онец,  возникли
моря и континенты. Некоторые оставались на  месте,  другие  погружались  в
пучину, и океаны с ревом несли свои воды над новорожденной сушей, покрытой
едва успевшей пробиться травой.
     А потом пришли долгожданные красота и покой. Перешейки  и  устья  рек
как бы заключили твердые  соглашения  с  испещренным  островами  морем,  и
начался расцвет жизни, уверенной, мощной, быстро развивающейся.
     Вдруг Уилл явственно почувствовал, что на планете  кто-то  есть.  Что
там зародился юный разум - сильный, но нежный, тонкий, но бесстрашный.
     - Ты чувствуешь его?
     - Кого?
     - Это "кого"  подсказало  Уиллу,  что  при  всех  своих  мыслительных
способностях Маленькие Джоны не могли воспринимать определенные явления.
     Вдруг и клон, и человек ахнули, затаив дыхание.
     Все исчезло. Планета канула в никуда.  Вокруг  сияли  звезды,  пылало
далекое солнце, но планеты больше не было.
     - Сужай орбиту, - приказал Уилл, пребывавший во  власти  страстей.  -
Сближаемся.
     - Орбиту вокруг чего? С чем сближаться? Там же больше ничего  нет.  Я
ничего не вижу. Мои приборы ничего не видят!
     Никогда прежде Уилл Хоклайн  не  видывал  Маленького  Джона  в  таком
расстройстве.  Но  он  продолжал  чувствовать  эманации  разума,  источник
которых находился где-то совсем рядом. Он улыбнулся и сказал:
     - Сажай корабль, как будто планета по-прежнему на месте.
     Маленький Джон послушно начал снижаться. Пустота. Ничто.  И  вдруг  -
ах!
     Ну, и, разумеется, вы поняли, в каком  месте  и  в  какой  эпохе  они
очутились.  Они  стали  очевидцами  рождения  нашего  возлюбленного  Сира,
образования нашей  защитной  оболочки,  сквозь  которую  они  проникли  на
планету, исполненные удивления.
     - Ее сигналы! Ее сигналы! Она здесь! Она жива! -  возбужденно  кричал
Маленький Джон, и это возбуждение само по себе было удивительным.
     В этот миг разведчик  сделал  какой-то  невообразимый  зигзаг;  Уилла
затошнило,  но  он,  вспомнив  все  свое  пилотское  искусство,   опередил
компьютер и выровнял корабль. Не зря же его учили ручному управлению этими
штуковинами. Но высота была потеряна, а кораблю, похоже,  пришелся  не  по
вкусу крутой нрав пилота: во внутренностях аппарата  что-то  захрустело  и
заскрежетало.
     - Где она? - спросил Уилл, перекрикивая шум.
     - Вон там! Недалеко от начала того полуострова! Но там гора...
     Уилл и сам видел ее. Потом вершина исчезла в облаках и пелене  дождя.
Он повернул корабль туда, где, как ему казалось, была Ионна.
     - Набирай высоту! - заорал Маленький Джон.
     - Он не хочет подниматься, - угрюмо ответил Уилл. - Да и  ладно:  все
равно я больше не вижу никакой горы.
     И это была истинная правда. Но  тут  гора,  словно  оскорбленная  его
словами, казалось, выбросила вверх могучий отрог, который пропорол обшивку
корабля на треть длины корпуса и развернул его  чуть  ли  не  вертикально,
носом к небу.
     Разрез заканчивался почти у самых  ног  Уилла,  и  он  успел  мельком
заметить сквозь эту пробоину полуостров с широкой  и  плоской  травянистой
равниной на нем. Как только окончилась болтанка, Уилл направил  корабль  к
равнине. Разведчик накренился на левый борт и никак не  желал  становиться
на ровный киль. Так они и сели, скользя  и  раскачиваясь;  нос  зарылся  в
грунт, корабль перевернулся, и Уилл провалился в безмолвную черноту.
     Первое, что увидел Уилл Хоклайн, когда пришел в себя, показалось  ему
совершенно невероятным.
     Это был я.
     Потом Уилл осознал, что теплая подушка у него под головой  говорит  с
ним.
     - Уилл... О, Уилл, с тобой все в порядке?
     У подушки был голос Ионны Веррет, потому что подушкой этой служило ее
колено. Уилл задрал голову и посмотрел вверх, потом опять взглянул на меня
и попытался одновременно  сесть  и  отодвинуться  подальше.  По-моему,  он
испугался. Вероятно, моих зубов.
     - Все нормально, Уилл, - сказала Ионна. -  Это  Альтаир.  Он  вытащил
тебя из корабля.
     - Из его обломков, - уточнил Маленький Джон, и Уилл увидел, что  клон
сидит на полу неподалеку от него. Он выглядел  вполне  здоровым,  если  не
считать заплывшего глаза. Они находились в какой-то  пещере,  облицованной
полированным деревом. Так, во всяком случае, показалось Уиллу. Ну,  а  что
бы подумали вы, впервые увидев наши живые жилища?
     Так или иначе, ни я, ни  вы  никогда  не  слышали  такого  количества
вопросов. Не будь рядом Маленького Джона N_5, который  сидел  и  время  от
времени кивал своей золотистой головой, Уилл Хоклайн, я думаю, ни  за  что
не поверил бы ни единому слову. Ему хотелось знать все и о Сире, и о  нас,
задо. И о мысленном экране, которым мы прикрыли нашу  планету.  И  о  том,
почему у нас нет машин, и о том, как мы выращиваем живые жилища, и как нам
удается заглянуть далеко в космос. И как мы при  желании  можем  летать  к
звездам без помощи горшков.
     - Это задо спасли меня от Мозгоскопа на Ореле, - сообщила ему  Ионна.
-  Они  вытащили  меня  прямо  из-под  силового  луча,  привезли  сюда   и
обезвредили яд, который Мозгоскоп ввел мне в кровь. И я выздоровела.  Даже
голова болеть перестала.
     И Уиллу пришлось в это поверить, потому что Ионна была рядом  с  ним.
Но когда я попытался объяснить,  как  все  произошло,  как  мы  превратили
место, где находилась Ионна, в единственную точку Вселенной, в которой она
не могла находиться (потому-то она и исчезла),  а  Сир  -  в  единственную
планету, на которой она могла  очутиться,  Уилл  не  понял  меня.  Ведь  у
тугодумов на уме одни  инструменты,  понимаете?  Когда  они  хотят  что-то
сделать, то начинают искать средства достижения цели во внешнем мире, а не
внутри себя. Им нужны приборы, машины, всякие там изобретения. С приборами
они способны на многое, но их образ мыслей  мешает  им  добиваться  своего
самым простым способом, потому-то они и тугодумы. И самое смешное во  всем
этом - то, что им нет никакой нужды быть тугодумами. И тем не менее они  -
тугодумы.
     Уилл Хоклайн был очень, очень смышленый. Постарайтесь это понять.  Он
не смог бы стать Координатором Центра Времени  на  Авалоне  в  таком  юном
возрасте, если бы не был умницей. Как я вам  уже  говорил,  на  Земле  это
очень высокий пост. Но его ум был устроен так, что  он  не  умел  находить
легких путей и всегда все усложнял. Уилл без устали задавал  вопросы,  что
само по себе хорошо, но когда он не мог понять смысл  ответа,  то  начинал
разбираться, а разобравшись, с трудом оказывался способным принять  истину
и двигаться дальше по дороге познания. Мы,  задо,  обладаем  определенными
умениями, и мы доказали ему это. Но Уиллу было слишком трудно  делать  то,
что делаем мы, не поняв механизма, того, как именно мы это  делаем,  и  не
имея приборов и разных приспособлений для испытаний  и  тестирования  всех
этапов. Восприятие - вот что было важнее всего. Именно восприятие давалось
Уиллу Хоклайну с огромным трудом.
     С Маленьким Джоном N_5 проблем не было. Он обладал сообразительностью
живого  существа,  но  его  параметры  были  параметрами   компьютера,   а
компьютеры не умеют мыслить. Зато они знают, что такое восприятие.  Ну,  а
Ионна... Ионна была девушкой, а  земные  девушки  -  несколько  особенные.
Кажется, они знают массу разных вещей,  о  которых  им  никто  никогда  не
говорил. И воспринимают все гораздо легче.
     Я, разумеется, уже знал  обо  всех  тех  ужасах,  которыми  Мозгоскоп
подверг Ионну на Ореле (наша собственная  мозговая  сеть  сообщила  нам  о
Мозгоскопе в тот миг, когда он высадился  на  Ореле,  и  мы  вели  за  ним
наблюдение), и о грозящей Земле опасности. И мы разработали план.
     Чтобы осуществить задуманное,  надо  было  пробраться  в  пещеры  под
большой корзиной, или люлькой, как  ее  называл  Маленький  Джон,  которая
поддерживала орелианский крейсер на поверхности планеты.  Грунт  на  Ореле
очень пористый, под поверхностью тянутся цепочки полостей и пещер. Попав в
эти пещеры, мы могли бы попытаться залезть и  в  сам  крейсер,  а  там  уж
решить, что мы можем предпринять, находясь на борту.
     На Орел мы попали с гораздо большими трудностями, чем могли  бы  -  в
основном из-за Уилла Хоклайна и его стремления разобраться во всем, что мы
делали. Когда я сказал ему, что  Высший  Совет  задо  собирается  устроить
ритуал, в результате которого мы попадем на Орел, он  пожелал  знать,  где
соберется  Совет,  и  мне  пришлось  объяснять  ему,  что  Совет  нище  не
собирается, а мозговая сеть охватывает  все  места,  где  могут  оказаться
члены этого  Совета.  Затем  я  был  вынужден  втолковывать  ему,  на  чем
сосредоточить  собственные  мыслительные   способности.   На   восприятии,
разумеется. Поначалу он не хотел ничего воспринимать, а потом захотел,  да
не смог, и я потерял, по чести сказать, немало времени,  пока  научил  его
этому. Я не хотел, чтобы Уилл видел, как я потешаюсь  над  ним,  и  больше
всего сил ушло на то, чтобы одержать смех.
     Я разместил их со всеми возможными удобствами,  собрал  Совет,  и  мы
начали плести мозговую сеть, которая должна была перенести нас на Орел.  И
не успел Сир начать бледнеть и терять четкость очертаний, как Уилл Хоклайн
вскочил с места, выпрямился в полный рост  и  стал  требовать,  чтобы  ему
объяснили, что происходит. Разумеется, он нарушил цельность мозговой сети,
и нам пришлось начинать все сызнова.
     Я хотел поговорить с ним, но  Ионна  сказала:  "Позволь  мне  сделать
это". Потом она пошла и села рядом  с  Уиллом.  Она  взяла  его  за  руки,
заглянула в глаза и проговорила: "Уилл, пусть все идет  как  идет.  Поверь
им. Просто поверь, и пойдем со мной". И пока она держала руками его руки и
смотрела ему в  глаза,  я  быстренько  залатал  сеть.  На  этот  раз  сеть
получилась что надо.  Мерцающие  звуковые  полотна  подняли  нас  и...  мы
очутились в пещерах Орела.
     Может, Уилл или еще кто-нибудь из них и хотели что-то сказать, но все
промолчали. И виной тому не столько сами  пещеры  или  "бешеный  свет"  (в
почве Орела есть вкрапления светящихся голубых и зеленых пород, в  пещерах
растет красный мох и лиловая плесень), равно как и  не  странный  запах  -
нет. Виной тому - миркат, который стоял перед  нами  и  чесал  себе  брюхо
маленькой ручонкой. Миркат носил перевязь с тепловым пистолетом.  Это  был
первый миркат, которого увидели земляне  и,  наверное,  не  стоит  на  них
сердиться  за  то,  что  они  так  растерялись  и   пригорюнились.   Ионна
вскрикнула, а Маленький Джон вытаращил свои глазищи. Уилл Хоклайн выхватил
из-за пояса оружие и - п-ш-ш-ш-ш! - напрочь снес громадную голову мирката.
     Мне это не понравилось. Я как-то не подумал сообщить им,  что  вокруг
нас тоже есть экран - наподобие того, который мы воздвигли вокруг Сира,  -
и, значит, миркату было невдомек, что мы  здесь.  Но  теперь,  когда  Уилл
Хоклайн пустил в ход оружие, вся планета (а  Мозгоскоп  -  уж  наверняка!)
узнала о нашем присутствии и местонахождении. Я не  стал  говорить  им  об
этом. Задо никогда не сообщают сведений, способных  кого-либо  расстроить.
Уилл Хоклайн остался доволен, а расхлебывать  кашу,  которую  он  заварил,
было уже поздно. Я взял тепловой пистолет  дохлого  мирката,  передал  его
Уиллу Хоклайну и показал, как им  пользоваться,  а  потом  попросил  Уилла
отдать мне свое оружие. Я сказал, что Мозгоскоп  мгновенно  выследит  нас,
если Уилл еще раз выстрелит из земного пистолета, но добавил,  что  оружие
миркатов обнаружить гораздо труднее.
     Потом мы побежали. Ох, как же мы неслись! Я провел их  по  пещерам  в
лабиринт под люлькой, но на бегу мне не удавалось создать защитный  экран.
Еще один миркат заметил нас и издал жуткий крик, похожий  на  вой  сирены.
Мгновение спустя крики начали доноситься со всех сторон.  Мы  бежали  мимо
зеленых и голубых  светящихся  скал,  мимо  лиловых  вкраплений  и  вскоре
увидели яркие  оранжевые  вспышки  -  это  по  нам  стреляли  из  тепловых
пистолетов.
     Наконец мы очутились там, где надо - прямо под люлькой.  Но  тут  был
тупик. Если миркаты найдут нас здесь - плохо  дело.  Пока  мы  бежим,  они
будут стараться спалить нас из своих тепловых пистолетов,  но  поймав  нас
живьем, разорвут на части и сожрут. Так учил их Мозгоскоп.
     Оставалось  только  одно:  попробовать   выбраться   оттуда,   создав
небольшую мозговую сеть. Но мне была нужна помощь. Ионна и Маленький  Джон
N_5, похоже, сразу поняли, чего мне надо  (а  мне  надо  было,  чтобы  они
просто расслабились и  позволили  мне  и  сети  подхватить  их),  но  Уилл
Хоклайн...  О,  как  бы  мне  хотелось,  чтобы  он  был  чуть-чуть   менее
любознательным, чуть-чуть  менее  храбрым  и,  возможно,  чуть-чуть  более
тупым! Надо отдать ему должное: он старался, как мог. Но потом  он  увидел
миркатов. Двух, трех... семерых. Потом - восьмого и девятого. Я тотчас  же
воздвиг экран (для этого мне их помощь не потребовалась), и миркаты уже не
могли заметить нас. Еще секунда-другая, и они отправились бы искать нас  в
какое-нибудь другое место. Но Уилл Хоклайн видел их так ясно, как  мы  тут
на Сире видим звезды. Он вскинул тепловой пистолет, который я ему  дал,  и
озарил коридор яркой оранжевой вспышкой. Два мирката взвыли и  рухнули  на
пол, но остальным теперь было точно известно, где мы.
     Уилл Хоклайн опустился на одно колено и прочно установил свое оружие,
а  я  подумал:  "Это  самый  сумасшедший  тугодум  и  маньяк  всевозможных
приспособлений,  какого  только  можно  встретить  во  всех  известных   и
неведомых мирах!" Я крикнул и одновременно послал мысленный сигнал Ионне и
Маленькому Джону: "Дайте мне подхватить  вас!"  Они  послушались,  и  пока
миркаты пробирались по коридору, который Уилл превратил черт знает во что,
я собрал воедино энергию Ионны, Маленького  Джона  и  свою  собственную  и
обрушил ее на мягкую породу над их головой. Огромная глыба  вывалилась  из
свода коридора и перекрыла его.
     Все разом стихло, только тучи пыли клубились вокруг нас. И  я  сказал
Уиллу Хоклайну:
     - Если уж ты не хочешь делать то, о чем я  тебя  прошу,  лучше  вовсе
ничего не делай!
     Я произнес это мягко и вежливо, как только мог. То ли мой тон так  на
него подействовал, то ли взгляды Ионны и Маленького Джона,  но  Уилл  стал
тише воды и теперь мог быть почти полезен нам.
     Я вызвал мозговую сеть Сира, указал наше  местонахождение,  и  пещера
начала растворяться, исчезать, а вместо нее вокруг нас  вырастали  плоские
черные металлические стены.  Мы  были  внутри  орелианского  крейсера.  Не
успели мы перевести дух, как почувствовали,  что  попали  в  круговерть  и
несемся в космическом пространстве  в  режиме  нулевого  времени.  Крейсер
взлетел, и счет шел на минуты.
     Вероятно, мы не сразу обрели способность ясно мыслить. Вы, мальчики и
девочки, и представить себе не  можете,  как  космический  полет  отшибает
мозги. Почувствовав, что  снова  могу  соображать,  я  огляделся.  Плоские
металлические стены. Темнота. Я добавил немного света. Ионна и Уилл лежали
на полу и, наверное, ждали, когда их головы  снова  заработают.  Маленький
Джон N_5 сидел и вертел своей громадной головой.
     - Слушай,  Пятый,  -  сказал  я  ему,  -  ты  можешь  примыслиться  к
компьютеру этого крейсера?
     Он  взглянул  на  меня.  Возможно,  его  и  удивила  моя  способность
светиться во мраке, но он ничего по этому  поводу  не  сказал.  Он  закрыл
глаза и напрягся, потом снова открыл.
     - Тут совсем другой компьютер, - сказал он.
     - Этого и следовало ожидать. Но неужели в нем нет ничего похожего  на
ваши?
     Он снова зажмурился, посидел так немного и кивнул.
     - В нем очень много похожего.
     - Ты сумеешь его освоить?
     - Наверное.
     - Тогда действуй. Пятый.  Подключай  к  нему  мозги,  да  так,  чтобы
миркаты, начав искать нас своими щупами и  детекторами,  приняли  тебя  за
деталь  их   собственного   компьютера.   Ты   можешь   заглянуть   в   их
подсматриватель? Я хочу знать, где мы находимся. Я тебе помогу.
     Он старался изо всех сил. Я подхватил картину, которая  стояла  перед
его мысленным взором, и спроецировал ее на черную стену как на  экран.  Мы
словно смотрели в окно. А за окном была планета.
     - Боже мой! - послышалось сзади. - Это же Земля!
     - Вон Авалон, видишь?
     - Хорошо, значит, мы возле Земли.  Хотелось  бы  знать,  в  каком  мы
времени, - сказал я.
     - У меня нет никаких подсказок... - промямлил Маленький Джон.
     - У меня есть! Смотрите! - воскликнул Уилл Хоклайн.
     Из-за диска планеты вынырнула маленькая золотистая искорка.
     - Разведчик, - проговорила Ионна Веррет. - Это... Возможно ли?
     Изображение   пересекла   огненная   линия,   и   почти   тотчас   же
разведывательный корабль блеснул тем  странным  светом,  который  излучает
космический аппарат, переходя в режим полета со  сверхсветовой  скоростью.
Мгновение спустя сверкнула еще одна искорка; острый язык  пламени  отрубил
хвостовой отсек корабля за секунду до его исчезновения.
     - Это мы... Я... Сейчас они будут вытворять с нами всякие ужасы.
     Я решил сделать доброе дело. Я взял участок мозговой сети и велел ему
усыпить Ионну и Уилла Хоклайна. Я сказал им: "Спите". И они уснули, уснули
так крепко, что даже Мозгоскоп со своими  щупами  и  подсматривателями  не
смог бы обнаружить их. Потом я сказал Маленькому Джону:
     - Пятый, я их упрятал особым способом  и  могу  создать  вокруг  себя
экран. Ты мог бы прикинуться частью их компьютера? Так, чтобы они не нашли
тебя?
     Он ответил, что мог бы. И тогда я объяснил ему, что делать.
     Когда все было в порядке, я стал выводить Ионну и Уилла из  состояния
глубокого сна в нормальный, а потом разбудил их. В этот миг Маленький Джон
N_5 сказал:
     - Компьютер сообщает о присутствии на борту "зайцев". Какой-то миркат
доложил командиру.
     - Ничего страшного, - ответил я.
     - Командир приказал начать поиск, - заявил Маленький Джон.
     - В этом тоже нет ничего страшного, - сказал я.
     - Мы можем где-нибудь спрятаться? - спросила Ионна.
     Я ответил, что вряд ли. Во всяком случае, не надолго.
     - Не хочешь же ты сказать, что мы должны сидеть тут и ждать, пока нас
поймают! - воскликнула Ионна.
     - Без боя мы не сдадимся, - заявил Уилл Хоклайн и вытащил из-за пояса
тепловой пистолет мирката. Не успел я рта  раскрыть,  как  дверь  каюты  с
грохотом  распахнулась,  и  на  пороге  появился   миркат-охранник.   Уилл
прицелился в него, но ничего,  разумеется,  не  произошло,  потому  что  я
разрядил  оружие,  пока  он  спал.  Но  я  забыл  извлечь  из  его   мозга
безрассудство. Эту его удручающую храбрость - или что там еще. Как  только
громадный миркат разинул пасть, чтобы заорать, Уилл  Хоклайн  бросился  на
него и затолкал пистолет прямо ему в глотку. Но Уилл не ограничился  этим.
Продолжая лететь вперед по инерции, он  уперся  рукой  в  голову  мирката,
обхватил ногами его длинный нос и с силой сжал его, сомкнув  челюсти  этой
твари. Тогда я вспомнил, что все крупные ящерицы, особенно те,  у  которых
вытянутые челюсти, способны смыкать их с  большой  силой  и  вполне  могут
перекусить пополам существо размером с меня. Но мышцы, открывающие  пасть,
у них сравнительно слабые, и нетрудно  удержать  их  челюсти  в  сомкнутом
состоянии. Поэтому охранник, вцепившийся в Уилла своими маленькими ловкими
ручками, вдруг обмяк и сдох, не успев поднять тревогу.
     Запыхавшийся и ликующий, Уилл Хоклайн вернулся к нам.
     - Помоги мне затащить эту тварь сюда, - сказал он. Я помог. И подумал
при этом, что не смогу сказать  ему,  какую  глупость  он  сотворил.  Задо
никогда не огорчают людей. Как  я  мог  сказать  Уиллу,  что,  дай  он  им
схватить себя, его отвели бы на мостик к командиру, где он мог  бы  что-то
предпринять?  А  теперь,  когда  он  убил  охранника,  остальные  попросту
отгрызут его глупую голову. Как мог я сказать ем