". Пока они  грузились,  толкаясь  и
мешая друг другу, "газель" уже катила по краю оврага. "КамАЗ" уже миновал то
место, где Сарториус беседовал  с  Таней-Викой.  Правда,  скорость  пришлось
снизить. Когда  "газель",  переехав  овраг,  взбиралась  на  противоположный
склон, "КамАЗ" оказался совсем близко.
   - Ваня! Достань их! В колеса!  -  приказала  Вика.  Соловьев  приложился,
коротко простучала очередь, а затем звонко лопнул правый передний баллон.
   - А-а-а! - из кузова заваливающегося набок грузовика в ужасе завопило два
десятка голосов.
   Лязг и грохот свалившейся в овраг и покатившейся под откос  машины  разом
заглушил эти истошные вопли.
   "Газель"  уже  петляла  по  просекам,  подбираясь  к  законсервированному
аэродрому.
   На КПП стоял прапорщик, который хорошо знал в лицо фрола, Вику, Валерку и
Ваню.
   - Привет!  -  сказал  он,  махая  дневальному  солдатику,  чтоб  поднимал
шлагбаум. - Ждут вас уже... Дуйте, пока я тут главный...
   Фрол вынул из-за пазухи десять зеленых  бумажек  с  портретом  Бенджамина
Франклина.
   - На, - сказал он. - Может, до следующей зарплаты дотянешь...
   - Даст Бог, - вздохнул прапорщик,  -  обещали,  что  через  пару  месяцев
будет...
   На рулежке  огромного  пустого  поля  одиноко  маячил  "Ан-12".  "Газель"
устремилась к  нему.  С  самолета,  видимо,  тоже  углядели  машину.  Задняя
аппарель стала плавно открываться, а винты помаленьку вращаться.
   "Газель" подъехала к транспортнику как раз в тот момент,  когда  аппарель
открылась полностью. К автомобилю от самолета подошли два человека  в  синих
потертых куртках с воротниками на рыбьем меху и в мятых ушанках.
   - Недолго ждете? - спросил Фрол.
   - Ничего, время есть. Мы ж вроде  как  на  вынужденную  сели.  Машина  же
старинная. Но вам бы тоже телиться не стоило. Закатывайте вашу игрушку.  Вот
бортинженер Жора, он поможет разместиться.
   Наим развернул "газель" и задом заехал по аппарели  в  салон.  Еще  через
полчаса, когда все вольные пассажиры вылезли из кузова, а "газель" была  как
следует закреплена в салоне, самолет, не спрашивая разрешения на взлет -  не
у кого было, разве что у прапорщика с КПП, - оторвался от взлетно-посадочной
полосы и поднялся в небо...

ТЯЖКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

   Глава тяжело посмотрел на Рындина. Тут,  в  этом  взгляде,  было  все:  и
презрение, и осуждение, и ненависть, и желание стереть с лица земли. А голос
прозвучал, как ни странно, участливо, даже с жалостью:
   - Андрей Ильич, как же  так?  Что  у  нас  творится,  а?  Эта  история  в
Сидоровском районе просто ужас какой-то...
   - Бандитские разборки, . - выдавил Рындин, - прокуратура уже работает.
   - С прокуратурой разговор особый будет. А вот вашей службе такие  истории
- это не плюс. С  Теплова  я  тоже  не  снимаю  ответственности.  Но  тут  и
наркотики, и терроризм,  и  незаконное  оружие  -  целый  букет...  Да,  мне
обещали, что пока, до президентских,  ничего  лишнего  не  скажут.  Но  ведь
Сорокин опять от вас ушел. И Бог знает, где он объявится и что еще  выкинет.
Может быть, под самые выборы.
   - Все, что ему надо было взять, он взял, - устало сказал Рындин. - Теперь
ему у нас нечего делать.
   - Вы наш разговор у меня на дне рождения помните? Все, что говорилось  об
интересах господина Соловьева, вы запомнили? И о своих личных, кстати, тоже.
   - Нет, я помню, не беспокойтесь. А вот ваше волнение  мне  непонятно.  Вы
ведь совсем недавно говорили об индульгенции.
   - Да. Только я забыл сказать, что многое будет зависеть от Соловьева.
   - Я догадывался, что это так. Может  быть,  и  постарался  бы  с  большим
энтузиазмом. Но могу вам сообщить, что все это уже не так.
   - В смысле?
   - Есть информация, что от Соловьева-старшего,  возможно,  уже  ничего  не
зависит. Он вчера  арестован.  Инкриминируется  статья  78-прим.  Незаконный
экспорт оборонных технологий. Кстати, по материалам, собранным на него нашим
управлением. А если очень постараться, то там можно и 64-ю накопать. Все эти
обхаживания мистера Сноукрофта и Резника даром не прошли.
   - Вот как... - У Главы явно испортилось настроение.
   - Да-да, представьте себе. И могу в чисто приватном порядке сообщить, что
в ближайшее время у нас может появиться  небольшая  следственная  группа  из
Москвы, которая начнет работу по определению вашего личного участия  в  этом
вопросе.
   - Это вы серьезно? - нахмурился Глава.
   - Вообще-то, я уже много лишнего сказал.
   - И из каких это соображений?
   - Считайте, что из гуманных. Дело в том, что там еще кое-какие неприятные
выходы просматриваются. На ваши контакты  в  соседней  области,  где  осенью
прошлого  года  был  убит  руководитель  ТОО  "Роберт"   Соловьев   Валентин
Борисович, родной младший брат Антона Борисовича. Как  ни  странно,  он  вел
дела с той  же  самой  фирмой,  на  счет  которой  господин  Сорокин  просил
перевести три миллиона мелкими купюрами...
   - По-моему, вы,  Андрей  Ильич,  элементарным  шантажом  занимаетесь.  Не
владея, кстати, серьезной информацией.
   - Возможно, но боюсь, что этой информацией  владеют  в  другом  месте.  Я
просто указал вам хвостик от ниточки, за которую  могут  потянуть  те,  кому
ваша индульгенция не совсем с руки.
   - И все-таки, чего вы добиваетесь?
   - Спокойствия. Только спокойствия.
   - Знаете, конечно, где абсолютное спокойствие  существует?  -  усмехнулся
Глава.
   - Знаю, но не спешу туда.  Мне  пока  неплохо  и  тут.  А  вот  некоторые
раздражители хотелось бы устранить.
   - Какие?
   - Те, которые нас постоянно беспокоят.
   - Я ведь не могу вам прямо ответить. Хотя и знаю, о чем речь. А то вы еще
запишете это на диктофон, который у вас, может быть, в галстуке запрятан.
   - Нет у меня таких приборов, к  сожалению.  А  вот  у  господина-товарища
Сорокина есть такие, какие даже японцам и американцам не снились. Вот и лови
его после этого.
   - Плохому танцору известно  что  мешает.  Ладно,  Андрей  Ильич,  давайте
считать, что  наш  разговор  пока  закончен.  Насчет  своих  соображений  по
обеспечению спокойствия и устранению раздражителей еще раз подумайте.  Желаю
здравствовать!
   Рындин вышел из кабинета. Глава высунулся следом, якобы  для  того,  чтоб
передать какое-то указание секретарше, и,  убедившись,  что  чекист  покинул
приемную, вернулся в кабинет. После этого он отворил дверцу, которая вела  в
его персональный туалет, и выпустил оттуда Иванцова.
   - Все слышал, Виктор Семенович? -  указывая  прокурору  на  стул,  сказал
Глава.
   - В основном все.
   - И как ты думаешь; кого он имел в виду в качестве "раздражителя"?
   - Думаю, что меня прежде всего.
   - О! И у меня такое же мнение. Замазал ты его в прошлогодней истории, а в
этой он и сам порядком замазался. Исчезни ты - вот  он  и  обретет  желанное
спокойствие. Как думаешь, Сорокина он нарочно отпустил?
   - Сложно сказать. Сами знаете, что за поимку Сорокина он не столько перед
своим  директором  отвечает,  сколько  перед  Бариновым.  И  уж  за  разгром
"Куропатки" и лутохинского объекта он спросит.
   - С вас обоих, между прочим.
   - Обязательно. Вот Рындину  и  охота,  чтоб  я  не  смог  ничего  в  свое
оправдание сказать.
   - Опять мы с тобой во мнениях сходимся, а? - ухмыдьнулся Глава. - Вот что
значит давнее знакомство. С полуслова понимаем друг друга.
   - Ну, с Рындиным вы тоже общий язык нашли, кажется?
   - Вот тут ты ошибаешься, Виктор Семеныч! С Рындиным общий язык не  больно
получается. Знаю я их, дзержинское племя. Все время подсидка на уме.  Видел,
как он меня подкрутил с Соловьевым? Думаешь как, серьезно это?  Ты  в  курсе
этого дела?
   - Нет, это Рындин самостоятельно винтил. Не уверен, что он там и меня  не
приплел. Ведь он знал, что Сноукрофт и Резник бывали у меня в "Вепре". И  на
пригородной даче - тоже.
   - Вот видишь, как он нехорошо себя ведет.
   - Нехорошо, согласен. Хотя, скажем так, он больше на перспективу работал.
Во-первых, набирал материал на период после выборов Президента. Во-вторых, к
возможным выборам губернатора. В-третьих, на случай  разборки  в  борьбе  за
власть, есди бы мы от своей задумки не отказались...
   - Ну да, конечно. Собрал бы военную хунту вкупе  с  Проку-дин