го дома.
   - Ой.., ой, пап, иди скорей!
   Это прозвучало так, что отец стремглав выбежал наружу. Молли  стояла  вся
вытянувшись в струнку и старалась запихнуть себе в рот оба кулака разом. А у
ее ног лежал на земле человек с кожей серебристо-серого цвета; рука  у  него
была сломана, он поглядел на Джека и замяукал.
   "...Военно-морское  министерство  дало  отбой  тревоги.  Пилот  почтового
самолета сообщил, что неизвестный предмет скрылся в зените. В последний  раз
его заметили в восемнадцати милях восточнее Норманди-Бич,  штат  Нью-Джерси.
По сообщениям из этого района, он  летел  очень  медленно,  издавая  громкий
свистящий  звук.  Хотя  несколько  раз  неизвестный  предмет   снижался   до
каких-нибудь четырех-пяти футов над землей, по имеющимся сведениям, никакого
ущерба он не причинил. Расследование продолжа...".
   - Надо же, -  фыркнула  Айрис,  выключая  транзистор.  -  Это  называется
"никакого ущерба".
   - Угу. И раз никто не видел, как эта штука ударила  в  наш  дом,  значит,
никакие расследователи сюда не явятся. Так  что  смело  можешь  удалиться  в
палатку и залечь, никто не пристанет к тебе с вопросами.
   - Ложиться спать? Ты с ума сошел, спать в тоненькой  палатке,  когда  тут
валяется это чудовище и мяукает?
   - Ну, что ты, мам! Он больной. Он никого не тронет. Они сидели у веселого
костра, который разожгли дранкой с крыши. Джек без  особого  труда  поставил
палатку. Серебристо-серый человек дремал, растянувшись  поодаль  в  тени,  и
порой тихонько стонал.
   - Обожаю, когда ты болтаешь глупости, лапочка, - усмехнулся  Джек,  глядя
на Айрис. - До чего ловко ты ему вправила руку, любо-дорого  было  смотреть.
Пока ты с ним нянчилась, ты вовсе не думала, что он чудовище.
   - Вот как? Может быть, чудовище - не то слово. Знаешь,  Джек,  у  него  в
предплечье только одна кость.
   - Что? Чепуха, дружок.  Наука  такого  не  допускает.  Тут  нужно  гибкое
сочленение, иначе кисть не будет подвижной.
   - Кисть у него подвижная.
   -  Посмотрим,  -  пробормотал  Джек,  взял   фонарик   и   направился   к
распростертой на земле долговязой фигуре.
   В луче фонаря мигали серебристо-серые глаза. Какие-то они были  странные.
Джек  посветил  фонарем  поближе.  В  луче  зрачки  были   не   черными,   а
темно-коричневыми. И очень узкими - просто еле заметные щелочки,  сдавленные
с боков точно у кошки. Джек перевел дух. Потом осветил тело лежащего. Надето
на него было что-то  вроде  широченного  купального  халата,  ярко-синее,  с
желтым поясом. У пояса -  пряжка:  но  виду  словно  две  пластинки  желтого
металла  лежат  рядом,  совершенно  непонятно,  как  они  скреплены.  Просто
держатся вместе - и все. Когда они нашли этого человека и он  сразу  лишился
чувств, Джеку пришлось пустить в ход всю  свою  силу,  чтобы  разделить  эти
пластинки.
   - Айрис!
   Она поднялась и подошла.
   - Не мешай бедняге, пускай спит.
   - Айрис, какого цвета был его балахон?
   - Красный с.., да он синий!
   - Теперь синий. Айрис, что за чертовщина такая на нас свалилась?
   - Не знаю.., не знаю. Какой-то несчастный сбежал из приюта для.., для...
   - Для кого?
   - Я почем знаю? - огрызнулась Айрис. - Наверно, если вот  такие  родятся,
их куда-нибудь отдают.
   - Люди такими не родятся. Айрис, он не урод. Просто совсем другой.
   - Я понимаю, что ты имеешь в виду.  Сама  не  знаю  почему,  но  понимаю.
Только вот что я тебе скажу... - она запнулась и молчала так долго, что Джек
в недоумении обернулся. Айрис медленно докончила:
   - Он такой странный, такой безобразный, я должна бы его бояться, но..,  я
не боюсь.
   - А я тоже не боюсь!
   - Молли, ложись сейчас  же!  Молли  скрылась  в  палатке.  Серый  человек
замяукал.
   - Чего ты, приятель?
   Здоровой рукой человек потрогал стянутое лубками предплечье.
   - Ему больно, - сказала Айрис, опустилась  на  колени  подле  раненого  и
отвела его руку от повязки.
   Он не сопротивлялся, только лежал и смотрел  на  Айрис,  щуря  страдающие
глаза.
   - У него шесть пальцев, - сказал Джек, опустился на колени рядом с  женой
и осторожно взял запястье раненого. И удивленно присвистнул:
   - Еще какая подвижная кисть!
   - Дай ему аспирина.
   - Это мысль... Постой-ка, - Джек  озадаченно  выпятил  губу.  -  Думаешь,
можно?
   - А почему нет?
   - Мы же не знаем, откуда  он.  Понятия  не  имеем,  какой  у  него  обмен
веществ. Мало ли, как на него могут подействовать наши лекарства.
   - Он.., то есть как это - откуда?
   - Айрис, дай ты себе труд хоть немного подумать, - с досадой сказал Джек.
- Не станешь же ты и теперь закрывать глаза на очевидное и уверять, что этот
человек с нашей Земли! Что ты, анатомии не знаешь? Где ты  видела  уродов  с
такой кожей и с такими костями? А эта пряжка? А одежда? Что это за  материя?
Будет тебе, право. Не цепляйся за  старые  предрассудки,  шевельни  мозгами,
сделай милость.
   - Ах, оставь! Этого просто не может быть!
   -  Вот  так  же  рассуждали  до  Хиросимы...  Так  рассуждал  в   старину
какой-нибудь воздухоплаватель, сидя в корзине аэростата, когда ему толковали
про аппараты тяжелее воздуха. Так рассуждали...
   - Ну, довольно, Джек! Я знаю  все,  что  ты  скажешь.  Поспал  бы  лучше,
сколько осталось до утра. А угодно философствовать - пожалуйста. Все, что ты
говоришь, относится к людям. Покажи мне любой новый пластик,  новый  металл,
новую невиданную машину, пускай я в них ничего не пойму, но они не вызовут у
меня противодействия, потому что их изобрели люди. А  этот..,  этот  человек
или уж не знаю кто...
   - Понимаю, - сказал Джек мягче. - Это страшно, потому что чужое, а где-то
в глубине души у нас всегда сидит: чужое - значит,  опасное.  Поэтому  мы  с
чужими ведем себя лучше, чем с друзьями.., и все-таки,  по-моему,  не  стоит
давать этому серому аспирин.
   - Но он дышит тем же воздухом, что и мы. И в пот его бросает. И  говорить
он, наверно, умеет...
   - Пожалуй, ты права. Что ж, надо попробовать, может, хоть немного  снимет
боль. Дай ему только одну таблетку.
   Айрис отошла к колонке, налила воды в алюминиевый  стаканчик.  Опустилась
на колени подле своего  пациента  и,  одной  рукой  поддерживая  серебристую
голову, осторожно сунула ему в рот таблетку  аспирина  и  поднесла  к  губам
стакан. Он жадно выпил воду и вдруг весь обмяк.
   - Ах, черт.., вот этого я и опасался!  Айрис  приложила  ладонь  к  груди
больного - послушать сердце.
   - Джек!!!
   - Неужели он.., что с ним, Айрис?
   - Нет, не умер. Но послушай...
   Джек приложил  рядом  свою  ладонь.  Сердце  билось  тяжело,  медленно  -
каких-нибудь восемь ударов  в  минуту.  А  за  этими  размеренными  ударами,
совершенно не в такт, частили другие - резкие, страшно быстрые, должно быть,
около трехсот в минуту.
   - У него какой-то сердечный приступ, - сказал Джек.
   - Да, и с двумя сердцами сразу!
   Неожиданно этот странный человек вскинул  голову  и  испустил  протяжный,
пронзительный, с переливами вой. Глаза  распахнулись  во  всю  ширь,  в  них
трепетала, то затягивая, то вновь открывая  зрачок,  прозрачная  пленка.  Он
лежал совершенно неподвижно  и  все  вопил,  захлебывался  криком.  И  вдруг
схватил  руку  Джека   и   поднес   к   губам.   Молнией   сверкнул   острый
светло-оранжевый язык, дюйма на четыре длиннее,  чем  полагается,  и  лизнул
ладонь. Потом удивительные глаза закрылись, вопли перешли в слабое хныканье,
а там и вовсе утихли, и он мирно свернулся калачиком.
   - Уснул, - сказала Айрис. - Ох, надеюсь, мы ничего плохого не натворили.
   - Что-то мы с ним явно сотворили.  Будем  надеяться,  что  это  не  очень
опасно. Во всяком случае, рука его сейчас не мучает. А мы того и добивались.
   Айрис подложила подушку под серую, непривычной формы  голову,  проверила,
удобно ли незнакомцу лежать на надувном матрасе.
   - Какие у него красивые усы, - сказала она. - Совсем серебряные.  С  виду
он очень старый и мудрый, правда?
   - Вроде филина Иди ложись.
   Джек проснулся рано; ему снилось,  что  он  с  зонтиком  вместо  парашюта
выбросился из летающего мотоцикла и, пока падал, зонтик обратился в  леденец
на палочке. Он приземлился среди острых зубчатых  скал,  но  они  спружинили
мягко, как губка. Его тотчас окружили русалки, очень похожие на Айрис, кисти
рук у них были в форме шестеренок. Но во сне ему было все нипочем. Проснулся
он улыбаясь, необычайно веселый и довольный.
   Айрис еще спала. Где-то звонко смеялась  Молли.  Джек  сел,  огляделся  -
раскладушка Молли была пуста.
   Тихонько, стараясь не разбудить жену, он сунул ноги в шлепанцы и вышел из
палатки.
   Молли стояла на коленях напротив странного гостя, а он сидел на корточках
и...
   Они забавлялись детской игрой в ладоши: кто  не  успеет  отдернуть  руку,
получает шлепок.
   - Молли!!!
   - Да, пап?
   - И не совестно тебе? Ведь у него сломана рука!
   - Ой, я забыла! Ты думаешь, ему больно?
   - Не знаю. Очень может быть, - сердито сказал Джек Герри.  Он  подошел  к
гостю, взял его за здоровую руку.  Тот  поднял  голову  и  улыбнулся.  Очень
славная, обаятельная у него оказалась улыбка. А зубы - острые, до странности
редко расставленные.
   - Иии-у мау мадибу Мяус, - сказал он.
   - Это его так зовут,  -  живо  пояснила  Молли,  наклонилась  и  потянула
пришельца за рукав:
   - Мяус! Эй, Мяус! И ткнула себя пальцем в грудь.
   - Мооли, - сказал Мяус. - Мооли Геери.
   - Видишь, пап, видишь? - в восторге закричала Молли. И ткнула  пальцем  в
отца:
   - А это папа. Па-па.
   - Баа-ба, - сказал Мяус.
   - Не так, глупый! Папа!
   - Баба.
   - Да папа же!
   Джек, тоже увлекшись, показал на себя пальцем:
   - Джек Герри!
   - Шек Герц, - повторил пришелец.
   - Недурно. Молли, он просто не выговаривает "п" и "ж".  Это  еще  не  так
плохо.
   Джек осмотрел лубки. Айрис очень толково их наложила. Поняв,  что  вместо
двух костей - локтевой и лучевой, как должно быть у обыкновенного  человека,
- у Мяуса только одна, Айрис закрепила ее в нужном положении при помощи двух
дощечек вместо одной.  Джек  усмехнулся.  Умом  Айрис  не  допускает  самого
существования Мяуса; но как нянька и сиделка  она  не  только  признала  его
странную анатомию, но и вышла из положения.
   - Наверно, он очень вежливый, - сказал Джек смущенной дочери. - Раз  тебе
вздумалось играть с ним в шлепки, он будет терпеть, даже если ему больно. Не
надо пользоваться его добротой, пичуга.
   - Не буду, пап.
   Джек развел костер, и, когда из палатки вышла Айрис,  на  перекладине  из
свежесрезанных палок уже бурлила в котелке вода.
   - Понадобилось стихийное бедствие, чтобы ты взялся  готовить  завтрак,  -
проворчала жена, стараясь скрыть довольную улыбку. - Как наш больной?
   - Процветает. Они с Молли утром  состязались  в  шлепки-ладошки.  Кстати,
балахон на нем опять стал красный.
   - Слушай, Джек... Откуда он взялся?
   - Я еще не спрашивал. Когда я научусь мяукать или он  научится  говорить,
может быть, мы это выясним. Молли уже дозналась, что его зовут Мяус. -  Джек
усмехнулся. - А он меня зовет Шек Герц.
   - Вот как? Он шепелявит?
   Айрис занялась стряпней, а Джек пошел осматривать дом. Все  оказалось  не
так уж плохо - честь и слава нелепой  постройке.  Мезонин  в  две  комнатки,
видимо, надстроенный позже, попросту насадили сверху на  старый  одноэтажный
домишко. Старая крыша, обнажившаяся после того, как слетела сбитая на скорую
руку верхотура, выглядела вполне сносно. Они с Айрис прекрасно разместятся в
гостиной, а  постель  Молли  можно  поставить  в  кабинете.  В  гараже  есть
инструмент и доски, денек выдался теплый и безоблачный, и  Джек  Герри,  как
всякий литератор, радовался тяжелой работе, за которую не заплатят ни гроша,
- лишь бы только  не  писать.  К  тому  времени,  когда  Айрис  позвала  его
завтракать, он почти очистил крышу от обломков  и  составил  план  действий.
Главное - перекрыть дыру там, где еще недавно была лестничная  площадка,  да
еще проверить крышу, не протекает  ли.  Ну,  это  мигом  покажет  первый  же
хороший дождь.
   - А как быть с  Мяусом?  -  спросила  Айрис,  подавая  мужу  благоухающую
яичницу с ветчиной. - Вдруг от нашего меню с ним опять случится припадок?
   Джек посмотрел на гостя. Сидя по другую  сторону  костра,  бок  о  бок  с
Молли, тот круглыми глазами уставился на еду.
   - Сам  не  знаю.  Дадим  немножко,  пусть  попробует.  Мяус  одним  духом
проглотил "пробу" и жалобно взвыл, прося добавки. Он уплел и вторую  порцию,
- а когда Айрис отказалась жарить еще яичницу, кинулся на подсушенный хлеб с
джемом. Каждое новое блюдо он  сперва  пробовал  очень  осторожно:  отщипнет
крошку-другую, мигнет раза два и потом уплетает за  обе  щеки.  Единственным
исключением оказалось кофе. Хватило одного  глотка.  Он  поставил  чашку  на
землю и с величайшей осторожностью перевернул ее вверх дном.
   - Ты сумеешь с ним поговорить? - спросила вдруг Айрис.
   - Он умеет говорить со мной, - объявила Молли.
   - Это я слышал, - сказал Джек.
   - Да нет, я не про то! - горячо  запротестовала  Молли.  -  Я  ничего  не
разберу, что он лопочет.
   - А про что же ты?
   - Я.., я не знаю, мама. Просто.., просто он мне говорит, вот и все.
   Джек и Айрис переглянулись.
   - Наверно, это какая-то игра, - сказала Айрис.  Джек  покачал  головой  и
внимательно поглядел на дочку, будто видел ее впервые. Но  не  нашелся,  что
сказать, и встал.
   - По-твоему, дом можно залатать?
   - Ну конечно!
   Молли и Мяус пошли за ним по пятам к дому и, стоя рядышком, во все  глаза
смотрели, как он поднимается по приставной лестнице.
   - Пап, ты чего делаешь?
   - Обвожу края этой дыры, где лестница выходит прямо  под  ясное  небо.  А
потом подровняю края пилой.
   - А-а.
   Джек наскоро очертил куском угля квадрат, обрубил  топориком,  где  можно
было, торчащие углы и зазубрины и огляделся в поисках пилы. Пила осталась  в
гараже. Он спустился по приставной лестнице, взял пилу,  снова  вскарабкался
наверх и начал пилить. Через двадцать минут пот лил с него в три ручья. Джек
устроил передышку: спустился вниз, к колонке, подставил  голову  под  струю,
закурил сигарету и опять полез на крышу.
   - Почему ты не прыгаешь туда  и  обратно?  Работа  кровельщика  оказалась
тяжелой, и день - жарче, чем думалось полчаса назад, а пыл Джека  -  обратно
пропорционален обоим этим обстоятельствам.
   - Не говори глупостей, Молли, - проворчал он.
   - Но Мяус хочет знать!
   - Вон что. Скажи ему, пускай сам попробует. Он снова  взялся  за  работу.
Через несколько минут, когда он разогнулся, чтобы  перевести  дух,  Молли  с
Мяусом нигде не было видно. "Наверно, пошли в палатку и путаются под  ногами
у Айрис", - подумал он, берясь за пилу.
   - Папа.
   К этому времени у папы с непривычки отчаянно ломило руку и плечо. Пила то
увязала в мягкой древесине, то шла вкось. И он спросил с досадой:
   - Чего тебе?
   - Мяус говорит, иди сюда. Он тебе что-то покажет.
   - Что покажет? Мне сейчас некогда играть, Молли. И пусть  Мяус  подождет,
сперва надо починить крышу.
   - Но это же для тебя!
   - Что именно?
   - Та штука на дереве.
   - А, ладно.
   Движимый не столько любопытством, сколько ленью, Джек слез с крыши. Внизу
у лестницы ждала Молли. Мяуса не было.
   - Где он?
   - Под деревом, - с необычайной кротостью сказала Молли и  взяла  отца  за
руку. - Идем. Это близко.
   Она повела его вокруг дома, потом - через  ухабистую,  шишковатую  полосу
земли,  из  вежливости  именуемую  дорогой.  По  ту  сторону  дороги  лежало
поваленное дерево. Джек оглянулся  и  увидел,  что  по  прямой  линии  между
упавшим деревом и проломленной крышей  его  дома  есть  и  другие  сломанные
деревья; словно что-то сорвалось  с  неба  и  промчалось  наискось,  задевая
вершины, постепенно опускаясь. А потом снесло верх его дома и  опять  взмыло
ввысь, все выше... куда?
   Минут десять они шли дальше и дальше в лес, порой огибая обломанную ветвь
или снесенную напрочь верхушку дерева, и наконец увидели Мяуса -  он  стоял,
прислонясь к стволу молодого клена. Мяус улыбнулся им,  показал  пальцем  на
вершину клена, на свою руку, потом на  землю.  Джек  озадаченно  смотрел  на
него.
   - Он свалился с этого дерева и сломал руку, - сказала Молли.
   - Откуда ты знаешь?
   - Ну, просто это так было.
   - Очень приятно. А теперь можно мне вернуться к работе?
   - Он хочет, чтоб ты достал эту штуку!
   Джек поднял голову. В развилке ветвей,  примерно  в  двух  третях  высоты
клена,  что-то  блестело  -  палка  длиной  около  пяти  футов  с  какими-то
обтекаемой формы придатками на  концах  вроде  топливных  баков  на  крыльях
самолета.
   - Это еще что такое?
   - Не знаю.., не могу объяснить. Он мне говорил, только  я  все  равно  не
знаю. Но это для тебя, чтобы ты не.., не... -  Молли  оглянулась  на  Мяуса.
Серебряные усы пришельца словно бы распушились - ..чтоб не надо было столько
лазить по лестнице.
   - Молли.., а как ты это поняла?
   - Просто он мне сказал. Ох, пап, не злись. Честное слово, не  знаю,  как.
Просто он сказал, вот и все.
   - Хоть убей, не понимаю, - пробормотал Джек. - Ну, ладно. А для чего  мне
эта штука с дерева? Чтобы тоже сломать руку?
   - Сейчас не темно.
   - То есть?
   Молли пожала плечами:
   - Спроси его.
   - А, кажется, дошло. Он упал с дерева, потому что было темно. Он  думает,
я могу влезть и достать эту штуку и ничего со мной не стрясется, потому  что
сейчас светло и видно, куда лезешь... А все-таки, чего  ради  мне  доставать
эту штуку?
   - Э-э.., чтоб ты мог прыгать с крыши.
   - Глупости. Впрочем, надо ее разглядеть. Поскольку  его  корабль  улетел,
нам больше не по чему судить об их технике... Разве еще по одежде...
   - А какая это техника?
   - Троюродная тетушка потехе. Ну, старт! Джек уцепился  за  нижний  сук  и
подтянулся. Ему уже много лет не приходилось лазить на  деревья,  и  теперь,
осторожно высматривая, за какую ветку дальше хвататься, он мельком  подумал,
что существуют, наверно, более удобные  способы  набирать  высоту.  Хотя  бы
эскалатор. И почему это при деревьях не растут эскалаторы?
   Клен начал вздрагивать и качаться под его тяжестью. Джек глянул было вниз
и тут же решил больше этого не делать. Глянул  вверх  -  и  с  удовольствием
убедился, что цель уже совсем близка. Взобрался еще на три фута и  ужаснулся
тому, как до нее далеко, потому что  ветки  тут  были  совсем  тонкие.  Весь
извиваясь, он вскарабкался еще немного, протянул руку, пальцы его скользнули
по блестящей палке. Он заметил, что близко  к  ее  середине  с  двух  сторон
укреплено по кольцу, достаточно широкому, чтобы продеть руку до плеча.  Одно
кольцо наделось па сук. Джек напрягся так, что едва не  лопнули  мышцы,  еще
чуть подтянулся одной рукой, а другой ухватил кольцо.
   Подтягиваться одной  рукой  не  так-то  просто.  Джек  почувствовал,  что
непривычные мышцы слабеют. Он повис уже на  обеих  руках  и  своей  тяжестью
сдернул зацепившееся кольцо. Вокруг  радостно  затрещали  ломающиеся  ветки.
Падая,  Джек  прикусил  язык.  Невольно  он  продолжал   сжимать   блестящую
штуковину, хоть она и соскочила с того сука. Он падал и всем существом ждал:
вот сейчас рухнет наземь и переломает себе все кости.
   Ничего подобного не случилось. Сперва он падал камнем, а потом непонятная
штука, которую он все еще сжимал в руке, придержала  его.  Он  подумал,  что
каким-то чудом она опять зацепилась. Ничего подобного! Он опускался  плавно,
наподобие пушинки одуванчика, свисая с блестящей штуки, которая невесть  как
и почему держалась в воздухе. Два веретенца, торчащие под  прямым  углом  по
концам палки, тоненько, негромко свистели. Джек поглядел вниз, смахнул  пот,
катившийся со лба, поглядел еще. Мяус расплылся в счастливой  улыбке,  Молли
рот раскрыла от изумления.
   Чем ниже, тем медленней он опускался. Кажется, вечность миновала, пока он
наконец блаженно ощутил под ногами твердую почву, и тут ему пришло